Библиомания

и библиофилия (новогреч."страсть к книгам") — в обширном смысле — страсть собирать книги без надлежащего их употребления; в тесном смысле — страсть собирать старопечатные и редкие издания для пользования ими, причем, однако, коллекционер придает слишком много цены побочным обстоятельствам. Настоящий библиоман в современном значении этого слова покупает, таким образом, не без выбора все, что попадется ему в руки: он собирает как знаток, руководствуясь известными соображениями, но внимание его при коллекционировании направлено больше на несущественные, случайные обстоятельства и особенности книг, чем на действительно научную их ценность. При этом принимаются во внимание частью соответствие книги характеру данной "коллекции", частью судьба и время издания книг, частью их содержание. Наибольшую научную ценность имеют коллекции или собрания книг, которые трактуют об известном предмете, воспроизведены известным способом или же вышли из знаменитой типографии. Сюда относятся собрания разных изданий Библии (самая полная Коллекция их находится в Штутгарте и Вернигероде), отдельных классиков (напр. Горация и Цицерона в Лейпцигской библиотеке), собрание изданий in usum Delphini u cum notis variorum, коллекции книг, отпечатанных у Эльзевира, Альда, Джунты (Giunta), Стефана Болони, собрания изданий классиков, появившихся у Метер (Maittaire), Бриндли (Brindley), Баскервилля (Baskerville) в Цвейбрюкене, равно собрания сочинений об известных исторических событиях, напр. о Тридцатилетней войне (в Дрездене и Берлине), о торжествах по случаю юбилея Реформации (в Берлине), коллекции сочинений о предметах специальных, напр. о шахматной игре (Бледовское собрание в Королевской Берлинской библиотеке), знаменитых деятелях истории и литературы (Лютере, Гётте, Шекспире), Пушкинское собрание в Александровском лицее, Лермонтовское при Николаев. кавалерийском училище, об отдельных местностях, определенных областях литературы. Если такие коллекции собираются не из праздного любопытства, а в видах научных, то библиомания переходит в библиофилию ("книголюбие"). В прежнее время Б. и выражалась главным образом в собирании книг, замечательных по постигшей их участи; сюда относятся редкие, запрещенные (особенно отмеченные папскими индексами) книги, впоследствии урезанные цензурой. Особенным вниманием библиоманов пользуются книги, появившиеся в самые ранние времена возникновения книгопечатания (первопечатные, колыбельные книги — инкунабулы; см. это слово и Библиография), преимущественно первичные издания (editiones principes) классических писателей. В новейшее время внимание коллекционеров обращено особенно на материал книг, и часто они дают несообразные цены за роскошные и иллюстрированные издания, неразрезанные экземпляры старинных редких книг, за книги с широкими полями (Grosspapier), за книги, украшенные миниатюрами и изящно разрисованными начальными буквами (инициалами), за книги, печатанные на пергаменте, веленевой бумаге или на бумаге, изготовленной из веществ, обыкновенно не идущих на ее фабрикацию, за книги, печатанные на цветной бумаге, на шелку или же отпечатанные золотом, серебром и другими необычайными красками, равно как за книги, текст которых весь гравирован на меди. Высоко ценятся любителями и такие книги, на которых имеются надписи об их прежних владельцах, в особенности если это были знаменитые люди. Во Франции и особенно в Англии пользуются большим вниманием библиоманов ценные или сделанные известными мастерами (Derome, Bozérian, Lewis, payne) переплеты. Даже обрезы книг, украшенные рисунками, нередко замечательными по чистоте выполнения, останавливают на себе внимание любителей. Кроме того, стараются и странностями другого рода придать переплетам своеобразную ценность. Лондонский книгопродавец Jessery переплел историю Якова II Фокса в лисью кожу (fox-skin), намекая этим на имя автора, известный английский библиоман Askew заказал для одной книги переплет из человеческой кожи. Также в геттингенской университетской библиотеке имеется экземпляр Гиппократа, переплетенный в человеческую кожу. В 1812 г. при аукционной продаже в Лондоне библиотеки герцога Роксбургского (Roxburghe) один экземпляр первого, появившегося в 1472 г. у Бальдарфера, издания Боккаччио пошел за 2260 ф. стерлингов (около 22000 р. кредитными билетами), и возник особый клуб библиоманов, так называемый Роксбургский клуб, который ежегодно 18 июля, в годовщину этого знаменитого аукциона, собирается в таверне St. Albans. С тех пор Англия стала классической страной библиоманов, и цены, которые даются здесь за дорогие и редкие книги, возросли неимоверно. Так, при аукционной продаже в декабре 1884 г. в Лондоне великолепной Систонской библиотеки так называемая Библия Мазарини, первая книга, вышедшая в 1455 г. из типографии Гуттенберга, пошла за 3900 фунт. стерл. (39000 рубл. кредитными), а пергаментный экземпляр редкого "Psalmorum Codex" (печатанного в 1459 году Фаустом и Шёфером) продан даже за 4950 фунт. стерл. (49000 руб. кредитными). Учреждение, однородное с вышеупомянутым Роксбургским клубом, возникло в 1820 г. в Париже, в лицее Société des bibliophiles français. Последнее своими не поступающими в продажу воспроизведениями рукописей и редкостей старинной печати дает новую пищу любителям литературных редкостей. В Англии часто образуются общества, которые издают на свой счет какое-нибудь сочинение только в нескольких роскошных экземплярах, иногда даже отдельное лицо, в качестве любителя, заказывает с громадными издержками один только экземпляр такого ценного издания, чтобы явиться таким образом единственным его обладателем. В последнее время Б. приняла в Англии направление, более плодотворное для науки. Так, "Camden Society" (с 1837 г.). "Percy Society", "Shakespeare Society", "Historical Society", "Aelfric Society", "Early English Text Society" и в 1839 г. Спальдинг клуб в Эбердине (Aberdeen) сделали очень много для успешного изучения древней английской литературы. Ср. М. Альберт, "Библиомания" (Одесса, 1876). В России Б. представляет явления единичные. Первоначально она проявилась среди вельмож прошлого века. На тогда в России было слишком мало книг, чтобы не признавать некоторые заслуги за знаменитой, напр., в свое время библиотекой графа Дим. Петр. Бутурлина, сгоревшей в Москве в 1812 г. (о ней см. статью Геннади в "Журн. Мин. народного просв." 1856 г." кн. 4). Библиотека эта была составлена во вкусе библиофилов того времени с целью иметь собрание характера энциклопедического, здесь были лучшие книги по всем отраслям знания и притом в хороших переплетах; много было здесь первопечатных книг, много альдин, все editiones principes, богатые коллекции отдельных писателей (Вергилия), ценные рукописи, но русских книг и рукописей не было. Если история русского просвещения не может обойти молчанием имена таких библиофилов, как гр. Д. П. Бутурлин, то уже бесспорное и видное место она должна отвести другим библиофилам конца прошлого и начала нынешнего столетия, которые обратили внимание на памятники родной старины и сохранили для нас многие сокровища нашей древней письменности. Во главе их должны быть поставлены графы А. И. Мусин-Пушкин и Н. П. Румянцев. Об их заслугах для истории нашей письменности, равно как о заслугах других библиофилов: Баузе, П. Г. Демидова, гр. в. А. Толстого, И. Н. Царского и проч. — см. Библиографию; там же см. о новых коллекциях памятников местной старины А. А. Титова в Ростове и И. А. Вахрамеева в Ярославле. Библиофилами в лучшем смысле этого слова являются и многие наши исследователи, которые при самых скудных средствах, но с беззаветной любовью к своему делу успели составить себе замечательнейшие коллекции рукописей и старинных книг; таковы, напр. В. М. Ундольский и Е. В. Барсов. Естественной противоположностью Б. является библиофобия (книгобоязнь, книгоненавистничество) — термин, употребленный Дибдином в своей книге, изданной под этим заглавием, но не вошедшей в употребление. Любопытные сведения по этой части, небезынтересные для истории культуры, можно найти в кн. William Bludes, "Les ennemis de livres" (Париж, 1879), и в ее дополненном англ. изд. "The Enemies of Books" (Лондон,1881).