Белокриницкая или австрийская иерархия

старообрядческая иерархия, основавшаяся в сороковых годах текущего столетия в Белой Кринице, в Буковине; явилась прямым последствием законодательства 40-х годов, стремившегося к искоренению беглопоповщины и вызвавшего "конечное оскудение бегствующего священства" (см. Беглопоповщина). Положение старообрядцев-поповцев, поневоле делавшихся беспоповцами, было весьма затруднительно, можно сказать, безвыходно. Весьма естественно, что они вновь обратились к давно оставленным мечтам о самостоятельной раскольнической иерархии, которая служила бы неиссякаемым источником священства. В начале тридцатых годов появляются у старообрядцев предприимчивые люди, идущие отыскивать и епископов древнего дониконовского благочестия, живущих за границей, где-то далеко на Востоке. О необходимости отыскать такого епископа затолковали прежде всего на Иргизе. Мысль эта весьма сочувственно была встречена на Рогожском кладбище в Москве, но за осуществление ее взялись петербургские старообрядцы Громовы, решившие для большого успеха дела держать предприятие свое в тайне и вести его на свой счет и страх. В то же время они понимали, что русское правительство не потерпит учреждения раскольнической архиерейской кафедры, и потому обратили свои взоры на Австрию, единственную страну, где русские раскольники, жившие там в небольшом числе, пользовались признанием правительства.

Еще при царе Алексее Михайловиче, особенно же в правление царевны Софии и при Петре I, раскольники, уходившие за границу от преследований русского правительства, стали селиться в Молдавии. По соседству с Галицией молдавские раскольники жили в городе Сучаве и в нескольких близлежащих селениях. Когда в 1777 г., на основании мирного трактата между Австрией и Турцией, часть округа Сучавского вошла в состав Буковины и включена была в границы австрийских владений, в число этих владений вошли и некоторые местности (главная из них — Соколинцы), населенные отчасти раскольниками-беглопоповцами. Заботясь об умножении населения, император Иосиф II, в надежде побудить молдавских липован (см. это слово; под этим именем известны вообще заграничные раскольники) к переселению в Австрию, издал 9 октября 1783 г. патент, в силу которого молдавским липованам дозволялось в пределах Австрии "совершенно свободное отправление религиозных действий (freie Religions-Exercitium) им, всем их детям и потомкам, вместе с их духовенством". Привлеченные этим патентом, в том же 1783 г. переселились в Буковину многие раскольники из Добруджи и местом своего поселения избрали урочище Варницу, где и образовались раскольнические селения: Белая Криница и Климовцы. Немедленно после переселения липоване стали ходатайствовать о разрешении основать в Белой Кринице монастырь; но в этом им со стороны австрийского правительства, закрывавшего тогда и католические монастыри, решительно было отказано. Тогда они в 1785 г. тайным образом устроили скит в большом буковом лесу Белой Криницы, но в 1791 г. скит этот был правительством закрыт; липоване перенесли его в самое селение, и там он тайно просуществовал до сороковых годов текущего столетия, не имея никакого значения. Число братии было всегда ничтожно, редко более 10 человек, почти исключительно беглых из России. Да и всех липован в Буковине было в 1847 г. до 2000 душ обоего пола; значительная часть их принадлежала к беспоповщине. Ср. Demeter Dan, "Die Lippovaner in der Bukowina" (Черновицы, 1890).

В этом-то Белокриницком монастыре Громовы и задумали учредить кафедру раскольничьего архиерея, для чего снарядили в Буковину Петра Васильева Великодворского, впоследствии стяжавшего себе в старообрядческом мире великую знаменитость под именем инока Павла Белокриницкого (род. в 1808 г. в валдайской подгородной слободе, известной под именем Зимогорского яма). Большой начетчик, искусный дипломат, он считал себя призванным свыше ко спасению "древлеправославной церкви" от оскудения священства. В сопровождении инока Серковского монастыря Геронтия (в миру Герасим Исаев Колпаков, крестьянин сельца Ермолова, Московской губернии, Серпуховского уезда; род. в 1803 г.) Павел летом 1839 г. прибыл в Белую Криницу и 14 (26) февраля 1840 г. от имени Белокриницкого монастыря и всех липованских в Буковине общин подал в уездное управление (Kreisamt) прошение, в котором, на основании патента 1783 г., ходатайствовал о разрешении привезти из-за границы в Белокриницкий монастырь своего независимого от других религий епископа. В уездном управлении ходатайство Павла, уверявшего, что лишь с учреждением архиерейской кафедры липоване, обеспеченные священством, будут в состоянии вести метрические книги, которые до сих пор упорно ими отвергались, встречено было весьма сочувственно, но высшие местные власти во Львове решительно воспротивились затеям Павла и возбудили даже вопрос о законности самого существования Белокриницкого монастыря. Это был самый трудный в деле вопрос. Павел не мог этого не предвидеть, и в видах успешного окончания дела написал "Устав Белокриницкого староверского общежительного монастыря", который должен был служить апологией липованского монастыря. В то же время Павел имел в виду заранее разрешить возможные недоумия властей (например, об источниках для содержания будущего епископа), а также изложить вероучение липован, так как в отношении вероисповедном австрийские власти смешивали старообрядцев с православными жителями Буковины, уже имевшими свою самостоятельную иерархию. Устав представлен был властям в Львове, но они остались при прежнем своем мнении. Тогда Павел, в сопровождении белокриницкого инока Алимпия (в миру Афанасий Зверев, мещанин Полтавской губернии), отправился в Вену и на отказ львовских властей подал жалобу высшему правительству. В Вене, где Павел и Алимпий добились даже аудиенции у императора Фердинанда (1843), сумели, по-видимому, оценить политическую сторону дела; весьма возможно, что австрийское правительство прельстилось мыслью создать в Австрии центр, к которому тяготели бы русские раскольники. Как бы то ни было, 6 (18) сентября 1844 г. состоялся декрет, которым разрешено было "привезти из-за границы епископа, с тем, что он может преподавать находящимся в Белой Кринице липованским инокам высшее посвящение и имеет еще поставить себе преемника..." Убедившись в успехе своего дела, Павел и Алимпий, не дожидаясь декрета, уехали в Москву и Петербург, где запаслись необходимыми материальными средствами, а оттуда отправились на Восток для отыскания одного из тех "древлеправославных" епископов, в существование которых так упорно верили старообрядцы. Но сам Павел мало доверял этим слухам, и в бытность свою в Москве и Петербурге заранее условился с именитыми старообрядцами, что за не отысканием "древлеправославного" может быть принят епископ и от еретиков, но от таких еретиков, от которых церковные правила дозволяют принимать приходящих священных лиц в сущем их сане: епископов — епископами, священников — священниками, не требуя для них повторительного рукоположения. Главным признаком подобного рода еретиков должно было служить трехпогружательное крещение. Павел и Алимпий начали свои странствия с Константинополя, были в Сирии, Иерусалиме, в Ливане и в Египте, но нигде не могли отыскать и следов "древлеправославных" епископов, зато имели утешение убедиться, что у греков повсеместно и неизменно существует трехпогружательное крещение. Тогда они вернулись в Константинополь, где всегда много безместных архиереев, влачащих самое жалкое существование; среди них-то Павел и нашел желанного кандидата, в лице лишенного кафедры босно-сераевского митрополита Амвросия. Амвросий, сын румелийского священника, род. в 1791 г., в 1835 г. рукоположен был в епископы и поселился в своем епархиальном городе Босно-Сераеве, где явился защитником народа от произвола местных турецких властей; в этом отношении он составлял редкое и счастливое исключение среди греческих архиереев-фанариотов (о них см. Болгарская церковь). Патриарх отозвал его с босно-сераевской кафедры, другой же не дал. Тут-то перед оскорбленным Амвросием и появился Павел, суливший будущность почетную и обеспеченную. Излагая Амвросию, через посредство переводчика, старообрядческое вероучение, Павел совершенно умолчал о том, что ему придется подвергнуться известному чиноприятию, отречься от своего патриарха и родной церкви. Не имея ни малейшего представления о русском расколе, Амвросий нашел, что учение старообрядцев в отношении догматов совершенно согласно с православной церковью, разнствует же только в обрядах. Как почитатель чинов и обрядов греко-восточной церкви, в которой он родился и был воспитан, митрополит Амвросий, несмотря на все доводы Павла, ни в это время, ни после не допускал и мысли, чтобы эти чины и обряды были действительно неправильны, несовершенны или противны древлецерковным преданиям; но с другой стороны, и в обрядах, которые предлагалось ему принять, не находил он также ничего противного православной вере, а исключительное к ним уважение старообрядцев, доходящее до порицания обрядов, употребляемых церковью, объяснял недостатком просвещения и ложно направленной религиозностью. После долгих колебаний, Амвросий пришел к убеждению, что, принимая предложение Павла, он измены православию не совершает, тайно уехал с ним из Константинополя и 12 (24) октября 1846 прибыл в Белую Криницу. Здесь Амвросию, который, уехав без ведома своего патриарха, сжег за собой корабли, волей-неволей пришлось согласиться на "чиноприятие ереси" (под миропомазание), что и совершилось 28 октября того же года. Недолго пришлось Амвросию архиерействовать в Белой Кринице: 6 декабря 1847 г., вследствие сношений русского правительства с австрийским, он призван был в Вену и здесь в июне 1848 г. получил приказание удалиться в Цилль (городок в Штирии, с 1500 жителями) на вечное заточение и не иметь никакого общения с липованами. Белокриницкий же монастырь был запечатан. Все это не могло, однако, пошатнуть белокриницкую иерархию, так как Амвросий успел поставить себе епископа-наместника, белокриницкого дьяка Киприана Тимофеева, "человека малого разума, но великого упрямства"; 6 ноября 1846 года он пострижен был в монахи с именем Кирилла, а 6 января 1847 г. рукоположен в епископы. С удалением Амвросия, Кирилл вступил на белокриницкую митрополичью кафедру. Прежде всего старообрядцы стали ходатайствовать об открытии Белокриницкого монастыря; потерпев в этом неудачу, они распечатали его самовольно, а в 1859 г. австрийское правительство признало совершившийся факт, подтвердив белокриницкому митрополиту, что на основании декрета 1844 г. власть его распространяется лишь на липован, живущих в пределах Австрии, и потому с иностранными (русскими) старообрядцами он никакого общения иметь не должен; но это осталось только благим пожеланием.

По вступлении своем на белокриницкую кафедру, Кирилл поставил себе наместником некоего Онуфрия (в миру Андрей Фаддеев Парусов, родом из Ярославской губернии), человека, любимого старообрядцами за добросердечие и безукоризненную жизнь. Таким образом белокриницкая иерархия и по характеру своих представителей — природных старообрядцев — стала иерархией вполне раскольнической, без всякой примеси того оттенка православия, который проглядывал иногда как в Амвросии, так и в тех беглых попах, которыми до того пробавлялся раскол. Эта особенность новой иерархии, в связи с тем оскудением священства, до которого дошел раскол к 1846 г., имея у себя лишь немногих беглых попов, а в скором времени опасаясь утратить и этих, возбудила в раскольниках, особенно на первых порах, всеобщие симпатии к новому священству и послужила главной причиной необыкновенно быстрого развития и распространения его в Австрии, Турции (где в 1847 г. учреждена епископия славская, с местопребыванием епископа в Славах, слободе в Добрудже, а в 1850 г. открыта епископия тульчинская, иерархия признана турецким правительством в 1851 г.), Молдавии и Валахии (куда в 1848 г. для исполнения епископских обязанностей послан был Кириллом его наместник по митрополии Онуфрий, названный поэтому епископом браиловским, а в 1854 г. здесь поставлен был и самостоятельный епископ, с титулом епископа, а потом архиепископа валуйского; иерархия признана правительством в 1860 г.). Позже всего австрийское священство появилось и распространилось между раскольниками, живущими в России, хотя оно целиком было созданием их энергии. Объясняется это той строгостью, с которой русское правительство отнеслось к учреждению белокриницкой митрополии и которая заставила русских старообрядцев быть сдержанными и на первых порах удовольствоваться лишь получением из Белой Криницы мира. Но вот в 1849 г. открылась венгерская кампания; в Трансильвании и Буковине начались военные действия, которые поставили Белую Криницу, со всей устроенной в ней иерархией, в большую опасность. При таких обстоятельствах русские старообрядцы нашли необходимым образовать свою иерархию с епископом во главе. Первым русским старообрядческим архиереем был Софроний (в миру Степан Трифонов Жиров, крестьянин Малоярославского уезда; одно время промышлял беглыми попами, см. Беглопоповщина); 4 января 1849 г. он получил от Кирилла епископскую митру и звание епископа номинально симбирского, а в сущности всех "древлеблагочестивых русских христиан", так как ему предоставлено было посвящать священников для всех русских старообрядцев. Софроний поселился в Москве; на первых же порах он зарекомендовал себя поступками, противными церковным правилам, вследствие чего некоторые священники отказались ему подчиняться. Началась между ними и Софронием вражда, которая кончилась тем, что ему в 1852 г. приказано было удалиться в Симбирск, его номинальную епархию, а его прежняя роль возложена на нового епископа Антония, 3 февраля 1853 г. рукоположенного Кириллом во епископа владимирского (в миру Андрей Илларионов Шутов, род. в селе Настасьине Коломенского уезда, в православной крестьянской семье; был сначала беспоповцем, в 1848 г. появился в Белой Кринице, где перешел в поповщину и постригся в монахи, † в 1881 г.). Вынужденный уступить Антонию первое место, Софроний решился основать в России отдельную иерархию, независимую от белокриницкой митрополии. С этой целью он удалился в Уральский край, для которого еще в 1852 г. поставил епископом некоего Виталия. Здесь он решился поставить некоего Иакова Бреднева, беглого уральского казака, в патриархи московские и всея Руси, себя предназначил в митрополиты на епархию казанскую, а Виталия в митрополиты же в новгородские. Решение это он привел в исполнение в январе 1854 г. Чтобы положить конец смутам, Антоний издал окружное послание, подорвавшее в народе доверие к Софронию, а митрополит Кирилл лишил его в 1856 г. епископского сана, с оставлением в звании простого инока; мнимый патриарх еще раньше был низложен московскими старообрядческими властями, а управление поволжской полосой раскольничества, со включением Оренбургского и Уральского края, временно поручено было Виталию. Решение Кирилла в 1863 г. подтверждено было московским "освященным собором", издавшим новое определение об извержении Софрония, подписанное 9 епископами, но внутренние смуты дали Софронию возможность не внимать этим грозным определениям, и он по-прежнему епископствовал в Приуральских странах.

Несмотря на эти смуты, распространение австрийской иерархии на русской почве не прекращалось. С каждым годом появлялись у русских старообрядцев новые епархии, с отдельными архиереями, которые, в свою очередь, размножали число попов и тем все более и более утверждали в России новое старообрядческое священство. В 1853 г. положено было начало существованию епархии новозыбковской (черниговской), для которой возведен был Кириллом (17 февраля) в епископы некто Спиридоний, через две недели за подлог в документах лишенный сана; 20 октября 1855 г. епархия эта получила нового епископа в лице Конона, человека малограмотного и крайне фанатичного, также посвященного Кириллом, арестованного затем 16 октября 1858 года правительством и заключенного в Суздальский Спасо-Ефимьевский монастырь (освобожден в 1881 г.; † в 1884 г.). В том же 1855 г. открыта была епархия саратовская, для которой Антоний поставил во епископы некоего Афанасия (мещанина города Хвалынска). В следующем 1856 г. учреждены были еще две епархии: пермская и казанская. Епископом пермским и екатеринбургским поставлен был Антонием некто Геннадий, человек, преданный делу раскола до фанатизма; прибыв в Екатеринбург под видом купца, он вскоре попался в руки полиции и тоже заключен был в Суздальский Спасо-Ефимьевский монастырь. Казанским же епископом назначен был Пафнутий (по фамилии Шикин, † в декабре 1890 г.), человек хотя не бойкий на слово, но зато серьезный, рассудительный, впоследствии игравший весьма видную роль. В 1857 г. учреждена епархия кавказская, с епископом Иовом (отставной казак Иван Зрянин). В 1858 г. открыта епископия коломенская, для которой Антоний поставил епископом Пафнутия (известен как красноречивый проповедник, в миру Поликарп Петров Овчинников, родом из посада Воронка, Черниговской губернии; в 1865 г. присоединился к церкви, был православным миссионером, но в 1882 году снова перешел в старообрядчество). Наконец, в 1859 г. открыта епархия балтская, с епископом Варлаамом. Таким образом в какие-нибудь 10 лет своего существования в России, австрийская иерархия распространилась от Москвы до Польши, Ирбита и Кавказа, имела уже 10 епархий [Впоследствии открывались еще епархии: тульская, нижегородская (1876), донская (1879), самарская (1879), измаильская (1879), смоленская (1879), вятская, екатеринославская или, по месту пребывания епископа, калачевская (1889).], до 12 архиереев и множество попов, так что не было почти ни одного раскольничьего селения, которое не имело бы своего собственного священника. Центром иерархии в России сделалась Москва, где сосредоточилась высшая старообрядческая администрация. Здесь учрежден был из нескольких епископов так называемый "духовный освященный собор или совет" (нечто вроде синода); председательствовал в нем Антоний, имевший, поэтому, с самого начала свое место пребывания в Москве. С введением таких порядков изменился и весь вообще строй управления в старообрядческом мире, принявшем новое священство: дела церковные и административные стали переходить из рук мирян в руки духовенства. Такая коренная ломка прежних, веками сложившихся порядков, не могла не вызвать сильных потрясений во всем старообрядчестве, тем более что среди высшего старообрядческого духовенства не прекращались раздоры, которые и вынудили Кирилла (1861) послать в Москву своего наместника Онуфрия для временного управления всеми делами русских старообрядцев. Таким образом, в начале 1860-х годов горючего материала в старообрядчестве было много, а искрой его воспламенившей послужило "Окружное послание", поставившее личные счеты на почву догматических споров.

В то время, когда распространялось австрийское священство, из другого лагеря раскольнического мира — со стороны беспоповцев, с особенной силой стали выдвигаться не одни только частные возражения против нового священства; появился целый ряд сочинений ("Апокалипсис седмитолковый"; "О духовном антихристе"; "О времени и дне кончины мира и второго пришествия Христа" и др.), в которых настойчиво проводилась мысль о наступившем уже царствовании антихриста и о прекращении благодати священства. Из этого выводилось, что если антихрист уже царствует и истинное Христово священство вконец истреблено им, то и у старообрядцев его быть не может; следовательно, и Б. иерархия не истинная, а ложная и еретическая. Австрийская иерархия не могла остаться равнодушной к распространению подобных воззрений; появилась необходимость "оберегать стадо словесных овец от душепагубного сего учения". Таким оберегателем явился начитанный мирянин из Стародубья, Илларион Егоров Ксенов († в 1882 г. близ Клинцов, в черниговском старообрядческом скиту, известном под названием Полоса), составивший, по поручению духовного совета, "Окружное послание единые, святые, соборные, апостольские, древлеправославно-кафолические церкве, в назидание и предостережение возлюбленных чад от некоторых вредных и нелепых сочинений" (напечатано в "Братском Слове", 1885 г., №№ 19 и 20, и отдельно, Москва, 1886). Посланию этому присвоено было значение обязательного исповедания веры, и оно было издано 24 февраля 1862 г., за подписями председателя совета Онуфрия, архиепископа владимирского Антония, епископов казанского Пафнутия и балтского Варлаама, нескольких священников и даже мирян. Окружное послание изложено в 10 пунктах, но по существу рассматриваемых вопросов его можно разделить на 3 части. Представив критический разбор беспоповщинских сочинений об антихристе, автор излагает положительное учение и говорит, что истинное священство Христово и приношение бескровной жертвы пребудет до дня судного, что это священство находится в церкви великороссийской и греческой, а стало быть и у них, старообрядцев, так как источник священства заимствован ими от греков (в лице Амвросия). Мысли эти совершенно согласны с общим учением поповщины и, стало быть, не могли вызвать со стороны поповцев какого-либо возражения или нарекания. Но ограничиться изложением этого только вопроса автору "Послания" было недостаточно. Беспоповцы, проповедуя учение о воцарении антихриста в церкви православной, знамения этого воцарения видят в имени Иисус, под коим разумеют другое лицо в сравнении с именем Исус; далее, в почитании четвероконечного креста, который считают крыжом, т. е. крестом латинским (по другим же — не более как сенью Креста Христова), и в других подобных предметах. Поэтому автору "Послания" волей-неволей приходилось высказать иной взгляд на эти предметы и вообще на церковь православную. И он не только не уклонился от этого весьма трудного для поповцев вопроса, но с точностью и определенностью человека убежденного высказал свой взгляд в следующих ясных словах: "Господствующая в России церковь, а равно и греческая, верует не во иного Бога, но во Единого с нами Творца небу и земли. Единого и того же исповедует с нами Христа — по плоти родословные сына Давыдова, сына Авраамля, родившегося от колена Иудова, от Пречистые Девы Марии, без семене, наитием Св. Духа, распята, погребенна и воскресшего в третий день, вознесшегося на небеса и паки приити имущего со славою судити живых и мертвых. Посему хотя мы произносим и пишем имя Спасителя Исус, но и пишемое и произносимое Иисус хулити не дерзаем, и не нарицаем его именем иного Иисуса, противника Христова, якоже нецыи беспоповцы мудрствуют. Подобне и четвероконечный крест Христов образ есть креста Христова от дней апостольских и доныне приемлемый православно-кафолическою церковью... Поэтому мы не бесчестим и не хулим этого креста и всякое крестохуление и кресторугательство отреваем, отметаем и уничтожаем". Такой определенный взгляд на православную церковь и некоторые, более важные обряды естественно приводит автора к решению третьего вопроса. Если имя Иисус, четвероконечный крест не заключают в себе ничего богопротивного, если в великороссийской церкви существует истинное Христово священство, если в ней совершается таинство тела и крови Господней, то справедливо ли поступили предки старообрядцев, отделившиеся от этой церкви, справедливо ли поступают и они — потомки, удерживающие такое разделение? Автор решает этот вопрос в том смысле, что "вины непоследования пастырям русской церкви — важные и благословные — заключаются в клятвах собора 1667 г." и в порицаниях, которые были сделаны этими пастырями на старые обряды. Таким образом, общий смысл "Послания" — неосновательность существующего раздора и необходимость примирения [Такой вывод и был сделан: 23 июня 1865 г. перешли в православие наместник белокриницкой митрополии Онуфрий, епископ коломенский Пафнутий, а 21 июля того же года присоединился к церкви епископ тульский Сергий; все они сложили с себя прежние священные степени, оставлены были в звании простых иноков и поселены в келиях Чудова монастыря. Их примеру последовали многие старообрядческие священники.]. Понятно, что "Послание" возбудило упорную борьбу, поколебало самые основы поповщинского согласия и разделило его на два враждебных и непримиримых лагеря, получивших от окружного послания и свое имя окружников и противоокружников (раздорники).

Первым врагом "Послания" оказался обиженный некогда Софроний. Каковы бы ни были его мотивы, но в своих нападках на "Послание" он явился выразителем толков, которые слышны были в народе. Творение Ксенова он называл "еретическим нововведением, предательством великороссийской церкви" и подобные взгляды рассеял по всему Поволжью; мало того, отправился с жалобой к самому Кириллу и от имени некоторых московских старообрядцев просил его для успокоения умов прибыть в Москву. В начале 1863 г. Кирилл приехал в Москву, где около него образовалась довольно значительная партия недовольных "Окружным посланием", но в числе этих недовольных были все миряне. Кирилл счел нужным подготовить, так сказать, почву и прежде чем приступить к суждению об "Окружном послании", предложил избрать особого московского архиепископа, который управлял бы всей старообрядческой церковью в России. Когда же таким архиепископом избран был Антоний, то Кирилл объявил, что сам вступает в управление российской церковью, выслал из Москвы своего наместника Онуфрия и 24 февраля 1863 г. издал определение, по которому "Окружное послание" признано было недействительным. В том же еще году Кирилл вынужден был удалиться из Москвы, а 24 июля 1864 г. он рукоположил для Москвы другого епископа, Антония (крестьянин Богородского уезда Афанасий Климов), известного под именем Гуслицкого, так как Гуслицы представляли главное гнездо противоокружников. Таким образом в Москве оказались два епископа, Антоний первый и Антоний второй; но так как по церковным правилам два равноправных епископа в одном городе быть не могут, то, понятно, начались взаимные пререкания, и раздор еще более усилился. Опираясь на авторитет Кирилла, раздорники стали действовать решительно. До сих пор они ограничивались критикой "Окружного послания", называли его "предательством великороссийской церкви", но своего догматического учения еще не выставляли. Такое положительное учение изложено было в 1864 г. Софронием в следующих выражениях: "Господствующая ныне в России церковь верует во иного Бога Иисуса Христа, рожденного осмью годами после Спасителя миру Исуса Христа; под именем Иисуса должно подразумевать сына погибели — антихриста. Составители Послания впали в ересь; именно в нем 120 ересей..." Через два года, в 1866 г., Кирилл, по предварительному соглашению с московскими раздорниками, издал две грамоты: одну на имя Антония первого, другую на имя Антония второго. Антоний первый, равным образом и Пафнутий казанский и все защитники "Окружного послания" подвергались отлучению и анафеме, как еретики, с которыми отныне не подобает иметь никакого общения и которые должны быть принимаемы (в общество раздорников) не иначе, как третьим чином, т. е. через проклятие своих ересей; Антонию второму предоставлялись все права действительного московского епископа и повелевалось ему устроить Духовный Совет из трех иереев и шести мирян [Духовный совет противоокружников учрежден был в Москве Иосифом Керженским в 1882 ".], а засим ради полноты и дальнейшего обеспечения раздорнической иерархии поставить еще одного архиерея. Окружное послание вновь предано было проклятию на соборе в Гуслицах 25 января 1867 г. и на большом "вселенском" соборе в Белой Кринице в начале июля 1868 г. Раздорники имели полное основание торжествовать. Но в 1869 г. с Кириллом совершается разительная перемена: совершенно неожиданно он переходит на сторону окружников и 8 июня 1870 г. издал "мирную грамоту", которая предавала раздорников осуждению и отлучению, а окружников провозглашала людьми здравомыслящими. Так совершилось окончательное разделение окружников и раздорников, взаимно заклеймивших друг друга именем еретиков, с которыми нельзя иметь общения ни в молитве, ни в чем другом. Попытки к примирению делались неоднократно. Образовались даже, с этой целью, партии полуокружников и полураздорников, но они никакой самостоятельности не приобрели и особого значения в расколе не имеют. 1 декабря 1884 г. духовный совет окружников, в видах умиротворения своей церкви, издал даже определение, которым "Окружное послание" признано недействительным; но и эта значительная уступка ни к чему не привела. Каждая партия имеет свою иерархию, которая, в свою очередь, распадается на различные оттенки. В настоящее время во главе окружнической иерархии стоит Савватий, именующий себя архиепископом московским (уроженец Тагильского завода в Пермской губернии, Степан Васильев Левшин, 6 декабря 1862 г. поставленный во епископы тобольские); главой же раздорнической иерархии является Иов, тоже именующий себя архиепископом московским (крестьянин Нижегородской губернии, возведен в епископы 16 декабря 1884 г.). Всех старообрядческих архиереев в настоящее время (1891) в России 19; из них 18 принадлежат к окружникам, остальные — противоокружники.

2 декабря 1873 г. белокриницкий митрополит Кирилл умер, и на митрополичью кафедру вступил наместник митрополии Афанасий (вдовый священник Аггей, родом из Соколинцев), рукоположенный во епископы 3 июня 1870 г., а 9 мая 1874 г. возведенный тремя заграничными епископами — измаильским, славским и тульчинским — в сан митрополита белокриницкого, и в этом звании признанный австрийским правительством. Но при этом московские старообрядцы заставили его отречься от всяких прав на старообрядческую церковь в России. В настоящее время власть его простирается только на Буковину и Румынию (прежняя Молдавия), русские же старообрядческие архиереи никаких сношений с ним не поддерживают.

При первом появлении австрийского священства русское правительство отнеслось к нему с большой строгостью. При Александре II отношения к расколу стали более снисходительны. Старообрядческие архиереи, однако, подвергались иногда преследованию за незаконное присвоение духовного звания и священных степеней. В настоящее время, при действии правил 3 мая 1883 г., они преследованию не подвергаются, если только не оказываются виновными в совращении православных в раскол или в иных преступлениях; но ни духовное звание, ни тем более сан епископа за ними не признаются, а считаются они состоящими в том сословии, к которому приписаны на основании общих законов о состояниях.

Ср. Н. Субботин, "История белокриницкой иерархии" (т. I, М., 1874; доведена до посвящения Кирилла в наместники митрополии; в сокращенном виде и без приложений напечатана в "Братском Слове" 1885—1866 гг. и отдельно, М., 1886); M. Монастырев, "Исторический очерк австрийского священства после Амвросия" (Казань, 1877; из "Православного Собеседника"). Остальные литературные указания в библиографическом труде Пругавина: "Раскол-сектантство" (М., 1887).