Условие

оговорка, включаемая в юридические сделки и ставящая наступление последствий сделки в зависимость от побочного (я нанимаю квартиру в городе, если состоится мое назначение на службу; не будет У. оговорка: я нанимаю квартиру, если со времени моего назначения хозяин квартиры согласится определить наемную плату в 500 р., потому что соглашение о размере платы — необходимая составная часть сделки, без которой договор совсем не имеет места) и неизвестного сторонам обстоятельства. Зависимость наступления или ненаступления последствий сделки от обстоятельства, долженствующего наступить, несомненно делает сделку срочной, а не условной. Относительно признака неизвестности существует спор, допускать ли в качестве У. только объективную или и субъективную неизвестность, т. е. считать ли сделку условною и в том случае, если обстоятельство, в зависимость от которого она поставлена, не относится к будущему времени, а уже совершилось, но лишь неизвестно сторонам (в приведенном выше примере — назначение на должность состоялось, но стороны не успели еще узнать об этом). Практического значения этот спор, однако, не имеет: такая сделка несомненно действительна с момента ее заключения и не переживает того состояния неопределенности, которое подает повод к особым постановлениям об условных сделках. При У., отлагающем наступление последствий сделки до совершения поименованного в ней обстоятельства, вся сделка находится в неопределенном состоянии ("висячем" — suspendit, — откуда и название такого У. суспензивным, или отлагательным), и для осуществления своих правомочий стороны должны выжидать. При У., которым к указанному событию приурочивается окончание отношений, установленных сделкою (так наз. прекратительное, или резолютивное У.), действие сделки начинается с момента ее заключения и стороны тотчас же приступают к осуществлению своих прав. Вопрос о том, какое влияние на сделку оказывает самый факт наступления У., сильно затруднял юристов. Раз наступает названный факт, суспензивно-условная сделка получает свою силу, но с какого момента? Со времени ли заключения сделки или со времени наступления У.? В первом случае с нею вместе вступают в силу и все другие сделки, которые при ее суспензивном состоянии были заключены в связи с нею (установлено, напр., поручительство, на проданную вещь сделан залог и т. д.); во втором они не имеют силы, как опиравшиеся на не существовавший еще юридический факт. При условно-резолютивной сделке, когда стороны пользовались уже правами, следует ли с наступлением У. считать сделку не существующей с самого начала и восстановить стороны в предшествовавшее состоянии, не считаясь с событиями, происшедшими со времени заключения сделки, но до наступления У.? Попытка решить эти вопросы философским путем, выходя из понятия У. как самоограничения или, наоборот, индивидуализации воли, выраженной в сделке, не были убедительны. Называя У. самоограничением воли, хотели этим сказать, что воля в существенных чертах, а с нею и сделка, существует, но лишь ограничена оговоркой; говоря об У. как индивидуализации воли, указывали на то, что существо воли состоит в факте, поставленном условием, так как без него стороны не решаются на сделку, и поэтому нет ни воли, ни сделки до наступления У. Решение вопроса о природе У. ставится этим в связь с практическими выводами из той или иной точки зрения на У., но выбор самой точки зрения очень труден без оценки целесообразности этих выводов. Новые учения об У., отразившиеся на общегерманском уложении, ставят определение его влияния на сделку в зависимость только от целесообразности выводов, стирая при этом принципиальное различие между суспензивным и резолютивным У. До наступления суспензивного У. стороны, несомненно, связаны сделкой: невозможность по вине стороны воспользоваться ее результатами в случае вступления ее в силу по наступлении У. ведет к возмещению ущерба из нарушенного договора; за повреждение предмета сделки и другие убытки обязавшееся лицо отвечает перед уполномоченным; новое отчуждение проданного предмета или уступленного права недействительно, хотя права добросовестных третьих приобретателей и охраняются. Если сторона намеренно препятствует наступлению У., действуя недобросовестно, У. считается как бы наступившим и сделка получает силу. По наступлении У. начало сделки приурочивается к этому моменту, а не относится назад. Точно так же при резолютивном У. действие прав оканчивается с момента наступления У., когда восстановляется старое состояние, имевшее место до заключения сделки, но приобретения, сделанные с момента заключения сделки до наступления У., остаются в силе. Иначе говоря, ни суспензивное, ни резолютивное У. не имеют обратной силы; суспензивно-условная сделка в своих последствиях до наступления У. совсем не существует, а резолютивная существует со времени заключения до момента наступления У. Поэтому при резолютивно-условной сделке плоды вещи, переданной в собственность, переходят к приобретателю и им не возвращаются, но отчуждение предмета недействительно, а порча его и другие ущербы подлежат возмещению по началам суспензивно-условной сделки. Дать обратную силу У. значило бы связать с неопределенными еще отношениями по условным сделкам, может быть, целые комплексы прав и обязанностей, ликвидация которых при невступлении сделки в окончательную силу была бы очень затруднительна. С другой стороны, отказать условным сделкам во всяком значении значило бы пожертвовать теми правомерными интересами, ради которых они возникают (ср. §§ 158—163 общегерм. улож., с мотивами к ним). Русское право не содержит постановлений об У., кроме общего дозволения условных сделок (ст. 1530 т. Х, ч. 1-й), и отношения, из них возникающие, оцениваются по началам целесообразности применительно к отдельным случаям. Литературу см. Windscheid, "Lehrb. der Pandecten" (изд. Kipp, 1900).

B. H.