Уголовное судопроизводство

(instruction criminelle, Strafprocessrecht), иначе формальное, или процессуальное, У. право (formelles Strafrecht) — есть установленный законом порядок осуществления карательной власти в отдельных случаях. Под У. судопроизводством разумеются как самые приемы производства У. дел (ordo judiciorum criminalium), так и совокупность правил, определяющих порядок этого производства. В каждой стране правила производства У. дел установляются законами и обычаями, совокупность которых составляет ее уголовно-процессуальное законодательство (lois de la procédure pénale, Strafprocessgesetze). Теория У. судопроизводства или наука У. процесса (théorie de l'instruction criminelle, Strafprocesswissenschaft) изучает цель У. процесса и средства к ее достижению. У. судопроизводство стоит в самой тесной связи с материальным У. правом: построение У. судопроизводства определяется господствующими воззрениями на преступление и наказание. Некоторые постановления (например, о частных жалобах, о давности и т. п.) относятся одновременно к У. праву и У. судопроизводству, определяя собою не только условия наказуемости деяния, но и условия возбуждения преследования против его совершителя. Основываясь на этой невозможности полного разграничения норм материального и формального У. права, Глазер полагает, что существует особая промежуточная между ними область — материальное судебное право. Ввиду тесной связи между материальным У. правом и У. судопроизводством, обе эти отрасли права развивались параллельно; постановления У. судопроизводства излагались совместно с определениями о преступлениях и наказаниях, и всякая крупная реформа в одной области неизбежно влекла за собою соответствующие изменения в другой. В английской и французской литературе У. судопроизводство до сих пор излагается как часть науки материального У. права. Однако конструкция У. процесса должна не только соответствовать нормам У. права, но и сообразоваться с задачею раскрытия истины и природою возникающих при производстве У. дела отношений; поэтому У. процессуальные постановления должны служить предметом самостоятельного изучения. Надлежащая организация уголовного суда и установление целесообразных правил судопроизводства тем более важны, что ими могут быть до некоторой степени восполнены недостатки материального У. законодательства. Для государства важнее иметь правильно организованный суд, надлежащим образом функционирующий, при несовершенном У. кодексе, чем обладать превосходнейшим уголовным кодексом при устаревшем и несовершенном порядке У. судопроизводства; подтверждением этого положения может служить деятельность наших судебных установлений, организованных по судебным уставам 1864 г., которым приходится применять постановления устаревшего уложения о наказаниях У. и исправительных. Далее, У. судопроизводство близко соприкасается с полицейским правом: организация мер предупреждения и пресечения преступлений соображается с мерами У. репрессии и процессуальными правилами; первые шаги преследования преступлений совпадают с их пресечением; на органы полиции, наряду с мерами предупреждения и пресечения преступлений, возлагается участие в первоначальном розыске, и деятельность их ставится в связь с органами суда. Параллельно с судебным разбирательством преступных деяний допускается административное разбирательство в тех случаях, когда, ввиду ничтожности проступка и назначенного за него наказания, возможно предоставить администрации право наложения взысканий. Чтобы гарантировать правильность применения администрацией карательных мер, одни законодательства (напр. германское и австрийское) дают администрации лишь право обращаться в суд с требованием о назначении наказания, которое определяется без судебного разбора, карательным приказом; другие (напр. русское) предоставляют потерпевшему право не подчиняться административному определению о наложении взыскания, после чего администрация должна обратиться к содействию суда. Наконец, уголовное судопроизводство по форме и построению стоит в тесной связи с процессом гражданским (см.): оба они стремятся к правильному разрешению дела, сообразному с истиною, и в основание их кладутся общие логические приемы исследования. Однако пользование и распоряжение правами гражданскими вполне принадлежит субъектам этих прав, а потому, в случае спора о правах гражданских, тяжущимся предоставляется широкая свобода в осуществлении процессуальных прав, направленных к охранению их интересов. Наоборот, субъектом права на наказание является государство, а потому участвующие в У. процессе лица имеют значительно меньший простор действий и не могут по своему произволу распоряжаться конечною целью У. преследования — наказанием виновного. Гражданский процесс имеет дело преимущественно с правами материальными, с экономическими интересами, У. процесс — с человеком, как автором совершившегося преступного деяния, с его внутренним психическим состоянием, насколько оно относится к совершившемуся преступлению. В гражданском процессе тяжущимся предоставляется для охранения своих гражданских прав обращаться к помощи суда, для которого затем безразлично, воспользуется ли субъект права этою помощью или нет, передаст ли свое право другому или совсем откажется от него. В уголовном процессе государству не все равно, будет ли наказан виновник преступления, а потому, призывая к самостоятельной деятельности обвинение и защиту, законодатель сохраняет за судом, в известных пределах, инициативу в исследовании У. доказательств и контроль над деятельностью сторон. Гражданский процесс возникает и ведется, лишь насколько этого желают тяжущиеся; У. процесс начинается независимо от желания заинтересованного в данном случае частного лица; наказание назначается независимо от желания потерпевшего, а иногда и вопреки его воле, несмотря на состоявшееся примирение; исключение в этом отношении установлено лишь для уголовно-частных преступлений (см.). Наконец, в отличие от гражданской ответственности, которая может переходить на других лиц, ответственность У. является индивидуальной, не может быть возлагаема на других лиц и погашается смертью обвиняемого. В отличие от гражданского процесса (см.), У. судопроизводство не может быть построено по основаниям юридического отношения. Сделанные в германской литературе попытки такого построения оказались несостоятельными, так как в уголовном процессе стороны не имеют того значения, как тяжущиеся в процессе гражданском, и отношение к ним У. суда иное. — В своем историческом развитии У. судопроизводство первоначально вполне совпадало с судопроизводством гражданским: в древнейшую эпоху преступление признается нарушением исключительно частных интересов и влечет за собою восстановление права путем самосуда и возмездия — путем мести как самому виновнику правонарушения, так и близким к нему лицам. С развитием государственной жизни возникает представление о преступлении, как нарушении интересов не одного потерпевшего, а всего общества; вместе с тем преследование преступления становится не только правом, но и обязанностью потерпевшего. С заменою кровной мести денежными штрафами государство, заинтересованное в получении судебных пошлин, начинает требовать, чтобы обиженный не расправлялся с обидчиком собственными силами, а обращался бы за судом и расправою к органам государственной власти. Тем не менее, первобытный уголовный процесс ведется, главным образом, усилиями частных лиц, и порядок производства У. дел напоминает процесс гражданский. Обвинитель сам привлекает к суду обвиняемого и ведет с ним состязание, представляя суду доказательства; исполнение приговора является последствием не столько решения судьи, сколько свободного соглашения сторон. Эта обвинительная форма (см.) У. судопроизводства существовала как в древней Греции и Риме, так и у древних германцев, и у нас в России до XV в. В настоящее время она сохранилась только в Англии и Сев.-Американских Штатах, но и там она значительно изменена учреждением особых публичных обвинителей для возбуждения преследования в тех случаях, когда потерпевший от преступления не начинает дела. С усилением государственной власти обвинительная форма уголовного процесса оказывается недостаточной; появляется целый ряд преступлений, которые, не нарушая интересов частных лиц, составляют посягательства на права государственной власти и по самому своему характеру не могут подлежать преследованию в порядке обвинительном. Вследствие этого, под влиянием канонического права, где еще раньше была выработана инквизиционная форма судопроизводства, в светских судах — сначала в виде исключения, для некоторых более важных дел — принимается розыскная, или следственная, форма процесса (см.), мало-помалу распространяющаяся на все уголовные дела; преследование возбуждается официальными органами по долгу службы, стороны устраняются от участия в процессе, обвиняемый становится объектом исследования; вырабатывается система формальных доказательств, во главе которых стоит признание подсудимого; для достижения его допускаются самые суровые меры принуждения и широко применяется пытка; производство становится письменным и тайным. Наибольшего развития розыскной процесс достиг во Франции в ΧVII в. (ордонанс 1670 г.), в Германии — в XVI в. (уголовное уложение Карла V, 1532), у нас в России — при Петре Великом. Недостатки розыскного процесса, не останавливавшегося перед самыми грубыми мерами насилия против личности и в то же время не обеспечивавшего интересов правосудия, вызывали издавна неудовольствие общества: уже в конце XVII в. Томазиус (см.) высказался за отмену пытки и за необходимость реформы У. процесса на началах устности и гласности. Реформационное движение нашло могущественных защитников в лице крупнейших представителей философской мысли XVIII в. (Монтескье, Вольтер и др.). Общество пришло к убеждению в несостоятельности системы формальных доказательств и в необходимости предоставления судье права решать вопрос о виновности подсудимого по внутреннему убеждению. Это вызывало необходимость привлечения к отправлению уголовного правосудия народного элемента и введения в процесс обвинительных форм. Всеобщее внимание было обращено при этом на Англию, как на страну, сохранившую у себя обвинительную форму У. процесса. Прежде всего английские судебные учреждения сделались предметом подражания во Франции: учредительное собрание ввело, по образцу Англии, суд присяжных, а конвент создал кодекс IV брюмера, постановления которого легли в основание разработанного при Наполеоне I кодекса 1808 г., сохраняющего, в главных чертах, свою силу до настоящего времени. Подражая английскому строю процесса, французское законодательство переработало его под влиянием местных условий и, таким образом, создало новую форму, известную под именем следственно-состязательного процесса. Из Франции новый тип процесса распространился по всему континенту Западной Европы. Целиком его приняли, частью по обязанности побежденных, Италия, бывшие австрийские Нидерланды, Голландия, прирейнская Германия и некоторые кантоны Швейцарии. В Германии реформационное движение выразилось прежде всего в литературной области; труды Фейербаха, Цахариэ, Кестлина (см.) и особенно Миттермайера (см.) были посвящены сравнительной оценке прежнего, розыскного, и нового, следственно-состязательного, процесса; требование реформы У. процесса сделалось лозунгом либеральной партии в Германии, и после народных движений 1848 г. на путь реформы выступило и законодательство; появляется ряд сепаратных уставов, принявших начала французского процесса (напр. в Баварии, Ганновере, Вюртемберге и Саксонии); в Брауншвейге (1857) и Нассау (1849) У. судопроизводство было преобразовано на основаниях, еще более приближавшихся к обвинительному типу английского процесса. По образцу французского кодекса, введенного в Бельгии после отделения её от Голландии (1831), были составлены уставы Бразилии (1832), Греции (1834), Португалии (1841); в кодексе У. судопроизводства для объединенной Италии (1865), представляющем переработку сардинского кодекса (1859), личность подсудимого гораздо более ограждена от неосновательных обвинений, чем во Франции. Наш русский устав У. судопроизводства 1864 г. является самостоятельной разработкой начал французского процесса: в нем много сходного и с английским процессом; в общих очертаниях он приближается к следственно-состязательному типу, но в то же время на каждом из наших процессуальных институтов лежит печать самобытности, каждый из них имеет самостоятельную физиономию, приноровленную к русским нуждам, непонятную без изучения русских условий. Переход к обвинительному процессу в чистом его виде представляют уставы У. судопроизводства австрийский (1873), германский имперский (1877), испанский (1882), норвежский (1887) и венгерский (1896). В последние 20 лет во Франции, Италии и Германии предпринята систематическая переработка уставов У. судопроизводства, но до сего времени эти труды закончены только в Германии (1898). Во Франции законом 8 декабря 1897 г. допущено участие защиты в производстве предварительного следствия. Современный следственно-состязательный У. процесс характеризуется тем, что все производство У. дела распадается на две главные части: предварительное производство (Voruntersuchung, instruction) и главное производство (Hauptverfähren, jugement); первое основано на розыскных началах, второе — на обвинительных; чем далее подвигается У. дело в своем последовательном движении, тем более розыск уступает место состязательности: в дознании стороны не участвуют вовсе, в производстве предварительного следствия участие их допускается лишь в виде изъятия; окончательно они организуются во время приготовительных к суду распоряжений, а на судебном следствии пользуются полною равноправностью, причем деятельность их контролируется и дополняется судом; наконец, в полной силе состязательное начало применяется к обжалованию и пересмотру судебных решений, которые строго ограничиваются пределами заявляемых сторонами требований. В точности определить признаки следственно-состязательного процесса невозможно; по замечанию Каррары (см.), он является соединением форм процессов обвинительного и розыскного, а потому для характеристики следственно-состязательного процесса необходимо анализировать отдельные законодательства. Следственно-состязательный процесс представляет множество разновидностей, целый ряд переходных форм от чисто розыскного процесса к чисто обвинительному. Можно, однако, не рискуя ошибкой, сказать, что следственно-состязательный порядок У. судопроизводства построен на началах непосредственности, устности (см.), состязательности (см.) и гласности (см.). Начало непосредственности производства выражается в требовании, чтобы имеющиеся в деле У. доказательства оценивались непосредственно судом. Между судьей и исследуемым событием преступления должно быть как можно меньше посредствующих элементов, которые могли бы влиять на внутреннее убеждение судьи. Провести в У. судопроизводство начало непосредственности вполне последовательно — невозможно: в тех случаях, когда свидетель по каким-либо причинам не может явиться в суд, когда следы преступления изгладились и т. п., суду приходится довольствоваться данными, изложенными в протоколах предварительного следствия. Принятие начала непосредственности в У. судопроизводстве: 1) низводит предварительное следствие на степень подготовительной стадии к следствию судебному, на котором должны быть проверены все собранные по делу доказательства; 2) обязывает судей принимать в основание своего решения только те доказательства, которые были оценены ими при судебном разбирательстве; 3) ослабляет значение апелляции, так как при вторичном разбирательстве дела по существу в суде высшей инстанции не могут быть вполне точно воспроизведены те доказательства, которые были представлены суду первой инстанции, и 4) требует непрерывности производства (см.) и неизменяемости состава судей. При изменении состава судей судебное разбирательство возобновляется с самого начала. Единственным исключением из этого правила представляется тот случай, когда выбывающий из состава судейской коллегии член заменяется особо назначенным для того лицом (напр. запасным присяжным заседателем в суде присяжных, запасным членом в военном суде), присутствовавшим в зале заседания с самого открытия главного производства. Состязательный порядок У. судопроизводства требует для своего развития равноправности сторон: при отсутствии ее одна из сторон получает господство над другой и состязательное начало теряет свое значение. Сущность начала равноправности заключается в том, что обвинению и защите предоставляются одинаковые законные средства для осуществления своих прав, причем ни одна сторона не пользуется исключительными правами. В современном процессе следственно-состязательного типа начало равноправности сторон проведено далеко не вполне: в период предварительного производства защита не пользуется равноправностью с обвинением, защитник допускается к участию в деле лишь в виде изъятия, а права подсудимого значительно ограничены усмотрением следователя; в период приготовительных к суду распоряжений прокурору предоставлено право вызова свидетелей помимо контроля суда и, не стесняясь сроком, тогда как домогательства других участвующих в деле лиц по тому же предмету должны быть предъявлены в установленный срок и степень их основательности оценивается судом; во время судебного следствия стороны пользуются равными правами, но прокурор является как стороною, так и блюстителем законности, а потому может оказать на ход судебного разбирательства гораздо большее влияние, чем другие участвующие в деле лица. Кроме того, начало равноправности сторон нарушается по необходимости в тех случаях, когда на суде совершаются процессуальные действия, по природе своей не допускающие повторения; при этом суд обязан всегда отдавать преимущество защите перед обвинением (favor defensionis), что выражается в предоставлении защитнику и подсудимому права на последнее слово как по каждому спорному вопросу, так и по существу дела, и при окончании судебных прений. Признание начала состязательности в современном процессе, в силу публичного его характера, не устраняет самостоятельной деятельности суда: суду принадлежит юридическая квалификация деяния, причем во всяком положении дела суд может и должен устранить неправильное применение закона, хотя бы стороны того и не требовали; суд может и должен искать материальной истины, а не довольствоваться истиной формальной, как ее понимают стороны; наконец, суд обязан употребить все имеющиеся в его распоряжении дозволенные законом средства для полного разъяснения дела. В современных законодательствах правила У. судопроизводства излагаются или совместно с постановлениями о судоустройстве (во Франции, Италии, Австрии), или отдельно, в особых уставах (в Германии и России). Теоретическое изложение У. судопроизводства обыкновенно распадается на две части — предмет процесса и его движение. В первой части рассматриваются процессуальные институты, общие для всех ступеней судебного производства, а именно: вопросы о судебном преследовании (см.) и уголовном иске (см.), о гражданском иске в суде уголовном (см.), о защите (см.), о подсудности (см.), об уголовных доказательствах (см.), к числу которых относятся показания подсудимого (см.) и свидетелей (см.), заключения сведущих людей (см.), показания окольных людей (см.), вещественные и письменные доказательства (см.). Далее к учению о предмете процесса относятся вопросы о мерах судебного принуждения, под которыми разумеются вызов в суд (см.), привод (см.) и допрос (см.), осмотр (см.), обыск (см.) и выемка (см.); меры пресечения обвиняемому способов уклонения от следствия и суда (см.), а также вопросы о судебных решениях (см.) и приговорах (см.), о сроках (см.) и судебных издержках (см.). Учение о движении процесса рассматривает отдельные стадии, которые последовательно проходит уголовное дело, а именно: дознание (см.), предварительное следствие (см.), предание суду (см.), приготовительные к суду распоряжения (см.), судебное следствие (см.), заключительные прения (см.), резюме председателя (см.), постановление приговора (см. Вопросы на суде уголовном и резолюция), частные жалобы (см.), апелляция (см.), кассация (см.), возобновления уголовных дел (см.), наконец, исполнение приговора (см.). Сюда же относится учение об особых производствах: заочном (см.), ускоренном (см.) и относительно несовершеннолетних (см.).

Литература. Я. Баршев, "Основания У. судопроизводства" (СПб., 1841); А. Чебышев-Дмитриев, "Русск. У. судопроизв. по Судебным уставам 20 нояб. 1864 г." (СПб., 1875); И. Фойницкий, "Курс У. судопроизводства" (СПб., 1896—1899); Д. Тальберг, "Русское У. судопроизв." (т. I и вып. 1, т. II, Киев, 1890—91); В. Случевский, "Учебник русск. У. процесса" (изд. 2, СПб., 1895, с добавлением, 1900); M. Духовской, "Русск. У. процесс" (сокращенный курс лекций, М., 1897); Н. Сергиевский, "Русск. У. судопроизв.", курс Воен.-юрид. академии (СПб., 1888); А. Вульферт, "У. судопроизводство", лекции, читанные в Воен.-юрид. академии (литографир., 1894); Н. Муравьев, "Предмет и изучение науки У. судоустройства и судопроизводства" ("Русск. Вестн.", 1875, № 10); Д. Талберг, "Вступительная лекция до У. процессу" ("Временник Демидовского Юрид. Лицея", 1881, т. XXIV); В. Палаузов, "Вступительная лекция по У. судопроизв." (1881); Анциферов, "Юстиция и наука в У. суде" ("Юрид. Веств.", 1878, № 9); Boitard, "Leçons de droit criminel" (13 изд., 1890); Trébutien, "Cours élémentaire de droit criminel" (т. II, 5 изд., 1885); Ortolan,, "Eléments de droit pénal" (т. II, 1886); F. Hélie, "Traité do l'instruction criminelle" (1866—67); Garraud, "Précis de droit criminel" (3 изд., 1888); Labord, "Cours élémentaire de droit criminel" (1891); Villey, "Précis d'un cours de droit criminel" (6 изд., 1890); Mittermaier, "Das deutsche Strafverfahren" (1845); Zachariae, "Handbuch des deutschen Strafprocesses" (1861); Plank, "Systematische Darstellung des deutschen Strafverfahrens" (1857); Holzendorf, "Handbuch des deutschen Strafprocessrechts" (1880); Glaser, "Handbuch des Strafprocesses" (1883; первый том есть в русском переводе А. Лихачева); Ulmann, "Das österreichische Strafprocessrecht" (1882); его же, "Lehrbuch des deutschen Strafprocessrechts" (1893); Bennecke, "Lehrbuch des deutschen Reichsstrafprocessrechts" (1890); Geier, "Lehrbuch des gemeinen deutschen Strafprocessrechts" (1880); Vargha, "Das Strafprocessrecht" (1885); Dochow "Der Reichsstrafprocess" (1880); Quaritsch "Compendium des deutschen Strafprocesses" (1881); Stenglein, "Lehrbuch des deutsehen Strafprocessrechtes" (1887); John, "Strafprocessordnung für das deutsche Reich" (1889); Löwe, "Die Strafprocessordnung für das D. Reich" (1880); Mayer, "Handbuch des österreichischen Strafprocesses" (т. II); Stephen "A general review of the criminal law of England" (1863; русский перевод Спасовича); его же; "Digest of the criminal law" (1870).

А. С. Лыкошин.