Тугарин Змеевич

богатырь, противник русск. богатырей (Добрыни, Алеши). В былинном образе Т. сливаются отголоски различных слоев эпической традиции. Прежде всего в змеевидной природе Т. нельзя не видеть одной из вариаций бродячего мотива о змееборстве, весьма распространенного в русской народной поэзии (сказках и былинах), древность которого засвидетельствована памятниками (летописное сказание о Кирилле Кожемяке и Муромская легенда), а также аналогиями в южно-славянском эпосе. Отношение Т. к Апраксии и Марине, жене Добрыни, дает основание сблизить его с змеем-любовником сказок и сербских песен. В имени Т. видят отголоски борьбы русских с кочевниками. С этой точки зрения Т. считают историческим половецким ханом Тугорканом. Имя Т. допускает, однако, и другие сближения, например с Змеем Горынычем из "Тугих гор", как называется этот змей в некоторых вариантах былины о борьбе Добрыни с змеем (у Гильфердинга). А. Н. Веселовский в Т., как вообще в богатырях Змеях и Змеевичах, видит отголоски византийского эпоса — прямое перенесение византийских "Δράχον", "Δραχοντόπουλα". Впрочем, А. И. Веселовский в более поздней работе своей принимает предположение об исторической основе имени Т., сохраняя, однако, свое прежнее мнение о связи Т. с византийским эпосом. См. Веселовский, "Отрывки Византийского эпоса в русском" ("Вестник Европы", 1875, апрель); его же, "Южно-русские былины"; Квашнин-Самарин, "Русские былины в историко-географическом отношении" ("Русская беседа", 1871).

Н. Коробка.