Елпатьевский Сергей Яковлевич

Елпатьевский Сергей Яковлевич - известный писатель. Родился в 1854 г., в семье дьячка; учился на медицинском факультете Московского университета. Литературная деятельность Елпатьевского, начавшаяся в "Новом Обозрении" 1881 г., была прервана тюремным заключением и ссылкой в Восточную Сибирь. В конце 1880-х гг. Елпатьевский поселился в Нижнем Новгороде; долгие годы жил в Ялте, где много сделал для организации санаторий и бесплатной медицинской помощи неимущим больным. Это не помешало, однако, генералу Думбадзе выселить Елпатьевского из Ялты. На бурном Пироговском съезде 1905 г. Елпатьевский был избран председателем. По литературному делу просидел год в Петропавловской крепости. С середины 1880-х гг. Елпатьевский поместил ряд очерков и рассказов в "Северном Вестнике", "Русской Мысли", "Вестнике Европы" и, главным образом, в "Русском Богатстве" и "Русских Ведомостях". Они собраны в отдельно вышедших книгах: "Очерки Сибири" (2 издание, 1893 и 1897), "Очерки и рассказы" (СПб., 1898), а затем вошли в состав 3-томного издания "Рассказов" Елпатьевского (СПб., 1904). С 1911 г. издается собрание его сочинений (вышло 2 тома). Отдельно вышли также книги: "Близкие тени" (1908); "За границей" (1910), "Египет" (1911), небольшие рассказы Елпатьевского: "Спирька" (СПб.), "В кухне" (Вятка, 1901), "Савелий" (М., 1901) и другие. Наибольший литературный интерес представляет I том собрания его рассказов, где сосредоточены очерки из сибирской и тюремной жизни; здесь развернулся лирический элемент симпатичного таланта Елпатьевского. В противоположность другим подневольным туристам - например, Короленко , на которого Сибирь произвела огромное впечатление своей романтически-дикой величавостью, - на Елпатьевского Сибирь навела, главным образом, ужас. В прекрасных сибирских его пейзажах ярко передана жуткая тоска, которую нагоняет сибирское безлюдье, эти тысячи верст без жилья, "огромное и пустое ничто" - сибирская тайга, страшная глухим непрерывным шумом и каким-то особенным "угрожающим воем", точно ревет "расходившийся, растревоженный зверь". Пожив несколько лет в Сибири, Елпатьевский в некоторых своих рассказах ("Снегурочка") сумел и вполне объективно отнестись к своеобразному обаянию сибирской тайги для людей, привыкших с детства к ее дикой красоте и свободе. Ярко описывает Елпатьев ужасы сибирской жизни в тех "якобы городах", где приходится устраивать свою резиденцию подневольным туристам. Вот доктор, который попал в столицу остяцкой тундры - "Окаянный город": человек очень живой и интеллигентный, он кончил тем, что женился на остячке, сам почти превратился в остяка и целый день не выходил из полузабытья, прерываемого только приемами спирта. Рыжов, в талантливом рассказе "Гектор", попал в мерзлую тайгу "оттуда, где звенит жаворонок над весенними полями и кричит перепел в спеющей ржи, где так сладко пахнет цветущая яблонь и так страстно поет соловей песнь любви в тихой заросли пруда". Вой тайги в те бесконечно длинные полярные ночи, которые он проводил в своей жалкой избушке в обществе единственного друга своего - черного пса Гектора, - радикально изменил его мысли. "Ему становилось все яснее и яснее, что то, во что он верил, обмануло его, и чего он ждал, не приходило". И он "перестал хотеть жить" и "перестал жить". Полны были прежде сил и жажды жизни и супруги, которым посвящен лирический рассказ "Едут". Они совершают длинный и утомительный обратный путь в "Россию" из затерянного на далеком Севере тунгусского села, где они схоронили и детей своих, и все настроение молодости. Впечатлительная натура мужа не выдержала испытания, он почти впал в безумие, а надломленная, преждевременно состарившаяся жена преисполнена одного только желания: "Отдохнуть бы немного. Забыть... забыть..." Даже в крайне несимпатичных ему "уголовных дворянах" Елпатьевский с истинной гуманностью следит за ощущением могильного холода, которым обдает Сибирь всякого, не по своей воле туда попадающего. В тюремных наблюдениях своих Елпатьевский мало замечает те ужасы нравственного падения, которые отметили Мельшин, Дорошевич и другие. В его изображении тюрьма очень уж добродушна. II том рассказов Елпатьевского посвящен по преимуществу той эволюции общественной жизни, которую автор застал, когда в конце 1880-х гг. вернулся в Россию. Характерно превращение либерального земца Рукавицына ("Миша") в грозного патриота своего отечества, громящего окраины, падение родительского авторитета в деревнях и т. п. Еще более разительная перемена произошла с героем рассказа "Спирька". Когда-то он был просто смышленым, ничем не брезгавшим плутом; теперь он видный и известный представитель российской "промышленности". Прежде он просто драл с живого и мертвого, а теперь он наслышан о том, что государство его деятельность готово поощрять всячески. Завелся и "Служащий" (в рассказе под этим заглавием) совсем нового рода: с сознанием собственного достоинства, с жаждой образования, с общественными запросами. Общественные типы Елпатьевского, в особенности "Спирька", обратили на себя внимание, но с чисто художественной стороны они разработаны довольно схематично и сильно отзываются публицистикой. Гораздо художественнее своеобразный юмор некоторых рассказов Елпатьевского, не претендующих на общественное значение. В ряду их особенно выдается прекрасный рассказ "В кухне", где вперемежку идет психология рысака, пса Тамерлана и глухой, одинокой кухарки Орины, для которой кроме "Тамерлонушки" не осталось ни одной радости в жизни. Весь третий том "Рассказов" Елпатьева посвящен воспоминаниям детства, проведенного в деревне, в духовной и крестьянской среде; пиететное отношение к близким людям несколько стесняло здесь свободу бытописателя. Очень интересны путевые очерки Елпатьевского и воспоминания о близких автору людях - Успенском , Михайловском , Чехове , Гарине . С большим подъемом написаны блестящие публицистические статьи, напечатанные, по преимуществу, в "Русском Богатстве", к числу ближайших участников которого принадлежит Елпатьев С. Венгеров.