Гейне Генрих

Гейне Генрих

Гейне (Хейне), Генрих (Heine, Heinrich) (1797 - 1856)
Немецкий поэт, публицист.

Афоризмы, цитаты -

Гейне Генрих. Биография.
• У всякой эпохи свои задачи, и их решение обеспечивает прогресс человечества.

• Если бы римляне изучали все исключения из правил своей грамматики, то у них не осталось бы времени на покорение мира.

• Принцип гомеопатии, по которому от женщины излечивают нас женщины, может быть, самый доказанный опытом.

• Мир - огромный скотный двор, очистить который вовсе не так легко, как конюшни Авгия, ибо пока его метут, быки остаются в нем и наваливают новые кучи навоза.

• Когда порок грандиозен, он меньше всего возмущает.

• Величие мира всегда находится в соответствии с величием духа, смотрящего на него. Добрый находит здесь на земле свой рай, злой имеет уже здесь свой ад.

• Человек - аристократ среди животных.

• Красивые мысли нередко служат костылями хромым мыслям.

• Если великая страсть овладевает нами во второй раз в жизни, у нас, к сожалению, нет уже прежней веры в ее бессмертие.

• Как великий художник, природа умеет и с небольшими средствами достигать великих эффектов.

• Но счастье - прочь, карман мой пуст,

• И ни друзей, ни братских чувств.

• У женщин не бывает второй любви: их природа слишком нежна, чтобы быть в состоянии дважды перенести это страшное потрясение чувств.

• Немец похож на раба, повинующегося своему господину без помощи веревок, кнута, только по его слову, даже взгляду. Рабство в нем самом, в его душе; хуже материального рабства рабство духовное.

• Художник - это то дитя, о котором сказка рассказывает, что у него всякая слеза превращается в алмаз. Злая мачеха жизнь, немилосердно бьет это дитя для того, чтобы оно выплакало как можно больше алмазов.

• Только дурные и пошлые натуры выигрывают от революции. Но удалась революция ил потерпела поражение, люди с большим сердцем всегда будут ее жертвами.

• Женщины опасны; красивые далеко не так опасны, как те, которые обладают умственными преимуществами более, чем физическими. Ибо первые привыкли к тому, чтобы мужчины ухаживали за ними, между тем как последние, играя на себялюбии мужчин и приманивая их лестью, приобретают больше поклонников.

• __________

• "Германия" *)

• Ах, я забываю, что мы живем в крайне буржуазное время, и с сожалением предвижу, что многие дочери образованных сословий, населяющих берега Шпрее, а то и Альстера, сморщат по адресу моих бедных стихов свои более или менее горбатые носики. Но с еще большим прискорбием я предвижу галдеж фарисеев национализма, которые разделяют антипатии правительства, пользуются любовью и уважением цензуры и задают тон в газетах, когда дело идет о нападении на иных врагов, являющихся одновременно врагами их высочайших повелителей. Наше сердце достаточно вооружено против негодования этих лакеев в черно-красно-золотых ливреях. Я уже слышу их пропитые голоса: "Ты оскорбляешь же наши цвета, предатель отечества, французофил, хочешь отдать французам свободный Рейн!" Успокойтесь! Я буду уважать и чтить ваши цвета, если они того заслужат, если перестанут быть забавой холопов и бездельников. Водрузите черно-красно-золотое знамя на вершине немецкой мысли, сделайте его стягом свободного человечества, и я отдам за него кровь моего сердца. Успокойтесь! Я люблю отечество не меньше, чем вы. - (Предисловие. Гамбург, 17 сентября 1844)

• Я никогда не уступлю французам Рейна, уже по той простой причине, что Рейн принадлежит мне. Да, мне принадлежит он по неотъемлемому праву рождения, - я вольный сын свободного Рейна, но я еще свободнее, чем он; на его берегу стояла моя колыбель, и я отнюдь не считаю, что Рейн должен принадлежать кому-то другому, а не детям его берегов. - (Предисловие. Гамбург, 17 сентября 1844)

• Но вот я услышал немецкую речь,

• И даже выразить трудно:

• Казалось, что сердце кровоточит,

• Но сердцу было так чудно!

• То пела арфистка - совсем дитя,

• И был ее голос фальшивым,

• Но чувство правдивым. Я слушал ее,

• Растроганный грустным мотивом.

• И пела она о муках любви,

• О жертвах, о свиданье

• В том лучшем мире, где душе

• Неведомо страданье.

• И пела она о скорби земной,

• О счастье, так быстро летящем,

• О райских садах, где потонет душа

• В блаженстве непреходящем.

• То старая песнь отреченья была,

• Легенда о радостях неба,

• Которой баюкают глупый народ,

• Чтоб не просил он хлеба.

• Я знаю мелодию, знаю слова,

• Я авторов знаю отлично:

• Они без свидетелей тянут вино,

• Проповедуя воду публично.

• Малютка все распевала песнь

• О светлых горних странах.

• Чиновники прусской таможни меж тем

• Копались в моих чемоданах.

• Обнюхали все, раскидали кругом

• Белье, платки, манишки,

• Ища драгоценности, кружева

• И нелегальные книжки.

• Глупцы, вам ничего не найти,

• И труд ваш безнадежен!

• Я контрабанду везу в голове,

• Не опасаясь таможен.

• Я там ношу кружева острот

• Потоньше брюссельских кружев -

• Они исколют, изранят вас,

• Свой острый блеск обнаружив. [...]

• И много книг в моей голове,

• Поверьте слову поэта!

• Как птицы в гнезде, там щебечут стихи,

• Достойные запрета.

• Один пассажир, сосед мой, сказал,

• И тон его был непреложен:

• "Пред вами в действии Прусский союз -

• Большая система таможен.

• Таможенный союз - залог

• Национальной жизни.

• Он цельность и единство даст

• Разрозненной отчизне.

• Нас внешним единством свяжет он,

• Как говорят, матерьяльным.

• Цензура единством наш дух облечет

• Поистине идеальным.

• Мы станем отныне едины душой,

• Едины мыслью и телом,

• Германии нужно единство теперь

• И в частностях, и в целом".

• В Ахене даже у псов хандра -

• Лежат, скуля беззвучно:

• "Дай, чужеземец, нам пинка,

• А то нам очень скучно!"

• Я в этом убогом, сонливом гнезде

• Часок пошатался уныло

• И, встретив прусских военных, нашел,

• Что все осталось, как было.

• Смертельно тупой, педантичный народ!

• Прямой, как прежде, угол

• Во всех движеньях. И подлая спесь

• В недвижном лице этих пугал.

• Шагают, ни дать ни взять - манекен,

• Муштра у них на славу!

• Иль проглотили палку они,

• Что их обучала уставу?

• И, в сущности, ус, как новейший этап,

• Достойно наследовал косам!

• Коса висела на спине,

• Теперь - висит под носом.

• Зато кавалерии новый костюм

• И впрямь придуман не худо;

• Особенно шлем достоин похвал,

• А шпиц на шлеме - чудо!

• Тут вам и рыцарство и старина,

• Все так романтически дико,

• Что вспомнишь Иоганну де Монфокон,

• Фуке, и Брентано, и Тика.

• Тут вам оруженосцы, пажи,

• Отличная, право, картина:

• У каждого в сердце - верность и честь,

• На заднице - герб господина.

• Тут вам и турнир, и крестовый поход,

• Служенье даме, обеты, -

• Не знавший печати, хоть набожный век,

• В глаза не видавший газеты.

• Да, да, сей шлем понравился мне.

• Он - плод высочайшей заботы.

• Его изюминка - острый шпиц!

• Король - мастак на остроты!

• Боюсь только, с этой романтикой - грех:

• Ведь если появится тучка,

• Новейшие молнии неба на вас

• Притянет столь острая штучка.

• Советую выбрать полегче убор

• И на случай военной тревоги:

• При бегстве средневековый шлем

• Стеснителен в дороге!

• На почте я знакомый герб

• Увидел над фасадом

• И в нем - ненавистную птицу, чей

• Как будто брызжет ядом.

• О, мерзкая тварь, попадешься ты

• Я рук не пожалею!

• Выдеру когти и перья твои,

• Сверну, проклятой, шею!

• На шест высокий вздерну тебя,

• Для всех открою заставы

• И рейнских вольных стрелков повелю

• Созвать для веселой забавы.

• Дома смотрели мне в лицо,

• И было желанье в их взгляде

• Скорей рассказать мне об этой земле,

• О Кельне, священном граде.

• Сетями гнусными святош

• Когда-то был Кельн опутан.

• Здесь было царство темных людей,

• Но здесь же был Ульрих фон Гуттен.

• Здесь церковь на трупах плясала канкан,

• Свирепствуя беспредельно,

• Строчил доносы подлые здесь

• Гохстраатен - Менцель Кельна.

• Здесь книги жгли и жгли людей,

• Чтоб вытравить дух крамольный,

• И пели при этом, славя творца

• Под радостный звон колокольный.

• Здесь Глупость и Злоба крутили любовь

• Иль грызлись, как псы над костью.

• От их потомства и теперь

• Разит фанатической злостью.

• Но вот он! В ярком сиянье луны

• Неимоверной махиной,

• Так дьявольски черен, торчит в небеса

• Собор над водной равниной.

• Бастилией духа он должен был стать,

• Святейшим римским пролазам

• Мечталось: "Мы в этой гигантской тюрьме

• Сгноим немецкий разум".

• Но Лютер сказал знаменитое: "Стой!"

• И триста лет уже скоро,

• Как прекратилось навсегда

• Строительство собора.

• Он не был достроен - и благо нам!

• Ведь в этом себя проявила

• Протестантизма великая мощь,

• Германии новая сила.

• "Не бойся, мой старый, добрый Рейн,

• Не будут глумиться французы:

• Они уж не те французы теперь -

• У них другие рейтузы.

• Рейтузы их не белы, а красны,

• У них другие пряжки,

• Они не скачут, не поют,

• Задумчивы стали, бедняжки.

• У них не сходят с языка

• И Кант, и Фихте, и Гегель.

• Пьют черное пиво, курят табак,

• Нашлись и любители кегель.

• Они филистеры, так же как мы,

• И даже худшей породы.

• Они Генгстенбергом клянутся теперь,

• Вольтер там вышел из моды.

• *) Текст "Германия" - в Библиотеке Максима Мошкова

• Как часто мечтал я с глубокой тоской

• О мягкой немецкой перине,

• Вертясь на жестком тюфяке

• В бессонную ночь на чужбине!

• И спать хорошо, и мечтать хорошо

• В немецкой пуховой постели,

• Как будто сразу с немецкой души

• Земные цепи слетели.

• И, все презирая, летит она ввысь,

• На самое небо седьмое.

• Как горды полеты немецкой души

• Во сне, в безмятежном покое!

• Бледнеют боги, завидев ее.

• В пути, без малейших усилий,

• Она срывает сотни звезд

• Ударом мощных крылий.

• Французам и русским досталась земля,

• Британец владеет морем.

• Зато в воздушном царстве грез

• Мы с кем угодно поспорим.

• Там гегемония нашей страны,

• Единство немецкой стихии.

• Как жалко ползают по земле

• Все нации другие!

• О, воздух отчизны! Я вновь им дышал,

• Я пил аромат его снова.

• А грязь на дорогах - то было дерьмо

• Отечества дорогого.

• О, братья-вестфальцы! Как часто пивал

• Я в Геттингене с вами!

• Как часто кончали мы ночь под столом,

• Прижавшись друг к другу сердцами!

• Я так сердечно любил всегда

• Чудесных, добрых вестфальцев!

• Надежный, крепкий и верный народ,

• Не врут, не скользят между пальцев.

• А как на дуэли держались они,

• С какою львиной отвагой!

• Каким молодцом был каждый из них

• С рапирой в руке иль со шпагой!

• Когда бы Герман не вырвал в бою

• Победу своим блондинам,

• Немецкой свободе был бы капут

• И стал бы Рим господином.

• Отечеству нашему были б тогда

• Латинские нравы привиты,

• Имел бы и Мюнхен весталок своих,

• И швабы звались бы квириты. [...]

• Наш Раумер был бы уже не босяк,

• Но подлинный римский босякус.

• Без рифмы писал бы Фрейлиграт,

• Как сам Horatius Flaccus. [...]

• Не тридцать шесть владык, а один

• Нерон давил бы нас игом,

• И мы вскрывали бы вены себе,

• Противясь рабским веригам.

• Овечья шкура, что я иногда

• Надевал, чтоб согреться, на плечи,

• Поверьте, не соблазнила меня

• Сражаться за счастье овечье.

• Я не советник, не овца,

• Не пес, боящийся палки, -

• Я ваш! И волчий зуб у меня,

• И сердце волчьей закалки!

• Предутренний туман исчез,

• И в дымке розоватой

• У самой дороги возник предо мной

• Муж, на кресте распятый.

• Мой скорбный родич, мне грустно до слез

• Глядеть на тебя, бедняга!

• Грехи людей ты хотел искупить -

• Дурак! - для людского блага.

• Плохую шутку сыграли с тобой

• Влиятельные персоны.

• Кой дьявол тянул тебя рассуждать

• Про церковь и законы?

• На горе твое, печатный станок

• Еще известен не был.

• Ты мог бы толстую книгу издать

• О том, что относится к небу.

• Там все, касающееся земли,

• Подвергнул бы цензор изъятью, -

• Цензура бы тебя спасла,

• Не дав свершиться распятью.

• И в проповеди Нагорной ты

• Разбушевался не в меру,

• А мог проявить свой ум и талант,

• Не оскорбляя веру.

• Ростовщиков и торгашей

• Из храма прогнал ты с позором,

• И вот, мечтатель, висишь на кресте,

• В острастку фантазерам!

• Да, крепко поспорил с кайзером я -

• Во сне лишь, во сне, конечно.

• С царями рискованно наяву

• Беседовать чистосердечно!

• Лишь в мире своих идеальных грез,

• В несбыточном сновиденье,

• Им немец может сердце открыть,

• Немецкое высказать мненье.

• Полусгоревший город наш

• Отстраивают ныне.

• Как недостриженный пудель, стоит

• Мой Гамбург в тяжком сплине.

• Не стало многих улиц в нем,

• Напрасно их ищу я.

• Где дом, в котором я познал

• Запретный плод поцелуя?

• Где та печатня, куда я сдавал

• "Картины путевые"?

• А тот приветливый погребок,

• Где устриц вкусил я впервые?

• А где же Дрекваль, мой Дрекваль где?

• Исчез, и следы его стерты.

• Где павильон, в котором я

• Едал несравненные торты?

• И ратуша где, в которой сенат

• И бюргерство восседало?

• Все без остатка пожрал огонь,

• И нашей святыни не стало.

• С тех пор продолжают люди стонать

• И с горечью во взоре

• Передают про грозный пожар

• Десятки страшных историй:

• "Горело сразу со всех сторон,

• Все скрылось в черном дыме.

• Колокольни с грохотом рушились в прах,

• И пламя вставало над ними.

• "Друзья - сказал ободрительно я. -

• Стонать и хныкать не дело.

• Ведь Троя была городок поважней,

• Однако тоже сгорела.

• Вам надо отстроить свои дома,

• Убрать со дворов отбросы,

• Улучшить законы и обновить

• Пожарные насосы.

• Население Гамбурга с давних времен -

• Евреи и христиане.

• У них имеется общая страсть -

• Придерживать грош в кармане.

• Христиане весьма достойный народ:

• Любой - в гастрономии дока.

• Обычно по векселю платят они

• В канун последнего срока.

• Евреи бывают двух родов

• И чтут по-разному бога:

• Для новых имеется новый храм,

• Для старых, как встарь, - синагога.

• Новые даже свинину едят

• И все - оппозиционеры.

• Они демократы, а старики -

• Аристо-когтисты сверх меры.

• Мне грезился голубой дымок

• Над трубами домиков чинных,

• И нижнесаксонские соловьи,

• И тихие липы в долинах.

• И памятные для сердца места -

• Свидетели прошлых страданий, -

• Где я влачил непосильный крест

• И тернии юности ранней.

• Хотелось поплакать мне там, где я

• Горчайшими плакал слезами.

• Не эта ль смешная тоска названа

• Любовью к родине нами?

• Ведь это только болезнь, и о ней

• Я людям болтать не стану.

• С невольным стыдом я скрываю всегда

• От публики эту рану.

• Одни негодяи, чтоб вызывать

• В сердцах умиленья порывы,

• Стараются выставить напоказ

• Патриотизма нарывы.

• Бесстыдно канючат и клянчат у всех,

• Мол, кинь им подачку хотя бы!

• На грош популярности - вот их мечта!

• Бот Мендель и все его швабы!

• Король! Я желаю тебе добра,

• Послушай благого совета:

• Как хочешь, мертвых поэтов славь,

• Но бойся живого поэта!

• Берегись, не тронь живого певца!

• Слова его - меч и пламя. Страшней,

• Чем им же созданный Зевс

• Разит он своими громами.

• И старых и новых богов оскорбляй,

• Всех жителей горнего света

• С великим Иеговой во главе, -

• Не оскорбляй лишь поэта.

(Источник: «Афоризмы со всего мира. Энциклопедия мудрости.» www.foxdesign.ru)