Изнасилования в Германии (1945)

Немецкая пропагандистская фотография двух женщин и трёх детей, «убитых и изнасилованных большевиками» в Метгетене, Восточная Пруссия.

Тема массового насилия, применявшегося в отношении мирного населения Германии советскими войсками, вошедшими на территорию Третьего рейха, в последние месяцы Второй мировой войны была использована нацистской пропагандой с целью воспитания у немецкого народа отношения к Красной армии как к смертельному врагу и укрепления стойкости и боевого духа обороняющихся войск. Особый упор делался на освещение документально зафиксированного факта расправы советских войск над гражданским населением, попавшим в зону боевых действий в Неммерсдорфе (Восточная Пруссия) в октябре 1944 года^[1].

В послевоенный период эту тему поднимали непосредственные участники боевых действий, советские диссиденты (Александр Солженицын, Лев Копелев). Официальная советская историография обходила этот вопрос молчанием.

В начале XXI века эта тема получила освещение в западных СМИ благодаря публикациям современных западных исследователей, таких как Энтони Бивор, Корнелиус Райэн и др.

Война приходит на германскую территорию

В конце 1944 г непосредственные боевые действия, которые до этого велись немецкой армией за пределами Германии, подошли к границам Третьего рейха. Миллионы жителей восточных районов страны, не ожидавшие столь стремительного наступления Красной армии, в панике бежали от приближавшегося фронта под воздействием чудовищных слухов о том, какие ужасы их ожидают с приходом советских войск. В условиях зимы, хаотичного отступления и жестоких боёв многие беженцы погибли в пути.

Дополнительные изображения в сети
	«Трупы расстрелянных советских людей, приготовленные фашистскими извергами к сожжению» (лагерь смерти Клоога, Эстония, 1944 г.)
	Останки расстрелянных немцами советских граждан, 1944 г.
	«Ров, куда гитлеровские палачи сбрасывали расстрелянны узников»
	«В логово зверя»
	Мост в Познани через Варту

Красная армия, пройдя через три с половиной года кровопролитных сражений на своей собственной территории, в ходе наступления наталкивалась на многочисленные конкретные свидетельства политики уничтожения, проводившейся в отношении советского народа нацистскими оккупационными войсками.^[2] Эти факты использовались советской пропагандой, воспитывавшей у бойцов и командиров чувство ненависти и мщения врагу. Как пишет в своей книге «Падение Берлина» британский историк Энтони Бивор,

Когда войска генерала Черняховского 13 января [1945 г.] начали наступление на Восточную Пруссию, политработники фронта подготовили лозунг: «Солдаты, помните, что вы вступаете в логово фашистского зверя!»

В этой ситуации не могли стать неожиданностью массовые акты мести, которым немецкое население подверглось в последние месяцы войны, — мародёрство, грабежи, поджоги, уничтожение имущества, бессудные расстрелы, убийства и изнасилования.

К подобным преступлениям на территории Германии были причастны как войска других союзных армий, так и, очевидно, бывшие иностранные рабочие, насильно вывезенные в Германию во время оккупации.

В первые месяцы по завершении боевых действий акты мести в отношении немецкого населения продолжились в ходе этнических чисток и депортации с территорий, отошедших по итогам войны к Польше, Чехословакии и СССР.

Беженцы

Нацистская пропаганда

Как писал в своей книге «The Last Battle» («Последняя битва») американский журналист и писатель Корнелиус Райэн, помощник рейхскомиссара Геббельса доктор Вернер Науман признавался ему в частной беседе:

«Наша пропаганда относительно русских и того, что населению следует ожидать от них в Берлине, была так успешна, что мы довели берлинцев до состояния крайнего ужаса». ^[3]

Немецкие беженцы в районе Браунсберга, Восточная Пруссия, февраль-март 1945.

Немецкие беженцы в Восточной Пруссии, 1945.

Отмечались многочисленные случаи самоубийств из страха перед наступающими советскими войсками и отчаяния. Так, например, в одном лишь городском округе Панков было зарегистрировано 215 случаев самоубийства.^[4] Чувство безысходности усиливалось благодаря рассказам беженцев из Восточной Пруссии и других восточных провинций Рейха об ужасах и лишениях, которым немецкое население подверглось с приходом Красной Армии.

Многие функционеры и обычные обыватели полагали, что спасти свою жизнь можно будет лишь сдавшись в плен англо-американским войскам, наступающим с запада. Как пишет Энтони Бивор, немцам вряд ли можно было рассчитывать на снисхождение со стороны Красной Армии после того, что пришлось пережить советскому и польскому населению в годы нацистской оккупации.

В своем дневнике за 2 марта 1945 г министр пропаганды Третьего рейха Й.Геббельс писал:

Передо мной лежит приказ маршала Конева советским войскам. Маршал Конев выступает в этом приказе против грабежей, которыми занимаются советские солдаты на восточных немецких территориях. В нем приводятся отдельные факты, в точности совпадающие с нашими данными. Советские солдаты захватывают прежде всего имеющиеся в восточных немецких областях запасы водки, до бесчувствия напиваются, надевают гражданскую одежду, шляпу или цилиндр и едут на велосипедах на восток. Конев требует от командиров принятия строжайших мер против разложения советских войск. Он указывает также, что поджоги и грабежи могут производиться только по приказу. Характеристика, которую он дает этим фактам, чрезвычайно интересна. Из нее видно, что фактически в лице советских солдат мы имеем дело со степными подонками. Это подтверждают поступившие к нам из восточных областей сведения о зверствах. Они действительно вызывают ужас. Их невозможно даже воспроизвести в отдельности. Прежде всего следует упомянуть об ужасных документах, поступивших из Верхней Силезии. В отдельных деревнях и городах бесчисленным изнасилованиям подверглись все женщины от десяти до 70 лет. Кажется, что это делается по приказу сверху, так как в поведении советской солдатни можно усмотреть явную систему. Против этого мы развернем теперь широкую кампанию внутри страны и за границей. Генерал-полковник Гудериан изъявил готовность зачитать перед представителями нашей и зарубежной печати известное воззвание маршала Жукова и затем произвести публично допрос ряда офицеров, возвратившихся к нам из Позена (Познани) и неоднократно видевших собственными глазами произведенные опустошения и совершенные зверства. ^[5]

Свидетельства очевидцев

Немецкая журналистка Marta Hillers (1911—2001), автор дневника «Eine Frau in Berlin», который она вела за период с 20 апреля по 22 июня 1945 г. в Берлине, писала:

Ко мне пришла вдова Wendt: «Прошу поийти и помочь нам с переводом, фрау. У нас там очень приятные русские, все безопасно.» Г-жа Wendt, одинокая пятидесятилетняя женщина с гнойным дерматитом, в резиновых дамских панталонах. … В небольшой кухне был спертый воздух и табачный дым. В бликах свечей, я различила две женщины и троих русских. Перед ними на столе я увидела много консервов, большинство без надписи, возможно, немецкие военные запасы, которые русские награбили. Вдова тут же придвинула к себе банку одного из русских. По просьбе женщины я стала им переводить то что они говорили. Из трех россиян меня никто не знал. Один, называемый Serjoscha, подвинулся ко мне и положил руку вокруг талии. Другой русский вмешался и сказал: «Брат, ради бога, оставь ее в покое». И Serjoscha отошел от меня. Я была удивлена. Говорящий был молод и красив лицом. Темноволосый, тренированный. У него были горящие глаза. Его руки — белые и узкие. Теперь он смотрит на меня серьезно и говорит на ломаном немецком: «Не бойся». Фрау Wendt шепчет, что этого русского зовут Степан, он потерял после немецкого бомбового удара по Киеву жену и двоих детей, но он все простил, и что наверное он святой. Теперь третий русский толкнул меня, маленький и рябой, открыл свой карманный нож. Нож он дает мне и предлагает, с помощью жестов, чтобы я поела. В банке была тушонка. Жирные и большие куски, я кидала их в рот, потому что была голодна. Все трое русских смотрели на меня с удовольствием. Женщина Wendt открыла кухонный шкаф и показала нам ряды консервов. Все три мальчика чувствовали себя очень комфортно здесь. Эти две женщины, и отталкивающая г-жа Wendt при экземе, а также экс-домработница были как мыши, в очках и с чахлым видом. Как можно передать их бесчестие. О небо, почему эти люди так прижились тут? Я могла бы сидеть там еще долго. Степан излучал успокаивающие волны защиты. Я любовалась на него, как на картину, он напоминал мне Aljoscha из Братьев Карамазовых. Но эта неспокойная вдова, она волновалась, что в кровати останется только один г-н Паули. Хотя наши мужчины, и даже раненные, определено не боятся русских. ^[6]

Современные западные источники

В западных источниках, особенно в последнее время, приводится значительное число материалов по вопросам, связанным с мародёрством и насилием со стороны победителей по отношению к гражданскому населению Берлина.

По этому поводу Карл Бам, профессор истории в университете Висконсин-Мэдисон, отмечает:

«[…] Конечно, не все вели себя так, но немалочисленное меньшинство это делало.»^[7]

Ирландский журналист Корнелиус Райэн (Cornelius Ryan) в своей книге «The Last Battle» утверждал, что по оценкам врачей, с которыми он говорил, изнасилованиям подверглись от 20 000 до 100 000 женщин.^[8]

В американском журнале «October» в 1995 г. ^[9] в статье профессора Атины Гроссманн «A Question of Silence: The Rape of German Women by Occupation Soldiers» (см. Atina Grossmann) сообщаются подробности того, как были получены эти цифры. По её словам, несмотря на развал нацистского государства, система здравоохранения продолжала функционировать.^[10] В Берлине доктора с согласия протестантской церкви делали клиенткам — жертвам изнасилований аборты бесплатно. Все, что требовалось от женщины, — это предоставить письменное свидетельство за своей подписью (affidavit). Таких свидетельств для Берлина было получено от 20 000 до 100 000 (исследователи допускают, что часть их — ложная). В статье Гроссманн отмечается единообразие всех этих «свидетельств» — насильники в них преимущественно описываются как «монгольского или азиатского типа». Объясняя всплеск числа абортов, на который указывают многие авторы, Гроссманн утверждает, что все «nonmedical or noneugenic» аборты для немок в Третьем рейхе до начала 1945 года были запрещены. Не продавались даже контрацептивы — они распространялись только среди остарбайтеров. Характерно также, что в своих «свидетельствах» женщины указывали в качестве основного мотива для аборта не моральные, а социальные и экономические аспекты (например, то, что она не может себе позволить иметь ещё одного ребенка).

В фильме и книге Хельке Зандер и Барбары Йор «BeFreier und Befreite» авторы исходят из того, что число женщин в Берлине, подвергшихся изнасилованию (некоторые — по несколько раз), превышает 100 000, но данные сильно разнятся.^[11] Число в 1,9 миллиона было получено феминистками Йор и Зандер «on the basis of Hochrechnungen (projections or estimations)» — то есть экстраполяции и оценки.

Меры советского командования по борьбе с насилием и мародёрством

За четыре года войны и оккупации Советский Союз потерял свыше двадцати миллионов человек убитыми на фронте, расстрелянными и замученными в плену, погибшими в результате бомбардировок и артиллерийских обстрелов советских городов, рабского труда и террора на временно оккупированной территории страны. В ходе одной только Берлинской наступательной операции советские войска потеряли более 78 тыс. человек убитыми и более четверти миллиона ранеными. Смерть и лишения за годы войны пришли в каждую советскую семью, и ненависть солдат и офицеров, вступивших с кровопролитными боями на вражескую территорию, была беспредельной. В настоящее время и российскими историками признаётся, что бесчинства над местным населением, совершаемые военнослужащими Красной Армии, приняли весной 1945 г тревожные масштабы. Предотвратить насилие не удалось, но оно всё же было сдержано, а с течением времени и сведено к минимуму^[12].

Ещё в январе 1945 г, со вступлением Красной Армии на территорию Германии в Восточной Пруссии и Силезии, советским командованием были приняты серьёзные меры с целью предотвратить массовое насилие по отношению к мирным гражданам. 19 января 1945 г верховным главнокомандующим был подписан приказ о недопущении грубого отношения к местному населению, который был доведён до всех военнослужащих. Соответствующие приказы по подчинённым частям и соединениям были отданы Военными советами фронтов, командующими армиями, командирами дивизий и т. д. Так, например, приказом Военного совета 2-го Белорусского фронта (командующий Маршал К. К. Рокоссовский) предписывалось мародёров и насильников расстреливать на месте преступления.

20 апреля 1945 г была издана Директива Ставки Верховного Главнокомандования командующим войсками и членам военных советов 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов № 11072 об изменении отношения к немецким военнопленным и гражданскому населению:

1. Потребуйте изменить отношение к немцам как к военнопленным, так и к гражданским. Обращаться с немцами лучше. Жестокое отношение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен. Гражданское население, опасаясь мести, организуется в банды. Такое положение нам невыгодно. Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение боевых действий на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне.
2. В районах Германии к западу от линии устье реки Одер, Фюрстенберг, далее река Нейсе (западнее) создавать немецкие администрации, а в городах ставить бургомистров — немцев. Рядовых членов национал-социалистической партии, если они лояльно относятся к Красной армии, не трогать, а задерживать только лидеров, если они не успели удрать.
3. Улучшение отношения к немцам не должно приводить к снижению бдительности и панибратству с немцами.^{[12] [13]}

— Ставка Верховного Главнокомандования - И. Сталин

Командующими фронтами было приказано довести эту директиву «до каждого офицера и бойца действующих войск и учреждений фронта» и «произвести в частях проверку знаний указаний тов. Сталина всеми категориями военнослужащих».^[14]

Разъяснительная и воспитательная работа политорганов сопровождалась жёсткими карательными мерами со стороны военных комендатур и военной прокуратуры. По данным военной прокуратуры, в первые месяцы 1945 г за совершённые бесчинства по отношению к местному населению было осуждено военными трибуналами более 4 тыс. офицеров и большое число рядовых. Несколько показательных судебных процессов завершились вынесением смертных приговоров.^[12]

2 мая 1945 г военный прокурор 1-го Белорусского фронта генерал-майор юстиции Л. Яченин в своём донесении о выполнении директив Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронта докладывал:

…Военная прокуратура … потребовала от военных прокуроров армий и соединений взять под личный контроль исполнение этих особо важных указаний и всеми мерами обеспечивать их выполнение. На основе материалов военных прокуроров изданы специальные приказы с приведением конкретных фактов неправильного отношения к немецкому населению; были вынесены решения о предании виновных лиц суду и т. д.
В отношении к немецкому населению со стороны наших военнослужащих безусловно достигнут значительный перелом. Факты бесцельных и (необоснованных) расстрелов немцев, мародёрства и изнасилований немецких женщин значительно сократились, тем не менее … ряд таких случаев ещё зафиксирован.
Если расстрелы немцев в настоящее время почти совсем не наблюдаются, а случаи грабежа носят единичный характер, то насилия над женщинами все ещё имеют место; не прекратилось ещё и барохольство, заключающееся в хождении наших военнослужащих по бросовым квартирам, собирании всяких вещей и предметов и т. д.
Насилиями, а особенно грабежами и барохольством, широко занимаются репатриированные, следующие на пункты репатриации, а особенно итальянцы, голландцы и даже немцы. При этом все эти безобразия сваливают на наших военнослужащих…^[12]

Вряд ли можно было ожидать немедленного изменения ситуации, и даже в конце мая начальник политуправления 1-го Белорусского фронта генерал-лейтенант Галаджев докладывал:

Директива Ставки Верховного Главнокомандования об изменении отношения к немецкому населению подавляющей массой личного состава частей фронта понята правильно, в результате отношение военнослужащих Красной армии к мирному населению Германии в последнее время заметно изменилось. Сейчас можно нередко наблюдать примеры, когда отдельных бойцов, допускающих бесчинства по отношению к немецкому населению, призывают к порядку их же товарищи.
Это однако не означает, что мы за короткий срок уже смогли добиться абсолютного перелома в отношениях военнослужащих к немецкому населению. Надо прямо сказать, что в частях фронта ещё есть такие люди, которые никак не могут смириться с изменением отношения к немцам. Это в первую очередь те люди, семьи которых сильно пострадали от зверств немцев и имеют к ним личные счета мести. Особо распространены настроения, выражающие недовольство тем, что для немецкого населения установлены высокие нормы снабжения. Говоря об этом, бойцы и офицеры ссылаются на то, что немцы в Берлине сейчас получают хлеба и других продуктов больше, нежели некоторые семьи военнослужащих в Советском Союзе.^[12]

Аналогичные преступления в немецкой и других армиях

По мнению специалистов, исследовавших массовые изнасилования как часть военного этоса, аналогичные случаи наблюдались как для немецкой армии, так и для остальных армий мира (включая античный мир и средние века). По сообщению советского министра иностранных дел Молотова в январе 1942 г.,

«В украинском селе Бородаевка фашисты изнасиловали каждую женщину и каждую девушку… В деревне Березовка женщины и девушки от 16 и до 30 лет были схвачены и угнаны пьяными немецкими солдатами». ^[15]

Многочисленные свидетельства военных преступлений немецких войск на оккупированных советских территориях приводит российский историк А. Р. Дюков в своём исследовании «За что сражались советские люди».^[2]

Историк Арнольд Тойнби во время Первой мировой войны собрал документы об изнасилованиях женщин немцами. В 1917 г он писал:

«От Льежа до Лувэна немцы прорезали коридор террора. Дома были сожжены дотла, деревни разграблены, гражданское население заколото штыками, женщины изнасилованы».^[15]

В американских войсках на последнем этапе Второй мировой войны также были выявлены преступления, связанные с дезертирством, издевательствами над пленными и местным населением, убийствами, изнасилованиями или нападениями с намерением изнасиловать. В январе и феврале 1945 г. за изнасилования были преданы суду 32 человека, в марте — 128, а в апреле — 259 американских солдат. За период боевых действий в Европе к высшей мере наказания были приговорены 70 американских военнослужащих, при этом один из них — за дезертирство, а все остальные — за убийства, изнасилования и изнасилования с убийством. ^[16]

В искусстве

• В романе Гюнтера Грасса «Жестяной барабан» (1959) в сюрреалистической манере описаны последствия взятия Данцига советскими войсками: с примерами убийства мирного жителя и группового изнасилования (причем один из насильников в соответствии с геббельсовской пропагандой неминуемо оказывается «калмыком») ^[17]
• Немецкий художественный фильм «Безымянная - Женщина в Берлине» (2008) рассказывает о положении немецких женщин в первые послевоенные дни весной 1945 года в Берлине, под оккупацией Красной Армией.

См. также

• Убийство в Неммерсдорфе
• Декреты Бенеша
• Брюннский марш смерти
• Устицкий расстрел
• Пршеровский расстрел
• Немецкая оккупация СССР

Примечания

1. ↑ «Больше всего на свете берлинцы боялись славянского вторжения с востока. Боязнь легко переходила в ненависть. Геббельсовская пропаганда вновь и вновь напоминала им о жертвах Неммерсдорфа.» Энтони Бивор, «Падение Берлина», гл. 1
2. ↑ ^{1 2} Дюков А. Р. За что сражались советские люди / Сопр. ст. Д. С. Горчаковой. — Москва: Эксмо, Яуза, 2007. — 574 с.
3. ↑ Райан К. «Последняя битва»
4. ↑ Karl Bahm: Berlin 1945. Die letzte Schlacht des Dritten Reichs. Klagenfurt 2002, стр. 160.
5. ↑ Геббельс Й. Последние записи. — Смоленск.: Русич, 1998; 2 марта 1945 года, пятница
6. ↑ Сексуальное насилие в годы Второй мировой войны («Spiegel», Германия)
7. ↑ Karl Bahm: Berlin 1945. Die letzte Schlacht des Dritten Reichs. Klagenfurt 2002, стр. 159.
8. ↑ Cornelius Ryan: Der letzte Kampf, стр. 419; Lizenzausgabe der Büchergilde Gutenberg 1968
9. ↑ JSTOR: October, Vol. 72 (Spring, 1995), pp. 42-63
10. ↑ Энтони Бивор в своей работе «Падение Берлина» даёт, однако, оценку состояния системы здравоохранения, которая слабо с этим согласуется: «Немцы, заболевшие простудой или гриппом, полагались теперь только на самих себя. Лишь с очень серьезным недугом можно было идти к врачу. Большинство докторов к тому времени уже отправили на фронт. В тыловых госпиталях и в больницах в основном работали иностранцы. Даже в центральной берлинской больнице, Шарите, коллектив врачей являлся многонациональным и состоял из датчан, румын, украинцев, венгров и прочих».
11. ↑ Helke Sander und Barbara Johr (Hrsg.): BeFreier und Befreite, Fischer, ISBN 3-596-16305-6.
12. ↑ ^{1 2 3 4 5} О. А. Ржешевский, доктор исторических наук, заведующий отделом истории войн и геополитики Института всеобщей истории РАН, президент Российской Ассоциации историков Второй мировой войны. Берлинская операция 1945 г. Дискуссия продолжается
13. ↑ Военная литература — Первоисточники
14. ↑ Богомолов В. О.
15. ↑ ^{1 2} Массовые изнасилования как часть военного этоса Елена Мещеркина (Опубликовано в журнале «Гендерные исследования» № 6 2001. с. 255—258)
16. ↑ Лавренов С. Я., Попов И. М. Крах Третьего рейха. — M.: ACT, 2000.
17. ↑ Грасс Г. Собрание сочинений в 4 т. Харьков, Фолио. 1997. Т.1. C.429-432.

Ссылки

• Бордюгов Г.А. Вермахт и Красная Армия: к вопросу о природе преступлений против гражданского населения. Доклад на Международной научной конференции «Опыт мировых войн в истории России», 11 сентября 2005 г., Челябинск
• Танкист Новиков о взятии Берлина, женщинах-танкистах, расстрелах и изнасилованиях. NEWSru.com. 8 мая 2005 г. (Проверено 10 апреля 2009)