Сообщение агентства «Гавас» от 28 ноября 1939 г.

Сообщение агентства «Гавас» от 28 ноября 1939 г.

28 ноября 1939 года агентство «Гавас» находящейся в состоянии войны с Германией Франции распространило сообщение о том, что 19 августа 1939 года, за четыре дня до подписания советско-германского договора о ненападении, И. В. Сталин срочно созвал Политбюро ЦК ВКП(б) и руководство Коминтерна, и выступил на этом заседании с речью^[1].

Как сообщало агентство, Сталин заявил:

«Сейчас критической фазы достиг вопрос: война или мир. Мы абсолютно уверены, что в том случае, если нами будет заключен договор о взаимопомощи с Англией и Францией, то Германия будет вынуждена смягчить свои претензии к Польше. В этом случае, возможно, будет избежать войны. И последствия этого будут для нас весьма опасными. В противном случае, если мы заключим пакт о ненападении с Германией, она, безусловно, нападет на Польшу, и в этом случае вмешательство Англии и Франции на стороне Польши неизбежно. В этом случае мы имеем все шансы остаться в стороне со всеми вытекающими из этого выгодами. В связи с этим понятно наше решение принять предложение Германии о заключении пакта, а представителей Англии и Франции вежливо отправить по домам. Мы в высшей степени заинтересованы в том, чтобы в Европе началась война между Германией и англо-французским блоком и чтобы эта война длилась как можно дольше, чтобы воюющие стороны полностью исчерпали бы свои ресурсы. За это время мы должны интенсифицировать нашу работу в воюющих странах с тем, чтобы мы были полностью готовы к тому, что произойдет по окончании войны» ^[2]

Оригинальный текст (нем.)  

Krieg oder Frieden: Diese Frage ist nun in ihre kritische Phase eingetreten. Ihre Lösung hängt vollkommen von der Stellungnahme ab, die von der Sowjetunion eingenommen werden wird. Wir sind absolut überzeugt, dass Deutschland, wenn wir einen Bündnisvertrag mit Frankreich und Großbritannien abschließen, sich gezwungen sehend wird, von Polen zurückzuweichen und einen modus vivendi mit den Westmächten zu suchen. Aus diese Weise könnte der Krieg vermeiden werden. Und die schließliche Entwicklung wird bei diesem Zustand einen für uns gefährlichen Charakter annehmen. Auf der anderen Seite wird Deutschland, wen wir das euch bekannte Angebot Deutschlands eines Nichtangriffspaktes annehmen, sicher Polen angreifen, und die Intervention Frankreichs und Englands in diesem Krieg wird unvermeidlich werden.

Unter solchen Umständen werden wir viele Chancen haben, außerhalb die Konfliktes zu bleiben, und wir können mit Vorteil abwarten, bis die Reihe an uns ist. Dasa ist genau das, was unser Interesse erfordert. Daher ist unsere Entscheidung klar, wir müssen das Deutsche Angebot annehmen und die französisch-englische Mission mit einer höflichen Ablehnung in ihre Länder zurückschicken. Ich wiederhole, dass es in eurem Interesse ist, wenn die Krieg zwischen dem Reich und dem anglo-frazösischen Block ausbricht. Es ist wesentlich für uns, dass dieser Krieg so lange wie möglich dauert, damit die beiden Gruppen sich erschöpfen. Aus diesem Grund müssen wir von Deutschland vorgeschlagenen Pakt annehmen und darauf hinarbeiten, dass dieser Krieg, wenn er einmal erklärt ist, solange als möglich dauert. In der Zwischenzeit müssen wir die politische Arbeit in die kriegführenden Länder intensivieren, damit wir gut vorbereitet sind, wenn der Krieg sein Ende nehmen wird.

Некоторые историки ставят под сомнение сам факт заседания и считают текст речи фальшивкой^[3]. Другие историки доказывают что речь имела место^[4].

Интересна история "речи Сталина" найденной Т. Бушуевой в Центре хранения историко-документальных коллекций, бывшем Особом архиве СССР, ф. 7, оп. 1, д. 1223. На десятилетие 1994 - 2004 года серьезные историки, как например М. Мельтюхов, рассматривали эту речь как документ эпохи.

Но в глаза лезли очевидные несуразности: речь почему-то была на французском, Т. Бушуева выдвигала версию, что это была запись неизвестного французского коминтерновца; Сталин начал изъясняться в этой речи на латыни; почему-то Т. Бушуева не провела обзор исследований речи опубликованной агентством "Гавас" и сравнении ее с архивной.

М. Мельтюхов в 2000 году принимал "речь Сталина" за документ, но с оговорками:

К сожалению, вопрос об аутентичности этого документа так и не стал предметом обсуждения в отечественной историографии, но то, что его содержание корреспондирует с другими недавно рассекреченными советскими документами этого периода, позволяет использовать эту публикацию^[5].

В переиздании 2008 года М. Мельтюхов два абзаца о речи 19 августа 1939 выкинул^[6].

Сам Сталин категорически отрицал возможность такой речи. Вот что он, в частности, заявил по этому поводу:

а) Не Германия напала на Францию и Англию, а Франция и Англия напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну;
б) После открытия военных действий Германия обратилась к Франции и Англии с мирными предложениями, а Советский Союз открыто поддержал мирные предложения Германии...
в) Правящие круги Франции и Англии грубо отклонили как мирные предложения Германии,...
Таковы факты.'' ^[7]

По мнению активного деятеля перестройки доктора исторических наук, академика РАЕН Ю. Н. Афанасьева, эта речь находится в одном ряду с выступлениями Сталина 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий (а также его реплики и тосты на банкете, устроенном по этому случаю) и на главном Военном совете 14 мая 1941 г.

Как считается, «добыл» эту информацию женевский корреспондент «Гавас» Анри Рюффен (Ruffin), которому некий «заслуживающий доверия источник» и предоставил текст «сталинской речи». Интересно, что предполагаемый «сталинский доклад» впоследствии дважды дополнялся новыми деталями (видимо, «достоверный источник» из советского Политбюро передавал Рюффену стенограмму по частям) — в 1941-м и 1942 годах. Спустя три недели после нападения Германии на СССР Рюффен (обосновавшийся в вишистской Франции) вновь возвращается к «секретной речи», публикуя ее 12 июля в Journal de Geneve. Среди новшеств: «В результате (войны) Западная Европа подвергнется глубокому разрушению»; «Диктатура коммунистической партии возможна лишь в результате большой войны»; «В случае поражения Германии… неизбежно последует ее советизация и создание коммунистического правительства»; «Если мы окажемся достаточно ловкими, чтобы извлечь выгоду из развития событий, мы сможем прийти на помощь коммунистической Франции и превратить ее в нашего союзника, равно как и все народы, попавшие под опеку Германии» и проч. Нацистская пропаганда д-ра Геббельса быстро подхватила «данные» Рюффена («Москва без маски», «Сенсационные разоблачения о подлой двойной игре Москвы» — заголовки берлинских газет, использовав их в качестве аргументации «коварства большевистской Москвы», и заодно приложила к общей пропагандистской линии: «Гитлер — защитник Европы от коммунизма».

В 1942 г. на контролируемой сателлитом фашистской Германии режимом Виши французской территории вышла книга профессора Праделя «Щупальца марксизма. Возникновение, тактика и действия советской дипломатии 1920—1940» (к одной из глав Рюффен написал предисловие, предоставив рассматриваемый «документ»). В «речи Сталина» опять появились дополнения: «Опыт последних двадцати лет ясно доказывает, что в мирное время в Европе не может быть коммунистического движения, достаточно сильного, чтобы взять власть»; «Мы знаем, что эта деятельность требует больших средств, но мы должны пойти на эти жертвы без колебаний и поручить французским товарищам поставить в числе первоочередных задач подкуп полиции»; «Но нужно быть готовым и к другому: в побежденной Франции неизбежно произойдет коммунистическая революция…»

Длительное время в СССР официально утверждалось, что 19 августа 1939 г. заседание Политбюро не проводилось. Однако, в начале 90-х гг. Д. Волкогонов нашел документ, свидетельствующий о том, что существовало некое решение Политбюро от 19 августа 1939 г. (это, впрочем, не означало, что в этот день было заседание — многие решения Политбюро готовились Секретариатом и принимались путём опроса его членов, без проведения заседания). Найденный документ содержал решение лишь о временном отказе от мобилизации железнодорожников ряда регионов Дальнего Востока. Впрочем, в сообщении агентства «Гавас» указывалось: «…цель которого, не обозначенная в повестке дня…».

В вопросе было или не было заседание Политбюро, где присутствовал и некий француз-коминтерновец, возможно установить по Журналу посещений кабинета Сталина. Итак, 19 августа 1939 г. к Сталину заходили:

1. т. Молотов - время захода 13.40, время выхода - 13.55.

2. т. Микоян - время захода 13.40, время выхода - 13.55.

3. т. Горкин - время захода 17.15, время выхода - 17.20

4. т. Молотов - время захода 17.35, время выхода - 20.25

5. т. Шкварцев - время захода 18.30, время выхода - 19.40 (На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В.Сталиным (1924-1953 гг.). Справочник. Коллектив авторов. Научный редактор А.А. Чернобаев. М., 2008, с.270).

В тот день Сталин принял 4 человек. Следует, правда, учесть что кабинет Сталина отнюдь не являлся единственным местом где Сталин мог встречаться с людьми и обсуждать вопросы.

С. Случ пишет, что "речь Сталина" хранилась в Особом архиве СССР, но в трофейном фонде. Она была найдена в фонде 2-го Бюро Генерального штаба Франции, "речь" лежала в деле, содержащем материалы за период с 1918 по 1940 г. о различных аспектах деятельности ФКП, ее связях с компартией Германии, а также о полицейских мерах по борьбе с коммунистическим движением.

Но тем не менее "Речь" "открытая" Т. Бушуевой, поддержанная В. Дорошенко и И. Павловой запутала и иностранных историков ^[8].

Таким образом, достоверных источников, ясно указывающих на существование речи Сталина, стенограмма которой была распространена агентством «Гавас», не найдено до сих пор. Впрочем, таких источников не может быть и чисто теоретически — важнейшие вопросы государственной политики на заседаниях Политбюро не стенографировались: «Как известно, заседания Политбюро не стенографировались — такой порядок был введен Сталиным. Единственные письменные свидетельства — это короткие записи секретаря Сталина Поскребышева или личные записи, иногда по памяти»^[9]; т.о. если какая-то запись и могла быть осуществлена, то только кем-то из участников, по памяти сразу после заседания. Однако, может считаться доказанным, что: а) «19 августа Молотов выразил согласие принять Риббентропа и передал советский проект пакта, с постскриптумом, в котором содержался набросок будущих секретных протоколов»^[10]. б) что в первоначальной версии сообщения Гавас, распространенной 28 ноября 1939 г., речь шла о передаче СССР контроля над Латвией и Эстонией, без Литвы; кроме того, предусматривалось включение в СССР Польши до «предместий Варшавы», то есть советские приобретения от советско-германского договора 23 августа 1939 г. описывались в том виде, в котором они были сформулированы в секретных протоколах этого договора, а не в том окончательном виде, в котором эти проиобретения зафиксировал советско-германский договор от 28 сентября 1939 г. ^[11] Следовательно, кем бы ни был источник сообщения Гавас, он либо имел доступ к секретным протоколам, либо же являлся свидетелем заседания Политбюро 19 августа 1939 г. (если на нем действительно обсуждались вышеупомянутые вопросы). Это исключает возможность авторства Анри Рюффена (Ruffin), как и любого иного лица, не входившего в советскую и германскую верхушку в 1939 г. Теоретически, авторство сообщения могло принадлежать как советским, так и германским кругам, поскольку информацией о Пакте владели именно они. Информация, сообщенная Руффину, никак не задевала Германию, которая к тому времени уже захватила Польшу и пребывала в состоянии войны с Англией и Францией, не считая, конечно, торговой блокады которая была бы непременным следствием втягивания СССР в войну с Англией и Францией и крайне невыгодна Германии. В то же время, опубликование данной информации в тот период могло дискредитировать Советский Союз как потенциального союзника Англии и Франции (если бы он не был уже дискредитирован в этом отношении Договором о дружбе и границах с нацистской Германией от 28 сентября 1939 г.) и, следовательно, заставить эти государства искать пути примирения с Германией.

Однако, против германского авторства говорят два фактора: как показали исследования советско-германской торговли в период действия пакта, большая ее часть — это транзит, то есть СССР составлявшие ее товары и сырье также возил морем: «Гораздо большее значение для Германии имел транзит товаров через советскую территорию на Ближний и Дальний Восток. Так, в апреле-декабре 1940 г. через СССР прошло 59 % германского импорта и 49 % экспорта, а в первой половине 1941 г. соответственно 72 % и 64 %»^[5]. Ничего из этого Германия в случае роста напряженности отношений между СССР и Англией не получила бы. Помимо того, боевая мощь Красной армии после репрессий крайне низко оценивалась на Западе, причем как Германией, так и англо-французской коалицией, что исключает возможность столь высокой оценки значимости имиджа СССР в глазах западных государств.

Против германского авторства говорит также и то, что в этом случае они не сообщили бы заведомо анахроничную к ноябрю 1939 г. информацию женевскому корреспонденту Гавас, а в тексте такой «инспирированной» стенограммы давались бы, как включенные в сферу влияния СССР, все четыре прибалтийских государства, и Польша лишь до Белостока, а не до предместий Варшавы.

Из этого может следовать, что материал попал в «Гавас» со значительным временным лагом, чем и объясняется его анахронистичность. Это делает более вероятным советское происхождение информации сообщения: в случае, если бы она шла из Германии, такой лаг (серьезно снижающий, в глазах неосведомленного читателя достоверность сообщения) был бы малообъясним.

Примечания

1. ↑ Текст предполагаемой речи И. В. Сталина 19 августа 1939 года (Ссылка не работает. 31.01.2010)
2. ↑ Christian Zentner/ CHRONICK ZWEITER WEKTKRIEG / Otus Verlag AG, St.Gallen, S. 20-22, 2007 ISBN978-3-907200-56-8
3. ↑ Случ С. З. Речь Сталина, которой не было // Отечественная история. — 2004. — № 1.
4. ↑ Павлова И. В. Поиски правды о кануне второй мировой войны В кн.: Антология. Правда Виктора Суворова. Переписывая историю Второй Мировой. составитель Дм. Хмельницкий. Издательство Яуза, 2006 352 стр. ISBN 5-87849-214-8
5. ↑ ^{1 2} Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941 (Документы, факты, суждения). — М.: Вече, 2000. ISBN 5-7838-1196-3
6. ↑ Мельтюхов М.И. Упущенный шанс Сталина. Схватка за Европу: 1939-1941 (Документы, факты, суждения). Изд. 3-е, испр. и доп. — М.: Вече, 2008. с. 56
7. ↑ O лживом сообщении агентства Гавас (Ответ И. Сталина редактору «Правды») // Правда (газета), 30 ноября 1939.
8. ↑ Случ С. Речь Сталина, которой не было http://stalinism.ru/mifyi-i-falshivki/rech-stalina-kotoroy-ne-byilo.html#106
9. ↑ Марьямов Г. Кремлёвский цензор. М., 1993. С. 76 ISBN 5-7240-0043-1
10. ↑ Безыменский Л.А. Гитлер и Сталин перед схваткой. — М.: Вече, 2000. ISBN 5-7838-0628-5
11. ↑ В. Л. Дорошенко, И. В. Павлова, Р. Ч. Раак. Не миф: речь Сталина 19 августа 1939 года. // Вопросы истории, 2005, № 8. С. 3—20.

Библиография

• Центр хранения историко-документальных коллекций, бывший Особый архив СССР, ф. 7, оп. 1, д. 1223.
• Бушуева Т. «…Проклиная, попробуйте понять…» // Новый мир. — 1994 — № 12. — С. 230—237.

• Голин, Э. Сталин и начало Второй мировой войны // Вестник. — 1999. — № 17 (224). — 17 августа.
• Jakel, E. Über eine angebliche Rede Stalins vom 19. August 1939 // Vierteljarhshefte für Zeitgeschichte. — 1958. — H. 4. — S. 380—389.

Публицистика

• Лозунько С. Историческая фальшивка: «речь Сталина 19 августа 1939 года». — Еженедельник «2000», 18 августа 2006 года

Последующая дискуссия на страницах газеты:

• Отклик на статью С. Лозунько речь Сталина 19 августа.
• Бьете мимо цели
• Лозунько С. Как Сталин понимал государственные интересы

• Суворов, В. Ледокол. Кто начал Вторую мировую войну? — М., 1992. ISBN 5-17-005604-4
• Суворов, В. День М: Когда началась Вторая мировая война? ISBN 978-5-17-002692-0 — «19 августа 1939 года Сталин принял решения, которые повернули мировую историю.»