Донецкая филологическая научная школа

Эта статья предлагается к удалению. Пояснение причин и соответствующее обсуждение вы можете найти на странице Википедия:К удалению/3 декабря 2012. Пока процесс обсуждения не завершён, статью можно попытаться улучшить, однако следует воздерживаться от переименований или удаления содержания, подробнее см. руководство к дальнейшему действию. Не снимайте пометку о выставлении на удаление до окончания обсуждения. Номинатору: добавить секцию обсуждения Администраторам: ссылки сюда, история (последнее изменение), журналы, удалить.

Донецкая филологическая научная школа возникла в середине 1960-х годов, а точнее — в 1966 году, когда в Донецкий государственный университет на кафедру теории литературы и эстетики, образованную в этом же году, приехал из Казани, проездом через Москву, 29-летний кандидат филологических наук Михаил Моисеевич Гиршман.

Возникновение школы

Образованная в 1966 году в Донецком университете кафедра теории литературы первоначально воспринималась как филиал московского Института мировой литературы, чему способствовали достаточно частые научно-деловые и личные контакты, прежде всего М. М. Гиршмана и В. В. Федорова — с В. В. Кожиновым, Н. К. Геем, С. Г. Бочаровым и др.

Более сложными, напряженно-полемическими были отношения с тартусцами, что не мешало, однако, приезжать в Донецк Ю. М. Лотману, а в Тарту, соответственно, донецким преподавателям и студентам. Приезжал в Донецк и Б. О. Корман, чья субъектно-объектная системология некоторое время активно применялась в практике целостного анализа. Но, пожалуй, наиболее близко дончане сошлись во взглядах с сибирскими филологами, несмотря на значительное разделяющее их расстояние, — особенно с В. И. Тюпой и Н. Д. Тамарченко.

Хронология становления

С декабря 1966 года начал действовать теоретический семинар «Целостность литературного произведения и проблемы его анализа и интерпретации», и первые работы, избранные для обсуждения, уже показывали направленность, которая надолго станет определяющей для донецких филологов: «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве» М. М. Бахтина (тогда еще в машинописи), «Проблемы стихотворного языка» Ю. Н. Тынянова, материалы дискуссии о стиле и т. д. Впоследствии донецкий семинар стал местом апробации научных работ; среди обсуждавшихся — С. Н. Бройтман, Н. Д. Тамарченко, И. В. Фоменко, В. И. Тюпа, Н. Т. Рымарь, Ю. Б. Орлицкий, Р. Н. Поддубная и др. Появились первые диссертации, и с 1972 года — первые защиты. Официальные оппоненты — З. С. Паперный, Е. Г. Эткинд, В. Е. Холшевников, Ю. В. Манн, С. Г. Бочаров, В. В. Кожинов (трижды), Н. К. Гей (трижды), Ю. М. Лотман, Н. Н. Скатов, С. Т. Вайман и др. — как правило, задерживались, чтобы прочитать одну-две лекции или целый спецкурс.

Спецкурсы в Донецке читают Н. К. Гей, В. В. Кожинов, Б. О. Корман, Д. М. Урнов, Д. В. Затонский.

В 1971—1975 гг. проводятся Тютчевские чтения.

В начале 70-х школа переживает первые потери: уходят из жизни одаренные выпускники Валерий Кормачев, Олег Стаховский, Евгений Орлов, уезжает в Ленинград Константин Исупов, многие, по разным причинам, вынуждены оставить науку.

Но творческая энергия брала свое — школа росла, ширилась, крепла. Праздником самоутверждения стала конференция 1977 года, которая собрала более 170 участников, в числе которых Н. К. Гей, Б. О. Корман, Г. А. Белая, В. А. Сапогов, Л. М. Цилевич, Л. С. Левитан, В. Ш. Кривонос, Р. Т. Громяк, В. Е. Хализев, Н. Л. Лейдерман, М. Л. Гаспаров, Ю. В. Шатин, В. П. Скобелев, Д. Н. Медриш, В. И. Тюпа, Н. С. Лейтес, Н. Д. Тамарченко, И. Л. Альми, Л. Г. Фризман, С. А. Матяш, Л. Е. Ляпина, М. Я. Поляков, З. С. Паперный, М. Г. Соколянский, П. А. Руднев, Л. Л. Бельская, Г. В. Краснов, Ю. Н. Чумаков, Р. С. Спивак, В. В. Эйдинова, А. А. Слюсарь, И. А. Гурвич и др.

Доказательством силы и значимости нового научного центра стало возрастание интереса к нему со стороны контролирующих органов. Кафедре теории литературы позволили отметить 15-летие, но затем последовало закрытие совета, запрещение издавать литературоведческие сборники — кафедра оказалась на осадном положении, которое едва не закончилось ее разгоном.

В начале 1980-х выходят монографии М. М. Гиршмана и В. В. Федорова. С одной стороны, они весомо укрепили позиции школы, но, с другой стороны, зафиксировали ее внутреннюю раздвоенность. К началу 1990-х эта раздвоенность оформилась и административно, когда В. В. Федоров возглавил кафедру русской литературы (1990), а М. М. Гиршман — кафедру теории литературы (1991).

В 1988 году заявляет о себе новое поколение «донецкой школы» (А. В. Домащенко, А. А. Кораблев, М. М. Красиков, А. О. Панич и др.), организовавшее семинар с участием коллег из Кемерово (В. И. Тюпа, И. А. Есаулов, Д. П. Бак, Е. И. Ляхова) и других городов Советского Союза. Но идея «исторической эстетики», вдохновлявшая сибиряков, на донецкой почве не прижилась. На конференции 1992 года обнаружилось еще одно расхождение дончан с коллегами, на этот раз главным образом с москвичами. Возникла дискуссия, показавшая, что некоторые донецкие филологи заметно уклонились от принципов научности, хотя, как отметил Н. Д. Тамарченко, подобные явления наблюдаются и в некоторых других местах.

В 1994 году, с целью выяснить действительное соотношение позиций мэтров — М. М. Гиршмана и В. В. Федорова, ученики организовали семинар, прозванный ими «Битва титанов». Семинар показал, что, несмотря на имеющиеся различия, донецкая филология представляет некое целостное сообщество. Бахтинская и Пушкинская конференции (1996 и 1998 гг.) подтвердили общность донецкой филологической школы, а также ее теоретические приоритеты: «целостность», «диалог», «онтология».

С 1996 года начинаются ежегодные Дионисьевские чтения, вдохновляемые А. В. Домащенко, с характерной культурологической проблематикой.

С выходом в 1997 и 1999 гг. выпусков «Донецкая филологическая школа» начинается стадия теоретических саморефлексий: школа пробует целенаправленно осмысливать себя и свое место в контексте современного литературоведения.

В 90-е годы появляются работы, которые можно определить как попытки интегративного подхода, в котором бы учитывалась, но и преодолевалась разноположенность системности, динамики и целостности. Наиболее характерен в этом отношении В. И. Тюпа, в чьих построениях сочетаются идея целостности, историческая типологичность и формально-логическая структурность.

Ключевые концепции

Фирменным знаком донецкой филологической школы стало понятие «целостность». Им определялись и работа теоретического семинара, и научные конференции, и выходившие в Донецке литературоведческие сборники, и проблематика диссертаций. Нельзя сказать, что это понятие было открытием или монополией дончан — в Кемерово, например, выходили сборники, аналогичные донецким, целостность была не последней категорией в концепциях холистов и герменевтов, «новых критиков» и даже структуралистов, не говоря уже о русских софиологах, немецких романтиках или древнегреческих платониках, неоплатониках и гностиках. Но нигде и, пожалуй, никогда слово «целостность» не повторялось с таким постоянством, с таким заклинательным шаманством, как это происходило в Донецке. Кто знает, может, только это и требуется, чтобы возникала школа: сосредоточение на одной идее, непрестанное исследовательское погружение вглубь избранного предмета и неустанная теоретическая медитация, вызванная стремлением понять многое в одном конкретном явлении.

Несколько положений о природе целостности, многократно, во многих работах варьируемые, со временем стали как бы аксиомами, определяющими своеобразие теории целостности М. М. Гиршмана и его коллег. Первое: онтологичность; целостность — это «полнота бытия», которая представляет «первоначальное единство всех бытийных содержаний». Второе: динамичность; «полнота бытия» осуществляется как «саморазвивающееся обособление» бытийных содержаний и проявляется в каждой частице и в каждом моменте этого саморазвития. Третье: асистемность; принципиальное различие «целостности» и «целого». Четвертое: художественная целостность, воспроизводимая в литературном произведении, рассматривается как творческий аналог мировой целостности.

Так понимаемая целостность, как показывают опыты ее филологического осмысления, обладает значительными системообразующими возможностями. В логике теоретических интересов М. М. Гиршмана системообразование проявилось, во-первых, в нахождении центрального теоретического объекта, адекватного представлениям о художественной «полноте бытия»: таким центром предстало литературное произведение, осмысленное как динамическая целостность. Во-вторых, динамическая целостность произведения рассматривалась в определенной и явно закономерной последовательности: вначале — проблемы ритма, затем — проблемы стиля, потом — проблемы диалога, то есть в аспектах теоретической, исторической и диалогической поэтик. Наконец, в-третьих, дальнейшая детализация и систематизация литературоведческих категорий и понятий, прояснение их соотносительности (например, жанра и стиля, мира, произведения и текста, ритма и композиции, автора и стиля и др.) основывалась, опять же, на принципах их целостного взаимосуществования.

Принцип целостности оказался объединяющим и по отношению к самим филологам-целостникам: ритм донецкой научной жизни оказался достаточно мощным, чтобы противостоять аритмии политических, бюрократических и прочих внешних воздействий; стиль донецкого научного мышления оказался вполне своеобразным, чтобы отличаться на полистилистическом фоне сопредельного литературоведения; наконец, диалог как принцип концептуально-бытийных взаимоотношений оказался как нельзя кстати, когда в среде донецких филологов стали выделяться самостоятельные позиции. Цельность (но не целостность) донецкой школы нарушил Владимир Викторович Федоров, который предложил свою формулу конкретизации онтологической проблематики. Центральным понятием в его филологической системе является не «литературное произведение», как у М. М. Гиршмана, а «поэтический мир», поскольку, как утверждает В. В. Федоров, «жизненный» и «литературный» — это два относительно самостоятельных плана художественного целого", которые «входят в состав чего-то иерархически высшего сравнительно с ними».

Несмотря на полемическую противопоставленность филологических представлений М. М. Гиршмана и В. В. Федорова, очевидна их соотносительность, что позволяет рассматривать эти ракурсы как единое онтологическое направление. Федоровский «поэтический мир» и гиршмановская «целостность» — явления по существу однопорядковые, но увиденные в разной перспективе, и в этом их существенные различия.

Система В. В. Федорова иерархична: Слово-человечество — язык-народ — автор (поэт) — персонаж и т. д., при этом более высокий уровень иерархии является внутренней формой для более низкого.

Система же М. М. Гиршмана принципиально неиерархична: это диалогическое единство взаимодействующих и взаимопроникающих целых — тех же человечества, народа, личности, а также соотносимых с ними собственно художественных понятий.

Влиятельность концепций М. М. Гиршмана и В. В. Федорова, по крайней мере для их учеников, обусловлена, по-видимому, не только их универсальностью и внутренней цельностью, но также и конкретными аналитическими подтверждениями, то есть характерным для обоих ученых единством теории и практики, или, конкретнее, единством онтологии и поэтики. Формы однопланной филологической реализации — «теории без практики» или «практики без теории» — в Донецке не поощряются2, но тем не менее имеют своих приверженцев, среди которых наиболее характерные — В. И. Борисенко и С. В. Медовников.

В теоретических построениях В. И. Борисенко соединяются не только «целостность» и «поэтический мир», но и многие другие понятия, от платоновских и аристотелевских до гегелевских и бахтинских, а также собственные авторские, и все они преобразуются в некую сверхсистему — гуманитарную поэтологию. Отвлекаясь от конкретного исторического содержания этих понятий, В. И. Борисенко стремится рассмотреть их в логике историософского становления, и то, что другим покажется эклектикой, для него представляется полем соотносимых интенций. Он пишет так: «Аналитически взорвав себя на „части целого“ и „разбросав по миру“, человек сотворил из себя бинарный теономно-этономный Миф, философему „Востока и Запада“, „Души и Духа“, „материи и Идеи“, „Формы и Содержания“. Сравнив по закону „аналогии бытия“ эти „два мира“, он обнаружил зеркальное подобие этих „диамиров“ и поставил вопрос о „третьем измерении“ — „большей“ от двуемирия целостности как таковой».

Нередко приходится слышать, что «донецкая школа» — это прежде всего «школа Гиршмана» (С. Н. Бройтман, В. И. Тюпа, Л. Г. Фризман и др.). Действительно, комплекс идей и фундаментальных теоретических положений, разработанных М. М. Гиршманом, сохраняет актуальность уже для нескольких поколений литературоведов: теория целостности была принята основателем кафедры И. И. Стебуном, она определила преподавательскую и исследовательскую деятельность Л. С. Дмитриевой, Л. А. Бахаевой, Д. И. Гелюх, О. А. Орловой, Л. Т. Сенчиной, И. А. Поповой-Бондаренко, Л. П. Квашиной, Н. Р. Лысенко, Э. М. Свенцицкой, В. В. Медведевой-Гнатко, Ю. Ю. Гавриловой, Е. В. Тараненко, А. С. Островской, О. А. Кравченко, Н. В. Кноблох и др.

Концепция В. В. Федорова, как более конкретная и своеобразная, имеет меньше прямых последователей (среди которых — В. Э. Просцевичус, А. В. Самойлов), но отдельные ее положения принимаются или как-то учитываются практически всеми коллегами.

Существование в донецком теоретическом контексте сказывается и в работах историков литературы(И. А. Влодавской, Л. А. Мироненко, О. В. Матвиенко, А. В. Поповой, Р. С. Постовой, русистов Л. М. Ракитиной, Н. А. Анисимова, О. А. Чернышевой, Г. А. Попович и др.) — тематически, проблематически или стилистически.

Школа за пределами Донецка

Особую группу в «донецкой школе» составляют филологи, живущие не в Донецке: К. Г. Исупов (Санкт-Петербург), Ю. Б. Орлицкий (Москва), А. А. Галич (Луганск), Б. П. Иванюк (Черновцы), В. П. Кичигин (Белгород), Н. А. Петрова (Пермь), Е. Г. Бегалиева (Тараз), Е. Я. Константиновская (Иерусалим), Н. В. Белинская (Рамат-Ган), М. М. Красиков (Харьков), Р. В. Мных и Л. Н. Мных (Дрогобыч), Т. В. Телицына (Владивосток), В. Ф. Нестеренко (Сан-Франциско) и др. Экстерриториальность их существования — одна из объективных причин экстраполяции идей школы.

Противоположная тенденция — интраполяция новых идей, методов, языков, нехарактерных или даже чуждых школе: обращение к проблемам психоанализа (В. И. Таракановский, М. Ю. Клебанова), интертекстуальности (Н. В. Кораблева), дискурсивности (Э. Г. Шестакова, С. В. Кочетков), неклассической рациональности (С. И. Сидоров) и др.

Стремление радикально обновить проблематику и стилистику донецкой филологии наблюдается в работах А. В. Домащенко, А. О. Панича, В. Э. Просцевичуса, а именно: стремление привить школе традиции соответственно герменевтического, культурно-исторического и деконструктивного мышления, а также в опытах А. А. Кораблева, проблематизирующих взаимоотношения науки, искусства и жизни как онтологическую основу целостного мировоззрения

Библиография

• Целостность художественного произведения и проблемы его анализа в школь-ном и вузовском изучении литературы. — Донецк, 1977.
• Гиршман М. М. Анализ поэтических произведений А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Ф. И. Тютчева. — М., 1981.
• Гиршман М. М. Ритм художественной прозы. — М., 1982.
• Федоров В. В. О природе поэтической реальности. — М., 1984.
• Целостность литературного произведения и проблемы его анализа и интерпре-тации. — Донецк, 1992.
• Кораблев А. А. Донецкая филологическая школа. — Донецк, 1997.
• Наследие М. М. Бахтина и проблемы развития диалогического мышления в со-временной культуре. Тезисы международной научной конференции 28-30 но-ября 1996 г. — Донецк, 1996.
• Кораблев А. А. Международная конференция «Наследие М. М. Бахтина и про-блемы развития диалогического мышления в современной культуре» (Донецк, ноябрь 1996) // Диалог. Карнавал. Хронотоп. — Витебск, 1997. — № 1.
• Кораблев А. А. Мэтр и маргиналии // Диалог. Карнавал. Хронотоп. — Витебск, 1997. — № 2.
• А. С. Пушкин: филологические и культурологические проблемы изучения. — Донецк, 1998.
• Кораблев А. А. Донецкая филологическая школа. Вып.2. — Донецк, 1999.
• Попова-Бондаренко И., Мних Р. Конференция А. С. Пушкин: филологические и культурологические проблемы изучения, Донецк, 28-31 октября 1998 года // Slavia Orientalis. — T.XLVIII, nr.1, rok 1999. — Krakow, 1999.
• Гиршман М. М. Избранные статьи. — Донецк, 1996.
• Гиршман М. М. Литературное произведение // Краткая литературная энцикло-педия. — М., 1978. — Т.9.
• Гиршман М. М. Диалектика жанра и стиля в художественной целостности // Жанр и проблемы диалога. — Махачкала, 1982.
• Гиршман М. М., Лысенко Н. Р. Диалектика взаимосвязи жанра и стиля в худо-жественной целостности // Взаимодействие метода, стиля и жанра в советской литературе. — Свердловск, 1989.
• Гиршман М. М. Художественный мир — литературное произведение — художест-венный текст // Целостность литературного произведения и проблемы его ана-лиза. — Донецк, 1985.
• Гиршман М. М. От текста к произведению // Вопросы литературы. — 1990. — № 5.
• Гиршман М. М. Произведение и текст в современном литературоведении // Сюжет и время. — Коломна, 1991.
• Гиршман М. М. От ритмики стихотворного языка к ритмической композиции поэтического произведения (О двух аспектах исторической поэтики) // Истори-ческая поэтика. Итоги и перспективы изучения. — М., 1986.
• Гиршман М. М. О соотносительности категорий: автор и стиль литературного произведения // Проблема автора в художественной литературе. — Устинов, 1986.
• Федоров В. В. Поэтический мир и творческое бытие. — Донецк, 1998.
• Федоров В. В. Статьи разных лет. — Донецк, 2000.
• Борисенко В. И. Гуманология «поэтического бытия» в измерении «поэтического мира» // Литературное произведение: слово и бытие. — Донецк, 1997.
• Борисенко В. И. Философско-теоретическая парадигма художественной поэто-логии // Целостность литературного произведения и проблемы его анализа. — Донецк, 1991.
• Медовников С. В. Полкъ. — Донецк, 1998.
• Домащенко А. В. Интерпретация и толкование. — Донецк, 2000.
• Панич А. О. История диалектики: Диалектика в западноевропейской культуре. — Донецк, 1998
• Панич А. О. «Медный всадник» А. С. Пушкина: от мифа к вымыслу. — Донецк, 1998.
• Просцевичус В. Э. Прямое значение. — Макеевка, 1996.
• Кораблев А. А. Мастер. Астральный роман. Ч.1-3. — Донецк, 1996—1997.
• Кораблев А. А. Темные воды «Тихого Дона». — Донецк, 1998.
• Užarević J. Potraga za izgubljenom tradicijom (Aspekti suvremene ruske književne teorije) // Književna smotra. — [Zagreb], 1998, god.XXX, br.107 (1).

Ссылки

• Сайт Донецкой филологической научной школы. Архивировано из первоисточника 3 декабря 2012.
• Вольное филологическое общество под руководством профессора Кораблева. Архивировано из первоисточника 3 декабря 2012.