Бранная лексика

Бранная лексика

Бранная лексика — это пласт лексики, заключающий в своей основе грубейшие (похабные, непристойно мерзкие, вульгарные) бранные выражения, выступающие в качестве спонтанной реакции на неожиданную (обычно неприятную) ситуацию. А так же к бранной лексике относятся, прежде всего, слова и выражения, употребление которых в общении нарушает нормы общественной морали, в том числе ненормативная лексика.^[1]

Ругательства в России еще с древности были «запретным плодом». Разумеется, не для носителей русского языка, а для тех, кто его употреблял в печатном, то есть проверенном и одобренном цензурой варианте. Не случайно практически всегда публикации на эту тему выходили исключительно на Западе: «Лука Мудищев» И. Баркова, «Русские заветные сказки» А. Н. Афанасьева, собрание русских «нецензурных» пословиц и поговорок В. И. Даля, народные былины, песни, частушки и многое иное, не говоря уже о творчестве «запрещенных» писателей-диссидентов, не жалевших «для красного словца» и родного отца, то есть Отечество. Даже «Russisches etymologisches Wörterbuch» (тт. 1-3, 1950—1958) одного из основателей «Osteuropainstitut», петербургского и берлинского профессора М. Фасмера (1886—1962), увы, не избежал запретительной участи: в двух изданиях его русского перевода были «вырезаны» именно нецензурные слова и выражения. ^[2]

Проблематика

Мат писателей в художественной литературе, конечно же, имеет другую «эстетическую нагрузку», чем мат уличного пьяницы: иные функции, иная «мера в вещах», иные адресаты… Однако оторвать одно от другого невозможно: и ругань извозчиков, которым поговорка ругаться как извозчик приписывает исключительную грубость брани (имея, видимо, в виду устойчивое несоблюдение русскими правил дорожного движения и естественную реакцию на это «водителей кобылы»), и виртуозная многоэтажная брань моряков (особенно боцманов), и саднящая ожесточенность «излияния души» зэков, и обесцвеченный, потерявший соки шаблонный мат фабрично-заводских масс, и даже «облагороженные» эвфемизацией и феминизацией женские ласкательные словечки вроде ёлочки зеленые! имеют общий источник. ^[2]

«Тематическая свобода, — как отмечает профессиональный лингвист в этой области А. Н. Кохтев, — позволила писателям и журналистам рассказать о таких ситуациях, которые раньше для них были запрещены. Это и привело к активизации бранной лексики в письменной речи, так как без нее нередко невозможно описать и понять определенные социальные группы общества» (Предисловие к МСН, 5). Депутаты Верховного Совета, президенты, мэры городов и главы администрации не гнушаются «простым русским словом» или в крайнем случае, его эвфемизмами. Мат, как и жаргон, стал своего рода модой, — как впрочем и популизм в его самом обнаженном варианте. ^[1]

Брань в политике и не только

Тот же самый обсценный подтекст имеют и современные каламбуры на политическую тему такие, как мирный герцог (из анекдота о М. С. Горбачеве, где это выражение — его зарубежная кличка — расшифровывается на основе англ. peace duke); Борис, ты неправ (фраза члена Политбюро Е. К. Лигачева, обращенная на одном из заседаний Верховного Совета к Борису Ельцину, вызвавшая смех в зале благодаря известному анекдоту о пьяном водопроводчике, выразившемуся столь деликатно, когда его напарник уронил ему на ногу тяжелый молоток); краткой переиначенной народной характеристики демократии à la russe — дерьмократия и т. д. ^[3]

В данное время нередко появляются и сиюминутными слова-однодневки, но даже они имеют такую же немалую «глубину памяти». Не только потому, что корнями уходят в многовековую табуизацию русского мата, но и потому, что многие новые политические каламбуры оказываются на лингвистическую поверку старыми добрыми старыми русскими шутками. Или русско-иноязычными шутками, как в случае с кличкой М. С. Горбачева. Ведь в речи молодежи 60-х годов, когда звезда будущего архитектора перестройки лишь восходила, уже была популярна русско-английская эвфемистически-каламбурная переделка известного русского ругательства. Но не на основе англ. peace ‘мир’, а англ. pease ‘горох’: гороховый герцог (ФЛ, 104) — достаточно адекватный жаргонный предтеча мирного герцога. Так в живой русской речи старое и новое соединяются прочной скрепой древнего мата, оживляясь популярными ныне языковыми отсылками на англицизмы. ^[3]

Касаясь эмоциональной окраски, можно сказать, что здесь каждая группа бранной лексики весьма различна. Поэтому при их классификации лучше исходить именно из функционально-тематической группировки, а не из эмоционально-экспрессивной градации. ^[1]

Тематически лексическая группировка

Тематически лексическая группировка русской бранной лексики такова:

1. Наименования лиц с подчеркнуто отрицательными характеристиками типа:
   • «глупый, непонятливый человек»: дурак, болван, оболдуй, остолоп, недоумок, дуб, дубарь, гегемон, тормоз, круглый дурак, олух Царя Небесного, дубина стоеросовая, с тараканом в голове (в котелке), с прибабахом, чурка с глазами, сибирский валенок и т. п.;
   • «подлый, низкий человек»: подлец, негодяй, мерзавец, подонок, дрянцо, дерьмо, гад ползучий, сука сраная и т. п.
   • «ничтожный человек, ничтожество»: пешка, шваль, шушваль, шушера, гнида, ноль без палочки, пустое место, барахло, дешевка, гумызник, мелочевка, фитюлька, хмырь, и т. п.
   • «проститутка, продажная женщина»: гулящая, блудница, шлюха, потаскуха, блядь, курва, сука, лярва, бикса, канава, мандавошка, простодырка, профура, рвань, сберкасса, стелька, шалава, станок, уличная девка, ночная красавица, публичная женщина, сука подзаборная, блатная кошка, трепаная рогожа, честная давалка, чио-чио-сан, крытый шалаш и т. п.

Ряды такой бранной лексики достаточно открыты и пополняются ежедневно. Диффузность ее значения, обусловленная экспрессивным характером подобных слов и выражений, делает затруднительным установление строгой границы между собственно бранным и просто экспрессивно-эмоциональным.

1. Наименование «неприличных», социально табуированных частей тела — «срамные слова»: жопа, задница, срака, мягкое место, афедрон и др.; лоханка, корыто, мочалка, бабья совесть, мохнатый сейф, волосяная хромосома, волосатый пирожок и др.; кляп, хер, хрен, балда, шишка, болт, шлямбур, колбаса, банан, палка, шампур, аппарат, инструмент, затейник, бабья радость, ванька-встанька, кожаный движок, хрен моржовый, член правительства, кожанная флейта, волосатая рама и др.
2. Наименования процесса совершения полового акта: сношать, ять, иметь, драть, жарить, дрючить, дуть, засаживать, трахать, тянуть, врезать шершавого, загнать дурака под кожу, кинуть палку, посадить на кол, поставить градусник, натянуть на болт, пердолить и др.
3. Наименование физиологических функций (отправлений): ссать или сцать, писать, делать пи-пи, мочиться, оправляться, ходить по-маленькому (за маленьким), справлять малую нужду (надобность), вылить воду, привязать коня,пойти померять слить радиатор и др.; гадить, какать, облегчиться, освободиться, делать а-а, ходить по-большому, ходить на двор или ходить во двор, ходить до ветру, ходить, куда король пешком ходит или король пешком…, отложить личинку и т. п. ; пердеть, бздеть, пукать, пустить голубя, испустить шептуна и др.
4. Наименования «результатов» физиологических отправлений: говно, дерьмо, срань, моча, кал, фекалии, дрисня, помет и т. п. ^[1] калева массив

Примечания

1. ↑ ^{1 2 3 4} В. М. Мокиенко Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное.
2. ↑ ^{1 2} Фасмер, Russisches etymologisches Wörterbuch" (тт. 1-3, 1950—1958)
3. ↑ ^{1 2} А. Н. Кохтева. М., 1992, 90 стр. Плуцер-Сарно, А. Большой словарь мата

Литература

1. Isacenko A.V. Un juron russe du XVI siecle // Lingua Viget: Commentationes Slavicae in Honorem V. Kuparsky. Helsinki, 68-70.
2. Kain P. Die Grammatik des Fluches bei Serben. Magister-Hausarbeit am Bereich Neuere Fremdsprachliche Philologien. Berlin, 1993, 80 стр.
3. Kaufmann Ch.A. A Survey of Russian Obscenities and Invective Usage // Maledicta IV, 2, 1981, 261—282.

Ссылки

• Мокиенко — Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное
• Реферат: Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное