Стратегия кодирования глагольных актантов

Лингвистическая типология
Морфологическая
Аналитические языки
Изолирующие языки
Синтетические языки
Флективные языки
Агглютинативные языки
Полисинтетические языки
Олигосинтетические языки
Морфосинтаксическая
Морфосинтаксическое кодирование
Номинативная
Эргативная
Филиппинская
Активно-стативная
Трёхчленная
Типология порядка слов

Стратегия кодирования глагольных актантов (стратегия морфосинтаксического кодирования) — система отношений между аргументами глагола, определяющая базовую структуру предложения. Разные стратегии различаются прежде всего в кодировании основных актантов переходного и непереходного глагола.

Выделяют эргативную, аккузативную, активную, контрастивную, нейтральную, трёхчленную, тематическую стратегии кодирования (или конструкции предложения).

Семантические и грамматические роли

При построении фразы на любом языке выделяют два базовых члена предложения — активный (агенс, или субъект) и пассивный (пациенс, или объект). Обычно глагол может присоединять к себе без предлога до трёх существительных (актанта): «Хозяин дал кость собаке» («дал» — глагол, три существительных — актанты: «хозяин» — агенс, «кость» — пациенс, или прямое дополнение, «собаке» — адресат, или косвенное дополнение). В этом случае говорят, что глагол «дал» — трёхвалентный. Если глагол объединяет два актанта, то он считается двухвалентным: «Собака видит кошку». Но есть и такие глаголы, которые способны присоединять только один актант: «Собака спит». В этом случае принято говорить, что глагол «спать» одновалентный.

Валентность связана с категорией переходности-непереходности. Одновалентные глаголы, как правило, относятся к непереходным (интранзитивными), а многовалентные — к переходным (транзитивным). Если в языках номинативного строя (к ним относится, например, русский) переходность-непереходность грамматически не выражена, то в эргативных языках эта категория — базовая при распределении падежей в предложении. Таким образом (с учётом переходности-непереходности) в предложении выделяют:

(А) активный член предложения (субъект переходного глагола),

(P) пассивный (объект переходного глагола),

(S) статичный (субъект непереходного глагола).

Различные способы кодировки этих членов предложения (А, P и S) приводят к тому, что языки относятся к тому или иному строю. Подавляющее число языков мира относятся к номинативному строю, меньшая — к эргативному. Сравнительно недавно был выделен ещё один строй — активный. Новейшие теории в языкознании различают ещё несколько возможных способов кодировки актантов, которые являются ещё более редкими.

• Номинативная (номинативно-аккузативная) стратегия

В номинативных языках предложения с переходными и непереходными глаголами кодируются одинаково. Здесь статичный и активный член предложения не противопоставляются, а пассивный актант обозначается особо: А=S; P.

Собака (A) (NOM) поймала кошку (P) (ACC)

Собака (S) (NOM) спит

• Эргативная (эргативно-абсолютивная)

В эргативных языках наоборот — одинаково маркируются статичный и пассивный актанты, а вот активный член предложения обозначается иначе: S=P; А. В русском языке похожая конструкция возможна с использованием пассивного (страдательного) залога и инструменталиса (творительного падежа).

Собакой (A) (ERG) кошка (P) (NOM) поймана

Собака (S) (NOM) спит

Если в одних языках (например, в нахско-дагестанских) эргативная конструкция является жёстким способом кодирования ядерных актантов, то в других языках (в картвельских, индийских) она ограничена обычно планом прошедшего времени, в третьих (в чукотско-камчатских, австралийских языках) эргативная конструкция при переходных глаголах допускает преобразование, аналогичное пассиву аккузативных языков.

Иногда в таких языках наряду с эргативной представлена дативная конструкция, функционирующая с глаголами чувственного восприятия, которые стоят вне категории переходности-непереходности. В этом случае активный член предложения помещается в дательном падеже. В аварском: Инсу-да вац вихана «Отцу брат привиделся» (Отец увидел брата); в баскском языке: Ni-ri hi gustatzen ha-tzai-t (Мне ты нравящийся ты-есть-мне) «Ты мне нравишься». Такая конструкция характерна и для русского языка: «Мне холодно» (Я мерзну), «Мне приснился сон» (Я увидел сон). Тогда предложение «Собака поймала кошку» преобразится в дативной конструкции в «Собаке (DAT) кошка (NOM) попалась».

В ряде нахско-дагестанских языков (цахурском языке, годоберинском языке) известны наряду с дативными аффективыные конструкции, отличающаяся тем, что агенс при глаголах чувственного восприятия ставится в специальном аффективном падеже. В годоберинском языке она характерна для трёх экспериенциальных глаголов ha’a видеть, anɫa слышать, bi’a знать: imu-ra Anwar ha’a (Отцу Анвар привиделся) «Отец Анвара увидел».

Кроме того, в нахско-дагестанских языках выделяют локативную конструкцию. В годоберинском языке, в которой один из актантов оформляется номинативом, а другой — одной из пространственных форм: ʔali-ʧʼu biʧʧã darsi «Али понял урок»; waʦʦi jaʦʦ-u-qi haliʃʃi «Брат посмотрел на сестру».

• Активная (активно-стативная, семантическая)

Активные языки отличаются от других тем, что статичный член предложения с непереходным глаголом может оформляться либо как агенс, либо как пациенс в зависимости от желания говорящего подчеркнуть преднамеренность или непреднамеренность процесса.

В предложении с непереходным глаголом и единственным ядерным актантом используется не единое кодирование по схеме эргативной конструкции, а два различных кодирующих средства в зависимости от типа глагола. Одно из них совпадает с кодированием агенса, а другое — с кодированием пациенса переходного глагола. Такая схема кодирования и получила название активной. Формулой эту конструкцию можно выразить так: Sа=А; Sp=P. Эта конструкция наиболее последовательно различает агенс и пациенс, распространяя концепты переходного агенса и пациенса на единственный ядерный актант непереходного глагола. А именно, при непереходном глаголе различаются агенсоподобный (при глаголах типа бежать, работать) и пациенсоподобный (при глаголах типа умирать, погибать, падать) актанты. Довольно редко реализуется конструкция, противопоставляющая агенсоподобные и пациенсоподобные актанты переходного глагола (соответственно агентив и пациентив) единственному актанту непереходного глагола.

В русском языке весьма приблизительно данную конструкцию можно представить следующим образом:

Собака рвёт (преднамеренно)

Собаку рвёт (непреднамеренно)^[1]

Например, в табасаранском языке единственный актант глагола типа «падать» может интерпретироваться как пациентивно, так и агентивно: aqun-zu «я упал (случайно)» — aqun-za «я упал (намеренно)».

Среди особенностей языков активного строя, в котором категория одушевлённости переплетается с категорией активности:

*противопоставление активных и стативных глаголов (а не переходных и непереходных как в номинативных и эргативных языках) или обусловленный переход активных глаголов в стативные и обратно;

*наличие двух рядов личных местоимений; напр., в языке индейцев ассинибойна:

-активный ряд:
wa- 1 л., ед. ч., ya- 2 л., ед. ч., ̃uk 1 л.;
-инклюзив и стативный ряд:
ma- 1 л., ед. ч., ni- 2 л., ед. ч., ̃uk 1 л. инклюзив.
Первый ряд используется для обозначения субъекта активного действия, второй — для субъекта стативных глаголов и объекта.

*противопоставление эксклюзива и инклюзива;

*отсутствие инфинитива, показателей 3-го лица в глаголе, имён прилагательных (они — заменены стативными глаголами типа «быть высоким»), времён (при наличии разнообразных видовых значений), числа (множ. ч. возможно для одушевленных имён) и падежей при наличии двух поссесивов — органической (неотторжимой) и неорганической (отторжимой) принадлежности (в адыгейском я-нэ «их-мать», а-нэ «их-сердца»);

*наличие разнокорневых глаголов, противопоставленных по числу участников процесса (в айнском ‘arpa «идёт» — paye «идут», raike «убивает одного», ronnu «убивает многих»);

*при развитости образования отглагольных имён они образуют только участников соответствующей ситуации, но не сами ситуации;

*отсутствие пассивных конструкций, связки и глаголов со значением ‘иметь’.

• Тематическая («филиппинская» или «австронезийская»)

Есть ещё такой феномен, как филиппинские языки (например, тагальский^[2]), строй которых весьма специфичен. В них существительные противопоставляются не только по активности (субъект) и пассивности (объект), но и по актуальности (центральной роли в предложении) и неактуальности (периферийной роли). Актуальность выражается артиклями, а «актив-пассив» — в структуре глагола падежеобразными префиксами, суффиксами и инфиксами, выражающими направление (директив), получение (бенефициатив) и орудийность (инструменталис). Эти глагольные форманты отягощаются страдательным и действительным залогом. Если существительные строятся аналитически, то глаголы синтетически (есть чередования на стыке корней и формантов).

Характерное отличие филиппинских языков — использование рематива, как грамматическое средство логической ударности в предложении^[3]:

Mag-salis ang babae ng bigas sa sako para sa bata

Возьмет-(рема-принципал) (ang — рема) женщина (ng — пациентив) рис (sa — директив) мешок (para sa — бенефактив) ребёнок

Женщина возьмет рис из мешка ребёнку

Aasalin ng babae ang bigas sa sako para sa bata

Возьмет (пациентив-принципал) женщина рис мешок ребёнок

Женщина возьмет рис из мешка ребёнку

Aalian ng babae ng bigas ang sako para sa bata

Возьмет (рема-директив) женщина рис мешок ребёнок

Женщина возьмет рис из мешка ребёнку

Ipagsalis ng babae ng bigas sa sako ang bata

Возьмет (рема-бенефактив) женщина рис мешок ребёнок

Женщина возьмет рис из мешка ребенку

• Транзитивная

Транзитивные языки нередко причисляют к эргативным, но в них все-таки несколько другое распределение ролей в предложении. В них активный и пассивный актанты маркируются одинаково (либо флексии таких маркеров отсутствуют), а статичный актант стоит в особом «непереходном» (анти-эргативном) падеже.

В русском языке такая конструкция невозможна даже приблизительно. К транзитивным относят некоторые памирские языки, например рушанский язык.

• Директная

В языках т. н. «директного типа» все три актанта выражаются одинаково либо вовсе не маркируются и о распределении ролей в предложении можно догадаться из контекста (обычно это достигается за счёт жесткого порядка слов): S=P=А

В русском языке похожая конструкция возможна на том основании, что в некоторых случаях флексии именительного и винительного падежа совпадают.

Мать любит дочь

Мать спит

Теоретическое допущение относительно существования языков с грамматически иррелевантными падежами подтверждается на материале риау-индонезийского диалекта, описанного Д. Джилом.^[4][5]

В годоберинском языке некоторые переходные глаголы допускают построение биноминальной конструкции, когда именительным падежом (точнее не оформляется никаким падежом) маркируется как пациенс, так и агенс; смысловой глагол при этом согласуется по классу с пациенсом, а вспомогательный — с агенсом:

waʦʦ-u-di ʁuʁ-e r-ikkat-a r-uk’a Мальчик голубей ловил (эргативная конструкция)

waʦʦa ʁuʁ-e r-ikkat-a w-uk’a Мальчик голубей ловил (биноминальная конструкция).

К директному типу относят «языки без падежей» (гуарани, а также, например, английский язык). Беспадежность характерна в основном для языков активного типа. Из искусственных языков падежи отсутствуют в логлане и ложбане.

• Трёхчленная — при которой для оформления ядерных актантов при переходных и непереходных глаголах используются не две, а три различных кодировки (статив, агенс и пациенс) маркируются тремя различными падежами: номинативным (точнее: интранзитивом), эргативом и аккузативом соответственно. Такие языки ещё называют эргативно-аккузативными.

В русском языке похожая конструкция возможна в единственном примере и то за счёт того, что есть одно заимствованное из греческого языка имя собственное, имеющее разные (не нулевые) флексии в прямом и косвенном падежах. S≠P≠А.

Христом (А) спасен мир (P)

Христос (S) явился

В языке Nez Percé (семья пенути на северо-западе США), эргатив образуется за счёт суффикса -nim, аккузатив -ne, а номинатив (абсолютив) не выражен грамматически. Помимо Nez Percé к языкам такого типа можно отнести австралийские языки семьи пама-нюнга: вангкумара и калау-лагау-йа. Известен ряд искусственных языков, пользующихся и эргативом, и аккузативом.

Именно к таковым относится язык на’ви. В предложении выделяют в первую очередь активную (стативную) или пассивную роль существительных, а потом уже падежи (родительный, дательный и местные). Так, например строится предложение:

Oe-yä tukru-l txe’lan-it t-iv-akuk

«Я-(Р.п.) копье-(Эрг.п.) сердце-(В.п.) ударить» (-iv- инфикс сослагательного наклонения). Если перевести на литературный язык, получится «Пусть мое копье поразит сердце».

Если глагол не требует прямого дополнения (то есть является одновалентным, а значит непереходным, или, как ещё говорят, интразитивным), то субъект ставится в интразитивном падаже (точнее не маркируется вовсе):

Оe omum «Я (INTR) знаю»

Или другой пример, где также субъект стоит в интранзитиве, поскольку глагол «быть» непереходный и одновалентный:

Pxan l-iv-u txo nì-’aw oe nga-ri

«Достоин быть (-iv- инфикс сослагательного наклонения) если единственно (nì- префикс наречия) я (INTR) ты-(LOC)»

«Только если я тебя достоин».

Некоторые исследователи пытаются реконструировать архаичное языковое состояние — поссесивный (притяжательный, безглагольный) строй. Повод к этому дало формальное совпадение поссесивных и предикативных конструкций: птица летит — полет птицы. Однако языки, в которых отсутствовала бы предикативная (глагольная) конструкция и вместо неё была представлена поссесивная, по сей день не обнаружены.

Например, предложение «Собака поймала кошку» в поссесивной конструкции: «Поимка кошки собакой». Такая безглагольность напоминает канцелярит. Кстати, поэт А. Фет применил «безглагольность» в своём знаменитом стихотворении: «Шепот сердца, уст дыханье, трели соловья»…

Формы предикации без глагола являются, по-видимому, древнейшими^[6]. Существует теория о развитии таких безглагольных конструкций: от наиболее примитивных, строящихся на соположении двух имен («Воин-победитеь», «Царь-девица»), именном предложении «сущности» вневременно́го типа («Грех сладко, а человек падко», «Varium et mutabile semper femina» — Изменчиво и непостоянно всегда женщина) до именного предложения «существования», локализованного во времени («Этот воин — победитель»), и глагольного предложения («Воин стал победителем»).

Надо заметить, синтаксис санскрита в большой степени зависит от характера и вида текста. Один полюс − синтаксическая система, ориентированная на глагольный строй и богатство флективных форм, другой − преобладание именного строя (обилие сложных слов-композитов, часто эквивалентным предложению; уменьшение роли глагола; аналитические формы времени и наклонения).

На схеме внизу показано, как три семантические роли (актив А, пассив Р, статив S) распределяются между двумя грамматическими планами (субъектом Sub и объектом O), прямым и косвенным падежами. Эти семантиченские роли могут маркироваться одним, двумя, тремя падежами (либо не маркироваться вовсе).

номинативно- аккузативная схема	эргативно- абсолютивная схема	транзитивная схема	директная схема	трёхчленная схема

См. также

• Лингвистика
• Типология порядка слов
• Типология (лингвистика)

Примечания

1. ↑ В русском языке непреднамеренный оттенок глагола иногда формируется за счёт дативной (или генетивной) конструкции и, как правило с негативной частицей. Сравните: «Я не работаю» и «Мне не работается»; «Мальчика здесь не было» (не по его воле) и «Мальчик здесь не был» (преднамеренно), а также «Вы здесь не стояли» — «Вас здесь не стояло»
2. ↑ Tagalog Grammar
3. ↑ Шахтёр П., Подлежащее в филиппинских языках: топик, актор, актор-топик. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XI. М., 1982
4. ↑ Ли Ч. Н., Томпсон С. А. Подлежащее и топик: новая типология языка. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 11. М., 1982
5. ↑ Кинэн Э. Л., К универсальному определению подлежащего. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 11. М., 1982
6. ↑ Степанов Ю. С., Семиотическая структура языка. (Три функции и три формальных аппарата языка), Изв. АН СССР, серия ЛиЯ, 1973, т. 32,. 4.

Литература

• Anderson, Stephen. (1976). On the notion of subject in ergative languages. In C. Li. (Ed.), Subject and topic (pp. 1-24). New York: Academic Press.
• Anderson, Stephen R. (1985). Inflectional morphology. In T. Shopen (Ed.), Language typology and syntactic description: Grammatical categories and the lexicon (Vol. 3, pp. 150—201). Cambridge: University of Cambridge Press.
• Comrie, Bernard. (1978). Ergativity. In W. P. Lehmann (Ed.), Syntactic typology: Studies in the phenomenology of language (pp. 329—394). Austin: University of Texas Press.
• Dixon, R. M. W. (1979). Ergativity. Language, 55 (1), 59—138. (Revised as Dixon 1994).
• Dixon, R. M. W. (Ed.) (1987). Studies in ergativity. Amsterdam: North-Holland.
• Dixon, R. M. W. (1994). Ergativity. Cambridge University Press.
• Foley, William; & Van Valin, Robert. (1984). Functional syntax and universal grammar. Cambridge University Press.
• Kroeger, Paul. (1993). Phrase structure and grammatical relations in Tagalog. Stanford: CSLI.
• Mallinson, Graham; & Blake, Barry J. (1981). Agent and patient marking. Language typology: Cross-linguistic studies in syntax (Chap. 2, pp. 39-120). North-Holland linguistic series. Amsterdam: North-Holland Publishing Company.
• Plank, Frans. (Ed.). (1979). Ergativity: Towards a theory of grammatical relations. London: Academic Press.
• Schachter, Paul. (1976). The subject in Philippine languages: Actor, topic, actor-topic, or none of the above. In C. Li. (Ed.), Subject and topic (pp. 491—518). New York: Academic Press.
• Schachter, Paul. (1977). Reference-related and role-related properties of subjects. In P. Cole & J. Sadock (Eds.), Syntax and semantics: Grammatical relations (Vol. 8, pp. 279—306). New York: Academic Press.

Ссылки

• Dave’s Language Creation Notebook: Ergativity
• Case Marking and Ergativity — статья про язык тьиварли с хорошим объяснением номинативной, эргативной и трёхчленной систем.  (англ.)