Психическое здоровье Сталина

Эта статья предлагается к удалению. Пояснение причин и соответствующее обсуждение вы можете найти на странице Википедия:К удалению/18 декабря 2012. Пока процесс обсуждения не завершён, статью можно попытаться улучшить, однако следует воздерживаться от переименований или немотивированного удаления содержания, подробнее см. руководство к дальнейшему действию. Не снимайте пометку о выставлении на удаление до окончания обсуждения. Администраторам: ссылки сюда, история (последнее изменение), журналы, удалить.

Психи́ческое здоро́вье Ста́лина является объектом исследования и анализа ряда экспертов, таких как психоаналитики^[1][2], психиатры^[3], психотерапевты^[4][5], неврологи^[6], социологи^[7] и историки^{[8][9][10][11]}. Составители психобиографии Сталина используют современные теоретические методы психологии и психиатрии для анализа развития его психики и состояния его внутреннего мира ^{[источник?]}. Исследователи отмечают в характере Сталина такие черты как: нарциссизм^[12], порождённый комплексом неполноценности^[3], тщеславие^[13][14][15], социопатию^[16], садистские наклонности^{[12][17][18][19]}, манию преследования^[20] и параноидальность^{[4][5][6][8][9][10][21][22]}. Известный психоаналитик и один из основателей неофрейдизма, Эрих Фромм, в своём исследовании, по уровню деструктивности и садизма, ставит Сталина в один ряд с Гитлером и Гиммлером^[1]. Роберт Такер утверждает, что Сталин на самом деле был умственно больной^[11][23] («патологической личностью, где-то на континууме психиатрических проявлений, означающих паранойю»)^[21]. История болезни и результаты вскрытия показывают, что у Сталина было несколько ишемических инсультов (лакунарных, но вероятно также и атеротромботических), что, по мнению президента Всемирной федерации неврологов В. Хачински, привело к не только к сосудистым когнитивным нарушениям, но и прогрессирующему расстройству психики^[6]. В то же время Хачински считает маловероятным, что Сталин страдал тяжёлым психическим заболеванием до своего 70-летия, поскольку он был способен проводить трудные переговоры и добиваться успехов в руководстве.

Формирования психики

Отношения с родителями

В попытке найти причину возникновения некоторых черт личности Сталина, составители его психобиографии обращаются к его детству^[24][25].

Согласно прижизненным биографиям Сталина^[26][27] и воспоминаниям его дочери Светланы Аллилуевой^[28][29], мать Иосифа, Екатерина Джугашвили, была обременённой тяжёлым трудом женщиной-пуританкой, которая часто колотила своего единственного оставшегося в живых ребёнка, но была безгранично предана ему.^{[стиль!]} Друг детства Сталина Давид Мачавариани говорит: «Като окружала Иосифа чрезмерной материнской любовью и, подобно волчице, защищала его от всех и вся. Она изматывала себя работой до изнеможения, чтобы сделать счастливым своего баловня»^[30]. В интервью американскому журналу Екатерина сказала: «Coc был моим единственным сыном. Конечно, он был дорог мне. Дороже всего на свете»^[31]. Позднее Екатерина была разочарована, когда её сын так и не стал священником, хотя он и посещал духовную семинарию в Тифлисе.

Отец Сталина, Виссарион (Бесо), был сапожником, подверженным пьянству и приступам жестокости. Он избивал Екатерину и наносил маленькому Coco «незаслуженные, ужасные побои»^[26][32][33]. Был случай, когда ребёнок попытался защитить мать от избиения отца. Он бросил в Виссариона нож и пустился наутек^[28]. Согласно воспоминаниям сына полицейского в Гори^[34], в другой раз Виссарион ворвался в дом, где находились Екатерина и маленький Coco, и набросился на них с побоями, ранив ребёнка в голову.

Когда Coco было одиннадцать лет, Виссарион «погиб в пьяной драке — кто-то ударил его ножом»^[35]. К тому времени сам Coco проводил много времени в уличной компании молодых хулиганов Гори^[36].

Учившийся вместе со Сталиным Иосиф Иремашвили говорит, что смерть отца «не произвела никакого впечатления на мальчика»^[37]. Однако профессор Калифорнийского университета в Дэвисе Даниель Ранкур-Лаферьер (Rancour-Laferriere) считает, что это крайне маловероятно с точки зрения психоанализа^[25]. Несмотря на жестокость Виссариона, он все же был одним из самых важных людей в жизни Coco. Ранее испытанное им желание смерти отца, когда он бросил в него нож, исполнилось буквально. Мысль о том, что можно фактически уничтожать своих противников, должно быть, закралась в подсознание Сталина задолго до того, как он начал уничтожать настоящих и воображаемых врагов, уже будучи взрослым человеком^[38]. Об этом же пишет Роберт Такер, который делает вывод, что детское желание смерти отца со стороны ребёнка как бы воплотилось в реальной жизни, где нож как орудие убийства явился своеобразным символом, напоминавшим Cталину о его вине^[24]. Лассуэлл также отмечал, что психопатологические «личные аффекты Сталина переносились на „общественные объекты“»^[21].

Другим важным фактором, который, по мнению психобиографов Сталина, предопределил его политическое поведение, был страх, возникший в детстве на почве того, что отец часто избивал его и мать, пинал их сапогами. Страх быть битым сохранился у Сталина на всю жизнь, и его защитные реакции вылились в разнообразные формы, включая любовь к высоким сапогам, с помощью которых он в буквальном смысле пинал своих детей^[39], или использование изощренных средств надругательства над людьми, где пинки имели метафорическое значение.

Следует отметить, что взрослый Сталин отрицал, что провёл ранние годы в атмосфере насилия. Когда биограф Эмиль Людвиг, частично использующий фрейдизм, прямо спросил Сталина, плохо ли обращались с ним родители, тот ответил: «Нет. Мои родители были необразованные люди, но обращались они со мной совсем не плохо»^[40]. По мнению Ранкур-Лаферьера, вероятнее всего Сталин просто не помнил о тех ужасных побоях, которые испытал в детстве от отца^[38].

Социальный статус и телесные дефекты

Сталин был выходцем из низшего сословия и имел различные телесные дефекты: левая рука короче правой, второй и третий пальцы на левой ноге были сращены вместе, маленький рост — 160 см^[41], лицо в оспинах. В связи с этим, согласно Ранкур-Лаферьеру, Сталин с детства испытывал чувство неполноценности, что также сказалось на формировании характера и психики тирана^[16].

Кроме того, Сталин очень мало путешествовал на Западе, не владел ни одним европейским языком, был плохим оратором, и его считали ^[кто?], в лучшем случае, весьма посредственным теоретиком^[42].

Однако, как считает Ранкур-Лаферьер, главным источником развития нарциссизма, тщеславия и социопатии у взрослого Сталина были всё же не физические дефекты, a его отношения с родителями в детском возрасте^[16].

Садистские наклонности

Известный психоаналитик Эрих Фромм в своей книге «Анатомия человеческой деструктивности» описывает Сталина, как «классический пример несексуального садизма»^[17]:

Одним из самых ярких исторических примеров как психического, так и физического садизма был Сталин. Его поведение — настоящее пособие для изучения несексуального садизма (как романы Маркиза де Сада были учебником сексуального садизма). Он первый приказал после революции применить пытки к политзаключенным; это была мера, которую отвергали русские революционеры, пока он не издал приказ. При Сталине методы НКВД своей изощренностью и жестокостью превзошли все изобретения царской полиции. Иногда он сам давал указания, какой вид пыток следовало применять.

Другой формой проявления садизма Сталина^[43] была абсолютная непредсказуемость его поведения. Были случаи, когда людей, арестованных по его приказу, после пыток и тяжелых обвинений снова освобождали, а через несколько месяцев (или лет) они снова назначались на высокие посты, и притом без всяких объяснений^[44].

Сиомопулос и Гольдсмит предпочитают термин «характерологический садизм»^[18] То есть Сталин наслаждался, причиняя боль другим, но при этом не испытывая сексуального возбуждения.

Лассуэлл характеризует навязчивую идею Сталина о битье как в прямом, так и в переносном смысле ярким примером «перенесения личных мотивов с объектов семьи на объекты общества»^[19].

Санкционирование пыток

В ходе сталинских репрессий для получения признательных показаний в широких масштабах применялись пытки^{[45][46][47][48][49]}.

Сталин не только знал о применении пыток, но и прямым образом приказал применять «методы физического воздействия» против «врагов народа» и при случае даже уточнял, какой вид пыток нужно было использовать^{[50][51][неавторитетный источник?]}.

Антонов-Овсеенко указывает: «Операции по истреблению безоружных подданных он планировал, готовил и осуществлял сам. Он охотно входил в технические детали, его радовала возможность непосредственного участия в „разоблачении“ врагов. Особое наслаждение доставляли генсеку очные ставки, и он не раз баловал себя этими поистине дьявольскими представлениями»^[52].

Отношение к родственникам

К своим сыновьям Сталин по большей части относился с ненавистью^[53]: «Хозяин дал своему сыну Василию довольно необычное воспитание. Васька имел обыкновение отлынивать в школе, но учителя не решались ставить ему плохие отметки. Однажды Генсек пришел в школу и попросил, чтобы с его сыном обращались строже. Дома он сбил мальчика с ног и пинал его сапогами — своими сапогами. Это происходило на глазах дочери»^[54][55].

Другой сын Сталина, Яков (от первой жены Екатерины), тоже сносил оскорбления, когда стал жить с отцом в Кремле. Сталин обычно называл Якова «мой дурак». Бармин говорит: «Сталин бил его, как когда-то сам был бит отцом, сапожником, который часто бывал пьян»^[56][57]. Троцкий дает подробности того, как Сталин оскорблял Якова, и приходит к тому же выводу относительно корней подобного поведения: «Мальчик Яша подвергался частым и суровым наказаниям со стороны отца. Как большинство мальчиков тех бурных времен, Яша курил. Отец, сам не выпускавший трубки изо рта, преследовал этот грех с неистовством захолустного семейного деспота, может быть, воспроизводя педагогические приемы Виссариона Джугашвили. Яша вынужден был иногда ночевать на площадке лестницы, так как отец не впускал его в дом. С горящими глазами, с серым отливом на щеках, с сильным запахом табака на губах Яша нередко искал убежища в нашей кремлевской квартире. „Мой папа самашедший“, — говорил он с резким грузинским акцентом. Мне думается сейчас, что эти сцены воспроизводили, с неизбежными отличиями места и времени, те эпизоды, которые разыгрывались тридцатью пятью годами раньше в Гори, в домике сапожника Виссариона»^[58].

Как отмечает Ранкур-Лаферьер^[59], отождествление с агрессором замкнуло круг, когда сын по отношению к собственным сыновьям вел себя так же, как вел себя с ним его отец. Сталин в этом отношении был совершенно типичен, так как детскими психиатрами общепризнано, что «…наказывающие детей родители сами подвергались родителями телесным и эмоциональным оскорблениям»^[60].

Отношение к детям

Проект постановления ЦИК и СНК Союза ССР «О борьбе с несовершеннолетними преступниками». (С дополнениями и пометками И.Сталина^[61]

Фотография «Друг детей», на снимке Геля Маркизова, чьи родители впоследствии были репрессированы.^[62]

Но Сталин жестоко обращался не только с собственными детьми. Он подвергал жестокому обращению всех детей, которых мог заполучить себе в руки^[59]. 7 апреля 1935 года он издал указ^[63] о том, что дети в возрасте от двенадцати лет могли быть арестованы и подвергнуты наказанию (включая смертную казнь) наравне со взрослыми. Но так было только по закону. На деле же органы безопасности сгребали детей всех возрастов, даже малолетних. Например, в Ленинск-Кузнецке путем пыток десятилетних мальчиков заставили признаться в «контрреволюционной, фашистской, террористической» деятельности^[64][65]. В 1932 г., когда сотни тысяч беспризорных детей, гонимых голодом, спасаясь от гибели, буквально забили железнодрожные станции и крупные города, были свачены при разграблении продовольственных складов или краже из железнодорожных вагонов, а также «подхватившие» венерические заболевания, подлежали тайному расстрелу.^[66][67]. Дети родителей, которые были арестованы, арестовывались особенно часто. Антонов-Овсеенко приводит несколько случаев, в которых не последнюю роль сыграл лично Сталин. Когда Бухарин позвонил Сталину, чтобы выяснить, почему были арестованы оба сына Микояна, Генсек коротко отрезал: «Вольнодумы они!»^[68]. Когда Сталин арестовал Александра Сванидзе, он также втянул одиннадцатилетнего сына Сванидзе в то, чтобы тот дал показания против отца. По указанию Сталина так же поступили и с сыном Каменева^[69]. Ранее, во время голода 1932 года, Сталин лично издавал указы о том, чтобы расстреливать голодных детей («беспризорных»), которые воровали еду из железнодорожных вагонов и якобы распространяли венерические заболевания^[70].

Общее число детей, заключенных под стражу и/или убитых во времена правления Сталина, узнать невозможно. По оценкам Кривицкого, число это составляло «сотни тысяч»^[71], а Антонов-Овсеенко позднее говорит о «семизначной цифре»^[72]. Число детей, умерших от голода в 30-е годы, оценивается приблизительно в два—три миллиона^[73].

Таким образом, даже если существуют фотографии, на которых Сталин стоит в окружении улыбающихся детей, он останется в истории как один из самых жестоких по отношению к детям правителей^[74] .

Отношение к соратникам

Одной из садистских манер общения с соратниками, было личное уверение их в том, что они находятся в безопасности, а непродолжительное время спустя их забирали^[75]. В тот самый день, когда был арестован Николай Вознесенский, Сталин пригласил его на свою дачу и даже предложил тост за его здоровье^[76].

Одной из излюбленных жертв Сталина был его личный секретарь Александр Поскребышев^[77]: однажды под Новый год Сталин решил поразвлечься таким образом: сидя за столом, он стал сворачивать бумажки в маленькие трубочки и надевать их на пальцы Поскребышева. Потом он зажег эти трубочки вместо новогодних свечей. Поскребышев извивался и корчился от боли, но не смел сбросить эти колпачки^[78][77].

Особенно изощренная форма садизма состояла в том, что у Сталина была привычка арестовывать жен^[43] — а иногда также и детей — высших советских и партийных работников и затем отсылать их в трудовые лагеря, в то время как мужья продолжали ходить на работу и должны были раболепствовать перед Сталиным, не смея даже просить об их освобождении. Так, в 1937 г. была арестована жена Калинина^[79], жена Молотова (Был также арестован ряд её родственников), жена и сын Отто Куусинена, одного из ведущих работников Коминтерна, брата Кагановича — все были в трудовых лагерях.

По заявлению дочери Сталина, Светланы, Поскребышев сам был вынужден представить на подпись Сталину ордер на арест своей жены. При этом он попытался встать на её защиту. «Так как органы НКВД считают необходимым арест Вашей жены, — сказал Сталин, — так и должно быть». И он подписал ордер. Увидев выражение лица Поскребышева, Сталин засмеялся: «В чем дело? Тебе нужна баба? Мы тебе найдем». И действительно, вскоре в квартире Поскребышева появилась молодая женщина и сказала, что ей было предписано вести его хозяйство^[80][81]».

Комплекс неполноценности

Ряд психоаналитиков, а также ученых, не использующих психоанализ, отмечают, что Сталин был о себе низкого мнения^[3].

Известный психиатр и психоаналитик Густав Быковский, например, говорит о «бессознательном комплексе неполноценности» Сталина^[3]. Нарциссизм Сталина в некоторые моменты его жизни ущемлялся^[82]. Ущемление нарциссизма, если оно не вызывает депрессивной тенденции или тенденции к самоубийству, может привести через чрезмерную защитную компенсационную реакцию к мании величия или чувству превосходства^[83][84]. В отличие от здорового чувства всемогущества в ребёнке или в уверенном в себе, хорошо приспособленном к среде взрослом человеке, мания величия носит защитный характер и маскирует скрытое беспокойство^[85].

Хрущев говорит, что Сталин своей рукой вносил самовосхваляющие пассажи в рукопись официальной «Краткой биографии». Например: «На разных этапах войны сталинский гений находил правильные решения, полностью учитывающие особенности обстановки»^{[86][87][неавторитетный источник?]}. Такер указывает, что Сталин считал себя гением: «Чтобы понять Сталина, мы должны увидеть его как человека, для которого выражение „гениальный Сталин“, постоянно применяемое к нему средствами массовой информации после середины 30-х годов, выражало его фундаментальные представления о себе самом»^[88]. Коллеги Сталина превосходно понимали, что его нарциссизм нуждался в постоянной поддержке в виде подобных выражений, и знали, что любые протесты с его стороны были фальшивыми^[89].

Чувство неполноценности у Сталина иногда проявлялось неожиданным образом^[42]. Вот, например, описанный Черчиллем случай на Потсдамской конференции: «Затем произошло нечто весьма странное. Мой грозный гость поднялся со своего места с карточкой меню в руках и пошел вокруг стола, собирая автографы многих из присутствующих. Я никогда бы не подумал, что он мог быть собирателем автографов! Когда он вернулся ко мне, я по его просьбе поставил свою подпись, и мы оба посмотрели друг на друга и рассмеялись. Глаза Сталина искрились весельем и юмором»^[90]. Даниель Ранкур-Лаферьер высказывает теорию, что столь странное желание лидера крупного государства иметь автографы знаменитостей могло, объясняется желанием даже в зените влияния и почета, иметь осязаемое, письменное доказательство того, что он был на короткой ноге её знаменитостями^[42].

Нарциссизм и культ личности

Основная статья: Культ личности Сталина

Сталин компенсировал свою нарциссическую ущербность, соорудив напыщенный образ своего «Я»^[91]. Окружающие его подхалимы протянули руку помощи, периодически снабжая Сталина «нарциссическими поставками». Одним из механизмов защиты у Сталина была проекция^[91]. Например, что касается тяжелых потерь, понесенных Красной Армией в течение первых месяцев войны с Германией, Сталин обвинил в этом Жукова^[92]. Спустя после того, как войска Гитлера напали на Советский Союз, Сталин поддразнивал Молотова на банкете с союзниками: «Молотов, встань и расскажи всем о твоем пакте с немцами»^[93][94].

Сталин мог организовать — и организовал^[95] — масштабный культ личности самого себя, в который включились и средства массовой информации, и деятели искусства и академической науки. Алексеев^[96] на основе документов исследовал частоту, с какой имя Сталина начиная с 30-х годов и до 1953 года упоминалось в советской прессе. По наблюдениям Вольского и Суварина, уже сам по себе характер того, как относилась к Сталину пресса тех лет, может служить доказательством его мегаломании^[97]. Вот список, некоторых грандиозных эпитетов, использовавшихся средствами массовой информации по отношению к Сталину при его жизни^[98]:

• Великий Вождь советского народа,
• Вождь мирового пролетариата и просто — Великий вождь,
• Великий Друг детей, а также — Друг женщин, колхозников, художников, шахтеров и актеров, водолазов и бегунов на длинные дистанции,
• Продолжатель дела Ленина
• Великий мастер смелых революционных решений и крутых поворотов,
• Преобразователь природы,
• Великий Кормчий,
• Великий стратег революции,
• Величайший полководец,
• Маршал, Генералиссимус,
• Знаменосец коммунизма,
• Отец Народов,
• Отец, Вождь, Друг и Учитель.
• Великий интернационалист
• Почетный пионер, Почетный академик,
• Гений человечества,
• Корифей науки,
• Величайший гений всех времен и народов

В мегаломании Сталин иногда доходил до отождествления себя с Богом^[99]. Разговаривая с католикосом Грузинской Православной Церкви в середине 40-х годов, Сталин спросил его: «И кого же Вы больше боитесь — меня или Бога?» Служитель церкви был в замешательстве и не смог ответить. Тогда Сталин высказал следующее наблюдение: «Я знаю, что Вы больше боитесь меня, иначе Вы не пришли бы на встречу со мной в обычной гражданской одежде»^[100].

Параноидальность

Накануне своей внезапной смерти в 1927 году, В. М. Бехтерев, в присутствии своего помощника С. С. Мнухина, охарактеризовал только что обследованного им Сталина как параноика^[101]. В 1937 году Д. Д. Плетнёв поставил Сталину диагноз мании величия и мании преследования^[102]. Вместе с тем, президент Всемирной федерации неврологов В. Хачински ставит под сомнение наличие тяжёлого психического расстройства у Сталина в ранние годы его жизни и полагает, что у него было параноидное расстройство личности^[6]. По мнению Хачински, лишь в послевоенные годы состояние Сталина стало заметно прогрессировать в сторону паранойи.

Мания преследования

Де Йонг цитирует отчет Министерства иностранных дел Великобритании, где говорится, что Сталин так боялся покушения, что его врач «…должен был осмотреть ряд людей, которые все были так похожи на Генерального секретаря, что он не знал, кто из них был Сталин»^[103].

Хрущев в своей речи на XX съезде партии в 1956 году описывает то, что является очевидными параноидальными симптомами^[104]:

Сталин был очень недоверчивым человеком; он был болезненно подозрителен; мы знаем это по работе с ним. Он мог посмотреть на кого-нибудь и сказать: «почему ты сегодня не смотришь прямо?» или «почему ты сегодня отворачиваешься и избегаешь смотреть мне в глаза?»

Такая болезненная подозрительность создала в нём общее недоверие и к выдающимся партийцам, которых он знал годами. Всюду и везде он видел «врагов», «лицемеров» и «шпионов»^[105].

Вследствие необычайной подозрительности Сталина, у него даже появилась нелепая и смехотворная мысль, что Ворошилов был английским агентом. (Смех в зале.) Да, да, — английским агентом. В доме Ворошилова была даже сделана специальная установка, позволяющая подслушивать, что там говорилось. (Возмущение в зале.)^[106].

Антисемитизм

См. также: Антисемитизм в СССР

Исследователи личности Сталина, в частности профессор Принстонского университета Роберт Такер и профессор Калифорнийского университета Даниель Ранкур-Лаферьер считают, что паранойя Сталина ярко проявлялась в его антисемитизме^[107]. Ранкур-Лаферьер отмечает в этой связи послевоенную кампанию против «безродных космополитов», когда евреев вычищали из сферы государственного управления и других организаций, массовые аресты и расстрелы деятелей еврейской культуры и ликвидацию еврейских школ, театров и газет. Особое внимание обращается на так называемое «Дело врачей», в ходе которого группа медиков, главным образом евреев, была обвинена в убийстве или попытке убийства высокопоставленных советских работников. В ходе этого антиеврейского процесса процесса Сталин, по словам Хрущёва, обвинил членов Политбюро в недостатке суровости: «Вы слепцы, котята, что же будет без меня — погибнет страна, потому что вы не можете распознать врагов»^[108].

Массовые репрессии

Основная статья: Сталинские репрессии

Массовые репрессии были, одним из самых ярких публичных проявлений того, что Сталин постоянно ощущал себя кем-то преследуемым^[109].

Процессы 30-х годов, служили не только политическим символом логической обоснованности Большой Чистки, но в то же время были психологическим символом попытки логически оправдать параноидальную тенденцию самого Сталина"^[110].

См. также: Дело Промпартии, Шахтинское дело, Дело Трудовой крестьянской партии, Кремлёвское дело, Первый Московский процесс, Второй Московский процесс и Третий Московский процесс

Мир Большой Чистки и процессов, с ней связанных, заполненный множеством замаскированных врагов, плетущих заговор с целью уничтожения сталинского режима и самого Сталина, был образным миром самого Сталина^[110]. Под сталинским руководством НКВД с помощью Вышинского и других подтверждал реальность этого мира и заставлял его проявляться ещё более конкретно и убедительно, используя для этого аресты большого числа советских граждан, вынуждая их сознаваться, что они были замаскированными врагами, и выставляя их на показательные процессы, в которых бывшие ведущие оппозиционеры и другие люди публично объявляли себя виновными в измене. Соответственно, мы можем рассматривать процессы как приводной механизм, передающий вовне работу чего-то похожего на параноидальную маниакальную систему, составляющими которой являются центральная тема (великий заговор) и злобная псевдообщность («Блок правых и троцкистов»). В этом отношении стенограмма процесса является документом из истории человеческой психопатологии^[110][111].

Социопатия

Психоаналитик Джордж Морейтис описывает внутренний мир Сталина как «…регрессивные восприятия примитивного индивида, потерявшего связь с интеллектуальным и эмоциональным чувством реальности обыкновенного человека^[2]».

Примечания

1. ↑ ^{1 2} Фромм, 2004, с. 11
2. ↑ ^{1 2} Moraitis G. The psychoanalyst’s role in the biographer’s quest for self-awareness // Introspection in biography / S. Baron, C. Pletsch. Hillsdale, N.J., 1985. P. 336
3. ↑ ^{1 2 3 4} Bychowski, 1969, p. 233
4. ↑ ^{1 2} Birt R. Personality and Foreign Policy: The Case of Stalin (англ.) // Political Psychology. 1993. Vol. 14, No. 4. P. 607.
5. ↑ ^{1 2} Кандидат психологических наук, член Европейской Ассоциации Психотерапии, Александр Сосланд о параноидальности Сталина
6. ↑ ^{1 2 3 4} Hachinski V. Stalin's last years: delusions or dementia? // European Journal of Neurology. 1999. Vol. 6, No. 2. P. 129. DOI:10.1111/j.1468-1331.1999.tb00004.x
7. ↑ Lasswell H. D. Psychopathology and politics: A new edition with afterthoughts by the author. N.Y., 1960.
8. ↑ ^{1 2} Старший научный сотрудник Ноттингемского университета, др. Гарольд Шукман. 2 минуты 42 секунды
9. ↑ ^{1 2} Профессор истории Института современной истории при Национальном центре научных исследований, Николя Верт в эфире программы «Именем Сталина»
10. ↑ ^{1 2} Британский историк, специалист по русской истории, профессор истории, Орландо Файджес. 10 инут 57 секунд
11. ↑ ^{1 2} Tucker R. С. A twentieth-century Ivan the Terrible // Stalin / Т. Н. Rigby. Englewood Cliffs, N.J., 1966.
12. ↑ ^{1 2} Рангур-Лаферриер, 1996, с. 60
13. ↑ Souuarine В. Stalin: A critical survey of bolshevism. N.Y., 1939.
14. ↑ Lyons E. Assignment in Utopia. N.Y., 1937.
15. ↑ Фромм, 2004, с. 78
16. ↑ ^{1 2 3} Рангур-Лаферриер, 1996, с. 12
17. ↑ ^{1 2} Фромм, 2004, с. 188
18. ↑ ^{1 2} Siomopoulos V., Goldsmith J. Sadism revisited // American journal of psychotherapy. 1976. № 3U.
19. ↑ ^{1 2} Lasswell H. D. Psychopathology and politics: A new edition with afterthoughts by the author. N.Y., 1960. P. 75
20. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 33
21. ↑ ^{1 2 3} Tucker R. С. The dictator and totalitarianism // Word politics. 1965. Vol. 17, No. 4. P. 555.
22. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 53
23. ↑ Horney К. The neurotic personality of our time. N.Y.: Norton, 1994.
24. ↑ ^{1 2} Tucker R. C. Stalin as revolutionary, 1879—1929: A study in history and personality. N.Y., 1974.
25. ↑ ^{1 2} Рангур-Лаферриер, 1996, с. 68
26. ↑ ^{1 2} Iremaschuiili J. Stalin und die Tragodie Georgiens: Erinnerungen. В., 1932. P. 10-12
27. ↑ Каминский В., Верещагин И. Детство и юность вождя: документы, записки, рассказы // Молодая гвардия. 1939.
28. ↑ ^{1 2} Аллилуева С. Только один год. N.Y.: Harper & Row Publishers, 1969. С. 360
29. ↑ Аллилуева С. Двадцать писем к другу. N.Y.: Harper & Row, 1967. P. 153
30. ↑ Davrichewy J. Ah! Ce qu’on rigolait bien avec mon copain Staline. Paris, 1979. P. 34
31. ↑ Knickerbocker H. R. Stalin mystery man even to his mother // New York Evening post. 01.12.1930. P.2
32. ↑ Barmine A. One who survived: The life story of a Russian under the Soviets. N.Y., 1945. P. 262
33. ↑ Antonov-Ovsiyenko A. The time of Stalin: Portrait of a tyranny. N.Y., 1983. P. 233-234
34. ↑ Davrichewy J. Ah! Ce qu’on rigolait bien avec mon copain Staline. Paris, 1979. P. 36-37
35. ↑ Аллилуева С. Двадцать писем к другу. N.Y.: Harper & Row, 1967. P. 145
36. ↑ Davrichewy J. Ah! Ce qu’on rigolait bien avec mon copain Staline. Paris, 1979.
37. ↑ Iremaschuiili J. Stalin und die Tragodie Georgiens: Erinnerungen. В., 1932.P.12
38. ↑ ^{1 2} Рангур-Лаферриер, 1996, с. 69
39. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 11
40. ↑ Сталин И. В. Соч. М., 1946—1953.XIII, 113
41. ↑ Lasswell H. D. Psychopathology and politics: A new edition with afterthoughts by the author. N.Y., 1960. P. 74
42. ↑ ^{1 2 3} Рангур-Лаферриер, 1996, с. 75
43. ↑ ^{1 2} Фромм, 2004, с. 189
44. ↑ Фромм, 2004, с. 190
45. ↑ The breaking of bodies and minds: Torture, psychiatric abuse, and the health professions / E. Stover, E. 0. Nightingale. N.Y., 1985.
46. ↑ Blackstock P. W. Agent of deceit: Frauds, forgeries and political intrigue among nations. Chicago, 1966. P. 48-83
47. ↑ Peter E. Torture. N.Y., 1985.
48. ↑ Amnesty International. Torture in the eighties. L., 1984.
49. ↑ Приказ министра внутренних дел СССР Л. П. Берии «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия» N 0068 4 апреля 1953 г.
50. ↑ Хрущев H. С. Хрущев о Сталине. Нью-Йорк, 1988. С. 39
51. ↑ Medvedev R. A. Let history judge: The origins and consequences of stalinism / D. Joravsky, G. Haupt. N.Y., 1973. P. 296—297
52. ↑ Антонов-Овсеенко А. Портрет тирана. Нью-Йорк, 1980. C. 167
53. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 101
54. ↑ Antonov-Ovwyenko A. The time of Stalin: Portrait of a tyranny. N.Y., 1983.
55. ↑ Seatore A. Stalin as military commander. N.Y., 1976. p. 171, 291
56. ↑ Barmine A. One who survived: The life story of a Russian under the Soviets. N.Y., 1945. p. 262
57. ↑ Orlov A. The secret history of Stalin’s crimes. N.Y., 1953. p. 345
58. ↑ Троцкий Л. Д. Сталин: В 2 т. Венсон, Вермонт, 1985. II, 147
59. ↑ ^{1 2} Рангур-Лаферриер, 1996, с. 102
60. ↑ Belsky J. Child maltreatment: An ecological integration // American psychologist. 1980. № 35. p. 169, 272
61. ↑ Документы к процессу «Евгений Джугашвили против «Эха Москвы»
62. ↑ Сталин приговорил счастливое детство
63. ↑ Проект постановления ЦИК и СНК Союза ССР «О борьбе с несовершеннолетними преступниками»
64. ↑ Krivitsky W. G. In Stalin’s secret service. N.Y., 1939.
65. ↑ Krotkov Y. The red monarch: Scenes from the life of Stalin. N.Y., 1979.
66. ↑ Орлов А. Тайная история сталинских преступлений. С. 54, 55.
67. ↑ Сувениров О. Ф. Трагедия РККА 1937—1938, — М.: ТЕРРА, 1998. С. 40
68. ↑ Антонов-Овсеенко А. Портрет тирана. Нью-Йорк, 1980. C. 222
69. ↑ Orlov A. The secret history of Stalin’s crimes. N.Y., 1953. P. 118—124
70. ↑ Orlov A. The secret history of Stalin’s crimes. N.Y., 1953. P. 40
71. ↑ Krivitsky W. G. In Stalin’s secret service. N.Y., 1939. P. 178
72. ↑ Антонов-Овсеенко А. Портрет тирана. Нью-Йорк, 1980. C. 177
73. ↑ Conquest R. The harvest of sorrow: Soviet collectivization and the teriOr-famlne. N.Y., 1986. P. 296
74. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 103
75. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 44
76. ↑ Antonov-Ovwyenko A. The time of Stalin: Portrait of a tyranny. N.Y., 1983. P. 293
77. ↑ ^{1 2} Rappaport E. Anti-Judaism: A psychohistory. Chicago, 1975. P. 275—276
78. ↑ Медведев Р. А. К суду истории: Генезис и последствия сталинизма. Нью-Йорк, 1974. С. 639
79. ↑ Михаил Иванович Калинин
80. ↑ Аллилуева С. Только один год. Нью-Йорк, 1969. С. 386
81. ↑ An end to silence: Uncensored opinion in the Soviet Union, from Roy Medvedev’s underground magazine «Political diary / S. Cohen. N.Y., 1982. P. 79
82. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 76
83. ↑ Fenichel O. The psychoanalytic theory of neurosis. N.Y., 1945. P. 420—421
84. ↑ Niederland W. G. Narcissistic ego Impairment in patients with early physical malformations // Psychoanalytic study of the child. 1965. № 20.
85. ↑ Levin R. Infantile omnipotence and grandiosity // Psychoanalytic review. 1986. No. 73.
86. ↑ Хрущев H. С. Хрущев о Сталине. Нью-Йорк, 1988.
87. ↑ Чаковский А. Б. Победа: Историческое повествование в трех книгах. Минск, 1985.
88. ↑ Tucker R. C. Stalin as revolutionary, 1879—1929: A study in history and personality. N.Y., 1974. P.437
89. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 77
90. ↑ Churchill W. S. The Second world war. 6 vols. Boston, 1983. VI, 669
91. ↑ ^{1 2} Рангур-Лаферриер, 1996, с. 82
92. ↑ Некрасов В. Саперлипопет, или Если бы да кабы, да во рту росли грибы… Лондон, 1983. С. 92
93. ↑ Kennan G. F. Russia and the West under Lenin and Stalin. Boston, 1960. P. 345
94. ↑ Агурский M. Двуликий Сталин // Время и мы. 1977. № 8. С. 10
95. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 37
96. ↑ Алексеев Г. Количественные параметры культа личности // СССР: внутренние противоречия. 1982. № 6.
97. ↑ Volsky (Valentinov) N.. Souvarine В. Un Caligula a Moscou: Le cas pathologique de Staline // Bulletin de l’Association d’etudes et d’informations politiques internationales 98 (suppl.). 1953. P. 7
98. ↑ Антонов-Овсеенко А. Портрет тирана. Нью-Йорк, 1980. С. 283
99. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 39
100. ↑ Medvedev R. A. New pages from the political biography of Stalin // Stalinism: Essays in historical interpretation / A Tucfcer. N.Y., 1977. P. 2
101. ↑ Ноймайр А. Портрет диктатора. В кн.: Психология господства и подчинения: Хрестоматия. / Ред. Чернявская А. Г.
102. ↑ Николаев В. Сталин, Гитлер и мы. М.: ЭНАС, СПб: Питер, 2008. ISBN 978-5-388-00284-6 Диагноз.
103. ↑ De Jonge A. Stalin and the shaping of the Soviet Union. N.Y., 1986. P. 455
104. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 40
105. ↑ Хрущев H. С. Хрущев о Сталине. Нью-Йорк, 1988. С. 38
106. ↑ Хрущев H. С. Хрущев о Сталине. Нью-Йорк, 1988. С. 67
107. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 40-41
108. ↑ Никита Сергеевич Хрущев. О культе личности и его последствиях. Доклад XX съезду КПСС
109. ↑ Рангур-Лаферриер, 1996, с. 42
110. ↑ ^{1 2 3} Tucker R. С. The Soviet, political mind: stalinism and post-stalin change. N.Y., 1971. P. 71
111. ↑ Cans J. The silent millions: A history of the Jews in the Soviet Union. L., 1969. P. 289

Литература

• Рангур-Лаферриер Д. Психика Сталина. — Прогресс-Академия, 1996. — ISBN 5858640826
• Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. — М.: 2006, 2004. — ISBN 5-17-023209-8
• Bychowski G. Dictators and disciples: From Caesar to Stalin: a psychoanalytic interpretation of history. — International Universities Press, 1969. — ISBN 0-8236-8029-0
• Bychowski G. Evil in Man: Anatomy of Hate and Violence. Grune & Stratton, 1968. ISBN 0-8089-0090-0
• Tucker R. С. Stalin as revolutionary 1879—1929: a study in history and personality. Norton, 1973. ISBN 039305487X

См. также

• Сталинские репрессии
• Паранойя
• Психическое здоровье
• Мания преследования