Эллинское происхождение древних македонцев

В статье перечислены факты за и против греческого происхождения древних македонцев (македонян). Учёные, дискутирующие о том, являлась ли Древняя Македония эллинистическим государством или нет, ссылаются как на свидетельства античных авторов, так и на лингвистический материал. Ни одно из доказательств не является неоспоримым, однако накопленный лингвистический и исторический материал позволяет отнести македонян к греческой ветви народов, хотя степень их близости остаётся неясной.

Аргументы сторонников близости македонян к грекам

Древнегреческая литература

Диалог между афинянином и македонцем в комедии «Македонцы» (V в. до н. э., поэт Strattis) идет на греческом языке. Географ Феофраст ссылается на разговоры с простыми людьми из Македонии, драматург Еврипид жил и сочинял последние годы в Македонии. Греческие пьесы играли в Македонии, так пьесы Еврипида «Архелай» и «Вакханки» впервые исполнили на сцене в Дионе. Нигде нет упоминаний о серьезном языковом барьере, только редкие свидетельства о различном произношении. Македоняне вместо придыхательного звука φ [ph] выговаривали звонкое β [b], к примеру Геродот замечает: «По словам македонян, пока фригийцы /Φρύγες/ жили вместе с ними в Европе, они назывались бригийцами /Βρίγες/».

Геродот

Согласно некоторым толкованиям, Геродот указывает на дорийское происхождение македонян: «После изгнания из Гистиеотиды кадмейцами дорийцы поселились у Пидна и назывались теперь македнами. Отсюда это племя снова переселилось в Дриопиду, а оттуда прежде всего в Пелопоннес, где и приняло имя дорийцев».^[1]

Однако, существуют разные трактовки названия македны, не являющегося обычным синонимом греческого имени македонян^[2]; кроме того, возможен и другой перевод данного пассажа, согласно которому «дорийцы поселились у Пидна в области, называемой „Македонией“».^[3] В другом месте Геродот утверждает, что по крайней мере правящая династия Македонии была греческого происхождения:

«А то, что эти македонские цари, потомки Пердикки, — действительно эллины, утверждают не только они сами, но и я убежден в этом. Кроме того, и судьи Олимпийских состязаний признали это. Когда Александр пожелал принять участие в состязаниях и для этого прибыл в Олимпию, то эллины, участники состязаний, требовали его исключения. Эти состязания, говорили они, для эллинов, а не для варваров. Александр же доказал, что он аргосец, и судьи признали его эллинское происхождение».^[4]

Историк Фукидид лично был в Македонии в конце V в. до н. э. и не подвергает сомнению эллинское происхождение (из Аргоса) македонских царей. Однако, возможно рассматривать те же данные как аргумент против эллинского происхождения македонян: сам факт, что эллинское происхождение династии приходилось доказывать, означает, что принадлежность династии, и тем более самой Македонии, к эллинскому миру вовсе не была для греков чем-нибудь очевидным. К тому же, как доказательство этого происхождения у Геродота приводится только легенда с довольно сказочной окраской о том, как в отдаленном прошлом, вследствие весьма необычных обстоятельств, трое братьев, изгнанные из Аргоса, приобрели македонский престол (8:137-139).

Касаясь Олимпиад, заметим эпизод в речи Эсхина «О преступном посольстве» (середина IV в. до н. э.), где македонян обвиняли в нарушении священного для всех греков Олимпийского перемирия. Македоняне, конечно, варвары, раз нарушили обычай, но еще более странным было бы обвинять в святотатстве действительных варваров. При Александре Великом (328 до н. э.) уже и простые македоняне отмечены среди победителей Олимпиад.

Гесиод

Поэт Гесиод (VIII—VII в. до н. э.) в «Каталоге женщин» в мифическом изложении указывает на родство македонян и фессалийцев (племя магнетов):

«Фией, принявшей зачатье от радостногромного Зевса,
Двое сынов рождены: Македон конеборный с Магнетом,
Во Пиерийском краю обитавшие подле Олимпа».

По Гесиоду прародителями основных греческих племен был Эллин, брат Фии. Совсем отличные от греков народы произошли от камней, бросаемых прародителем человечества Девкалионом, отцом Эллина и Фии. Греческий историк Гелланик посетил Македонию в V в. до н. э. и вывел македонцев потомками мифического Эола, сына Эллина (прародителя эолийцев). Другим сыном Эллина был Дор (прародитель дорийцев). Видимо, если даже различия в языке и существовали, то не настолько большие, чтобы заставить усомниться историка в греческих корнях македонян.

Персы

Персы в 492 до н. э. (при Дарии I) именовали македонян греками в шляпах от солнца (Yaunâ takabarâ, Yaunâ — произошло от названия греков-ионийцев, живших в Малой Азии), что засвидетельствовано в древнеперсидской надписи о племенах, подвластных Дарию. Македоняне носили национальные широкополые шляпы, кавсии, а других отличий от греков персы видимо не замечали.

Страбон

Географ начала н. э. Страбон описывал македонян как разные варварские племена, покорённые греками под началом первых македонских царей династии Аргеадов. Часть его труда, посвящённая Македонии, не сохранилась, но уцелели цитаты более поздних авторов. Страбон писал: «Македония, конечно, часть Греции, даже теперь [после римского завоевания]. Но так как я следую природе и расположению мест географически, я решил описать её отдельно от остальной Греции и присоединить к той части Фракии, которая граничит с ней».^[5]

Тит Ливий

Древнеримский историк Тит Ливий на рубеже нашей эры цитирует македонского посла III в. до н. э., который называет македонян людьми одного языка с этолийцами и арканянами, то есть греками: «Этолийцы, акарнанцы, македоняне говорят все на одном языке, сегодня они повздорили и разошлись, завтра — вновь объединились…»^[6]

Плутарх

Плутарх употреблял выражение, которое современные лингвисты затрудняются точно перевести и которое означает то ли македонский язык, то ли македонское наречие. Однако из его описания похода Александра Македонского возможно сделать заключение, что македоняне разговаривали на греческом языке: «С этой же целью он отобрал тридцать тысяч мальчиков и поставил над ними многочисленных наставников, чтобы выучить их греческой грамоте [греческому языку в англ. переводе] и обращению с македонским оружием».^[7]

Имена

Анализ германского лингвиста Отто Гофмана имен 40 македонцев, запечатленных в надписи от 423 года до н. э. (по поводу союза между Афинами и македонским царем Пердиккой II): «Одно имя, вероятно, фракийского происхождения, ещё одно неясного происхождения. Все остальные имена имеют красивую чёткую эллинистическую структуру, и только два из них, Неоптолем и Мелеагр, могли быть позаимствованы из эллинской мифологии».

Данный лингвист замечает, что македонские слова, отличные от греческих, принадлежат к узкому кругу названий животных, растений, одежды, военной амуниции, то есть тому кругу, где существует высокая вероятность заимствований извне. Проведённый анализ приводит лингвиста к выводу: македонские слова греческого звучания не являются заимствованиями из известных диалектов Эллады, но сформировались самостоятельно как прочие диалекты из единой основы, возможно протогреческого языка. Наличие фракийских имён не должно удивлять, считается, что после вытеснения фракийцев немало их осталось проживать среди македонцев.

Другой обильный источник македонских имен — надписи на могильных камнях античного кладбища вблизи обнаруженных в 1977 году предполагаемых царских склепов Филиппа II и его матери. Камни, датируемые 2-й половиной IV века до н. э., украшали могилы простых македонцев, мужчин и женщин. Идентифицировано 75 имен, все — греческие.

Надписи

В Македонии найдены надписи на греческом, но не обнаружено ни одной надписи на негреческом языке (до периода римского завоевания). Особенно важна Pella katadesmos, заклинание на свинцовой пластинке, обнаруженное в столице Древней Македонии Пелле в 1986 году (опубликованное впервые в 1993) и датируемое IV или III веками до н. э. В заклинании некая женщина низкого социального статуса просит демонов разрушить женитьбу некоего Дионисофена на Фетиме. Послание написано на языке, представляющим разновидность дорического (северо-западный диалект греческого), причем отличного от других форм дорического, что свидетельствует о македонском, а не пришлом происхождении автора.

Высказывания современников

Из речи Эсхина «О преступном посольстве» узнаем, что Аминта III, дед Александра Македонского и незначительный в то время македонский царь, имел право на участие в всегреческом Конгрессе в Спарте (371 до н. э.). Эсхин не отделяет македонян от греков: «Он /то есть Аминта/ присоединился к другим грекам в голосовании».^[8]

В письме Дарию Александр Великий заявляет: «Твои предки вторглись в Македонию и остальную Грецию». Определенно, македоняне считали себя родственными с греками, хотя греки не желали признавать невежественных в культуре, грубых нравами родственников, пока те вдруг не прославили Элладу блестящим блицкригом в Азии.

Во второй речи, 11 часть "О судьбе и доблести Александра" Плутарх говорит «... он [Александр] снова устремился к азиатскому походу, но и тут Судьба обрушила на него Фивы и войну в Греции-страшную необходимость кровью, железом и огнём вести оборону против единоплеменников, имеющую горестный исход.»

Аргументы противников близости македонян к грекам

Македонян греки называли варварами, но из контекста запальчивых политических речей видно, что имеется в виду иной культурный и политический уровень македонян, а также желание уязвить сильного врага. Признаком варварства в понятиях греков является отсутствие демократического правления и наследственные цари, но отнюдь не исключительно только чуждый язык. Так и эпиротов Фукидид называет варварами, хотя основные эпирские племена считаются в настоящее время носителями греческого языка. Часто цитируемая фраза Демосфена из его 3-й филиппики:

«И вы должны осознавать, что бы греки не перенесли от лакедемонян или от нас, было нанесено истинным народом Греции; и это должно восприниматься так же, как если бы законопослушный сын, унаследовавший богатство, совершил ошибку в распоряжении им; основываясь на этом, следует ожидать от него способности к исправлению ошибок, к тому же нельзя сказать, что он был чужак, и не является наследником собственности, с которой имеет дело. Но если раб или шальной ребенок тратил и портил то, в чем он не заинтересован — Небеса! с каким отвращением и ненавистью все заявят об этом! Однако в отношении Филиппа и его деяний они этого не чувствуют, хотя он не только не грек и никоим образом не близок к грекам, но даже не варвар из мест, достойных упоминания; в действительности, мерзкий человек из Македонии, откуда прежде невозможно было купить приличного раба».

Однако другой афинский оратор Исократ в речи «К Филиппу» упирает на эллинское происхождение македонского царя, хотя и отказывает в том же простым македонянам на том основании, что «эллины не привыкли к власти над собой одного человека, в то время как другие народы не способны распоряжаться своими жизнями без такого правления».

Другой часто цитируемый аргумент, цитата из Плутарха:

«Александр уже не мог сдержать гнева: схватив лежавшее около него яблоко, он бросил им в Клита и стал искать свой кинжал. Но так как один из телохранителей, Аристофан, успел вовремя убрать кинжал, а все остальные окружили Александра и умоляли его успокоиться, он вскочил с места, по-македонски кликнул царскую стражу (это был условный знак крайней опасности), велел трубачу подать сигнал тревоги».^[9]

Данный аргумент свидетельствует скорее о том, что разговоры в свите царя велись на греческом, и условное слово опасности вовсе могло быть не столько македонским, сколько жаргонным, вроде Атас на русском. Из различия македонского и греческого языков не следует их неродственность, как и различия между украинским и русским языками.

Отрывок из «Истории Александра» древнеримского писателя Курция:

«Тогда царь, пристально посмотрев на него, сказал: „Судить тебя будут македонцы, я спрашиваю, будешь ли ты говорить с ними на своем родном языке?“ На это Филот ответил: „Кроме македонцев есть много других, которые, я думаю, лучше поймут меня, если я буду говорить на том же языке, на каком говорил и ты, и не ради чего другого, как быть понятым большинством“. Тогда царь сказал: „Видите, какое отвращение у Филота даже к языку его родины? Он один пренебрегает его изучением. Но пусть говорит, как ему угодно, помните только, что нашими обычаями он пренебрегает так же, как и нашим языком“».^[10]

Однако есть обоснованные подозрения, что Курций выдумал многие эффектные сцены, стараясь написать скорее художественное произведение, нежели исторический трактат. И если ход событий излагается вполне достоверно, того же нельзя сказать о многочисленных разговорах, вложенных в уста исторических персонажей.

Описывая войско македонского царя Пердикки в одном из эпизодов Пелопонесской войны, Фукидид различает эллинов, живущих в Македонии, от собственно македонян (Фукидид 4:124):

В это время Брасид и Пердикка вместе совершили вторичный поход против Аррабея в Линк. Пердикка вел за собою войска подвластных ему македонян, а также гоплитов из эллинов, живущих в Македонии; Брасид кроме остававшихся у него пелопоннесцев взял с собою халкидян, аканфян и все, что доставили прочие города по мере своих сил.

Несколько позже Фукидид заставляет спартанского военачальника Брасида называть македонян «варварами» (Фукидид 4:126):

Что касается варваров, которых по неопытности вы боитесь, то после сражений, какие вы имели раньше с варварами македонскими, следует знать, что они не будут страшными.

Эти цитаты приводятся в качестве доказательства того, что только правящая династия Македонии была греческого происхождения^[11]. Следует отметить, что в других местах Фукидид по-видимому все-таки различает также македонян и (чистых) варваров, отмечая, например, что «македоняне и масса варваров вдруг были объяты ужасом» (Фукидид 4:125).

Согласно Плутарху (Алекс. 51:2), во время конфликта с недовольными македонянами, Александр Великий воскликнул, обращаясь к двум грекам из своего окружения:

«Не кажется ли вам, что греки прогуливаются среди македонян, словно полубоги среди диких зверей?»

Примечания

1. ↑ Геродот, 1.56
2. ↑ W. W. How, J. Wells, A Commentary on Herodotus. At Perseus
3. ↑ Herodotus, Histories; English translation at Perseus
4. ↑ Геродот, 5.22
5. ↑ Страбон, фр. 9 к кн. VII, «География»
6. ↑ Тит Ливий, 31.29.15
7. ↑ Плутарх, «Александр», 47
8. ↑ Эсхин, О преступном посольстве, 2.32
9. ↑ Плутарх, «Жизнеописание Александра»
10. ↑ Курций, 6.9
11. ↑ http://www.perseus.tufts.edu/cgi-bin/ptext?doc=Perseus:text:1999.04.0036&query=page%3D%23262 Graves, C.E. Commentary on Thucydides. CHAPTER CXXIV. At Perseus