- Ревуэльтас
-
Ревуэльтас, Сильвестре
Сильвестре Ревуэльтас Санчес (исп. Silvestre Revueltas Sánchez; 31 декабря 1899, Сантьяго-Папаскьяро — 5 октября 1940, Мехико) — мексиканский композитор, скрипач и дирижёр. Величайший национальный музыкант XX века.
Содержание
Биография
Из известной семьи, давшей стране крупных писателей, художников, актёров. Закончил консерваторию в Мехико, учился в Остине и Чикаго. Давал скрипичные концерты, выступал как дирижёр (ассистент главного дирижера Национального симфонического оркестра Мексики), пропагандист новейшей музыки. Дружил с Октавио Пасом, Пабло Нерудой, Николасом Гильеном, Рафаэлем Альберти, Давидом Альфаро Сикейросом. В годы Республики и гражданской войны в Испании сотрудничал с республиканскими силами, после победы Франко вернулся на родину. Бедствовал, пил, болел, попадал в психиатрические лечебницы. Скончался от воспаления легких.
Творчество
Музыкальную историю Мексики можно описать как маятник Фуко, колеблющийся между музыкальными произведениями, которые звучат по-мексикански, и теми, которые пытаются создать атмосферу Европы, но в культуре – как и в физике – существуют внешние силы, которые придают качанию маятника разные направления, заставляют его описывать круг, показывая нам, что Земля вращается. В последние годы 19-го и первое десятилетие 20-го века диктатор Порфирио Диас открыл Мексику для иностранных инвестиций, пытался добиться политического единодушия – при необходимости с помощью силы – и установил особый вид управления, деятели которого получили прозвище «сьентификос», т.е. «ученые». Искусство эпохи Порфирио Диаса имело четкую миссию и эстетическую задачу: построить такую столицу, которая будет отражать европейские представления и идеалы. Градостроительство и архитектура Мехико пытались воссоздать знаменитые парижские бульвары и даже некоторые памятники Прекрасной эпохи -на ацтекской почве. И в самом деле «людоед-филантроп», как называл его Октавио Пас, Порфирио Диас финансировал обучение нескольких мексиканских деятелей искусства в Старом свете. Музыканты Рикардо Кастро и Хулиан Каррильо вернулись из европейских консерваторий с багажом великолепных уроков и желанием реорганизовать музыкальную жизнь Мексики так, чтобы отразить усвоенные модели. Мексиканская революция потребовала новых художественных идеалов – маятник был на стороне Мексики. И теперь нужно было найти Вергилия, чтобы воспеть подвиги и мечты новых героев. Муралисты заполняли стены воображаемым величием ландшафтов, сопоставляя революционную борьбу с поражением, нанесенным их землякам во время завоевания: простые люди дождались дня отмщения. Это часть того контекста, где родился Сильвестре Ревуэльтас – в крошечном городке в штате Дуранго. Сильвестре принадлежит к роду, из которого вышел ведущий литературный деятель левого крыла мексиканской художественной и политической жизни середины 20-го века, его брат Хосе – идеолог и писатель, которому нет равных в культурной жизни Латинской Америки. Фермин, прославленный художник, был их младшим братом, и если он известен меньше, то только потому, что он рано умер, а время не пощадило большую часть его творческого наследия. К сожалению, значительная часть его работ безвозвратно утеряна. Маятник был на мексиканской стороне, но новые власти поставили вопрос: что является мексиканским сегодня? Уже в последние годы 19-го века на картинах Сатурнино Эррана появился идеализированный образ Мексики – местные жители изображались в позах и с жестами греческих богов, а в операх Ортеги и Моралеса старинные и современные мексиканские герои пели каватины на итальянском языке. Искусство революционной Мексики должно было отойти от всего, что напоминало о бывшем диктаторе, и следовательно – от всего европейского. Наилучшей похвалой, какую только мог получить молодой художник, были такие прилагательные как буйный, варварский или примитивный. Воображаемые и возможные мексики были многочисленны и противоречивы, их было столь же много, сколько и путей их достижения. В то время как Чавес, представляя собой фасад официальной культуры, строил инновационную и эффективную культуру в государстве, часто занимая самые высокие посты и пользуясь необычайным общественным влиянием, Ревуэльтас жил в оппозиции. Как свидетельствует его имя (Ревуэльтас = бунт), он должен был быть мятежником и выступать против властей. Вместе с другими мексиканскими и иностранными художниками он с энтузиазмом участвовал в акциях, подобных созданию Лиги революционных художников и писателей. Именно тогда он познакомился с Николасом Гильеном. Он тоже поехал в Испанию с группой мексиканской интеллигенции, чтобы выразить солидарный протест против Франко. Чавес Морадо, Хуан де ла Кабада, Октавио Пас, Карлос Пельисер, Элена Гарро, Николас Гильен – это имена лишь некоторых из тех, кто разделял его идеалы и отправился в это путешествие, хотя вскоре каждый из них пошел своей дорогой. В музыке Чавес пытается воссоздать Мексику без первородного греха, принесенного европейской кровью, или представить идеальное прошлое в виде греческой мифологии, как в балете «Дочь Колхиды», написанном для Марты Грэм, или итальянского ренессанса в опере «Гости». Его музыка кардинально отрицает традиционные музыкальные структуры, изолируя себя в спирали изнурительного приступа. Музыка Ревуэльтаса начинается с более реальной и ощутимой Мексики, принимая противоречивую городскую среду своего времени. Ничто не остается за пределами его словаря, даже самые грубые ругательные слова. Он с легкостью высмеивает утонченное, ученое и космополитичное искусство. Ревуэльтас не занимал какого-либо официального положения, ему было даже трудно сохранять свою работу в консерватории, а в момент невоздержанности он появлялся в центральном патио обнаженным, в одном сарапе (покрывало с разрезом для головы), которое он распахивал перед замершими в ужасе учителями, приветствуя их почтительным поклоном. Эта история, как и многие другие, говорит нам о художнике, который воспринимал свой алкоголизм и свою жизнь почти как священное клеймо, подобно Мусоргскому, Мануэлю Гонсалесу Серрано и многим другим художникам, не вписывающимся в привычные рамки и неспособным творить в посредственной бюрократической среде. Эта история также говорит о Мексике, которая, будучи неспособной справиться с характером Ревуэльтаса, принесла его в жертву, как во времена ацтеков. Взлеты и падения революционного времени, позволили Сильвестре некоторое время учиться в Соединенных Штатах. Он был прекрасным скрипачом, и с первых своих шагов в музыке заявил о себе как о композиторе. Термин «муралисты» используется для удобного объединения в одну группу Диего Риверы, Ороско и Сикейроса, хотя трудно представить себе более разнородных художников. Подобным образом удобно говорить о мексиканском музыкальном национализме как движении, представленном Чавесом и Ревуэльтасом, хотя их идеалы, источники и наследие так явно различаются. У Мексики много лиц, но Мексика Ревуэльтаса оказалась наиболее реальной, долговечной, волнующей и влиятельной. Многие трудности, с которыми сталкивался Ревуэльтас, чтобы приносить домой насущный хлеб, не благоприятствовали амбициозным творческим проектам, для сочинения которых требовалось долгое время. Он не писал ни опер, ни симфоний. Его короткая жизнь едва дала ему время, чтобы сочинить музыку к фильмам, танцами и несколько произведений, написанных специально для радио или Концертного зала. Он оказался достаточно мудр, чтобы оставить нам и симфонические, и камерные версии своих произведений, и те, и другие в равной мере достоверны и полноценны. Ревуэльтас писал музыку для кино, чтобы свести концы с концами. В отличие от Noche de los Mayas, Vamonos con Pancho Villa или Los de Abajo, в Redes («Сети») (1935) социально значимый сценарий и интернациональная команда создали музыкально-визуальный шедевр за много лет до более известной совместной работы Прокофьева и Эйзенштейна в «Александре Невском». В команду Ревуэльтаса входил Пол Стренд – великий фотограф и убежденный социалист, который впоследствии попал под подозрение внушающего ужас Комитета по антиамериканской деятельности и был вынужден эмигрировать в Европу. За постановку отвечали мексиканец Эмилио Гомес Муриэль и Фред Циннеман, австрийский режиссер, который успешно ставил в Голливуде разнообразные фильмы – от вестернов до музыкальных комедий. Левое правительство генерала Ласаро Карденаса финансировало фильм, роли в котором исполняли местные рыбаки. Это был пример высококачественного и общественно значимого мексиканского художественного фильма и современной музыки, которые, как и жизнь Ревуэльтаса, были коротки. Musica para chadar («Музыка чит-чат») – такое юмористическое название сам Ревуэльтас дал музыке, которую он написал в 1938 г. для документального фильма «Железные дороги Нижней Калифорнии». Великий немецкий дирижер Эрих Клайбер составил сюиту из этих материалов, и когда исполнял ее, дал ей название Paisajes (Пеизажи), чтобы подчеркнуть великолепие музыки. Если «Музыка чит-чат» представляет собой образец непочтительного чувства юмора Ревуэльтаса, то еще одной иллюстрацией может служить название короткого камерного произведения, которое он написал для восьми музыкантов, и премьера которого должна была состояться в радиопередаче: «8 x радио» (Восемь музыкантов в эфире).
Краткость и синтаксис его музыки характерны для модернизма, который отрицает высокопарную риторику романтизма. Это еще одна причина, по которой он не писал симфоний или опер, а только музыку для радикальных современных видов искусства – кинематографа или кукольного театра – такую как его Renacuajo Paseador.
Это не означает, что Ревуэльтас не мог быть серьезным и глубоко трогательным как в нескольких моментах Redes и главным образом в Homenaje a Garcia Lorca (1936). По точному замыслу аранжировки не используются ни виолончели, ни альты, а незабываемые пассажи подарены плачущей трубе, тубе и пикколо в их предельных диапазонах. Три части поэмы «Танец», «Дуэль» и «Сын» производят незабываемый эффект, и хотя это произведение может быть исполнено большим количеством струнных инструментов, та версия, которую избрал Карлос Мигель Приэрто с двумя скрипками на партию, достигает несомненной и трогательной музыкальной ясности. Это краткий синтез эстетики Ревуэльтаса, в котором он дистиллирует все свое своеобразие и чувство. Через пару лет он напишет: «Теперь я потонул в расстоянии. Здесь я не слышу криков боли в Испании. Как не слышу шума ни пулеметов, ни пушек, ни гаубиц. Далеко отсюда темные города, страдающие матери, убитые дети и солдаты. Вдали остаются любимые героические города, улицы Мадрида, Валенсии, Барселоны; маленькие городки Ла-Манчи и Андалузии, эти оливковые рощи, эти фруктовые сады и эти пустынные равнины". Janitzio (1933) - произведение в котором Ревуэльтас с огромным мастерством использует большой оркестр, несмотря на то что это относительно ранняя работа. Оно несет несомненный отпечаток своего создателя, хотя сам он и высмеивал эту работу, говоря, что так он внес свой вклад в музыкальный туризм. Открывающие фанфары и вся суматоха провинциальной фиесты предшествуют спокойной и лиричной центральной части, которая снова нарушается возвращением к исходной части. Ревуэльтас заявлял, что если, анализируя его произведения, кто-нибудь наткнется на двухчастную форму или трехкомпонентную структуру АВА, то это совершенно случайно и без какого-либо намерения с его стороны. В 1937 году Ревуэльтас поехал в Испанию, потонувшую в Гражданской войне. Хотя он знал Мальро и других левых мыслителей, глубокое влияние на его музыкальное творчество оказал кубинский поэт Николас Гильен. Ревуэльтас положил три его поэмы на музыку, «Идущий», «Я не знаю, почему ты так думаешь» и «Сенсемайя», а год спустя он переработал их в прекрасное симфоническое произведение, возможно наиболее известное из его работ. Оригинал – это песня для баритона под аккомпанемент камерного ансамбля. Выбор этих трех поэм не случаен: в Caminando («Идущий») мы слышим голос раба, который больше не протестует и не обличает, а кричит в отчаянии: Один, которого я возьму и сожму, шагая, Этот один платит за всех, шагая; Я сломаю ему шею, шагая, и даже если он будет молить о пощаде, Я съем его и выпью его, шагая, шагая, шагая. Малопонятный диалог с солдатом, в котором он узнает самого себя – это текст другой песни:
Я не знаю, почему ты думаешь, солдат, что я ненавижу тебя, если мы с тобой одно и то же, я, ты. Ты беден, и я тоже; Я вышел из низов, и ты тоже;
«Сенсемайя», поэма с подзаголовком «Песня для заклинания змеи», основана на тексте, воспроизводящем ритмы традиции мулатов.
Mayombe bombe mayombe! У змеи глаза-бусины; змея приползает и оборачивается вокруг палки; с глазами-бусинами, вокруг палки; с глазами-бусинами. Змея передвигается без ног; змея прячется в траве; передвигаясь, прячется в траве, передвигается без ног. Через год Франко одержал победу в Испании, а через два года Ревуэльтас умер от пневмонии, в то время когда его музыка исполнялась во Дворце изящных искусств в Мехико. Свои последние годы он провел в больницах, пытаясь справиться с алкоголизмом методами, которые сегодня выглядят средневековыми. Во время одного из таких неизбежных заточений он написал следующие строки: «печаль и боль прячутся и в то же время кричат о своей надежде испуганными или отчетливо молящими глазами. Взгляды, которые оставляют след позади закрытой двери. Надежды запирают себя на ночь. Бесконечная ночь. Только ритм боли служит нам указателем. Только тени отмечают минуты. Тишина. Только тишина слышит сердце, которое кричит беззвучно. Только тишина слушает дребезжание смерти и стон, который остается в теле, не проявившись. Иногда нет даже дуновения. Иногда только тень тихо проходит мимо. И ночь, везде ночь. Без конца". Но иногда музыка Ревуэльтаса звучит, неся с собой взрыв смеха в середине глубочайшего горя или вызывая у нас слезы среди фиесты. Музыка, которая изображает мексиканцев не греческими богами, и не героями-ацтеками, а сложными, противоречивыми, хрупкими и непоследовательными людьми, которыми мы, мексиканцы, на самом деле и являемся. Бенхамин Хуарес Эченике
Сочинения
Catálogo de obras de Silvestre Revueltas Año Obra Tipo de obra 1918 Адажио, для камерного оркестра 1924 Tragedia en forma de rábano (no es plagio) (для фортепиано) 1924 El afilador, для скрипки и фортепиано (версия для септета духовых, 1929) 1924 Tierra p’a las macetas - 1924 A manera de preludio, для скрипки и фортепиано 1926 Элегия, для голоса и фортепиано 1926 Батик, для камерного оркестра 1929 Пьеса для оркестра 1929 Песня для 12 инструментов 1929 Cuatro pequeños trozos, для двух скрипок 1930 Cuarteto de cuerda n.º 1, струнный квартет №1 1931 Песня (1931/1939), для камерного оркестра 1931 Дует утки и канарейки, для голоса и камерного оркестра 1931 Cuarteto de cuerda n.º 2 (Magueyes), струнный квартет №2 1931 Cuarteto de cuerda n.º 3, струнный квартет №3 1931 Окна, для оркестра 1931 Уличные перекрёстки, симфоническая поэма 1931 Madrigal, для камерного оркестра 1931 Ranas, для голоса и фортепиано 1931 Куаунауак, симвоническая поэма для струнного оркестра) 1932 Краски, симфоническая поэма 1932 El tecolote, для голоса и фортепиано 1932 Три пьесы для скрипка и фортепяно 1932 Cuarteto n.º 4 «Música de feria»,квартет №4 1932 Копилки, симфоническая поэма 1932 Париан, для оркестра 1933 Toccata (sin fuga), для скрипки и оркестра 1933 Трока, для оркестра 1933 8 x радио, для группы инструментов 1933 Ханицио (2.ª versión de 1936), для оркестра 1933/35 Гуляка-головастик (hay 2.ª versión de 1936), кукольный балет-пантомима 1934 Дороги, симфоническая поэма 1934 Danza Geométrica (пласкости), для оркестра 1934 Пласкости, для группы инструментов 1934-35 Музыка для фильма Рыболовные Сети (originalmente denominada Pescados) 1935 Музыка для фильма ¡Идём с Панчо Вильей!, 1935 Рыболовные Сети (suite del Erich Kleiber, 1890-1956), для оркестра 1935-36 В честь Гарсия Лорки, для камерного оркестра 1936 Музыка к кинофильмам Дороги (reorquestación de la obra sinfónica homónima, 1933), музыка для фильма 1936 Amiga que te vas, для голоса и фортепиано 1937 Caminando, для баритона и фортепиано 1937 Сенсемайя, canto para matar a una culebra, симфоническая поэма для камерного оркестра 1937 Не знаю что ты думаешь..., для группы инструментов 1938 First little serious piece, для группы инструментов 1938 Second little serious piece,для камерного оркестра 1938 Orquestación de música partisana: Un canto de guerra para los frentes populares, для оркестра 1938 Orquestación de música partisana: Hacia la vida (Shostakovich),для оркестра 1938 Escenas infantiles, для камерного оркестра 1938 Música para la película La bestia negra, музыка для фильма 1938 Música para la película El Indio, музыка для фильма 1938 Música para la película Ferrocarriles de Baja California (dirigida en concierto por Revueltas bajo el nombre Музыка для болтовни, y editada en forma de suite, como Пейзажи, por el director austriaco E. Kleiber), музыка для фильма 1938 Canto de una muchacha negra, для голоса и фортепиано 1938 7 песен Гарсия Лорки [7 canciones], для голоса и фортепиано 1938-39 Маршруты, для оркестра 1938-39 Детких песен [5] y dos canciones profanas, для голоса и фортепиано 1939 Музыка для болтовни (пейзажы), для камерного оркестра 1939 Три Сонета (hora de junio), для группы инструментов 1939 Música para la película El signo de la muerte, музыка для фильма 1939 La Noche de los Mayas (suite realizada por José Yves Limantour), для оркестра 1939 Música para la película La noche de los mayas, музыка для фильма 1939 Аллегро (ostinato), для фортепиано 1939/40 Полковица, балет 1940 Este era un rey, музыка к спектаклю для группы инструментов 1940 Música para la película ¡Que viene mi marido!, музыка к фильму 1940 Музыка к фильму Те кто внизу Литература
- Kolb R., Wolffer J. Silvestre Revueltas: sonidos en rebelión. México: Universidad Nacional Autónoma de México, Escuela Nacional de Música, Dirección General de Apoyo al Personal Académico, 2007.
Ссылки
Wikimedia Foundation. 2010.
