"Странный человек"

«СТРАННЫЙ ЧЕЛОВЕК», одна из ранних драм Л. (1831), по его определению — «романтическая драма». Во многом родственна «Menschen und Leidenschaften». Автобиографичность драмы (см. Автобиографизм) засвидетельствована автором: «Я решился изложить драматически происшествие истинное...Лица, изображенные мною, все взяты с природы...» (V, 205). Наиболее точно отражена история отношений Л. с Н.Ф. Ивановой. Значительно дальше от известных фактов биографии Л. семейная драма гл. героя пьесы Владимира Арбенина, но и в ней отразились переживания поэта, вызванные разладом в семье. Впечатление подлинности усиливается благодаря внешней структуре пьесы, разделенной вместо традиц. актов и явлений на 13 датированных сцен, придающих ей форму драматизированного дневника. Предполагается, что в IV сцене изображен студенч. кружок самого Л. История героя раскрывается в связи с социальными приметами времени. В «Странном человеке» развиваются антикрепостнич. мотивы драмы «Menschen und Leidenschaften». В V сцене пьесы Арбенин слышит от крепостного крестьянина страшный рассказ о зверствах помещицы, открывающий герою горькую правду о своем отечестве. По силе рассказа о трагедии народа эта «крестьянская» сцена м. б. сближена лишь с «Путешествием из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева; за исключением пьесы В. Г. Белинского «Дмитрий Калинин», она не имеет себе равных в лит-ре того времени. Сходство с драмой Белинского (был ли знаком с ней Л., не установлено) объясняется общностью впечатлений от крепостнич. действительности и «...полным тождеством идей у обоих студентов и начинающих писателей» (Висковатый, с. 123). Мысли и суждения моск. студентов раскрыты Л. и в IV сцене, где друзья Арбенина горячо спорят о судьбах России, о путях ее нац. развития, о величии нар. подвига в 1812. Слова Заруцкого о значении «великого пожара Москвы» — голос передовых людей, для к-рых этот героич. эпизод — залог внутр. сил нации, голос самого Л., в чьем творчестве тема 1812 нашла широкое отражение. В «студенческой» сцене Л. показывает живой интерес моск. молодежи 30-х гг. к романтич. театру Шиллера — Мочалова. Здесь же — намек на цензурное насилие над трагедией «Разбойники», допущенной к постановке на рус. сцене только после переделок и сокращений («общипанные разбойники Шиллера»). Духовный облик Арбенина — отражение настроений, идейно-филос. исканий лермонт. поколения. Жизненная позиция героя неотделима от идеи самопознания, выразившей напряженность мысли и внутр. тревогу передовой молодежи тех лет, ее потребность в самоанализе. Л. передал Арбенину и свойственный его современникам трагизм мироощущения: самопознание для него — «тяжелая ноша», а связанные с ним «исполинские замыслы» — печальные заблуждения юности. Монологи Арбенина звучат как исповедь души самого поэта, а нек-рые из них прямо перефразируют известные строки из юношеских стихов Л. Драматургич. конфликт пьесы основан на столкновении гл. героя, человека возвышенных чувств и мыслей, со светским обществом. Жестокость отца, страдания и смерть матери, измена возлюбленной, предательство друга изображены как следствие искаженных представлений о чести, порядочности, человечности. Светское общество враждебно герою; оно видит в нем чужого, «странного» человека и преследует его насмешками, клеветой. В резкости обличит. суждений Арбенина окружающие уже ощущают скрытую угрозу своему благополучию. Неприятие нравств. норм жизни света — не единств. проявление душевной активности героя. С мужеством отчаяния стремится он защитить человечность, добро, справедливость горячей верой в деятельную силу любви (отношения с отцом). Л. показывает бесплодность этих попыток, неизбежность превращения энергии любви в энергию ненависти. Характер изображения светского общества сближает «Странного человека» с комедией А. С. Грибоедова «Горе от ума». Близость эта сказывается в нек-рых деталях сюжета драмы (мотив мнимого сумасшествия героя; во II сцене упомянуто имя Чацкого; обыгрывается название комедии), а также в изображении быта моск. барства (сцены IX, XII, XIII). Родство этих произв. обнаруживается и в общем характере конфликта, трактующего столкновение героя и знати как обществ. драму. В «Странном человеке», как и в «Menschen und Leidenschaften», Л. вновь изображает романтич. героя в окружении реалистич. персонажей, вводит его в бытовые сцены. Романтич. исключительность героя получает жизненную мотивировку: Арбенин — поэт, что делает психологически оправданными его особую душевную организацию, возвышенный пафос монолога. Драма не свободна от воздействия патетич. стиля Ф. Шиллера, хотя по сравнению с «Menschen und Leidenschaften» оно заметно ослаблено. Речевая манера романтич. героя утрачивает чрезмерную выспренность, декламационную риторичность. Контрасты в речи героя и реалистич. персонажей смягчаются или исчезают. Возрастающее внимание к внутр. мотивам свидетельствует о движении Л. от юношеской «неистовой романтики» к подлинному психологизму. В драме обнаруживается нек-рая близость к повествоват. манере изображения: монологи третьего гостя (сцена II, XIII) напоминают авторский комментарий к образу героя, в пьесе есть предисловие и эпиграф, традиц. действия заменены датированными сценами. Это определяет особое место драмы в творчестве Л., она как бы предваряет переход писателя к романтич. прозе. О постановках «Странного человека» см. в ст. Театр. Пьесу иллюстрировали: В. П. Белкин, Г. С. Верейский, Г. Н. Веселов, М. Малышев, З. Пичугин, М. В. Ушаков-Поскочин, А. Г. Якимченко. Автографы: беловой — ИРЛИ, тетр. XVIII; черновой — ИРЛИ, тетр. X, без сцен IV и X. На обложке — надпись рукой Л.: ««Странный человек». Романтическая драма. 1831 года. Кончена 17 июля. Москва». Черновой автограф отд. сцен — ИРЛИ, оп. 1, № 11. Подробный пересказ пьесы с публикацией отрывков — в статье С. Д. Шестакова «Юношеские произведения Лермонтова» («РВ», 1857, т. 9, июнь, кн. 1, с. 317—36). Впервые (по черновой рукописи) — Соч. под ред. С. С. Дудышкина, т. 2, 1860, с. 197—282, с цензурными пропусками; беловой текст впервые полностью в кн.: Юношеские драмы М. Ю. Лермонтова, под ред. П. А. Ефремова, СПБ, 1880, с. 197—271.

Лит.: Дурылин С. (2), с. 15—22; Бродский (5), с. 278—96, 320—22; Мануйлов (6), с. 85—97; Андроников (6), с. 34—59; Храбровицкий, с. 243—247; Эйхенбаум (12), с. 125—220; Владимирская (2), Владимирская Н. М., Драма «Странный человек» и становление худож. системы Л., «Уч. зап. Великолукского гос. пед. ин-та», 1964, в. 24, с. 5—27.