Мансурова Цецилия Львовна

Мансу́рова Цецилия Львовна

(1896—1976), актриса, народный артист СССР (1971). С 1919 в Студии, затем в Театре имени Вахтангова. Роли: Турандот («Принцесса Турандот» К. Гоцци), Шурка («Егор Булычов и другие» М. Горького), Беатриче («Много шума из ничего» У. Шекспира), Филумена («Филумена Мартурано» Э. Де Филиппо) и др. Присущие Мансуровой эмоциональная заразительность, темперамент, искусство иронической характеристики персонажа, пластическое изящество органически сочетались с психологической глубиной раскрытия характера. Профессор Театрального училища имени Щукина (с 1946).

* * *

МАНСУРОВА Цецилия Львовна

МАНСУ́РОВА Цецилия Львовна (наст. фам. Воллерштейн) [8 (20) марта 1896, Москва — 22 января 1976, там же], российская актриса; народная артистка СССР (1971).
На пути к Мансуровской студии
Получила всестороннее образование и, в частности, музыкальное, что ей очень пригодилось в ее дальнейшей актерской деятельности. Окончила юридический факультет Киевского университета. Однако всю жизнь заниматься юриспруденцией ее не прельщало, всеми ее помыслами владел театр. В 1919 была принята в московскую театральную Мансуровскую студию, которой руководил известный мхатовский режиссер и актер Е. Б. Вахтангов (см. ВАХТАНГОВ Евгений Багратионович), сразу почувствовавший ее незаурядное дарование. Именно он предложил ей как своей лучшей ученице взять сценический псевдоним Мансурова по названию студии, находящейся в Мансуровском переулке (что между улицами Пречистенкой и Остоженкой).
Неповторимая Турандот
Вслед за студией легендарная «Принцесса Турандот» в постановке Вахтангова стала подлинной школой, заложившей основы блистательного творческого пути замечательной актрисы. Коварная, жестокая, капризная и вместе с тем лукавая, нежная, манкая, Мансурова-Турандот с первой же минуты покоряла зрителей своей необыкновенной женственностью и изысканностью. В ней все было совершенство: голос, манеры, пластика и, главное, искренняя вера в подлинность происходящих на сцене коллизий. Стало совершенно очевидно, что в Вахтанговском театре появилась актриса широкого диапазона, огромной эмоциональной наполненности и психологической искренности.
Ведущая актриса театра
Мансурова, создавая характеры своих героинь, стремилась найти определяющее начало в обрисовке персонажей, отвергая детали. Неуемность ее темперамента, романтический полет фантазии, владение многими тайнами сценической выразительности позволили ей создавать характеры крупные, яркие, сочные. Таковы были ее необузданная в своей любовной страсти Донья Урака («Комедии Мериме», постановка А. Д. Попова (см. ПОПОВ Алексей Дмитриевич), 1924), напористая, хищная, заманчивая в ощущении своей женской привлекательности Зойка («Зойкина квартира» М. А. Булгакова (см. БУЛГАКОВ Михаил Афанасьевич), постановка Попова, 1926), готовая на любые жертвы ради революции романтически возвышенная Жанна Барбье («Интервенция» Л. И. Славина (см. СЛАВИН Лев Исаевич), постановка Р. Н. Симонова (см. СИМОНОВ Рубен Николаевич), 1933). Почти одновременно с образом Жанны Мансурова работала над созданием образа Шурки («Егор Булычев и др.» М. Горького (см. ГОРЬКИЙ Максим), постановка Б. Е. Захавы (см. ЗАХАВА Борис Евгениевич), 1932). Горьковская драматургия предъявила к актрисе требования поиска иных форм выразительности, большей конкретности и жизненной достоверности, лепки более емкого, многопланового образа. С этим образом романтическая экспрессивность, бывшая ранее основной краской в создании характеров, уступила место не лишенной романтического полета, но более сдержанной манере исполнения. Образ приобретал глубину.
Творческие вершины
Но все эти роли были лишь ступенями к тем творческим вершинам, которые Мансурова достигла в 1940—1950-е гг. Правда, на этом пути был уже образ, предвосхитивший этот взлет, образ, заставивший заговорить о Мансуровой как о крупном явлении отечественной сцены. Москва была покорена восхитительной, божественной Беатриче («Много шума из ничего», постановка И. М. Рапопорта, 1936), в которой клокотал вулканический темперамент ренессансной сицилианки, покорившей сердце завзятого женоненавистника Бенедикта. Он (его играл Симонов) был сражен ее женской прелестью и мужским складом ума. Этим спектаклем было положено начало знаменитому актерскому дуэту Мансурова—Симонов, который еще не раз с блеском заявлял о себе на вахтанговской сцене.
«Перед заходом солнца»
Не случайно спектакль «Перед заходом солнца» (постановка А. И. Ремизовой) появился на вахтанговской сцене в 1941, в самый канун войны. Семейный конфликт, составляющий сюжетную основу пьесы, отражает, как в капле воды, социальные и политические проблемы бушующего моря немецкой жизни конца 1930-х гг. Сделав упор на политической стороне интриги пьесы (что было естественно в 1941), театр не оставил в стороне психологическую разработку характеров всех персонажей спектакля. Особенно «повезло» двум главным героям.
Главную женскую роль Инке играла Мансурова. Ее героиня, чистая, наивная, восторженная девушка, была воплощением добра и бескорыстия.
Военные годы закономерно обострили внимание художников к героическим темам. На вахтанговской сцене Н. П. Охлопковым (см. ОХЛОПКОВ Николай Павлович) в 1942 был поставлен спектакль «Сирано де Бержерак» Э. Ростана (см. РОСТАН Эдмон), в котором роль Роксаны была поручена Мансуровой. Вместе со своей героиней она проходила путь от кокетки и причудницы в начале спектакля до прозревшей в своем трагическом заблуждении женщины, способной на подвиг и великую верность.
Филумена Мартурано
Далее, как из рога изобилия, посыпались великолепные творческие удачи: Алиса («Глубокие корни», 1948), Фантина («Отверженные»,1958), Мать Хуана («Седая девушка», 1952), Аркадина («Чайка», 1954), Георгия («Ангела», 1958), Наталья Сергеевна («Русский лес», 1961), Каренина («Живой труп», 1962). Но среди этого разнообразия ролей была одна, которая оставила неизгладимый след в истории Вахтанговского, да и всего отечественного театра. Это была роль Филумены Мартурано в одноименной пьесе Эдуардо де Филиппо (см. ДЕ ФИЛИППО Эдуардо), поставленной Симоновым в 1956. Несмотря на то что после этой работы были у Мансуровой и другие, эта ее роль сохранила в памяти современников ощущение «лебединой песни» актрисы.
Написанная в неореалистическом плане, с большим вниманием к бытовым подробностям, пьеса, казалось бы, сопротивлялась назначению Мансуровой с ее романтической экспансивностью, порывистостью и патетичностью речи. Но Мансурова покорила зрителей своим толкованием роли и своим мастерством, подняв частный, в сущности, сугубо бытовой случай из жизни до уровня социальной драмы. Филумена Мансуровой готова пойти на любые унижения и ухищрения, на любые «мелкие неправды» ради достижения своей главной цели: дети должны быть счастливы. В нечеловеческой одержимости, в напористой страстности, в повышенной аффектации своей героини актриса как бы подводила итог своим творческим исканиям, утверждая право театра быть выше обычных земных будней. Увидев московский спектакль, автор пьесы отдал предпочтение вахтанговскому решению.
Зрители любили Мансурову, ценили ее изысканный талант, ее тонкое мастерство, которым актриса охотно делилась со своими молодыми коллегами по вахтанговскому театру и своими учениками из Высшего театрального училища им. Щукина, где она долгие годы, будучи профессором, преподавала актерское мастерство.