Кипренский Орест Адамович

Кипре́нский Орест Адамович

(1782—1836), российский живописец и рисовальщик. Представитель романтизма. Содержание портретов Кипренского — духовность, сложная внутренняя жизнь человека, его творческая индивидуальность («Автопортрет с кистями за ухом», около 1808—09; «А. А. Челищев», около 1809 или 1810—11; «Е. П. Ростопчина», 1809; «А. С. Пушкин», 1827).

* * *

КИПРЕНСКИЙ Орест Адамович

КИПРЕ́НСКИЙ Орест Адамович (1782—1836), русский живописец и рисовальщик. Представитель романтизма (см. РОМАНТИЗМ). Содержание портретов Кипренского — духовность, сложная внутренняя жизнь человека, творческая индивидуальность («Автопортрет с кистями за ухом», ок. 1808—09; «А. А. Челищев», ок. 1809 или 1810—11, «Е. П. Ростопчина», 1809; «А. С. Пушкин», 1827).
* * *
КИПРЕ́НСКИЙ Орест Адамович [13 (24) марта 1782, Мыза Нежинская, около Копорья, ныне в Ленинградской области — 17 октября 1836, Рим], русский художник. Выдающийся мастер русского изобразительного искусства романтизма, получивший особую известность как замечательный портретист.
Биография
Незаконный сын помещика А. С. Дьяконова, записанный в семью его крепостного человека А. К. Швальбе. Получив вольную, учился в петербургской Академии художеств (1788—1803) у Г. И. Угрюмова (см. УГРЮМОВ Григорий Иванович) и Г.-Ф. Дуаена. Жил и работал в Москве (1809), Твери (1811), Петербурге (с 1812), в 1816—22 и с 1828 — в Риме и Неаполе.
Портреты
В картине «Дмитрий Донской на Куликовом поле» (1805, Русский музей) продемонстрировал уверенное знание канонов академической исторической картины. Но весьма рано областью, где его талант раскрывается наиболее естественно и непринужденно, становится портрет. Уже первый его живописный портрет («А. К. Швальбе», 1804, там же), написанный в «рембрандтовской» манере, выделяется своим выразительным и драматичным светотеневым строем. С годами его мастерство, — проявившееся в умении создавать в первую очередь не типы (преобладавшие в русском портрете эпохи Просвещения (см. ПРОСВЕЩЕНИЕ (идейное течение))), а неповторимые индивидуально-характерные образы, подбирая каждый раз особые пластические средства, чтобы эту характерность оттенить, — последовательно крепнет. Впечатляющей жизненности полны: портрет мальчика А. А. Челищева (около 1810—11), парные изображения супругов Ф. В. и Е. П. Ростопчиных (1809) и В. С. и Д. Н. Хвостовых (1814, все — Третьяковская галерея). Художник все чаще обыгрывает экспрессивные возможности цветовых и светотеневых контрастов, пейзажного фона, символических деталей («Е. С. Авдулина», около 1822, там же). Даже большие парадные портреты художник умеет сделать лирически, почти интимно непринужденными («Портрет лейб-гусарского полковника Евграфа Давыдова», 1809, Русский музей).
Особый раздел составляют автопортреты Кипренского [с кистями за ухом (около 1808, Третьяковская галерея), в розовом шейном платке (около 1808, Русский музей), в полосатом халате (1828, Третьяковская галерея) и др.]; их животворит трепетная романтическая стихия творчества, воплощением которой выступает сам художник. Кипренский сумел конгениально прочувствовать творческий темперамент лучших русских поэтов того времени, оставив нам замечательные образы К. Н. Батюшкова (1815, итальянский карандаш, Музей института русской литературы АН СССР, Санкт-Петербург), В. А. Жуковского (1816) и А. С. Пушкина (1827; оба — Третьяковская галерея).
Рисунки
Кипренский был также виртуозным рисовальщиком, создавшим (преимущественно в технике итальянского карандаша и пастели) образцы графического мастерства, зачастую превосходящие открытой, волнующе легкой своей эмоциональностью его живописные портреты. Это и бытовые типажи («Слепой музыкант», 1809, Русский музей; «Калмычка Баяуста», 1813, Третьяковская галерея), и знаменитая серия карандашных портретов участников Отечественной войны 1812 года (рисунки с изображением Е. И. Чаплица, А. Р. Томилова, П. А. Оленина, тот же рисунок с поэтом Батюшковым и др.; 1813—15, Третьяковская галерея и др. собрания); героическое начало здесь приобретает задушевный оттенок.
Аллегорические картины
Большое число набросков и текстовые свидетельства показывают, что художник весь свой зрелый период тяготел к созданию большой (по его собственным словам из письма А. Н. Оленину (см. ОЛЕНИН Алексей Николаевич) 1834), «эффектной, или, по-русски сказать, ударистой и волшебной картины», где в аллегорической форме были бы изображены итоги европейской истории, равно как и предназначение России. «Читатели газет в Неаполе» (1831, Третьяковская галерея) — по виду просто групповой портрет — на деле есть скрытно-символический отклик на революционные события в Европе. Однако наиболее честолюбивые из живописных аллегорий Кипренского остались неосуществленными, либо пропали (подобно «Анакреоновой гробнице», завершенной в 1821). Эти романтические поиски, однако, получили масштабное продолжение в творчестве К. П. Брюллова (см. БРЮЛЛОВ Карл Павлович) и А. А. Иванова (см. ИВАНОВ Александр Андреевич).