Дёблин Альфред

Дёблин Альфред

(DÖblin) (1878—1957), немецкий писатель. В 1933—45 в антифашистской эмиграции; в 1955 по политическим мотивам уехал из ФРГ во Францию. Романы: мистико-философский в духе экспрессионизма «Три прыжка Ван-Луня» (1915), социально-критический «Берлин, Александерплац» (1929), «Пощады нет» (1935). В тетралогии «Ноябрь 1918» (1918—50) революционные события в Германии осмысляются с моралистических, христианских позиций.

* * *

ДЕБЛИН Альфред

ДЕБЛИН (Doeblin) Альфред (псевдоним Linke Poot) (10 августа 1878, Штеттин, ныне Щецин, Польша — 26 июня 1957, Эммендинген, близ Фрайбурга-им-Брайсгау), немецкий писатель — романист, драматург, эссеист.
Краткая биография
Родился в еврейской купеческой семье. С десяти лет жил в Берлине в тяжелых условиях, что навсегда определило его сочувствие бедноте и интерес к большому городу. Рано начал писать, но из протеста к «отвлеченности» литературы стал студентом-медиком (учился в Берлинском и Фрейбургском университетах). Врачом прошел Первую мировую войну. В 1921—1933 годах — врач-невропатолог при страховой кассе в Берлине. С 1911 сооснователь и сотрудник экспрессионистического журнала «Дер Штурм». Социал-демократ (1918—1929). В 1933 эмигрировал в Швейцарию, потом во Францию, в Париж. В 1940 бежал через Испанию и Португалию в США, жил в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе. Принял католичество. В 1945 переехал в ФРГ, жил в Баден-Бадене и Майнце. Издатель литературного журнала «Дас голдене Тор» (1946—1951). В 1949 участвовал в организации Майнцкой академии. Как писатель чувствовал себя в Германии забытым. В 1951 переехал во Францию. Умер в санатории под Фрайбургом.
Зачинатель экспрессионистической прозы
Мощный эпический дар выдвинул Деблина в первый ряд немецких романистов 20 века. Зачинатель экспрессионистической (см. ЭКСПРЕССИОНИЗМ) прозы, Деблин вместе с тем отрицал основополагающее свойство экспрессионистической эстетики — необузданную субъективность. Признаком эпического таланта он считал интерес к материалу, материи жизни. Его не удовлетворял и психологизирующий реализм, снимавший, по его мнению, слишком тонкий слой с реальности. В экспрессионистической манере были написаны ранние произведения Деблина: повесть «Убийство одуванчика» («Die Ermordung einer Butterblume», 1904, опубликована в журнале «Штурм» в 1910); роман «Три прыжка Ван Луна» («Die drei Springe des Wang-lun», 1915); роман «Борьба Вадцека с паровой турбиной» («Wadzeks Kampf mit der Dampfturbine», 1918); «Валленштейн» («Wallenstein», 1920); утопический роман «Горы, моря и гиганты» («Berge, Meere und Giganten», 1924). Произведение должно, по мысли Деблина, оставаться незаинтересованным сообщением, представлявшим, а не описывавшим и не истолковавшим действительность. Именно так он хотел передать трагическую коллизию человека в мире — его включенность в биологическую, социальную, космическую реальность, законам которой он одновременно безнадежно противостоял. Против политической действительности, природы космоса в книгах Деблина сражался тот, кто сам был их частью. Острее и раньше других немецких романистов Деблин осознал значение масс как движущей силы современной истории. Однако присутствие масс в его романах — вплоть до грандиозной трилогии о немецкой революции «Ноябрь 1918» («November 1918. Eine deutsche Revolution»): «Народ, который предали» («Verratenes Volk», 1948) с прологом «Граждане и солдаты»; «Возвращение солдат с фронта» («Heimkehr der Fronttruppen», 1949); «Карл и Роза» («Karl und Rosa. Eine Geschichte zwischen Himmel und Erde», 1950) — имело и другой смысл. Масса, скопление людей нагляднее, чем отдельная судьба, демонстрировала подвластность человека общим законам.
«Три прыжка Ван Луна»
Роман «Три прыжка Ван Луна» (премия имени Фонтане) посвящен одному из многочисленных религиозно-оппозиционных движений в Китае 18 в. Герой романа, бедняк Ван Лун, становится проповедником идеи непротивления. Движение не преследует никаких практических целей. Оказывая помощь больным, отказавшись от личного имущества, сторонники Ван Луна преданы одной цели — не сопротивляться. На протяжении сотен страниц, лишенных интриги, роман держит читателя в напряжении не только противостоянием двух политических сил, в конце концов приведшем к разгрому движения, но и подвластностью массы общим природным законам. Состояние массы — взволнованность или спокойствие, энергия или расслабленность — перемежались в романе, как вздох и выдох, смена дня и ночи. Именно это создавало ритм книги, основанный, как и в самой природе, на законах накопления или рассеивания, соответствия или асимметрии, на чередовании противоположностей. «Мы включены, — писал Деблин в философской книге «Наше бытие» («Unser Dasein», 1933), — в течение всей нашей жизни в гораздо более стабильный порядок, чем это рисуется нашим воображением».
Соотношение внутреннего и внешнего, трение внутреннего «я» о шершавую поверхность жизни оставалось, существенно изменяясь, главной художественной коллизией его произведений.
«Берлин — Александерплац»
Вершина творчества Деблина — роман «Берлин — Александерплац» («Berlin, Alexanderplatz», 1929). Роман часто истолковывался как близкое натурализму произведение о городском дне. Книга, действительно, погружает читателя в гущу городской бытовой, социальной, политической, криминальной действительности. Герои, как у Бертольда Брехта (см. БРЕХТ Бертольт) в «Трехгрошовой опере», — грабители, воры, сутенеры. Главный герой, Франц Биберкопф, отсидевший в тюрьме за убийство невесты, желает теперь во что бы то ни стало стать порядочным. Это ему, однако, не удается.
Деблин выбирал для своих произведений переломные моменты истории: Тридцатилетняя война (см. ТРИДЦАТИЛЕТНЯЯ ВОЙНА) в «Валленштейне», климатические потрясения, приведшие к таянию льдов Гренландии («Горы, моря и гиганты»). «Берлин — Александерплац» создавался незадолго до прихода фашизма к власти. Атмосфера времени передана в романе не только в бурлении политических митингов и разгуле преступности, но и стилистически во всеобщем хаосе, мельтешении подробностей, перебивающих друг друга голосах людей. Роман был связан с техникой «новой деловитости», художественным стилем, распространившемся в немецкой культуре 1920-х годов. Автор испытал также влияние Джеймса Джойса (см. ДЖОЙС Джеймс) («поток сознания») и Дос Пассоса (см. ДОС ПАССОС Джон) (техника монтажа, разрабатывавшаяся и экспрессионистами). В «потоке сознания» у Деблина своя актуальность: роль этой техники сводилась у него к возможности показать через открывавшуюся на миг душу героя все то же внедрение жизни в сознание человека. Монтаж позволил писателю втянуть в калейдоскоп романной действительности десятки персонажей, бесчисленные приметы немецкой столицы в предгрозовой 1928 год. Но главный смысл монтажа не сводился к этой задаче. Именно в романе «Берлин — Александерплац» монтаж выдает свое назначение как прием не столько «объективный», сколько идеологический и концептуальный. Композиционный «большой» монтаж доносит до читателя строго изгонявшуюся раньше «лирику» автора. В момент, когда Франц Биберкопф терпит очередное поражение, его история прерывается главой о берлинских скотобойнях: человек уподобляется неспособной сопротивляться скотине. Но и эта глава разорвана вставкой о библейском Иове (см. ИОВ (в мифологии)). Измученный Иов страдает, согласно Деблину, больше всего от того, что он внутренне сломлен, что в нем иссякла сила. Такое состояние, по убеждению писателя, непереносимо для человека. Об этом, а не только о непротивлении был, в сущности, написан и роман «Три прыжка Ван Луна». Но именно тогда, когда жажда самоутверждения иссякает, заживают язвы Иова. В роман «Берлин — Александерплац» Деблин вмонтировал библейскую притчу об Аврааме (см. АВРААМ), приносящем в жертву своего сына. Но в романе в отличие от библейского текста отец уговаривает мальчика согласиться на жертвоприношение, которое будет иначе убийством, то есть уговаривает его захотеть своей гибели. Деблина не интересовало назначение жертвы. Самоотречение захватывало его как парадокс, по логике которого, отказавшись от себя, человек высвобождается из железных механизмов природы, ибо только так возможным становится свободное проявление его духа. Эти идеи Деблина близки философии экзистенциализма (см. ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ).
«Пощады не будет» и «Амазонас»
В эмиграции был написан роман «Пощады не будет» («Pardon wird nicht gegeben»,1935), касавшийся недавней классовой борьбы в Германии. Молодой герой, перешедший на сторону буржуазии, оказывается внутренне опустошенным. В монументальной южноамериканской трилогии «Амазонас» («Amazonas», 1947—1948): «Страна без смерти» («Das Land ohne Tod»), «Синий тигр» («Der blaue Tiger»), «Новый девственный лес» («Der neue Urwald») — отразилась новая мировоззренческая концепция Деблина, склонившегося к католицизму (см. КАТОЛИЦИЗМ). На фоне завоевания Южной Америки португальскими и испанскими конкистадорами и порабощения коренного индейского населения в трилогии повествуется о деятельности основанной здесь, в Парагвайе, в 17 в. иезуитской республики.
«Гамлет» — роман-расследование
В 1956 увидел свет последний роман Деблина «Гамлет, или Длинная ночь подходит к концу» («Hamlet oder Die lange Nacht nimmt ein Ende»). Пространство сжато до событий, происходящих в респектабельном доме английского писателя Гордона Аллисона, куда возвращается его искалеченный на войне сын Эдвард. «Гамлет» — это роман-расследование, предшественник разного рода дознаний и разбирательств, которые вскоре станет вести, пережив фашизм и войну, мировая культура. Как всегда у Деблина, этот конкретный современный пласт не исчерпывает, однако, всего содержания. После пережитых ужасов войны, городов, стертых с лица земли, газовых камер Деблин ищет ответа на вопрос: «Существует ли человек?». Подобно многочисленным авторам послевоенных десятилетий, Деблин будто демонстрирует изменчивость и неустойчивость личности. Как и Эдвард, Деблин ищет твердое зерно в человеке. Внутренний мир героев до времени скрыт от читателя, но не по той причине, что (как это было в «Ван Луне») он не имеет значения в круговращении жизни. Напротив, значение его для автора «Гамлета» столь велико, что не поддается быстрому и полному учету. Деблин проводит своих героев через горнило страданий, чтобы открыть, на что способен в крайней для него ситуации человек. Именно поэтому столь свойственное Деблину раньше отражение жизни в ее сиюминутной полноте заменено в последнем его романе традиционным, гораздо более скромным и «терпеливым» описанием. Железные механизмы жизни обрели противовес в тайне человеческой личности.