государственное московское совещание

госуда́рственное моско́вское совеща́ние

[12—15(25—28) августа 1917]. Созвано Временным правительством для объединения поддерживавших его сил. Председатель — А. Ф. Керенский. Присутствовало около 2500 делегатов: от Государственной и Городской дум, кооперации, торгово-промышленных кругов и банков, профсоюзов, земств, армии и флота, Советов крестьянских депутатов, ВЦИК и др. Выступавшие требовали ликвидации Советов, общественных организаций в армии, продолжения войны, восстановления смертной казни и т. д.

* * *

ГОСУДАРСТВЕННОЕ МОСКОВСКОЕ СОВЕЩАНИЕ

ГОСУДА́РСТВЕННОЕ МОСКО́ВСКОЕ СОВЕЩА́НИЕ (12—15 августа 1917), созвано Временным правительством (см. ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО) для объединения поддерживающих его сил среди демократических и цензовых элементов российского общества.
Причины созыва совещания
Впервые мысль о необходимости создания какого-либо представительного совещательного органа в стране возникла в дни Апрельского кризиса (см. АПРЕЛЬСКИЙ КРИЗИС) Временного правительства. В это время стало ясно, что, отказавшись возобновить прерванную до апреля 1917 по царскому указу работу Государственной думы (см. ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА Российской империи), правительство сосредоточило в своих руках всю законодательную, исполнительную, а отчасти и судебную власть. В условиях мощного демократического подъема в стране и неопределенности в сроках созыва Учредительного собрания (см. УЧРЕДИТЕЛЬНОЕ СОБРАНИЕ) такая концентрация власти создавала очень неустойчивый механизм государственного управления. Для многих сторонников новой власти становилась ясна необходимость существования некоего представительного органа, который бы, с одной стороны, предоставлял членам правительства возможность публично объяснить мотивы своих действий, с другой, получить поддержку общества. Как писал в «Очерках русской смуты» А. И. Деникин (см. ДЕНИКИН Антон Иванович), «в годы русского безвременья, когда невозможно было нормальное народное представительство, во все периоды, и все правительства чувствовали потребность в каком-либо суррогате его, хотя бы для создания себе трибуны, для выхода накопившимся настроениям, для опоры и разделения нравственной ответственности».
Проект
Первым проект такого учреждения выдвинул член Временного комитета Государственной думы (см. ВРЕМЕННЫЙ КОМИТЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ) В. В. Шульгин (см. ШУЛЬГИН Василий Витальевич). Он предусматривал создание совещательного органа «по типу предпарламента», в который вошли бы Временное правительство в полном составе, в равном количестве представители Государственной думы и Исполкома Петросовета. Предложения Шульгина не были поддержаны Временным правительством, которое рассчитывало получить более широкую поддержку общества, чем партий, представленных как в Думе, так и в Совете.
Одновременно члены Комитета московских общественных организаций (КМОО) Н. И. Астров, Н. М. Кишкин (см. КИШКИН Николай Михайлович) и близкий им по взглядам С. Н. Прокопович (см. ПРОКОПОВИЧ Сергей Николаевич) выдвинули идею созыва Государственного совещания. Этот проект нашел поддержку у главы правительства Г. Е. Львова (см. ЛЬВОВ Георгий Евгеньевич) и министров А. И. Коновалова и М. И. Терещенко (см. ТЕРЕЩЕНКО Михаил Иванович). По словам Кишкина, «отдельные члены правительства заявили о желательности Государственного совещания, ибо сейчас правительство не может опереться на авторитет Петроградского Совета рабочих депутатов, который не является выразителем воли всей страны». Проект КМОО признавал всех членов будущего Государственного совещания равными в своих правах и низводил как Думу, так и Совет до уровня пусть и влиятельнейших, но лишь отдельных корпораций. Эта идея встретила резкую критику в Исполкоме Московского Совета рабочих депутатов. В противовес проекту КМОО московские меньшевики потребовали созвать Всероссийский съезд Советов, который «объединит всю революционную демократию и явится авторитетным центром, … возьмет в свои руки контроль над правительством и поддержку его в тех случаях, когда оно будет идти по пути, указанному демократией».
Подготовка к созыву совещания
Создание коалиционного правительства с социалистами сделало проект КМОО временно неактуальным, но очередной кризис власти в июле вновь вызвал к жизни идею созыва совещательного парламента. 12 июля государственный контролер, октябрист И. В. Годнев предложил созвать подобное совещание из членов Государственной думы всех созывов, торгово-промышленных организаций, Московской и Петроградской городских дум, Академии наук и других научных организаций. Но министры-социалисты настояли на представительстве в нем и Советов. 31 июля Временное правительство решило «ввиду исключительности переживаемых событий и в целях единения государственной власти со всеми организованными силами страны» созвать Государственное совещание в Москве.
Ход подготовки к совещанию продемонстрировал глубокий раскол в обществе. 8—10 августа в Москве состоялось совещание общественных деятелей, представлявшее интересы торгово-промышленных, финансовых кругов, части генералитета и интеллигенции. Участники этого совещания открыто говорили о необходимости ликвидации Советов и создании правительства, способного раздавить революционное движение. Левые делегаты — участники Государственного совещания провели свое собрание в Москве 11 августа. Выступившие на нем лидеры Советов заявили о своем стремлении «добиться соглашения с живыми силами страны». ЦК РСДРП (большевиков) в своей резолюции от 6 августа расценил предстоящее совещание как заговор против революции и организовал всеобщую стачку рабочих Москвы, в которой участвовало свыше 400 тыс. рабочих. 12 августа в Москве на один день остановились фабрики, заводы, электростанции, трамвайные депо, мастерские.
Речь Керенского
В такой обстановке глава Временного правительства открыл работу Государственного совещания, на которое прибыло около 2600 участников — члены Государственной думы и Советов, кооперации и профсоюзов, городских дум и земских учреждений, армии и флота, торгово-промышленных кругов и научных организаций, национальных организаций, творческой интеллигенции и духовенства.
С программной речью выступил А. Ф. Керенский (см. КЕРЕНСКИЙ Александр Федорович). Он охарактеризовал положение в стране спустя полгода после Февральской революции следующими словами: «Голодающие города, все более и более расстраивающийся транспорт…, падение производительности в промышленной и заводской работе, открытый отказ поддерживать государство великими жертвами имущества и достояния своего со стороны многоимущих и многим владеющих привело к тому, что падение производительности, т. е. расхищение, исчезновение национальных богатств и орудий защиты и творчества, одновременно сопровождается опустошением государственной казны и великим финансовым и денежным кризисом. … Недоверие к власти, неуменье творчески работать, стремление только разлагать и только критиковать, восторг и наслажденье не от творчества, не от подчинения своих личных желаний и иногда партийных интересов железному закону государственного уклада и государственной необходимости, — не в этом свободные русские граждане черпают для себя вдохновение и великий восторг творчества, а только в разрушении, только в новой критике, только в стремлении каждую творческую попытку, если она в чем-нибудь не совпадает с абсолютным желанием той или другой группы, превращать в средство нового разрушения и в средство нового распыления России». Далее Керенский заявил, что власть намерена восстановить в стране порядок «со всей силою принудительного аппарата государственной власти». На следующий день состоялась острая дискуссия, итогом которой стала, в частности, декларация левого меньшинства, оглашенная на следующий день Н. С. Чхеидзе (см. ЧХЕИДЗЕ Николай Семенович), в которой левые согласились предоставить правительству права на осуществление в стране «исключительных мероприятий».
Мнение военной верхушки
Главным событием 14 августа стало выступление Верховного главнокомандующего Л. Г. Корнилова (см. КОРНИЛОВ Лавр Георгиевич). Совершенно определенно генерал заявил, что критическое состояние вооруженных сил — «прямое следствие того неслыханного развала, до которого довели нашу армию, когда-то славную и победоносную, влияние извне и неосторожные меры для ее реорганизации». Он привел примеры жестоких убийств офицеров, отказов целых соединений от выполнения боевых приказов, массового дезертирства и говорил о возможном падении Риги, после чего дорога на Петроград будет открыта. Спасти положение могут, по словам генерала, восстановление дисциплины, поднятие авторитета и престижа офицеров, ограничение функций армейских комитетов.
То, что по политическим и тактическим соображениям не мог сказать Корнилов, произнес на совещании только что избранный атаманом Донского казачества А. М. Каледин (см. КАЛЕДИН Алексей Максимович). Он призвал Временное правительство «освободиться наконец в деле государственного управления и строительства от давления партийных и классовых организаций, вместе с другими причинами, приведших страну на край гибели» и под бурные крики справа «правильно!», «браво», Каледин потребовал упразднения всех Советов и комитетов, как на фронте, так и в тылу, запрещения всех митингов, собраний и т. д.
Неутешительные итоги
В ночь с 15 на 16 августа Государственное совещание закончилось бессвязной речью Керенского. Итоги и значение совещания оказались противоречивыми для всех его участников. Не смогли объединиться на единой платформе даже правые, имевшие на совещании незначительное большинство. Корнилов лишний раз убедился в слабости правительства, его низком авторитете, что укрепило его в мысли добиваться установления диктаторской власти. Эсеро-меньшевистские лидеры Советов, уступив правым, еще стремительнее стали терять влияние среди рабочих, солдат и крестьян.
Не сработал главный принцип, положенный в основу Государственного совещания, — принцип уравновешивания демократических и цензовых элементов, так как он не отражал реальную расстановку сил в стране. В дни Корниловского (см. КОРНИЛОВСКИЙ МЯТЕЖ) мятежа ЦИК Советов принял предложение меньшевиков о созыве нового совещания, но уже «из демократических элементов».