БЛАГОДАРНОСТЬ

БЛАГОДАРНОСТЬ

    БЛАГОДАРНОСТЬ — чувства обязанности, уважения и любви к другому человеку (в частности, выраженные в соответствующих действиях) за оказанное им благодеяние. Как моральное чувство и обязанность благодарность восходит к древнейшим отношениям церемониального обмена дарами (подарок всегда предполагал “отдарок” — возвратный, воздающий дар), а также к отношениям взаимности услуг. Некоторые современные психологи рассматривают укорененную в младенческом опыте способность к благодарности как один из первичных показателей нравственной чувствительности (отзывчивости) личности, как предпосылку более сложных нравственных чувств и способностей—доверия, сострадания, доброжелательности; развитая способность к благодарности удерживает человека от таких деструктивных чувств, как жадность, ревность, зависть (М. Кляйн).

    Изначальный матернально-контракторный исток благодарности угадывается в одном из замечаний Аристотеля: благодарность заключается в том, чтобы “ответить угодившему услугой за услугу и в свой черед начать угождать ему” (EN, Из-за 4). Греч. слово χάρις, помимо значения благодарности и близких ему значений “дар”, “милость”, “прелесть”, “красота” (?άρις-Υарита—богиня красоты и грации), имело и значение “угождение”, “услуга”. В русском переводе Нового Завета χάρις переводится как “благодать”. В латыни χάρις трансформируется в caritas (“любовь-милосердие, ср. англ. charity) и gratia (“красота”, “благодать”, ср. итал. gracia — “спасибо” и англ. gratitude—“благодарность”). Русское слово “благодарность” (“благое дарение”) также указывает спецификацию особого действия—дара как подношения, приношения, передачи (ср. родственное слово “у-дар”). Благодарность как особого рода дарение осмысляется постепенно; при этом всегда сохраняется понимание ее всего лишь как взаимности, характеризующей функциональные, корыстные отношения. На протяжении всей истории философам приходилось акцентировать возвышенный, собственно этический смысл благодарности. Напр., Сенека специально пояснял, что благодарность представляет собой добровольное дарение, отличается от простых проявлений щедрости и т. п. В христианстве принципиально меняется проблематизация понятия: как отношение к другому благодарность фактически снимается в милосердии. Адресатом действительной и полной благодарности должен быть Бог, а ее предметом — все творения Бога. В отличие от античности, трактовашей благодарность как добродетель, в христианстве она трактуется как обязанность и соотносится при этом не столько со справедливостью, сколько с милосердием. У Т. Гоббса эта идея выражается в утверждении, что благодарность обусловлена не предварительным соглашением, но лишь предварительной милостью. Тем не менее, утверждая благодарность в качестве “четвертого естественного закона”, Гоббс представляет ее—вполне в духе контракторной этики — в качестве санкции благодеяния. Концепция благодарности как долга получила развитие и в учении И. Канта. Благодарность—это “священный долг” человека: ею подкрепляется мотив благодеяния, однако никакой благодарностью нельзя рассчитаться за принятое благодеяние, поскольку у дарителя невозможно “отнять заслугу быть первым в благоволении”. Кант различал “просто благодарность”, заключающуюся в сердечном благоволении, или признательности к благотворителю, и “деятельную благодарность”, выражающуюся в практических действиях, подтверждающих это чувство признательности (“Метафизика нравов”, ч. II, § 32—33). Понятие благодарности как обязанности, очевидно, нуждается в концептуальной доработке в более широком контексте этики милосердия, включающем и понятие благодеяния. Если благодарность—обязанность, то обязанность специфическая — не предполагающая никакого права у благотворителя на ее получение (что, однако, не освобождает благодетельствуемого от обязанности благодарности). Поэтому (и на это обратил внимание Кант) принимаемое благодеяние может восприниматься как бремя: вместе с благодеянием человек как бы обрекается на благодарность. Психологической особенностью восприятия благодарности вообще как обязанности оказывается то, что любая конкретная обязанность в отношении некоего лица (тем более авторитарного или патерналистского), будучи глубоко интернализированной, может переживаться как чувство благодарности к нему, по существу необоснованное.

    Лит.: Каяйн М. Зависть и благодарность: Исследование бессознательных источников. СПб., 1997; Римские стойки. Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий. М., 1995; Сенека. Нравственные письма к Луциллию (LXXXIl. М., 1977; Amato J. A. Guilt and Gratitude. Westport, 1982; BeckerL. Reciprocity. Chi„ 1990.

    А Г. Апресян

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.