БЕЛИНСКИЙ

БЕЛИНСКИЙ

        Виссарион Григорьевич [30.5(11.6).1811, Свеаборг, ныне Суоменлинна, Финляндия,— 26.5(7.6). 1848, Петербург], рус. революц. демократ, лит. критик, философ. Род. в семье флотского врача, в 1829— 1832 студент словесного отделения Моск. университета. С 1833 входил в кружок Станкевича (см. Станкевича кружок), публиковал лит.-критич. статьи и рецензии в журн. «Телескоп» и приложении к нему «Молва», в «Моск. наблюдателе». Позднее был ведущим критиком в «Отечеств. записках» (1839--46) и «Современнике» (с 1846). В. И. Ленин характеризовал Б. как предшественника полного вытеснения дворян разночинцами в рус. освободит. движении (см. ПСС, т. 25, с. 94).

        Свою мировоззренч. позицию в начале лит. деятельности Б. позднее определял как «абстрактный героизм», «прекраснодушную войну с действительностью». В это время Б. исходил из представления о человеке как выразителе нравств. «идеи», т. е. лежащего в основе мира духовного начала. Путь к изменению общества — яравств. совершенствование индивидов: преодоление эгоизма, воспитание любви к людям и эстетич. чувства. Просвещение рассматривалось Б. как движущая сила обществ. прогресса. Б. определял искусство как воспроизведение действительности, признавал его обществ. назначение и воспитат. силу. В то же время он понимал его в духе романтич. эстетики как «синтетич.» постижение мира и противопоставлял «аналитич.», науч. познанию; трактовал художеств. творчество как акт «таинственного ясновидения».

        В коп. 30-х гг. Б., в значит. мере под влиянием философии Гегеля, пережил этап «примирения с действительностью». Исходным пунктом в решении Б. обществ. проблем стала «действительность», понимаемая в духе Гегеля как «отелесившийся разум». Существующее обществ. устройство он рассматривал как необходимую ступень в развитии мирового разума и отвергал право человека на борьбу с ним. Обществ. роль искусства Б. связывал с раскрытием разумности действительности, отрицал право художника на «суд» над действительностью.

        «Примирение» продолжалось недолго, разрыв с ним (1841) открыл период деятельности Б., характеризовавшийся развитием идей революц. демократизма и утопич. социализма, переходом на атеистич. и материа-листич. позиции. Антикрепостнич. демократич. убеждения Б. ярко выражены в его знаменитом «Письме к Гоголю» (1847), которое Ленин назвал «...одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати, сохранивших громадное, живое значение и по сию пору» (там же, с. 94).

        В 40-х гг. вырабатывались новые взгляды Б. на характер и задачи философии. В философии Фихте Б. ценил гуманистич. устремления и идею активности разума, но критиковал субъективизм. Мистич. философию позднего Шеллинга Б. решительно отвергал. Считая Гегеля величайшим философом нового времени, Б. критиковал его консервативные политич. идеи. Б. положительно оценивал стремление левогегельянцев сблизить философию с запросами обществ. жизни. Позитивизм Конта Б. определял как реакцию на теологич. вмешательство в науку, однако не считал Конта основателем новой философии. По Б., новая философия должна освободить науку от «призраков» трансцендентализма н теологии, навсегда оторвать человеч. разум от всего «сверхнатурального». Б. был знаком с ранними работами К. Маркса (печатавшимися в «Нем.-франц. ежегоднике»), которые способствовали развитию атеистич. убеждений Б.

        Необходимым требованием совр. науч. мышления Б. считал историч. подход к анализу явлений, их целостное рассмотрение, учёт различных сторон, связей, отношений. Для гносеологии Б. характерно резко кри-тич. отношение к агностицизму и иррационализму, признание историчности истины, принцип единства эмпи-рич. и рационального познания. Пытаясь понять взаимосвязь личности и общества, Б. считал человека «сыном времени» и воспитанником истории; эта идея сосуществовала, однако, у Б. с представлением о внеисто-рич. неизменной «человеч. натуре». В 40х гг. у Б. сложился материалистически-монистич. взгляд на человека: духовная природа человека отлична от его физич. природы, но неотделима от неё; духовное есть «деятельность физического».

        В центре философии истории Б. в 40-х гг.— идея историч. прогресса, источник крого он видел в развитии сознания, выдвигающего новые идеи. Оставаясь в целом идеалистической, эта концепция включала убеждение в безграничности прогресса, признание неравномерности развития, враждебность историч. фатализму, утверждение правомерности борьбы против отживающих обществ. порядков, защиту интересов и активной роли нар. масс в историч. развитии, утверждение единства национального и общечеловеческого. Национальное Б. рассматривал как выражение и развитие общечеловеческого; человечество вне национальностей — лишь логич. абстракция. Славянофилов Б. критиковал за антиисторизм, разрыв национального и общечеловеческого, идеализацию патриархальности, отвергал их противопоставление России Зап. Европе. В противоположность консервативно-романтич. критике капитализма славянофилами Б. развивал критику капитализма с демократич. позиций, признавая вместе с тем относит. историч. прогрессивность капитализма и проводя различие между «буржуазией в борьбе», выступающей вместе с народом против феод. порядков, и буржуазией «торжествующей». Идеал обществ. устройства для Б.— социалистич. общество, в котором будут уничтожены материальное неравенство и эксплуатация. Б. отдавал себе отчёт в том, что достижение такого обществ. порядка связано с революц. борьбой и насильств. переворотами.

        Эстетич. теория, развитая Б. в 40-х гг.,— оригинальная попытка обосновать принципы реалистич. искусства. Испытав воздействие эстетики Гегеля, она опиралась на опыт мировой литры и в особенности рус. литературы 19 в. Специфику искусства Б. видел в том, что действительность оно выражает в образной форме: художник не «доказывает», а «показывает», он «мыслит образами». В отличие от Гегеля, Б. не ставил искусство как «мышление в образах» ниже логич. мышления. Для Б. характерен историзм, признание необходимости и плодотворности связи искусства с насущными проблемами совр. обществ. жизни; Б. поддерживал и обосновывал критиче-ски-реалистич. направление в рус. литературе 19 в., решительно отвергая теорию «искусства для искусства», но выступая и против дидактизма в искусстве.

        В основании созданной Б. концепции реализма лежит трактовка художеств. образа как единства общего и индивидуального; такое единство — необходимое условие создания типич. характеров. Народность искусства понималась Б. как отражение в искусстве особенностей данного народа и нац. характера, выражение его интересов и потребностей. В лит.-критич. деятельности Б. проявились характерная для рус. лит. критики 19 в. связь эстетич., филос. и социальнополитич. идей, а также свойственное Б. сочетание дара «гениального социолога» (см. Г. В. Плеханов, Избр. филос. произв., т. 4, 1958, с. 542), демократизма, эстетич. чувства и лит. таланта.

        ПСС, т. 1 —11, СПБ, 1900 —17, т. 12—13, М.—Л., 1926—48; ПСС, т. 1—13, М., 1953—59; Избр. филос. соч., т. 1—2, М., 1948.

        Ленин В. И., О литературе и искусстве. Сб., М., 19796; Чернышевский Н. Г., Очерки гоголевского периода рус. литературы, ПСС, т. 3, М.—Л., 1947; Плеханов Г. В., Лит-ра и эстетика, т. 1, М., 1958; О к с м а н Ю. Г., Летопись жизни и творчества В. Г. Б., М., 1358; История философии в СССР т. 2, М., 1968: Галантно и ов А. А., НикандровП. Ф.; Рус. философия 11—19 вв., Л., 1970.

        З. В. Смирнова.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.

БЕЛИНСКИЙ

БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич (род. 10 мая 1811, Свеаборг – ум. 28 мая 1848, Петербург) – рус. литературный критик и философ. Как критик оказал сильное влияние на общественное движение России, как философ развивал учение Гегеля, в первую очередь его диалектический метод, ввел в рус. разговорный язык много понятий из западноевропейской философской литературы (непосредственность, имманенция, воззрение, момент, отрицание, конкретность, рефлексия и т. д.). Разработал положения реалистической эстетики и литературной критики, основанные на конкретно-историческом анализе явлений искусства. В основе созданной им концепции реализма лежит трактовка художественного образа как единства общего и индивидуального. Народность искусства есть отражение в нем особенностей данного народа и национального характера. С 1840 он (в какой-то мере под влиянием Бакунина и Герцена) обратился к нем. и франц. радикализму. Осн. труды: «Поли, собр. соч.», тт. 1-11, СПБ, 1900-1917; «Избр. философские соч.», т. 1 – 2, М., 1948.

Философский энциклопедический словарь. 2010.

БЕЛИНСКИЙ

Виссарион Григорьевич [1(13) июня 1811, по новым данным 30 мая (11 июня) – 26 мая (7 июня) 1848] – рус. революционер-демократ, литературный критик и философ, сыгравший выдающуюся роль в истории обществ. и эстетич. мысли. Б. родился в Свеаборге в семье флотского лекаря. Учился в уездном училище в г. Чембаре (ныне г. Белинский), затем в Пензенской гимназии; в 1829–32 был студентом словесного отделения Московского ун-та.

Мировоззрение Б. формировалось в условиях разложения феод.-крепостнич. строя под влиянием роста освободит. борьбы в России и революц. движений в Зап. Европе. Б. принадлежал к тем лучшим представителям разночинной интеллигенции, к-рые еще при крепостном праве вступили в борьбу против царизма. Уже в юные годы Б. воспитывался в духе страстного протеста против самодержавно-крепостнич. действительности. Большое влияние на молодого Б. оказали свободолюбивые и гуманистич. идеи рус. и зап. лит-ры 18 – нач. 19 вв. Идеи радищевского "Путешествия из Петербурга в Москву" вдохновили Б. на создание драмы "Дмитрий Калинин" (1830), за к-рую он был исключен из ун-та. Б. входил в университетский кружок (т.н. "Литературное общество 11 нумера"), а затем в кружок Станкевича (см. Станкевича кружок), где большое влияние имел диалектич. идеализм раннего Шеллинга и его рус. последователей. Б. искал, хотя и не мог в то время найти, правильную филос. и эстетич. теорию. После исключения из ун-та ареной деятельности Б. стала лит. критика: в 1833–36 он вел ее в журн. "Телескоп" и лит. приложении к нему – "Молве", в 1838–39 – в журн. "Московский наблюдатель", в 1839–46 – в "Отечественных записках" и с дек. 1846 – в "Современнике".

Философские и социологические взгляды Б. в 30-е годы. Наиболее значительными в филос. отношении работами Б. 30-х гг. были "Литературные мечтания" (1834), "Опыт системы нравственной философии" (статья о кн. Дроздова, 1836), ст. о "Гамлете" В. Шекспира (1838), "Очерки Бородинского сражения" (статья о кн. Ф. Глинки, 1839), письма Д. Иванову, М. Бакунину и др. В сочинениях Б. 1-й пол. 30-х гг. проводились просветительские, антикрепостнич. и гуманистич. взгляды, сложившиеся под влиянием российского освободит. движения, идей рус., франц. и нем. просветителей. Поиски цельной филос. теории привели Б. в середине и 2-й пол. 30-х гг. к усвоению идей классич. нем. философии, особенно Шеллинга и Гегеля. Стоя на позициях объективного идеализма, Б. рассматривал мир, человеч. общество и сознание как воплощение абсолютной идеи. Идеализм Б. носил диалектич. характер; весь мир и его находящиеся в состоянии бесконечного изменения явления представлялись ему творениями единой, вечной идеи, рассматривались как "великое зрелище абсолютного единства в бесконечном разнообразии" (Белинский В. Г., Полное собр. соч., изд. АН СССР, 1953–56, т. 1,с. 30).

С идеалистич. точки зрения Б. подчеркивал активную роль человеч. разума в истории, в познании мира. Разум человека, по Б., не поденщик, не раб мертвой действительности, а законодатель, творческая сила, дающая жизнь и значение несуществующему и мертвому. Б. на идеалистич. основе развивал понятие историч. прогресса. Он утверждал, что история – это "картина успехов человечества на поприще самосовершенствования" (т. 1, с. 191), причем источником обществ. прогресса Б. считал развитие человеч. самосознания в результате распространения просвещения. В сочинениях 30-х гг. Б. подчас высказывал материалистич. мысли, особенно по вопросам искусства, воспитания и т.д. Вслед за франц. материалистами и Радищевым он нередко говорил о зависимости представлений, идей, нравов людей от окружающей среды; но в целом в эти годы Б. стоял на позициях идеализма.

Мировоззрение Б. в 30-е гг. противоречиво: просветительские, гуманистич. убеждения Б. – страстного противника "православия, самодержавия и народности" – требовали преобразования общества в интересах народа; его филос. взгляды, развивавшиеся на основе идеализма, ограничивали его мысль сферой самосознания абсолютного духа и отвлекали от борьбы против окружавшей действительности. Письмо Д. Иванову (авг. 1837) свидетельствует о появлении у Б. "примирительных" тенденций: он утверждал, что "политика... в России не имеет смысла" и "вся надежда России на просвещение, а не на перевороты, не на революции и не на конституции" (т. 11, с. 148–49). В своих сочинениях 1838–39 Б. хотя и не прославляет окружающую действительность, но признает ее закономерно существующей. Временное "примирение" Б. с действительностью в эти годы объяснялось тем, что он не видел в совр. ему обществе сил, способных коренным образом изменить окружавшую действительность и заменить ее новым обществ. строем, соответствующим "идеалам" передовых личностей. Известную роль в "примирении" сыграло ошибочное истолкование Б. знаменитого гегелевского положения: "всё действительное – разумно, всё разумное – действительно". Б. в то время (так же как и Гегель в "Философии права") отождествлял действительное с существующим, считал, что "всё, что есть, всё то и необходимо, и законно, и разумно" (т. 3, с. 414). Несмотря на неправильное, идеалистич. понимание действительности, стремление Б. всесторонне познать тенденции и законы ее развития было в филос. смысле шагом вперед в сравнении с "абстрактными идеалами" Фихте и др. сторонников субъективного идеализма. В период "примирения" Б. по-прежнему оставался критиком идеологов "официальной народности" и славянофилов.

Под влиянием усиления классовой борьбы в России и революц. событий на Западе Б. в конце 1839 – нач. 1840 порвал с "примирительными" тенденциями, призвал к освобождению "личности человеческой... от гнусных оков неразумной действительности" (т. 12, с. 13), начал критиковать консервативные соц.-политич. взгляды Гегеля и обратил свой взор к утопич. социализму и революц.-демократич. теориям. В филос. плане эволюция взглядов Б. была связана с развитием им диалектич. идеи отрицания, с рациональным истолкованием вместе с Герценом диалектики как "алгебры революции".

Революционный демократизм Б. в 4 0 - х г о д а х. Центр. идеей мировоззрения Б. 40-х гг. было положение о закономерности и необходимости революц. изменения действительности: "...все общественные основания нашего времени требуют строжайшего пересмотра и коренной перестройки, что и будет рано или поздно" (т. 12, с. 13). Б. полагал, что если царское правительство не освободит крестьян от крепостного права, то этот вопрос "решится сам собою, другим образом, в 1 000 раз более неприятным для русского дворянства" (т. 12, с. 438–39). Считая героями истории разрушителей старого, особенно якобинцев, Б. выступал вместе с тем сторонником преобразования общества на социалистич. началах. Вместе с франц. утопистами-социалистами Б. верил в наступление времени, когда "не будет богатых, не будет бедных, ни царей и подданных, но будут братья, будут люди" (т. 12, с. 71). Эта идея, по его словам, поглотила и историю, и религию, и философию. Идеи социализма Б. стремился соединить с требованием демократич. революции; по Б., справедливый обществ. строй может быть установлен "по-маратовски" – путем насильств. переворота, ибо "... смешно и думать, что это может сделаться само собою, временем, без насильственных переворотов, без крови" (т. 12, с. 71).

Вершиной революц. демократизма Б. является его "Письмо к Гоголю" (июль 1847), к-рое Ленин в 1914 назвал "одним из лучших произведений бесцензурной демократической печати, сохранивших громадное, живое значение и по сию пору" (Соч., 4 изд., т. 20, с. 223–24). В нем Б., подвергая суровой критике крепостничество, самодержавие и православную церковь, призывал к немедленной отмене крепостного права, бичевал монархич., религ. идеологию.

В филос. развитии Б. в 40-х гг. можно выделить два этапа: первый (1841–44), когда он, революц. демократ и поборник диалектики, шел к материализму, но не освободился еще от влияний идеалистич. философии, и второй (1844–48), когда он твердо встал на позиции воинствующего материализма в философии и эстетике и развивал диалектич. взгляд на мир, вплотную приближаясь к диалектич. материализму.

Переход Б. от идеализма к материализму и его диалектика в 1841–44. К этому времени относятся след. работы Б., богатые филос. содержанием: "Идея искусства" (1841), "Общий взгляд на народную поэзию и ее значение", "Речь о критике" (1842), рецензии на книги о Петре Великом (1841), рецензия на кн. Ф. Лоренца "Руководство к всеобщей истории" (1842), рецензия на кн. Маркевича "История Малороссии" (1843), первые статьи о сочинениях Пушкина (1843) и др. В эти годы Б. проводил в своих сочинениях диалектич. идеи отрицания и развития, но еще не преодолел объективного идеализма в философии. В ст. "Идея искусства" он писал: "Всё сущее, всё, что есть, всё, что называем мы материею и духом, природою, жизнию, человечеством, историею, миром, вселенною, – всё это есть м ы ш л е н и е , которое само себя мыслит" (т. 4, с. 586). В отличие от 30-х гг., в сочинениях Б. нач. 40-х гг. разум уже не рассматривается как трансцендентная и непостижимая сущность; это – творящий дух, активный совокупный разум человечества, способный, по мнению Б., изменять климаты, осушать болота и тундры, соединять каналами разъединенные природой моря, озера, реки и т.д. Диалектика Б. все в большей мере становится диалектикой реальной жизни, бытия и мышления. Высоко ценя диалектику Гегеля, Б. провозглашает необходимость новой философии, к-рая будет следовать диалектич. методу, но, в отличие от гегелевской системы, обратится к познанию жизни, реальной действительности. В 1843 Б. писал: "В лице Гегеля философия достигла высшего своего развития, но вместе с ним же она и кончилась как знание таинственное и чуждое жизни: возмужавшая и окрепшая, отныне философия возвращается в жизнь..." (т. 7, с. 50).

Не ограничиваясь гегелевской диалектикой понятий, Б. стремится раскрыть движение, развитие, противоречия и их борьбу в самой жизни, в действительности. В отличие от Гегеля с его идеей о самодвижении абсолютной идеи в замкнутом круге, Б. доказывает безграничный характер движения и развития, постоянное возникновение нового и его борьбу со старым; развитие при этом носит спиралевидный характер. "...Человечество, – пишет Б., – никогда не стоит на одном месте, ни отодвигается назад, делая таким образом бесполезным пройденный прежде путь: это только попятное движение назад, чтоб тем с большею силою ринуться вперед..." (т. 6, с. 94).

С позиций диалектики – "алгебры революции" – Б. критикует Гегеля за признание конституц. монархии идеалом гос-ва, разоблачает славянофилов, пытавшихся "открыть" какие-то "неизменные " устои рус. жизни, идеализировавших патриархальную старину. Он доказывает, что все живое есть результат борьбы; то же, что является и утверждается без борьбы, мертво. Все большее обращение Б. к реальной жизни, к действительности приводит его в 1843–44 к окончательному отходу от идеализма.

Философский материализм и диалектика Б. в 1844–1848. Наиболее ценными в филос. отношении работами Б. этого периода были: статьи о сочинениях Пушкина (1844–45), "Мысли и заметки о русской литературе" (1845), рецензия на роман Э. Сю "Парижские тайны" 1845), "Взгляд на русскую литературу 1846 года" 1847), "Письмо к Гоголю" (июль 1847), "Взгляд на русскую литературу 1847 года" (1848) и ряд других. Статьи Б. о Пушкине 1844–45 свидетельствуют о завершении процесса перехода Б. на позиции материализма в философии и эстетике. В этих статьях он доказывает решающую роль внешней среды, окружающей действительности в формировании качеств и поступков людей, учит, что деятельность людей основывается на обществ. потребностях, "указываемых самою действительностью, а не теориею" (т. 7, с. 459). В сочинениях 1844–48 Б. утверждает, что человечество способно познать объективную истину, к-рая представляется ему история, процессом, что теория зависит от нужд жизни, практики и т.д. Филос. основой мировоззрения Б. в эти годы становится воинствующий материализм, сходный с антропологич. материализмом Фейербаха. Отвергая метафизику, исходящую из признания сверхприродной сущности, Б. вместе с Фейербахом считает: философия никогда не должна забывать, что "предмет ее исследований – цветок, корень которого в земле, т.е. духовное, которое есть не что иное, как деятельность физического" (т. 12, с. 331). Так же, как Фейербах, Б. решительно выступает против трансцендентального идеализма и теологии, считая, что философия должна "освободить науку от призраков трансцендентализма и theologie, показать границы ума, в которых его деятельность плодотворна, оторвать его навсегда от всего фантастического и мистического..." (там же). Б. нередко аргументирует в защиту материализма доводами антропологич. характера (см. Антропологический принцип), утверждает, что "ум – это человек в теле или, лучше сказать, человек через тело, словом, л и ч н о с т ь " (т. 10, с. 27). По Б., совр. наука "химическим анализом хочет... проникнуть в таинственную лабораторию природы, а наблюдением над эмбрионом (зародышем) проследить ф и з и ч е с к и й процесс н р а в с т в е н н о г о развития" (т. 10, с. 26).

Тем не менее филос. материализм Б. не тождествен фейербаховскому. В отличие от Фейербаха, Б. продолжает оставаться диалектиком, дополняющим материалистич. понимание природы и мышления диалектич. принципом развития. "Объективная истина предмета", к-рую изучают материалистич. наука и философия, для Б. – процесс, заключающий в себе противоречия, находящийся в развитии, во взаимной связи с другими явлениями мира. В идейной борьбе со славянофилами Б. осуждает метафизич. подход к явлениям, к-рый "во всем... видит только одну сторону..." и "никак не может мирить противоположностей в одном и том же предмете" (т. 9, с. 83). В отличие от Фейербаха, Б. утверждает, что человек – это не страдательное существо, а активная личность, способная изменять явления природы и обществ. жизни и в связи с этим меняющая свои представления и понятия о мире. Б. свободен и от присущих Фейербаху религ. наслоений на материализм.

Материалистич. убеждения Б. крепнут и развиваются в борьбе с мистицизмом "официальной народности", православной церкви и славянофилов, с реакц. идеалистич. воззрениями Гегеля и правых гегельянцев (см. Гегельянство). Он выступает против позитивизма Конта, скептицизма и др. идеалистич. течений. В нач. 1845 Б. солидаризируется с атеистич. идеями молодого Маркса, высказанными в "Критике гегелевской философии права": "Истину я взял себе, – пишет он, – и в словах бог и р е л и г и я вижу тьму, мрак, цепи и кнут..." (т. 12, с. 250). В последние годы жизни Б. ясно сознает необходимость создания новой системы филос. и историч. взглядов, отправляющихся от земной, реальной жизни и проникнутых диалектикой.

Филос. материализм Б. в 1844–48 был наряду с материализмом Герцена первым проявлением нового вида материалистич. мировоззрения, создаваемого рус. и др. революционерами- демократами 19 в. и существенно отличавшегося от предшествовавших видов домарксова материализма. Но Б., как и другие революционеры-демократы, не мог создать новой философии, к-рая должна была бы органически соединить науч. материалистич. теорию и материалистически переработанный диалектич. метод, распространить материализм на понимание обществ. жизни. Социальные условия крепостной России, где не было еще революц. пролетариата, способного осуществить социалистическое преобразование общества, не давали возможности для возникновения и развития новой, подлинно научной, философии в России середины 40-х гг.

Социологические взгляды Б. в 4 0 - х г о д а х. Б. не занимался специально социологич. исследованиями, но, как верно заметил Плеханов, обладал "чутьем гениального социолога" и глубоко освещал социологич. проблемы в своих статьях на лит.-критич. и историч. темы. В 40-х гг. социологич. взгляды Б. претерпевают существенные изменения под влиянием его революц. демократизма, хотя Б. и тогда оставался в основном на идеалистич. точке зрения В понимании истории, считал разум человечества и распространение просвещения гл. двигателями историч. прогресса.

В сочинениях Б., 1844–48 усилились элементы материалистич. понимания истории. В отличие от мн. бурж. социологов, считавших творцами истории правителей, законодателей, идеологов, Б. в сочинениях этого времени показывает творч. роль народа в истории, придает большое значение нар. движениям. В статье о "Парижских тайнах" Э. Сю он рассматривает народ как силу, к-рой принадлежит будущее, ибо буржуазия, имевшая блестящее прошлое и оказавшая человечеству великие услуги, после своей победы подавляет народ и тормозит прогресс общества. Великие личности, по Б., есть результат жизни народа, выразители его воли и интересов, народ относится к своим великим людям, как почва к растениям; как бы ни был велик человек, народ всегда выше его, и соединенные усилия многих людей всегда превзойдут в своих результатах усилия личности.

Б. признавал решающую роль борьбы противоположных сил (сословий, классов) в жизни общества, особо выделял революц. эпохи в истории, считал, что материальная нужда есть великий рычаг умств. и нравств. деятельности. Однако он не видел еще, что в основе жизни и борьбы нар. масс лежит материальное произ-во, развивающееся по определенным историч. законам. Б. часто выводил действия людей из "духа времени", т.е. совокупного обществ. сознания, из стремления человечества к новому, к будущему, без к-рого "не было бы прогресса, истории, жизни" (т. 9, с. 13).

Б. дал критику реакц. взглядов в социологии и истории; он осудил монархич. "способ смотреть на вещи", проявившийся в "Истории государства Российского" Карамзина, где события рус. истории рассматривались как акты княжеской и царской власти, игнорировался народ, а причины всех бедствий России объяснялись нововведениями. В противовес "официальной народности" и славянофилам Б. утверждал, что прошлое ушло безвозвратно и идеал общества не в прошлом, а в будущем. Б. – противник социологич. теории "круговорота" в истории общества (см. Круговорота исторического теория); он считал, что история человечества есть беспрерывное движение вперед, она не заключена в каком-то круге, где крайняя точка совпадает с точкой исхода. Но отд. материалистич. и диалектич. положения Б. в социологии не означали материалистич. объяснения истории. Б. не мог еще дать научной картины обществ. процесса.

Эстетическая концепция Б. Свой путь в эстетике, как и в философии, Б. начал с диалектич. идеализма. В 30-е гг. он считал иск-во воспроизведением в слове, звуке, чертах и красках "идеи всеобщей жизни природы", бессознат. выражением творящего духа. "...Ис к у с с т в о есть выражение великой идеи вселенной в ее бесконечно разнообразных явлениях" (т. 1, с. 34). Для Б. 30-х гг. иск-во – мышление в образах, понимаемых как специфич. формы самопознания абсолютной идеи. Но уже и в это время в эстетике Б. проявляются реалистич. тенденции: назначение и смысл лит-ры, по Б., состоит в том, чтобы отражать "внутреннюю жизнь парода". Отличит. характер подлинной поэзии "состоит в верности действительности; она не пересоздает жизнь, но воспроизводит, воссоздает ее и, как выпуклое стекло, отражает в себе, под одною точкою зрения, разнообразные ее явления..." (т. 1, с. 207). В 1840–43 эти реалистич. тенденции в эстетике Б. усилились, но переплетались еще с идеалистич. утверждениями. В то время Б. уточнил свое представление о предмете иск-ва, утверждая, что "поэзия есть воспроизведение действительности. Она не выдумывает ничего такого, чего бы не было в действительности" (т. 6, с. 359); он подчеркивал активную роль иск-ва, в к-ром художеств. элемент сливается с мыслительным, выражаются живые интересы общества: "это или современный взгляд на прошедшее, или мысль века, скорбная дума, или светлая радость времени" (т. 6, с. 91).

В 1844–48 Б. развивает материалистич. взгляды в эстетике. Критикуя теорию "искусство для искусства", Б. учит, что достоинство, глубина, объем и значение содержания иск-ва зависят от содержания жизни народа; прогресс лит-ры состоит в том, что раньше лит. таланты изображали несуществующее, украшали природу, идеализировали окружающую жизнь, а теперь они воспроизводят жизнь, действительность в их истине. "Искусство, – говорит Б., – есть воспроизведение действительности, повторенный, как бы вновь созданный мир" (т. 10, с. 305).

В 40-е гг. Б. разработал новые положения материалистич. эстетики: о единстве содержания и формы в иск-ве, в к-ром ведущую роль играет содержание; о художеств. образе как средстве познания действительности; о художеств. правде, достигаемой путем типизации явлений действительности; об оценке художником событий действительности (художник не может удовлетвориться ролью зеркала, к-рое хотя и верно, но безучастно отражает в себе природу, он вносит в свои изображения живую личную мысль, к-рая дает этим изображениям цель и смысл). Раскрывая гносеологич. природу художеств. образа, Б. показывает, что иск-во в специфической, только ему присущей, образной форме познает действительность, открывает в действительности прекрасное и безобразное, возвышенное и низкое и т.д. Различие между иск-вом и наукой вовсе не в содержании, а в способе обработки содержания.

В своих лит.-критич. сочинениях, особенно в годичных обзорах рус. лит-ры, статьях о сочинениях Пушкина, Лермонтова, знаменитом письме к Гоголю, Б. обосновывал и отстаивал принципы новой, революц. -демократич. эстетики – реализм, идейность и народность.

И ныне сохраняет свою силу положение Б. о том, что "свобода творчества легко согласуется с служением современности: для этого не нужно принуждать себя, писать на темы, насиловать фантазию; для этого нужно только быть гражданином, сыном своего общества и своей эпохи, усвоить себе его интересы, слить свои стремления с его стремлениями..." (т. 6, с. 286). Не потеряли значения и мысли Б. о специфике иск-ва, его завет писателям и художникам выражать глубокие и возвышенные мысли в "живых созданиях", в ярких художеств. формах, схватывать предмет во всей его истине, заставлять его дышать жизнью, вечно соперничать с природой в способности творить.

Марксистская оценка мировоз-з р е н и я Б. Последовательно-науч. оценка деятельности и мировоззрения Б. дана марксизмом. Ленин охарактеризовал Б. как предшественника рус. социал-демократии; он отмечал, что еще при крепостном праве Б. был "предшественником полного вытеснения дворян разночинцами в нашем освободительном движении" (Соч., 4 изд., т. 20, с. 223). Ленин считал Б. выразителем интересов и настроений крепостных крестьян. Разоблачая измышления "веховцев" о "беспочвенности" мировоззрения Б. и др. представителей революц. разночинной интеллигенции, Ленин писал: "Или, может быть... настроение Белинского в письме к Гоголю не зависело от настроения крепостных крестьян? История нашей публицистики не зависела от возмущения народных масс остатками крепостнического гнета?" (там же, т. 16, с. 108). Ленинские взгляды на деятельность и мировоззрение Б. проводили в своих работах марксисты Воровский ("Памяти неистового Виссариона", 1908, "В. Г. Белинский", 1911, в сб.: Литературно-критич. статьи, 1956), Киров ("Великий искатель" – в журн. "Красная новь", 1939, No 10–11), Шаумян, великий пролетарский писатель Горький и др.

Плеханов в трудах "Белинский и разумная действительность" (1897), "Литературные взгляды Белинского" (1897), "Виссарион Григорьевич Белинский" (1909), "О Белинском" (1910), "Виссарион Белинский и Валериан Майков" (1911), в рецензиях на книги А. Волынского и С. Ашевского и др. работах дал марксистскую оценку роли Б. как предшественника марксизма в России. Считая его центр. фигурой рус. обществ. мысли 19 в., Плеханов высоко оценил Б. как революц. мыслителя и критика либерализма, но не дал классовой характеристики его революц. демократизма, выражавшего интересы и чаяния крепостного крестьянства; он называл Б. "выразителем прогрессивных стремлений мыслящих разночинцев" (Соч., т. 10, 1925, с. 322). Анализируя развитие филос. и эстетич. взглядов Б., Плеханов показал, что на протяжении всей своей деятельности Б. был блестящим диалектиком, а в 1845–48 стал убежденным и страстным материалистом в философии. Ошибка Плеханова состояла в том, что он дал схематич. и во многом неправильную картину филос. эволюции Б., разделив ее на периоды "шеллингианства", "фихтеанства", "гегельянства", "левогегельянства" и "фейербахианства"; он недооценил самостоятельность филос. воззрений Б. и преемственность идейных традиций в России. В целом же Плеханов, несмотря на отдельные ошибки, дал правильную оценку филос. и эстетич. учения Б. Он считал Б. крупнейшим мыслителем европ. масштаба, "одной из высших ,,философских организаций", когда-либо выступавших у нас на литературном поприще" (там же, с. 220).

В сов. эпоху в выступлениях Сталина, Калинина, Жданова и др. видных представителей марксизма Б. рассматривался как выдающийся представитель рус. нации, великий лит. критик, традиции к-рого имеют огромное значение для развития революц. мысли и лит-ры.

Борьба вокруг идейного наследия Б. началась сразу же после его смерти (1848). Самодержавно-крепостнич. реакция и либералы 50–60-х гг. (Анненков, Дружинин, Дудышкин и др.) пытались либо замолчать либо фальсифицировать лит. наследие Б. Они изображали Б. несамостоят. мыслителем, человеком настроения, сочинения к-рого порождали "бесплодные недовольства той средой жизни, которую мы должны были любить и изучать с любовью" (Дружинин), либо утверждали, вопреки истине, что у Б. не было "элементарных качеств революционера" и имелись сильные либеральные иллюзии (Анненков).

Рус. революционеры-демократы, отстаивая и развивая идеи Б., стремились показать его действит. роль в истории рус. мысли. В произв. "Былое и думы" Герцен писал, что Б. был самой революц. натурой николаевского времени. Чернышевский в "Очерках гоголевского периода русской литературы" отмечал, что в лице Б. русский ум показал свою способность быть участником в развитии общечеловеч. науки. "С того времени, как представители нашего умственного движения самостоятельно подвергли критике гегелеву систему, оно уже не подчинялось никакому чужому авторитету. – Белинский и главнейшие из его сподвижников стали людьми вполне самостоятельными в умственном отношении" (Полное собр. соч., т. 3. 1947, с. 224). Добролюбов писал: "Что бы ни случилось с русской литературой, как бы пышно ни развилась она, Белинский всегда будет ее гордостью, ее славой, ее украшением" (Полное собр. соч., т. 2, 1935, с. 470).

Высокие оценки лит. дарования Б. и значения его критич. деятельности дали Пушкин, В. Одоевский, Кольцов, Тургенев, Гончаров, Л. Толстой и особенно писатели-демократы – Некрасов ("Медвежья охота" и др.), Салтыков-Щедрин ("Литераторы-обыватели" – в Полном собр. соч., т. 3, 1934), Н. Шелгунов ("Попытки русского сознания" – в журн. "Дело", 1874, кн. 2), В. Стасов, В.Короленко и др. Достоевский испытал в 1846–43, будучи участником кружка Петрашевского, влияние идей Б., воспитывался на его традициях; однако впоследствии, в 60–70-х гг., в произв. "Ряд статей о русской литературе" и "Дневник писателя" с реакционных позиций отвергал и осуждал революц. и социалистические идеи Б.

В конце 19 – нач. 20 вв. помещичье-бурж. либералы А. Волынский, В. Розанов, В. Соловьев в своих книгах и статьях о Б. клеветали на великого рус. критика, называя его "переметной сумой", утверждали, что он не был революц. мыслителем и философом, выдвигавшим к.-л. новые идеи. "Легальный марксист" Струве, извращая социологич. взгляды К. в духе бурж. либерализма, писал, что Б. призывал "пойти на выучку" к капитализму Запада. В сб. "Вехи" (1909) С. Булгаков называл письмо Б. к Гоголю "выражением интеллигентского настроения", Бердяев осуждал Б. за то, что он связывал философию "с общественной злобой дня", Гершензон объявлял взгляды и деятельность Б. "беспочвенными" и поносил традиции Б. в рус. мысли. И в сов. время были попытки трактовать мировоззрение и деятельность Б. с немарксистских позиций (книги эсеровского историка Р. Иванова-Разумника "В. Г. Белинский", 1918, и "Книга о Белинском", 1923; работы литературоведов либерального направления: П. Сакулина "В. Г. Белинский и социализм" 1924, и П. Когана "Белинский и его время", 1923, и др.).

Сов. наука, следуя ленинским традициям, подвергла критике антимарксистские оценки Б. и провела большую работу по научному исследованию творчества и мировоззрения Б. В марксистских работах Луначарского ("Критика и критики", 1938) было показано, что Б. явился одним из предшественников ленинизма в России, выдающимся мыслителем и революционером, истолкователем лит-ры и иск-ва, чьи традиции восприняты сов. культурой. В докладе А. Фадеева "Белинский и наша современность" (1948), в его кн. "За тридцать лет" (1957) раскрывается огромное значение эстетич. и этич. идеалов Б. для рус. лит-ры и обществ. мысли. Роль Б. в истории рус. культуры освещали и др. сов. ученые-марксисты, в частности П. Лебедев-Полянский, к-рый, однако (в кн. "В. Г. Белинский. Литературно-критическая деятельность", 1945), допустил ошибки в оценке филос. развития Б., воспроизведя неправильную схему Плеханова. Большую работу по исследованию и редактированию текстов Б. провели В. Спиридонов (12-й и 13-й тома соч. Б., 1926 и 1945, Избр. филос. соч., 1938 и 1948), Н. Бельчиков (Полное собр. соч., изд. АН СССР), Н. Пиксанов и др. Исследованию ранних периодов жизни и творчества Б., формированию мировоззрения Б. посвящены ценные работы В. Нечаевой ("В. Г. Белинский", [т.] 1–2, 1949–54), М. Полякова ("Белинский в Москве", 1948) и др. В работах сов. историков философии, исходящих из ленинских оценок рус. революц. мыслителей и их мировоззрения, дан анализ идейного развития Б. к революц. демократизму и материализму, показано, что Б. наряду с Герценом явился первым представителем материализма и диалектики революц. демократов 19 в. (см. вступит. статьи к 1-му и 2-му изд. "Избранных философских сочинений" Б., 1941 и 1948; сб.: Великий русский мыслитель и революционный демократ – Белинский, 1948; Г. Васецкий, Белинский – великий мыслитель и революционный демократ, 1948; И. Щипанов, глава о Б., в кн.: Из истории русской философии, 1952; З. Смирнова, раздел в кн.: История философии, т. 2, 1957; В. Степанов, Философские и социологические воззрения В. Г. Белинского, 1959, и др.).

Научный анализ реалистич. эстетики Б. с марксистских позиций дан в книгах: Н. Бродского – "В. Г. Белинский" (1946), Н. Мордовченко – "Белинский и русская литература его времени" (1951), Б. Бурсова – "Вопросы реализма в эстетике революционных демократов" (1953), П. Мезенцева – "Белинский. Проблемы идейного развития и творческого наследия" (1957; кн. подвергнута критике в печати), З. Смирновой – "Вопросы художественного творчества в эстетике русских революционеров-демократов" (1958), А. Лаврецкого – "Эстетика Белинского" (1959), и др.

Немало исследований, книг и статей было посвящено Б. в иностр. лит-ре. А. Франс определил значение лит.-критич. творчества Б. и его последователей в след. словах: "...Новое поколение... восторженной, но внимательной и размышляющей молодежи, вырастая, формировало, по примеру Гоголя, школу, направление которой критик Белинский сформулировал следующим образом: "Искусство должно быть верным отображением жизни". Мудрость нового поколения состояла в том, что мерою всех вещей был объявлен человек. Воображение молодежи не выходило за пределы действительности. Это воображение покоилось на истине, и последняя, приобретая новую силу, не становилась от этого менее изящной. Это была натуральная школа" (цит. по сб. "Белинский. Статьи и материалы", Л., 1943, с. 251). Г. де Мопассан в 1880 дал восторж. оценку Б.: "Этот человек оказал решающее влияние на литературное движение своей страны, и авторитет его был более распространен и более могуществен, чем авторитет любого другого критика в любую из эпох в любом месте" (там же). В 1950 в Италии издан сборник избр. произведений рус. революц. демократов с предисловием Д. Берти ("Il pensiero democratico russo del XIX secolo", Firenze, 1950); Берти показывает большие преимущества рус. лит. критики, к-рая начиная с Б. основана на филос. материализме и тесно связана с передовыми общественными движениями.

Исследованием филос. и эстетич. идей Б. занимался чешский бурж. историк т. Масарик, к-рый в своих книгах [Th. G. Masaryk, Zur russischen Gescnichts- und Relisions-philosophie (Russland und Europa, Folge 1, Bd 1–2), Jena, 1913; его же, The spirit of Russia (Studies in history, literature and philosophy), v. 1–2, 2 ed., Ν. Υ., 1955, и др.] неправильно представил Б. как религ. искателя, соединявшего в своих воззрениях "христианский социализм" и позитивизм.

В реакц. белоэмигрантской лит-ре Б. Яковенко (В. Jakovenko, Geschichte des Hegelianismus in Russland. Bd l, Prag, 1940, и др.), Д. Чижевский ("Гегель в России", Париж, 1939), Н. Лосский (N. О. Lossky, History of Russian philosophy, Ν. Υ., 1951), В. Зеньковский ("История русской философии", т. 1, Париж, 1948) фальсифицируют мировоззрение и творчество Б., оценивают его с позиций идеализма и реакции. Так, Зеньковский тщится представить Б. искателем "царствия божьего и социальной правды" и утверждает, что от "внутренней религиозности" и "персонализма" Б. пришел к увлечению "просвещенческим гуманизмом" и "социализмом" либерального типа, что вместе с Герценом Б. якобы являлся основателем рус. либерализма; Зеньковский вынужден, однако, признать, что в конце своей жизни Б. пришел к материализму и атеизму и "пламенному призыву к преобразованию социальных отношений". Англ. бурж. историк Р. Хеэр (R. Hare, Pioneers of russian social thougat, L., 1951), искажающий путь идейных исканий Б., рисует его моралистом-индивидуалистом и либералом, далеким от революц. борьбы, идеалистом-рационалистом, требовавшим в конце жизни "ликвидации всяких систем философии".

В книге реакц. нем. историка П. Шейберта (P. Scheibert. Von Bakunin zu Lenin, Bd 1, Leiden, 1956) Б. лживо изображается несамостоят. мыслителем, некритически следовавшим за нем. идеализмом (указ. работа, S. 218–219). В книге А. Койре (Al. Koyré. Е́tudes sur l'histoire de la pensée philosophique en Russie, P., 1950) Б. неправильно называется учеником Бакунина, а его филос. и политич. эволюция поверхностно и неосновательно объясняется посторонним влиянием.

В послевоен. годы за границей вышел ряд работ о Б. и его мировоззрении. В книге X. Э. Боумена [H. E. Bowman, Wissarion Belinski, 1811–1848, Cambr.(Mass.). 1954] мировоззрение Б. рассматривается поверхностно и ошибочно как "утилитаристское", из него выводится якобы "воспринятая в советской литературе традиция социальной или утилитарной критики". Э. Ламперт (Е. Lampert, Studies in rebellion. Belinsky, Bakunin and Herzen, L., 1957) признает самостоятельность мысли Б. и новаторство его лит. критики, но неправильно объясняет мировоззрение Б. противоречивыми устремлениями его души (романтизм и бунтарство), не имеющими социально-историч. почвы; филос. путь Б. неверно изображается Лампертом как движение от объективного и даже религ. идеализма к "этическому персонализму", рассматривающему весь мир с точки зрения человеч. личности и ее морали. Эти, как и др. работы совр. бурж. авторов, отвергающие марксистский подход к мировоззрению Б., не вносят ничего нового в научную литераутру о нем.

М. Иовчук. Москва.

Соч.: Полн. собр. соч., т. 1–11, СПБ, 1900–17, т. 12–13, М.–Л., 1926–48; Полн. собр. соч., т. 1–13, М., 1953–59; Избр. философские сочинения, т. 1–2, [М.–Л.], 1948; Избранные письма, т. 1–2, М., 1955.

Лит.: Ленин В. И., Соч., 4 изд.. т. 5, с. 342; т. 16, с. 107–109; т. 18, с. 250, 286; т. 20, с. 223–224; т. 26, с. 369; Плеханов Г. В., Избр. философские произв., т. 4, М., 1958, с. 417–594; т. 5, М., 1958, с.191–237; Ашевский С., Белинский в оценке его современников, СПБ, 1911; Баскаков В. Г., Социологические воззрения В. Г. Белинского, М., 1948; Белинский в воспоминаниях современников, М., 1948; В. Г. Белинский, 1811–1848. Статьи А. Лаврецкого, Вал. Полянского, М., 1936; В. Г. Белинский. Сб. статей и документов к биографии великого критика, Пенза, 1948; Бельчиков Η. Φ., Великий русский критик и революционный демократ В. Г. Белинский, М., 1948; Великий русский мыслитель В. Г. Белинский. Сб. ст., под ред. З. В. Смирновой, М., 1948; Венгеров С. Α., Эпоха Белинского (Общий очерк), 3 изд., П., 1919; Венок Белинскому. Новые страницы Белинского. Речи, исследования, материалы. Ред. Н. Пиксанова, М., 1924; Герцен А. И., О развитии революционных идей в России, Собр. соч. в тридцати томах, т. 7, М., 1956; Добролюбов Η. Α., О степени участия народности в развитии русской литературы, Полн. собр. соч. в 6 томах, т. 1, М., 1934; его же, Николай Владимирович Станкевич, там же, т. 3, М., 1936; Евгеньев-Максимов В. Е., "Современник" в 40–50 гг. От Белинского до Чернышевского, [Л., 1934]; Иовчук М. Т., Белинский, его философские и социально-политические взгляды, М., 1939; его же, В. Г. Белинский и его роль в развитии материалистической философии в России, в кн.: Московский университет и развитие философской и общественно-политической мысли в России, М., 1957; Кружков В., Великие русские мыслители и революционные демократы – Белинский, Герцен, Чернышевский, Добролюбов, М., 1946; Назаркин А. Г., Иовчук М. Т., Смирнова З. В., Общественно-политические и философские взгляды В. Г. Белинского, в кн.: Очерки по истории философской и общественно-политической мысли народов СССР, т. 1, М., 1955; Наследие Белинского. Сб. ст., М., 1952; Памяти В. Г. Белинского. Лит сб., сост. из трудов русских литераторов, М., 1899; Πанаев И. И., Литературные воспоминания, Л., 1928; Покровский С. Α., Фальсификация истории русской политической мысли в современной реакционной буржуазной литературе, М., 1957; Пыпин А. Н., Белинский, его жизнь и переписка, 2 изд., СПБ, 1908; Сборник статей, посвященных В. Г. Белинскому, Саратов, 1952; Социализм Белинского. Статьи и письма. Редакция и комментарии П. Н. Сакулина, М., 1925; Литературное наследство, No 55–56, – В. Г Белинский, М., 1948–50; Courrière С., Histoire de la littérature contemporaine en Russie, P., 1875 (p. 202–19 – Biélinsky; p. 413–18 – Critique); Dolansky J., Belinskij a česká literature, "Slavia" Praha, 1949–50, Roč. 19, Seš 1–2, s. 153–207; Fоrgáсs L., Bajza és Belinszhij, Bdpst., 1955 (Irodalom történeti füzetek, sz. 3); Hostovsky J., V. G. Belinskij, Praha, 1946; Seroni Α., La "verita" di Bielinski, в его кн.: Nuove ragioni critiche, Firenze, 1954, p. 195–204; Trzynadlowski J., W. G. Bielinski, в его кн.: Studia literackie, Wr., 1955, s. 123–76.

А. Калинина. Москва.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.

БЕЛИНСКИЙ

    БЕЛИНСКИЙ Виссарион Григорьевич [30 мая <11 июня), 1811, Свеаборг, ныне Суоменлинна, Финляндия26 мая (7 июня), 1848, Петербург—русский социальный мыслитель, литературный критик и публицист. В 1829—32 учился на словесном отделении философского факультета Московского университета. В 1833 сблизился со Станкевичем и участниками его философского кружка, познакомившими его с немецкой философией. В 1834—36 стал ведущим критиком в изданиях Надеждина “Телескоп” и “Молва”, где опубликовал принесшие ему известность “Литературные мечтания” (1834) и др. произведения. Позднее, переехав из Москвы в Петербург, сотрудничал в “Отечественных записках” (1839—46) и “Современнике” (с 1846). В статьях и обзорах дал оригинальный анализ творчества и эстетических взглядов современных ему писателей — Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского и др., отстаивал принципы реализма, “натуральной школы”. Философские воззрения Белинского претерпели сложную эволюцию: от увлечения немецкой идеалистической философией, и особенно Гегелем в период “примирения с действительностью” (1837—39), он перешел на позиции отрицания “неразумной действительности”; критически осмыслив гегелевскую теорию, Белинский становится сторонником материалистического мировоззрения. Особый интерес представляют его социально-философские взгляды, учение о человеке, обществе и истории, изложенные в работах 40-х гг. В них он рассматривал общество как живой социальный организм (“идеальную личность”), трактуя его историю в качестве необходимого и закономерного процесса. Отправным пунктом размышлений Белинского о человеке и обществе было неприятие панлогизма Гегеля, в системе которого субъект “не сам себе цель, но средство для мгновенного выражения общего, а это общее является у него в отношении к субъекту Молохом...” (Поли. собр. соч., т. 12, с. 22). Человек, по его словам, зависит от общества и в образе мыслей, и в образе своего действия; зло скрывается прежде всего в обществе, а не в человеке. Белинский исходил из того, что индивид в наибольшей степени проявляет активность в той области социальной жизни, где чувствует себя человеком, утверждает себя как личность. Поэтому он не может примириться с жизнью, которая лишает его средств к развитию, и в первую очередь стремится создать условия, позволяющие ему реализовывать свои способности. Мыслитель приходил к выводу, что нормальное становление личности и проявление ее творческого потенциала возможно лишь в обществе, где утвердились принципы социальной справедливости; будущее России и всего человечества он связывал с социализмом. Влияние Белинского на развитие русской социальной и философской мысли подчеркивали. Чернышевский, Плеханов, Ленин, Бердяев, Зеньковский и др. Соч.: Полн. собр. соч. в 13 т. М., 1958—59. Лит.: Плеханов Г. В. Белинский и разумная действительность.—Он же. Избр. филос. произв. в 5 т. М., 1958, т. 4, с. 417—467; Кирпотин В. Я. Достоевский и Белинский. М., I960; Поляков М. Я. Виссарион Белинский. Личность—идеи—эпоха. М., 1960; Нечаева В. С. В.Г.Белинский. Жизнь и творчество. 1836—1841. М„ 1961; Она же. В. Г. Белинский. Жизнь и творчество. 1842—1848. М., 1967; Григорян М, М. Белинский и проблема действительности в философии Гегеля.—В кн.: Гегель и философия в России. М., 1974; Филатова Е. М. Белинский. М., 1976; Соболев П. В. Эстетика Белинского. М., 1978.

    П. П. Апрышко

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль. Под редакцией В. С. Стёпина. 2001.