ЯПОНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

ЯПОНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

(яп. тэцугаку) — понятие «философия» появилось в Японии лишь в период Мэйдзи (1868—1912) для обозначения зап. филос. учений, имеющих форму рационально выраженного научного знания. Поэтому многие яп. ученые того времени (начиная с Накаэ Тёмина) утверждали, что философия как таковая отсутствует в яп. культуре. Собственную же мировоззренческую мысль в Японии принято называть словом «сисо» (букв. — сознание, мысль), которое подразумевает также и религиозное, экономическое, политическое мышление. Данное название более точно отражает сам недифференцированный характер филос. мысли Японии вплоть до периода модернизации.
Точкой отсчета истории мировоззренческой мысли в Японии можно считать первое знакомство с конфуцианскими книгами, которые были доставлены из Кореи с дипломатической миссией в нач. 5 в. н.э., и буддийскими сутрами, появившимися там в 552. Конфуцианские книги стали изучаться в специальных академиях под руководством приезжавших с континента учителей. Вместе с этико-политическим учением Конфуция и его последователей из Китая в Японию проник также комплекс сопутствующих доктрин космологического характера, сформировавшийся под влиянием даосизма и учения «инь-ян» (см. ИНЬ—ЯН ). «Наставления в 17 статьях» (604) Сётоку Тайси (573— 621) явились первым собственно яп. письменным памятником, где очевидны заимствования из конфуцианского и буддийского учений и предпринята попытка гармонизировать их с национальной религией «синто». Авторству Сётоку Тайси также приписывают и первый в Японии комментарий к трем буддийским сутрам «Сангёгисё». Становление яп. мировоззренческой и этической мысли происходило одновременно с усвоением и переосмыслением конфуцианского и буддийского учений. Эти учения, и в первую очередь буддизм, принято квалифицировать как религиозно-философские, где религиозный и филос. аспекты не всегда могут быть четко разделены, поскольку именно религиозное мышление явилось той идейной базой, в рамках и на основе которой развивалась филос. рефлексия. Более того, буддийские трактаты и комментарии, содержащие дискурсивное осмысление мировоззренческих проблем, рассматривались как одно из средств на пути достижения высшей религиозной цели — нирваны. Иными словами, философия в буддизме всегда выступала как неотъемлемая часть сотериологии. В силу ряда причин буддизм приобретал все большее влияние на духовную культуру яп. общества и к 10 в. завоевал доминирующее положение, буддийские монастыри стали центрами интеллектуальной жизни, в то время как роль конфуцианства вплоть до 16 в. оставалась весьма незначительной.
Начальный этап становления буддийской мысли в Японии приходится на эпоху Нара (710—794), когда получили распространение шесть школ — Куся (аб-хидхармакоша), Дзёдзицу (сатьясидхи шастра), Рицу (виная), Санрон (мадхьямика), Хоссо (виджнянавада йогачара), Кэгон (аватамсака), имевшие до этого тысячелетнюю историю развития в Индии и Китае. Этот этап часто характеризуется как схоластический, однако на его протяжении были созданы предпосылки для дальнейшей переработки и видоизменения буддийского учения яп. мыслителями последующих эпох.
В период Хэйан (794—1192) наибольшее влияние приобрели две новые для Японии школы — Тэндай и Сингон, определившие развитие филос. мысли в 8— 12 вв. Первым патриархом школы Тэндай был Сайте (767—822), последователь кит. школы Тяньтай. Кукай (Кобо Дайси) (774—835) явился основателем школы Сингон, течения эзотерического буддизма. В отличие от большинства школ, популярных в период Нара, Сингон и Тэндай проповедовали всеобщность достижения состояния будды, или «истинного бытия», всеми существами без исключения. В их учениях был сформулирован характерный для яп. буддизма в целом принцип «хонгаку» — «изначальной просветленности», состоящий в совмещении абсолютного и эмпирического уровней бытия. Одним из фундаментальных положений учения Кукая было утверждение возможности достижения состояния будды в данном конкретном теле, поскольку шесть элементов, составляющих тело человека, одновременно являются элементами тела Вселенского Будды. Сайте принадлежит идея «спасения», т.е. выявления «мира» будды как у отдельного человека, так и в рамках целого гос-ва. Созданные в рамках данных школ классификации объединяют буддийские и небуддийские учения, рассматривая их как ступени на пути продвижения к абсолютной истине.
Период Камакура (1192—1333) считается эпохой расцвета яп. буддизма, когда появились наиболее оригинальные учения, несводимые к их континентальным аналогам. Буддийские школы этого периода принято называть «реформаторскими», поскольку на смену традиционным пришли более упрощенные формы религиозной практики. Если буддизм эпох Нара и Хэйан был достоянием элиты, то к кон. 12 в. он стал массовой религией и определяющим фактором духовной жизни яп. общества. Ярким представителем буддизма нового типа является Нитирэн (1222— 1282) — основатель школы, названной впоследствии его именем. Взяв за основу догматику школы Тэндай, он построил свою модель теократического буддийского гос-ва на основе отождествления религиозной и политической жизни. Человек и гос-во рассматривались как взаимосвязанные объекты «спасения». Произнесение молитвенной формулы «даймоку» выступало в его учении в качестве основного инструмента реализации в себе «мира» будды. Широкое распространение в период Камакура приобрели школы буддизма Чистой земли или амидаизма Дзёдо и Дзёдо-син, их лидеры Хонэн (1192—1333) и Синран (1173-1263) выдвинули на первый план учение о спасении при помощи «внешней силы», т.е. силы Будды Амиды, не требующего никаких личных усилий, кроме веры «синдзин» в спасительную силу и милосердие Амиды. Согласно Синрану, сама вера является реализацией сострадания Будды, а не состоянием отдельного человека. Т.о., моральные требования в этом учении утрачивали значимость. Наиболее оригинальным буддийским мыслителем средневековой Японии считается Догэн (1200— 1253) — патриарх школы Сото-дзэн. К основным положениям его учения относятся понимание мира как динамического процесса самообновления и саморазвития природы будды, которая обладает абсолютной свободой; признание возможности постижения истины в процессе повседневной жизни в форме мгновенного озарения «сатори»; интерпретация времени как движения абсолютного бытия, вне его нет бытия, каждый момент времени самодостаточен.
В 13—15 вв. наряду с «реформаторским» буддизмом появились также синтоистские синкретические учения, сформировавшиеся путем слияния мировоззренческих элементов синто и буддийских доктрин хэйанских школ. Для этих учений было характерно пантеистическое миропонимание, где синтоистские божества «ками» стали рассматриваться как свободно и спонтанно разворачивающаяся во Вселенной единая божественная субстанция, проявляющаяся в разнообразных формах и обладающая способностью к самоорганизации и самопознанию. Идея неиссякаемости божественного начала, постоянно присутствующего в мире, позволила последователям синто выдвинуть положение о том, что «век богов» продолжается в настоящем. Наиболее видными представителями данного направления были Китабатакэ Тикафуса (1293—1354) и Ёсида Канэтомо (1435—1511). Начиная со втор. пол. 16 в. буддизм стал уступать доминирующие позиции в области культуры и идеологии, что происходило отчасти вследствие распространения идей неоконфуцианства (в частности, учения Чжу Си), которые начали проникать в Японию благодаря дзэнским монахам еще в период Камакура.
Период Токугава (1600—1868) считается «золотым веком» конфуцианства в Японии. Фудзивара Сэйка (1561—1619) и Хаяси Радзан (1583-1657) придали чжусианскому направлению статус самостоятельной школы «Сюсигакуха», пользующейся официальной поддержкой правительства. Согласно учению Чжу Си, природа человека, порядок в обществе и мир в Поднебесной рассматривались как вещи взаимосвязанные. Метафизическая доктрина была построена на основе дуализма Небесного принципа «ли» (яп. «ри»), определяющего природу всех вещей, и психофизической субстанции щи» (яп. «ки»). Небесный принцип, присутствующий во всех вещах без исключения, объявлялся законом мироздания или одновременно моральным законом, заложенным в человеческой природе. Яп. чжусианцы нередко отождествляли принцип с «путем Неба» или с «путем богов». Познание рассматривалось как исследование принципа в конкретных вещах. Постижение собственной истинной природы мыслилось как отправная точка морального совершенствования. Одной из отличительных особенностей яп. чжусиан-ства является включение элементов синтоистской космологии и дзэн-буддизма. К данной традиции относились Муро Кюсо (1658—1734), Киносита Дзюнан (1621-1698), Андо Сэйан (1622-1701), Амэномори Хосю (1668-1755), Каибара Эккен (1630-1714).
Еще одно направление развитию чжусианского учения придали Ямадзаки Ансай (1618—1682) и его последователи Асами Кэйдзай (1652—1711) и Сато Наоката (1650—1719). Ямадзаки Ансай создал учение, получившее название «Суига-синто», полностью посвятив себя истолкованию синтоистских мифов в терминах неоконфуцианства, создав своего рода «мифоон-тологию». Синто и конфуцианство мыслились им как абсолютно тождественные учения.
С опровержением учения Чжу Си в период Токугава выступила «Школа изучения древности» («Когаку-ха»), призывавшая вернуться к подлинному смыслу конфуцианских классических книг. Представители этого направления говорили о неправомерности сведения норм морали, политики и многообразия природных явлений к единому «принципу». Добродетели стали рассматриваться ими как внешние по отношению к человеческой природе правила, изобретенные древними «совершенномудрыми». В связи с этим возникло и новое понимание природы человека, в соответствии с которыми страсти и желание составляют ее неотъемлемую часть. Все мыслители «Когакуха» отрицали возможность познания вещей и природных форм в силу ограниченности человеческого разума и объясняли все сущее волей Неба. Ито Дзинсай (1627— 1705) утверждал, что моральные нормы могли возникнуть лишь в контексте человеческой истории. Он рассматривал историю как пространство, в котором были выработаны прецеденты для последующих эпох. Центральное положение в этике Ито Дзинсая занимают конфуцианские добродетели человеколюбия и лояльности. Исходя из подобных установок Ямага Соко (1622—1685) сформулировал основы самурайской этики «бусидо», стержнем которой явились принципы чести и долга, уходящие корнями в яп. историю. Огю Сорай (1666-1728) и Дадзай Сюндай (1680—1747) посвятили свои учения социально-политическим проблемам. С их т.зр. благополучие в гос-ве зависело не от морального совершенства его граждан, а от знания «норм ритуала, музыки, системы законов и наказаний», созданных «совершенномудрыми» древности, которых Небо наделило уникальными способностями. Тем не менее, согласно Огю Сораю, использование ин-тов и законов возможно лишь с учетом условий текущего времени, каждый отдельный человек рассматривался им как участник управления гос-вом под руководством правителя.
В оппозиции по отношению к чжусианскому учению в Японии 17 в. находилось также Оёмэйгакуха — школа последователей философии Ван Янмина, основными представителями которой были Накаэ Тодзю (1608—1648) и Кумадзава Бандзан (1619—1691). Для учения «Оёмэйгаку» характерно дальнейшее (по отношению к философии Чжу Си) сближение этики, гносеологии и онтологии, стремление окончательно преодолеть дихотомию субъекта и объекта. Не исследование законов вещей, а только самоуглубление признавалось здесь единственно возможным способом постижения «принципа». Отказавшись от поляризации противоположных начал мироздания, имевшей место в учении Чжу Си, философы этого направления провозгласили единство «ри» и «ки», выдвинули доктрину тождества знания и действия, теории и практики. Особенностью яп. янминизма является трактовка добродетели «сыновней почтительности» в качестве основы пяти добродетелей, заключенных в «сердце», которое рассматривалось как воплощение Небесного принципа в человеке. Представители данной школы также уделяли значительное внимание разработке тезиса о единстве трех учений — синто, конфуцианства и буддизма, разделяемого многими мыслителями второй половины периода Токугава.
В 18 в. наблюдается появление ряда оригинальных мыслителей-рационалистов, влияние конфуцианских идей на которых не представляется столь очевидным, как это имело место в начале эпохи Токугава. Большинство из них было так или иначе связано с осакской академией Кайтокудо, где получали образование в основном представители торгового сословия. Деятельность этой академии была направлена на создание этической системы, допускающей простолюдинов в сферу морали, а также критику теорий внешней предопределенности моральных норм и учения «Когаку» об истории как источнике морали. Эпистемологическая проблематика, характерная для этой группы мыслителей, тесно связана с задачей использования полученного знания в сферах повседневной или общественной жизни. К их числу относится Томинага На-камото (1715—1746), который применил метод исторического критицизма в исследовании буддизма, конфуцианства и синто и пришел к заключению, что все учения могут быть сведены к комбинации основных риторических формул, которые могут быть использованы в различных контекстах истории религии. Миура Байэн (1723—1789) основал свою теорию познания на представлении о бинарности природных явлений, которые состоят из внешнего проявления и невидимого внутреннего процесса — формы и не-формы. Познание, с его т.зр., бесконечно, как бесконечна сама природа, им был поставлен вопрос о критериях объективного знания. Филос. учение Ямагата Банто (1748— 1821) было чрезвычайно близко по духу идеям Байэна. Оба они считали человеческое познание относительным, однако находили возможным применение результатов этого познания. Среди мыслителей 18 в., развивавших натуралистические взгляды, следует назвать также Андо Сёэки (1707—1762) и Камада Рюо (1745-1817).
Попытку создания системы моральной философии для торгового сословия представляет собой также синкретическое учение «Сингаку» (учение о познании сердца), родоначальником которого был Исида Байган (1685—1744), совместивший идеи неоконфуцианства, буддизма и синто. Он приравнивал экономическую деятельность торговца к разряду духовной практики, в которой раскрывается истинная природа человека, наделенная такими качествами, как честность и бережливость. Исида Байган и Ниномия Сонтоку (1787—1856) заложили основы яп. трудовой этики, провозглашавшей усердие, терпение и самоотречение и исходившей из понимания труда как естественного предназначения, долга перед семьей и гос-вом и одновременно пути самосовершенствования.
Школа «Национальной науки» («Кокугакуха») возникла как движение, направленное на изучение древней яп. литературы и истории с целью выявления собственно яп. культурных элементов и особенностей национального духа, существовавших еще до введения буддизма и конфуцианства. К этой школе относились такие мыслители, как Камо Мабути (1697—1769), Мо-тоори Норинага (1730—1801), Хирата Ацутанэ (1776— 1843). Возвысив мифопоэтическое метафорическое осмысление реальности над рациональным, представители школы перенесли акцент на раскрытие индивидуальности, уникальности отдельных вещей и явлений. Мотоори Норинага сделал методом познания эстетическое сопереживание (постижение «мононо аварэ», т.е. очарования вещей), восприятие вещей через симпатию и интуицию, отождествление себя с ними. История стала восприниматься «Кокугаку» как последовательность индивидуальных событий. Видимый, вещный мир рассматривался как реализация божественной силы невидимого мира.
Дальнейшее развитие идеи национальной уникальности в Японии эпохи Токугава принадлежит школе «Мито», мировоззренческой основой которой была философия чжусианства. Мыслители этой школы Аидзава Сэйсисай (1782—1863) и ФудзитаТоко (1806—1855) и др. выражали особенности яп. пути в концепции «кокутай» (национальной сущности). В целом теория «кокутай» представляла собой сложную синкретическую конструкцию, в которой благодаря совмещению конфуцианских ценностей и представлений синтоистской мифологии сочетались идеи преданности императору, олицетворявшему яп. гос-во, единства религии и политики, политики и образования, духовного единства нации на основе синтоистского ритуала.
После реставрации Мэйдзив 1868 зап. учения, проникновение которых в Японию было до этого весьма ограниченно вследствие самоизоляции страны, стали широко доступны. В результате японцы начали активно усваивать учения Дж.С. Милля, Ш. Монтескье, Ж.Ж. Руссо, И. Бентама, Г. Спенсера, а впоследствии их умами завладели идеи Г.В.Ф. Гегеля, И. Канта, В. Виндельбанда, У. Джеймса, Д. Дьюи и др. В 1873 создается Общество по распространению идей просвещения «Мэйрокуся», члены которого были сторонниками утилитаризма и англ. либерализма, придерживались органистической модели гос-ва и теории естественного права. Фукудзава Юкити считал, что Япония должна заимствовать у Запада науку и дух независимости, призывал заменить традиционные яп. ценности идеями позитивизма и либерализма. Ниси Аманэ видел источник зап. достижений в рациональном обустройстве ин-тов власти, поэтому был сторонником конституционной формы правления в Японии; ему принадлежит тезис о том, что правительство и этика существуют независимо друг от друга. Накамура Масанао выступал с идеей гармонизации зап. и вост. культур.
Движение «За свободу и народные права» возникло в процессе борьбы за создание парламентской системы. В него входили Наказ Тёмин (1847—1901), Узки Эмори (1857—1892), и др. Понятия свободы и права идеологи движения объясняли посредством конфуцианских терминов «ри» и «ги» (разумность и справедливость). Они различали два вида свободы: духовную и политическую, понимаемую как свободу действий. Духовная свобода, согласно их учению, составляет сущность природы человека. Наказ Тёмин, приверженец идей фр. натурализма, которого называют «восточным Руссо», развивал идеи совместного правления народа и монарха. Сторонники данного движения заимствовали у Руссо понятие суверенитета как проявления общей воли народа. Согласно Узки Эмори, суверенитет принадлежит гoc-ву, а отдельный человек, будучи частью гос-ва, выступает как совладелец. Идеи народных прав развивали также Котоку Сюсуй, Кино-сита Наоэ, Абэ Исоо, которые затем пришли к социализму. В период Мэйдзи вместе с прочими зап. учениями в Японию проникали идеи социализма и марксизма, первые попытки популяризации которого были сделаны Каваками Хадзимэ (1879—1946). Если в первое десятилетие эпохи Мэйдзи в яп. философии господствующими течениями были гл.обр. позитивизм и утилитаризм разных направлений, а также эволюционная теория, то после принятия Конституции началось освоение нем. филос. мысли, и вскоре это направление стало господствующим. Иноуэ Тэцудзиро (1854—1944) известен соединением гегельянства с учениями Кэгон и Тэндай по принципу аналогий. Миякэ Сэцурэй (1860—1945) осуществил сходную попытку соединить даосизм Лао-цзы и Чжуан-цзы с философией А. Шопенгауэра. Неокантианство явилось основным направлением филос. мысли, господствующим на протяжении периода Тайсё (1912—1926). Ониси Хадзимэ (1864—1900) первым привнес в Японию дух неокантианского критицизма. На основе фундаментального разделения сущего и должного он строил метафизическое учение в духе телеологического эволюционизма Грина. Куваки Гэнъёку (1864— 1900) и Хатано Сэйити (1877—1950) также внесли значительный вклад в развитие неокантианства в Японии. В ун-те Васэда в это время благодаря Танака Одо (1867—1932) получили распространение идеи прагматизма Джеймса и инструментализма Девея.
В период Тайсё появляется первое оригинальное учение современной Японии, описывающее буддийский образ мышления в системе зап. категорий — философия Нисида Китаро (1870—1945), основателя киотоской школы. Он испытал влияние Джеймса, соединил буддийскую традицию с философией А. Бергсона и неокантианством. Нисида сформулировал теорию «чистого опыта», предшествующего разделению на субъект и объект, дух и материю. Он разрабатывает концепции «логики места», «абсолютного небытия», «абсолютно противоречивого тождества», применяемые им также и для объяснения «исторического мира». Танабэ Хадзимэ (1885—1962), ученик Нисида Китаро, разработал систему «логики видов», рассматривая «вид» в применении к истории человеческого общества как промежуточное звено между индивидом и человечеством. В целом он известен как автор работ по философии математики и общей теории науки, использующий также идеи неокантианства марбургской школы. К числу выдающихся последователей философии Нисида относятся также Кояма Ивао, Косака Масааки, Ниситани Кэйдзи, Томонага Сандзюро, Янагида Кэндзюро, Мутай Рисаку, некоторые из которых продолжали занимать лидирующие позиции и после войны. Мутай Рисаку и Ямаути Токурю известны своими изысканиями в области гуссерлианской феноменологии. Среди ученых, воспринявших традиции учения Нисида, может быть назван и Вацудзи Тэцуро (1889—1960), занимавшийся проблемами этики и философии культуры.
В 1920—1940-е гг. в филос. мире Японии представлен широкий спектр направлений европейской мысли — кантианство, неокантианство, гегельянство, неогегельянство, экзистенциализм, философия жизни, марксизм, феноменология. Интерес к философии марксизма в Японии был пробужден в немалой степени представителем академической философии Мики Киёси (1897—1945), учеником Нисида Китаро. Распространению и популяризации марксистских идей способствовала деятельность «Общества по изучению материализма» под руководством Тосака Дзюн (1900— 1945), объединявшее таких ученых, как Нагата Хироси, Саигуса Хирото, Ока Кунио, Кодзаи Ёсисигэ, Мори Коити и др. В 1950—1960-е гг. появляется новое поколение марксистов, представленных Сибата Синго, Ивасаки Тикацугу, Тэрадзава Цунэнобу, Саката Сёити, Такэтани Мицуо, Иэнага Сабуро.
Уже с кон. 1920-х гг. в Японии появились переводы трудов М. Хайдеггера и К. Ясперса. Взгляды Хайдеггера пропагандировали в своих работах Мики Киёсси, Вацудзи Тэцуро и др. В 1930—1950-х гг. доминировало направление, представленное киотоской школой.
В 1950-е гг. в академической философии господствующее положение занимали экзистенциализм и прагматизм. В кон. 1950-х и 1960-е гг. происходит распространение логического позитивизма и аналитической философии. Представители киотоской школы послевоенного периода демонстрировали сближение с философией экзистенциализма. Др. направление в философии экзистенциализма тяготело к западноевропейскому образцу: приобрели популярность взгляды фр. экзистенциалистов, в т.ч. Ж.П. Сартра, а также нем. — Ясперса и Хайдеггера. В 1951 было основано «Общество Ясперса» и стал выходить жур. «Экзистенция», затем появилось также и «Общество Кьеркегора». Канэко Такэдзо, основываясь в своих изысканиях на учении Ясперса, создал теорию «философского реализма». Имамити Томонобу, представитель «эстетического экзистенциализма», видел в искусстве форму проявления небытия как всеобъемлющего созидающего начала. В 1960—1970-х гг. в среде яп. экзистенциалистов наблюдается интерес к социальному аспекту человеческого бытия. Судзуки Тору предпринял попытку соединения учения об экзистенции с историческим материализмом, разработал концепцию «трудовой экзистенции». Муто Мицуру предложил свой вариант истолкования «социальной экзистенции», используя учение Ясперса о коммуникации и выделяя три типа «коммуникации наличного бытия».
Начало увлечения прагматизмом приходится на 1940—1950-е гг. Разработкой прагматистской проблематики занималась группа ученых, входящих в Ин-т общественной мысли (Сисо кэнкюдзё), среди них — Куно Осаму, Цуруми Сюнсукэ, Маруяма Macao, Рокуро Хидака, Уэяма Сюмпей, Симидзу Икутаро. Особенность яп. прагматизма заключалась в том, что его приверженцы выступали с критикой амер. прагматизма как философии и одновременно признавали необходимость использования метода прагматизма, призывая к широкому погружению философии в повседневную жизнь, переключению внимания с «больших» на «малые» ситуации. К направлению яп. прагматизма примыкал ряд видных социологов, развивавших идеологию «гражданской демократии» таких, как Такэути Ёсими, Фукуда Сёдзо и др. С т.зр. теории «гражданственности» или «гражданской демократии» граждане, составляющие основу современного яп. общества, должны рассматриваться как группы, объединенные профессиональной общностью, вне контекста политических и др. целей. Наряду с классическим амер. прагматизмом яп. прагматизм испытал сильное влияние неопозитивизма, с одной стороны, и марксизма — с другой.
После Второй мировой войны появились научные сообщества, занимающиеся исследованием неопозитивизма и аналитической философии. Так, в 1950-е гг. возникло общество «Логика науки», в которое входили Оэ Сэйдзи, изучавший Лангра и А. Тарского; Итии Сабуро, находившийся под влиянием идей А.Н. Уайтхеда и К. Поппера, и группа представителей аналитической философии — Исимото Син, Ханада Кэйсукэ, пропагандировавший идеи Венского кружка, Мацу-мото Оката, изучавший Г. Фрегге и Л. Витгенштейна, и Нагай Нарио, популяризовавший взгляды Р. Карнапа. В 1954 приверженцы аналитической философии создали «Общество теории основ науки», в деятельности которого принимали активное участие Симому-ра Торатаро, Миякэ Гоити, Оэ Сэйдзи и др. В 1950— 1960-е гг. появился ряд исследований по символической логике, среди которых выделялись работы Накамура Хидэки, Ёсида Каохико, Сумихара Такэо, Мацусита Гохаку, Савада Нобусигэ. Яп. позитивисты позднейшего времени все более склонялись от исследования гносеологических проблем к анализу языка, прояснению смысла значения слов и т.п., т.е. дальнейшей формализации знания.
В сер. 20 в. в Японии развивалось также и такое направление, как социальная философия. В 1940-е гг. приобрела популярность теория «гражданского общества», в 1950—1960-х получили распространение теории «массового» и «индустриального» общества, в 1970-е — теории постиндустриального и «информационного общества». Выразителями такого рода «техницистской социологии» были Томинага Кэнъюити, Си-мидзу Икутаро, Косака Токусабуро, Мацусита Кэйи-ти. В 1980—1990-е гг. проблемам социальной философии, в частности проблеме общественного и личного, были посвящены исследования Сасаки Такэси, Наоки Ямаваки и др.
В середине 1960-х гг. приобрело определенное влияние направление неомарксизма, представленное Уэмото Кацуми, Сироцука Нобору и др. Однако, несмотря на то что с сер. 1970-х гг. марксизм как направление стал утрачивать популярность, одним из крупнейших и оригинальнейших философов Японии последних десятилетий 20 в. является Хиромацу Ватару (1933—1994), создатель концепции структуры коллективной субъективности, синтезировавший идеи марксизма, структурализма, феноменологии и неокантианства.
В 1970-е гг. заметную роль начинают играть социологические и культурологические исследования, в центре внимания которых — национальная яп. культура, раскрытие ее своеобразия. Уэяма Сюмпэй и На-камура Юдзиро противопоставляли зап. и яп. культуры как «цивилизационную» и «естественную», «природную», где первая отличается рационализмом, отдалением человека от естественной среды, а вторая — близостью к природе. Такэо Дои полагал, что особенности национального характера японцев выражаются в т.н. чувстве «амаэ» (заботы, зависимости). Тиэ Нака-нэ занималась построением модели вертикальной и горизонтальной структур яп. общества, выявляя такую его характерную особенность, как включенность в группы, Хамагути Эсюн создал концепцию личности «контекстуального типа», которая не имеет самостоятельных целей и действует в зависимости от окружения, и т.д. На последнее тридцатилетие 20 в. приходится также деятельность «неокиотоской» школы, представители которой сконцентрировали свое внимание на осмыслении проблем японской культуры, истории и духовной традиции. Среди них — Уэяма Сюмпэй, Умэхара Такэси, Иманиси Киндзи. Последним вместе с Умэсао Тадао создана оригинальная теория сравнительных цивилизаций, исходящая из натуралистической теории «видов живых существ».
Традиции классической киотоской школы, восходящей к Нисида Китаро, в 1970-е гг. продолжали Ямау-ти Токурю, который представил зап. и вост. стили мышления в понятиях «логоса» и «леммы», Судзуки Дайцукэ, Цудзимура Коити, Уэда Сидзутэру и Охаси Рёсукэ.
В области компаративистской философии наиболее представительными являются труды Накамиру Хадзимэ, Идзуцу Тосихико, Имамити Томонобу, Тама-ки Косиро, Саэгуса Мицуёси, Юаса Ясуо и др.
Позднейший этап развития филос. мысли Японии в 1980—1990-е гг. характеризуется преобладанием таких направлений, как философия науки, гносеология, структурализм и постструктурализм, экологическая философия, феминизм. Среди ведущих философов следует упомянуть Омори Содзо и Курода Ватару, известных своими работами по теории познания, Накамура Юдзиро, ведущего исследования в области антропологии, семиотики и др., а также Хироси Итикава, занимающегося проблемой «телесности», Сакабэ Мэгуми, специализирующейся в области семиотики и др. Ученые, занимающиеся сегодня разработкой проблем философии науки, опираются гл. обр. на достижения зарубежной аналитической философии и феноменологии. Наиболее видными представителями этой сферы являются Ноэ Кэйити, Иида Такаси, Тандзи Нобухару, Мурата Дзюнъити и др. Исследования в русле философии структурализма и постструктурализма представлены работами Такахаси Тэцуя, Накаока Сигэбуми, Имамура Ниндзи и др. Еще одно направление современной яп. философии — филос. осмысление проблем окружающей среды, значительный вклад в которое принадлежит Кавамото Такаси, Кувако Тоспо. Относительно новой и перспективной областью исследований в Японии является также тесно соприкасающаяся с экологической проблематикой философия феминизма, связанная с именами Мориока Масахиро, Аоки Яёи и др., а также прикладная этика, ведущими специалистами в области которой являются Като Хисатакэ, Камо Наоки, Васида Киёкадзу и др.

Философия: Энциклопедический словарь. — М.: Гардарики. Под редакцией А.А. Ивина. 2004.

ЯПОНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ

ЯПОНСКАЯ ФИЛОСОФИЯ – В период «великой перемены» (сер. первого тысячелетия после Р. X.) специфически философский способ мышления перешел из Китая через Корею также в Японию, которая восприняла кит. культуру и философию подобно тому, как Рим воспринял греческую. В религиозном отношении некоторый толчок развитию япон. философии дал буддизм, особенно благодаря тому, что буддистское мироотрицание вызвало в Японии оборонительную реакцию. Однако только в 12 и 13 вв. в трех направлениях буддизма (Дзедо, Дзэн, стремящемся к утверждению личности, и Нитирэн, сосредоточившем свое влияние на общности и государстве) можно заметить элементы философии. С 14 по 15 в. философское движение в Японии снова приняло характер попятного движения, хотя суровое кит. неоконфуцианство и пустило здесь корни, но большого влияния не приобрело. С нач. 17 в. философское мышление становится более свободным. Школа Тэйсю (т.е. школа кит. философов – братьев Чэнь и Чжу Си ), существовавшая до кон. 19 в., пыталась объединить конфуцианскую этику с буддист, учением о карме, но вскоре приняла типично кит. направление. Школа Йомей, получившая свое название от япон. мыслителя Ван Янмина и существовавшая до нач. 19 в., представляла собой соединение интуитивизма божественного просветления с этическим действием. Школа Когаку, влияние которой распространялось только на мысль 18 в., хотя в конечном счете и была формально учреждена как неоконфуцианская, тем не менее была япон. по духу; независимо от того, носила ли она оттенок этического оптимизма или этического пессимизма, она всегда была внутренне связана с воинственной япон. этикой. Решающее влияние на япон. философию оказало движение самураев, направленное против всякого проникновения иностранного религиозно-мировоззренческого влияния. Самураи представляли собой военное сословие, которое развивало не столько философию, сколько своего рода историческое мировоззрение, занималось проблемами воспитания, политикой. Начиная с последней трети 19 в. в Японии распространились многочисленные европейские и североамер. философские учения. Но имеет место также и обратный процесс, и в этом смысле характерны книги о Дзэне (см. ДХЪЯНА), а также япон. «экзистенциализм» Нисиды.

Философский энциклопедический словарь. 2010.

ЯПО́НСКАЯ ФИЛОСО́ФИЯ

Период раннефеод. общества. В 6–7 вв. императорский двор Японии принял буддизм. Вместе с буддийской философией кит. и кор. миссионеры принесли в Японию и идеи конфуцианства. Стало принятым цитировать филос. тексты (понятые фольклорно, как собрания мудрых изречений). Принц Сётоку (573–621) в эдикте о гос. управлении ("Конституция", 604) опирается на изречения Конфуция, прибавляя к ним неск. буддийских положений. Противоречия между конфуцианством и буддизмом Сётоку, видимо, не воспринимал. Системность филос. мысли и конфликт систем становятся значимыми только 2–3 века спустя. Школа трех трактатов (сапронсю) популяризировала в Японии шастры (трактаты) Нагарджуны и Арья-девы. Наряду с этим стали известны нек-рые сутры.

В хэйанский период (794–1191) наиболее значит. в области философии было творчество Кукая (774–835), проповедника, поэта, скульптора, художника, каллиграфа, лингвиста и мыслителя, к-рый, отчетливо сознавая противоречие между единством буддизма и множеством его сект, сутр, шастр, создает под влиянием кит. философии иерархич. систему, разместив все известные филос. и религ. учения по ступеням мудрости. На самой низкой он помещает жизнь ничем не обузданных страстей. На второй – конфуцианство, не знающее религ. истины, но направляющее ум к практич. нравственности. На третьей – нар. верования, последователи к-рых представляют себе религ. цель как жизнь на небе. Далее следуют различные школы буддизма. На самую вершину Кукай ставит учение о космич. Будде – Вайрóчане, т.е. ипостаси Будды, совпадающей с космосом. Будда-космос членится, как и в кит. метафизике, на материальные элементы: землю, воду, огонь, воздух, эфир (пространство) и сознание. Материя и сознание мыслились нераздельно. Этим завершалось экзотерическое (доступное для всех) учение. Далее следовало тайное учение, осн. на созерцании специфич. произведений религ. иск-ва (мандал) и на живом иск-ве дыхания, движения и жеста, передававшемся от учителя к ученику. Оно давало ощущение реального приобщения к ритму космоса и, предположительно, магич. силы. Эта система, моделировавшая Вселенную как прекрасную иерархию, постижимую тонким эстетич. чувством посвященных, идеально выразила дух аристократич. Хэйана. Секта сингон, основанная Кукаем, сохранила свое значение до сих пор, так же как и другая знаменитая секта хэйанского периода – тэндай (кит. тянь-тай), отличающаяся бóльшим акцентом на моральных проблемах и схоластич. ученостью. Однако ни Сайтё, основатель этой секты в Японии, ни его последователи не были крупными философами.

Период феодальной раздроб- л е н н о с т и 12–16 вв. Дальнейший сдвиг в развитии философии был связан с социальным переворотом 12 в., открывшим новый этап япон. истории. Выступившие на авансцену истории провинциальные самураи принесли с собой местные синтоистские верования и обряды. В периоды Камакура и Муромати синтоизм постепенно стал оформляться как самостоятельная общенац. религия. Идеологи синто к 15 в. достигают нек-рой филос. грамотности и пытаются использовать буддийские теоретич. конструкции на свой, правда упрощенный, лад. Однако серьезной потребности в филос. мышлении у патриархально ограниченных людей, тяготевших к синтоизму, просто не было. Огромные социальные и психологич. сдвиги были осознаны только в более просвещенной буддийской среде.

В непрерывных усобицах 12–16 вв. расшатывались и меняли свою форму патриархальные отношения. Одновременно расширялся доступ к высокой культуре. Группы самураев, волна за волной захватывавшие власть, получали доступ к аристократич. заповедникам (императорскому дворцу и монастырям), приобщались к образованности и разносили ее по самым отдаленным провинциям. За четыре века образованность из дворцовой стала национальной. При этом характер культуры изменился, но уровень ее (если сравнивать хэйанский период с периодом Муромати) не понизился. Бедствия войны, варварская жестокость, углубленные духовные запросы и утонченная требовательность эстетич. вкуса гротескно переплетались друг с другом. Эта парадоксальная ситуация вызвала к жизни парадоксальное сознание, и оно приняло форму дзэн-буддизма (см. Чань). Др. течения буддизма, сложившиеся в период Камакура, также отразили социальный кризис. У Нитирэна (1222–82), основателя секты, назв. его именем, впервые слышится призыв к обществ. реформам (в духе библейских пророков – под угрозой гибели). У Хонэна (Генку, 1133–1212), основателя секты дзёдо, кризисное сознание приобретает характер веры в магич. помощника, будду Амитабху (япон. Амиду).

Общую тенденцию к углублению религ. чувства, характерную для периодов обществ. катастроф, глубже всего выразил Догэн (1200–53). Догэн стремился сделать человека духовно свободным, разрушив связь с прошедшим и будущим и укоренив миг настоящего в вечном (необусловленном). С т. зр. Догэна, каждое событие – символ целостности бытия, не требующее никакого развития и дополнения. Внимание к обусловленному (причинно-следств. связям) отвлекает от освобождения, от бескорыстного погружения в полноту настоящего. Созерцат. тенденции Догэна продолжала дзэнская секта сото (кит. цао-дунь). Большее распространение получила другая, активная форма приспособления к "последним временам", секта риндзай (кит. линь-цзи), психотехника к-рой была основана на стремит. переходах от покоя созерцания к импровизации, не требующей плана и не заботящейся о последствиях. При этом одинаково легко принимались жизнь и смерть.

Буддийские монастыри были ун-тами ср.-век. Японии. Монахи учили всем наукам, иск-вам и философии, в т.ч. последнему слову кит. мысли – неоконфуцианству. Именно дзэнские монахи привезли с собой книги братьев Чэн и Чжу Си – однако с соответствующими комментариями, вырывавшими антибуддийское жало. Но на рубеже 17 в. положение изменилось, и Чжу Си неожиданно оказался сильнее монахов-комментаторов.

Период абсолютизма (сёгунат Токугава). На рубеже 17 в. в Японии происходили большие социальные сдвиги. В борьбу за власть и за влияние в сфере культуры стали втягиваться низшие слои общества. Возникли боевые религ.-политич. союзы крестьян и горожан. Знаменем антифеод. движения становится христианство, широко распространявшееся в юж. Японии. В этих условиях у лидеров самураев появляется стремление стабилизовать обществ. порядок, создать сильное бюрократич. гос-во и закрепить свое господств. положение в обществе. Дзэнское доверие к стихии и вкус к импровизации не могли более руководить гос. людьми. Это почувствовал Фудзивара Сэйка (1561–1619), преподававший неоконфуцианство и нашедший могуществ. покровителя в лице Токугава Иэясу (1542– 1616), основателя последней династии сегунов. Учение о гармонии, царящей в природе и обществе, стало офиц. идеологией. Ученик Фудзивары Хаяси Радзан (1583–1657) был назначен ректором правительств, ун-та (с функцией высшего чиновника по вопросам идеологии).

В период Токугава сдвиги, круто приостановленные в военно-политической сфере, продолжались в экономике и идеологии. Ортодоксальное чжусианство, довольно прочно господствовавшее в Китае, в Японии очень быстро оказалось в обороне, подвергаясь нападкам со всех сторон. В 17 в. центром притяжения оппозиц. мысли стала школа неоконфуцианца, задетого влиянием дзэн, интуитивиста Ван Ян-мина. Его принципы развивали Накаэ Тодзю и Кумадзава Бандзан(1619–91), превратив интуитивно воспринятые этич. ценности в основание для проектов социальных реформ. Дзэн и самостоятельно, и в союзе с даосизмом продолжал оказывать влияние (в частности, на конфуцианца Ямага Соко, 1622–85). Затем первенство перешло к "школе ханьской науки", критиковавшей неоконфуцианство с последовательно рационалистич. позиций. Ито Тогай (1670–1738), выступая против чжусианского дуализма материи и принципа (кит. ци и ли) с позиций монизма материи, ссылается на авторитет Конфуция и Мэн-цзы. Огю Сорай (1666–1728), развивая теорию государства-левиафана, близкую к воззрениям школы фацзя, обращается к еще более древним авторитетам легендарных Яо и Шуня. Нападки на Чжу Си в свою очередь вызвали реакцию – горячую защиту Чжу Си со стороны Муро Кюсо.

К 18 в. господствующей оказалась тенденция к последовательному радик. рационализму, все больше терявшему конфуцианскую окраску. Это выражало общую рационализацию обществ. бытия: прежде всего, в экономич. области происходило дальнейшее разложение патриархальных связей и развитие ден. отношений. Характерным представителем просветительского рационализма был купеч. сын Томинага Накамото (1715–46), доказывавший, что сутры, приписываемые Будде, носят на себе отпечаток различного индивидуального стиля и языка различных эпох и связаны между собой определ. логич. отношениями, обнаруживающими историч. развитие принципа (обобщение, противопоставление, смягчение и т.п.). У Миуры Байэна (1723–89) рационализм приобрел характер естеств.-науч. материализма, частично опиравшегося на европ. науку. Авторитету традиции Миура противопоставил индивидуальное исследование природы и требовал постоянного сравнения теории с опытом. Кайхо Сэйрё (1755–1817) опирался на социология, наблюдения. Повсюду он фиксирует отношения купли и продажи, ден. отношения, погоню за прибылью. С конфуцианской т. зр., это противоречило законам космоса. И Кайхо, в полемике с конфуцианством сохраняя конфуцианскую идею о тождестве космоса и общества, распространяет принцип купли и продажи на все: "Природа вещей заключается в их товарности и пригодности для продажи... покупка, продажа и выплата процентов – часть закона вселенной... Министры – это те, кто продает свои таланты правителю и живут на жалованье, которое он платит... Единство закона и наказания – также закон природы... Платить убийце смертной казнью – простая деловая арифметика..." ("Sources of Japanese tradition", v. 1, Ν. Υ.–L., 1964, p. 491–93).

В 1790 консерваторы, бессильные в идейной борьбе, добились издания указа о запрещении преподавать неортодоксальные учения в столичном ун-те. В 1795 указ был распространен на провинцию. Живая обществ. мысль Японии ушла в подполье. Офиц. мысль застыла, потеряла способность воспринимать новое и подготовила режим Токугава к развалу при первом толчке извне.

Для теоретич. освоения мира в ср.-век. Японии чрезвычайно характерно формирование новых э с т е т и ч е с к и х категорий. Эстетич. теория развивалась в рамках художеств. практики и религ. размышлений. Осознанный идеал прекрасного впервые получил выражение в религ.-филос. системе Кукая и в светской форме – у двух классич. писательниц – Мурасаки Сикибу и Сэй Сёнагон (10 в.). Их высшая оценочная категория – мияби (утонченность), складывается из чувств аварэ (трогательное, волнующее) и окаси (милое, забавное), выраженных в форме эн (изящное, очаровательное). В след. период высшей оценочной категорией становится югэн (таинственное, невыразимое в словах). Новую эстетику, эстетику подтекста, основанную на намеках и паузах, разработал Сэами Канъами (1363–1443), теоретик театра Но. В момент "недействия", сценич. паузы зрители, по словам Сэами, испытывают величайшее наслаждение. Что касается действия, то оно должно подчиняться старым канонам прекрасной формы, эн. Идеал аристократич. культуры, превратившийся у Сэами в обобщенную эстетич. норму, постепенно оттеснялся, однако, вкусом к саби и ваби, т.е. нагой простоте, примитивности, безыскусственности. Хэйанское изящество с т. зр. 15–16 вв. представлялось чем-то слишком обдуманным и сложным. Худож. композиция сводится теперь к одному предмету (одна ветка в вазе, один ворон на суку), к-рый непременно должен казаться наудачу выбранным: не совсем новым, не совсем правильным, не совсем красивым. Внутр. красота его – в ритмич. связи с целостностью жизни, в присутствии единого духа жизни в мимолетном, случайном. Своего завершения этот стиль югэн – саби – ваби достиг в чайной церемонии. В период Токугава стиль саби–ваби нашел воплощение в поэзии Басё (1644–94) и его школы (ср. Басё, Лирика; "Япон. трехстишия. Хокку", М., 1960). Расцвет творчества Басё тесно связан с восприятием невыразимого (югэн) через отрицание всего постоянного, застывшего. Прикосновение к тайне, ощутимой в природе, имело для Басё и нравственный смысл: "Кому предметы не цветы, тот варвар" (Dumoulin H., Zen, Geschichte und Gestalt, Bern, [1959], S. 235). Позднее Басё отходит от намеков на невыразимое (ставших штампом) в сторону непосредственного интереса к предметному миру. Эти тенденции полнее всего выразило искусство укиёэ (быстротекущей прелести жизни), расцветавшее в городах 17 в. среди богатых горожан (ср. Ихара Сай-каку, Новеллы, М., 1959). Идеалом Ихары (1642–93) был "знаток", ценитель дедег и продажной красоты. Иск-во укиёэ в общем клонилось к морально невзыскат. гедонизму, теряло духовную глубину, характерную для Басё. С этой тенденцией пыталась бороться морализаторская лит-ра, увлекая читателей образами самурайской доблести, власти над собой, верности долгу. Общество периода Токугава не обладало более единой системой эстетич. и моральных ценностей. Внутр. раскол выразила драматургия Тикамацу Мондзаэмона (1653–1724), величайшего япон. поэта сцены, одного из создателей нар. театра (кабуки), с его поистине шекспировскими переходами от героики и лиризма к грубому комизму. В своих эстетич. воззрениях Тикамацу выступает как искатель эстетич. правды на грани правдоподобного и невероятного, бытового и условного.

Н о в о е в р е м я. Еще до переворота Мэйдзи "голландоведы", изучавшие книги по астрономии, медицине и другим "неидеологич." наукам (это было дозволено с 1720), постепенно стали усваивать подход к миру, метод познания, расшатывавший замкнутую идеологич. систему имперского неоконфуцианства. В 19 в. интерес к зап. культуре охватил также часть самураев, обеспокоенных ростом воен. мощи европейцев. Размышления над всемирной историей привели Сакума Дзодзан (убитого в 1864) к идее "использовать этику Востока и научную технику Запада, не пренебрегая ни духовным, ни материальным, и так принести пользу народу и послужить отечеству" (Коsaki M., Modern Japanese thought, "Cahiers d'histoire mondiale", v. 3, Neuchâtel, 1957, No 3, p. 610).

Вскоре после переворота Мэйдзи (1868) возникает кружок просветителей "Мэйрокуся", формально просуществовавший очень недолго (1873–75), но оказавший большое влияние благодаря талантам и энергии его участников (Фукудзава Юкити, Накамура Кэйю и др.). Они переводили произв. европ. мыслителей; в стремлении глубже понять дух зап. культуры кое-кто переменил религию. В целом кружок "Мэйрокуся" можно назвать западническим. Фукудзава (1834–1901) признавался, что чувствует себя принадлежащим одновременно двум культурам, восточной и западной; эту двойственность, пугавшую консерваторов, он считал преимуществом япон. интеллигентов, открывавшим перед ними возможности разностороннего развития. След. поколение было свидетелем почвеннической реакции на взгляды ранних просветителей. Заново была открыта ценность ср.-век. иск-ва, а вслед за ним и др. традиций средних веков. Талантливым выразителем романтич. настроений был Окакура Какудзо, автор "Идеалов Востока" и "Книги о чае". В борьбе с романтич. идеализмом сложилась философия Накаэ Тёмина, первого япон. материалиста нового времени. Среди его учеников был социалист Котоку Дэндзиро. Т.о., Япония ускоренно проходит путь обществ. развития и в ней сосуществуют, сталкиваются друг с другом явления, в Зап. Европе отделенные целыми эпохами: просвещение, романтизм и социализм. Просветители популяризируют гл. обр. англ. и амер. философию; романтич. почвенничество находит теоретич. опору в нем. идеализме; а в социалистич. кругах развивается и прилагается к нац. условиям учение Маркса (см. ниже). При этом Кант, Гегель, Ницше, Зиммель усваивались практически одновременно. Естеств. результатом был идейный хаос; одними он воспринимался трагично, других превращал в эклектиков. По словам Хиками Хидехиро, в Японии принято не оставлять картину, украшающую нишу, надолго, но менять ее в соответствии с сезоном. "Так японские ученые с большим усердием изучили многие системы европейской философии и одну за другой вешали их в своих нишах" ("Zeitschrift für philosophische Forschung", Meisenheim/Glan, 1964, Bd 18, H. 3, S. 501–02).

Филос. эклектика, господствующая в ун-тах, сыграла, однако, известную положит. роль. Она ввела европ. философию в быт. За короткое время выработалась филос. терминология (начиная с самого понятия "философия" – тэцугаку). Большие заслуги принадлежат здесь зачинателю япон. академич. филос. науки – Ниси Аманэ.

Первым оригинальным япон. философом мирового ранга признается обычно Нисида Китаро, основатель Киотоской школы. Нисида пытался построить стройную логич. систему на основе восприятия жизни, достигнутого с помощью психотехники дзэн-буддизма. "Чистое переживание", из к-рого он исходит в кн. "Изучение блага" ("Дзэн-но кэнкю", Токио, 1911), скрывает за собой опыт медитации в дзэнском монастыре, описанный как первичное состояние до раскола на субъект и объект, как абсолютно целостную реальность, ничто (в традиционном буддийском смысле опустошенности, освобожденности от всего обусловленного, конечного, частичного). С помощью гегелевской диалектики этот символ созерцания становится символом деятельности, динамич. ничто, отрицанием отрицания и началом отсчета, "местом", из к-рого разворачивается система познания, этики и религии. В "месте" (как в нулевой точке координат) снимаются и вновь утверждаются к бытию все противоположности. Человек достигает подлинной свободы, не противопоставленной необходимости, и вдохновляется к спонтанному действию. По мнению Нисиды, его "метафизика ничто" дала филос. обоснование восточноазиатской культуре. Однако импульс к действию в духе дзэн принципиально алогичен и лишен определ. направления. Нисида создал ряд посредствующих понятий (например, "действующее созерцание"), но противоречие между мистицизмом и рационализмом постоянно всплывало, заставляя его всю жизнь бороться за усовершенствование системы.

Ученик Нисиды – Танабэ Хадзимэ (1885–1962) попытался приблизить систему учителя к жизни, к конкретной обществ. действительности. В эпоху, когда Япония периодически затоплялась волнами патриотич. угара и каждая победа становилась поражением мыслящей интеллигенции, это могло быть опасным предприятием. Философия Танабэ оказалась уступкой офиц. шовинизму. "Логика видов", к-рую он разрабатывал (рассматривая вид как конкретное среднее звено между абстракциями рода и особи), при переносе из логики и онтологии в историю вела к прославлению гос-ва, япон. империи. Офиц. государственность признавалась средоточием бытия, максимумом конкретности, к-рому должны были подчиниться "абстракции" личности и человечества. В конце войны Танабэ вынужден был признать, что гос-во может стать средоточием зла и идея государства должна быть подвергнута "абс. отрицанию" (своего рода филос. самокритике). В поисках опоры поздний Танабэ обращается к традиции индивидуального мистич. переживания. В негативной теологии (близкой к основным направлениям буддизма) он видел основание новой мировой религии, призванной объединить человечество. Одно из последних произведений Танабэ – "Memento mori" – опыт "философии смерти", или, вернее, религ. готовности к смерти в век атомной бомбы. Из поколения учеников Нисиды можно отметить также Хатано Сэйти (1877–1950), наиболее оригинальные работы к-рого посвящены философии религии (как специфич. личного опыта), и Вацудзи Тэцуро (1889–1960), разрабатывавшего проблемы этики, социальной психологии и философии истории, в к-рой получает развитие теория географич. среды.

После 2-й мировой войны по Японии прокатилась новая волна увлечения зап. философией: позитивизмом, прагматизмом и экзистенциализмом (оказавшим известное влияние уже на Нисиду и его учеников). Возникли также попытки синтеза модных течений с традициями, шедшими от Нисиды. Одна из наиболее известных попыток принадлежит Мутаи Рисаку (р. 1890). За последние годы широкую известность приобрел Хара Тасуку, обычно причисляемый к экзистенциалистам. Он также пытается выйти за рамки школы, дать органич. сплав наиболее влият. филос. тенденций и соединяет Гегеля с Кьеркегором, а экзистенциализм – с прагматизмом.

Г. Померанц. Москва.

М а р к с и з м проникает в Японию в нач. 20 в.; в 1904 выходит на япон. яз. "Манифест коммунистич. партии" ("Кёсанто сэнгэн"), в 1906 – "Развитие социализма от утопии к науке" ("Кусо-кара кагаку-э-но сякайсюги-но хаттэн"), в это же время появляются первые произв. япон. авторов [Котоку Дэндзиро, "Сущность социализма" ("Сякайсюги-но хонсицу"); Катаяма Сэн, "Наш социализм" ("Вага сякайсюги"); Моритака Умпэй и Сакаи Тосихико, "Программа социализма" ("Сякайсюги-но коре") и др.]. Образуется "Об-во по изучению социализма", в к-рое входит будущий вождь коммунистич. партии Японии и видный пропагандист марксизма-ленинизма Катаяма Сэн. Однако в рабочем движении господствовали идеи Ф. Лассаля, П. А. Кропоткина, Л. Н. Толстого. С момента образования япон. компартии – КПЯ (1922) начинают систематически переводиться и издаваться работы классиков марксизма; причем усвоение социалистич. идей марксизма происходит в Японии в отрыве от филос. основ марксистского учения. Так, видный пропагандист социальных идей марксизма в Японии, переводчик 1-го т. "Капитала" Маркса – Каваками Хадзимэ продолжает оставаться на идеалистич. позициях, так же, впрочем, как и его критик, теоретик КПЯ нач. 20-х гг. Фукумото Кадзуо. Возбуждение интереса к марксизму как филос. теории со стороны широких кругов япон. интеллигенции было во многом заслугой представителя академич. философии Мики Киёси (1897–1945). Однако, будучи учеником Нисида Китаро, Мики Киёси в своих работах "Марксистская форма антропологии" ("Дзинруи-гаку-но марукусусюги кэйтай"); "Историч. материализм и совр. сознание" ("Юибуцу-сикан то гэндай исики"); "Марксизм и материализм" ("Марукусусюги то юибуцурон") излагал марксизм с позиций нисидианского идеализма. Философия Мики была подвергнута критике историком-марксистом Хаттори Сисо в работе "Диалектич. и историч. материализм" ("Бэнсёхотэки оёби ситэки юибуцурон", Токио, 1928) и др. япон. марксистами. В результате марксизм укрепляет свои позиции как филос. мировоззрение. Видную роль в популяризации марксистских идей сыграло "Об-во по изучению материализма" ("Юибуцурон кэнкюкай", 1932–38), руководимое видным марксистским философом Тосака Дзюн и объединявшее таких борцов за идеи марксизма-ленинизма, как Нагата Хироси, Саигуса Хирото, Ока Кунио, Кодзаи Йосисигэ, Мори Коити и др. Об-во опубликовало свыше 60 томов марксистских исследований по различным проблемам, среди к-рых находятся такие произв., как "Японская идеология" Тосака Дзюн и "Совр. философия" Кодзаи Йосисигэ, развивающих марксистские идеи в борьбе с философией Нисида и нем. неокантианством, пользующимся определ. влиянием в Японии. Оно выпускало журн. "Юибуцурон кэнкю" ("Изучение материализма"), впоследствии переименованный в "Гакугэй" ("Наука и иск-во") [см. К. А. Гамазков, "Роль Об-ва "Юибуцурон кэнкюкай" в распространении марксизма в Японии", М., 1967 (дисс.)].

После серии полицейских репрессий Об-во прекратило свою деятельность. Вновь филос. мысль марксизма выходит на обществ. арену после поражения япон. империализма в 1945 и укрепляет свои позиции в борьбе против идеологии либерализма, представленной в философии Киотоской школы. Марксисты, члены довоенного "Об-ва по изучению материализма", объединяются в т.н. Ин-т по изучению материализма (1947–50), задачей к-рого наряду с пропагандой основ диалектич. материализма является критика идеалистич. концепций [Мори Коити, "Критика философии Танабэ" ("Танабэ тэцугаку-но хихан"); Амакасу Сэкискэ, "Критика совр. философии" ("Гэндай тэцугаку-но хихан"); сб. под ред. Кодзаи Йосисигэ "Критика совр. идеализма" ("Гэндай каннэнрон-но хихан") и др.]. К марксизму обращаются представители академич. философии: проф. Токийского ун-та, историк др.-греч. философии Идэ Такаси и ученик Нисида, впоследствии ставший видным япон. марксистским философом Янагида Кэндзюро.

В 50–60-х гг. расширяются издания марксистской лит-ры: вновь выпускаются переводы полн. собр. соч. Маркса, Энгельса, Ленина; продолжаются переводы советских работ; переиздаются произв. видных деятелей "Об-ва по изучению материализма", среди к-рых можно отметить такие труды, как Полн. собр. соч. Тосака Дзюн, Нагата Хироси, Кодзаи Йосисигэ и др. Характерны для Японии последних десятилетий также серийные издания книг по марксистской философии и истории япон. мысли, публикуемые коллективами философов-марксистов старшего и молодого поколений (см., напр., 5-томный курс лекций "Марксистская философия" – "Марукусусюги-но тэцугаку", Токио, 1969). Наряду с этим выпускается популярная филос. лит-ра для рабочей молодежи. В последние годы особое внимание уделяется филос. проблемам науч.-тех. революции (напр., в трудах Сибата Синго).

Л. Шахназарова. Москва.

Лит.: Общие работы. История философии, т. 1, М., 1957, с. 197–210; т. 2, М., 1957, с. 608–18; т. 4, М., 1959, с. 532– 553; т. 5, М., 1961, с. 830–34; Конрад Н. И., Первый этап япон. бурж. лит-ры, в кн.: Проблемы лит-ры Востока, Л., 1932, с. 5–84; Радуль-Затуловский Я. Б., "Японизм" – философия япон. империализма, в кн.: Филос. записки, т. 2, М.–Л., 1948, с. 196–217; Бугаева Д. П., К вопросу об обществ.-политич. взглядах Фукудзавы Юкити в 70-е гг. 19 в., "Уч. зап. ЛГУ", 1962, No 304; Козловский Ю. Б., Философия Нисида и ее идеалистич. сущность, М., 1963; Современные прогрессивные философы Японии, Сб. ст., М., 1964; Поспелов Б. В., Экзистенциализм и проблема отчуждения в современной бурж. философии Японии, "ФН" (НДВШ), 1967, No 2; Иэнага Сабуро, Нихон киндай сисö си кэнкю (Очерки истории совр. япон. мысли), Токио, 1953; Миягава Тору, Киндай нихон-но тэцугаку (Совр. япон. философия), Токио, 1961; Okakuro Tenshin, The ideals of the East, L., 1903; The book of tee, N. Y., 1906; Philosophical studies of Japan, v. 1–6, Tokyo, 1959–65; Nishida Kitaro, A study of good, Tokyo, 1960; Ρiovesana G. K., Recent Japanese philosophical thought. 1862–1962, Tokyo, 1963; Riepe D., Selected chronology of recent Japanese philosophy (1868–1963), "Philosophy East and West", 1965, v. 15, No 3–4, p. 259–84; Modernization of Japan, "Developing economies", 1966, v. 4, No 4. История марксистской философии. Нихон тэцугаку сисо дзэнсё (История филос. мысли Японии), т. 1–6, Токио, 1956–57; История философии, т. 5, М., 1961, с. 834–43; Катаяна Сэн, К вопросу о зарождении и развитии марксизма в Японии, М., 1960; Такаси Идэ, Японское об-во по изучению материализма, "ВФ", 1960, No 1; Кодзай Йосисигэ, Изучение и распространение марксистско-ленинской философии в довоенной Японии, там же, No 6; Μори Коити, Развитие материалистич. философии в Японии после 2-й мировой войны, в сб.: Прогрессивные мыслители совр. Японии, М., 1964.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия. Под редакцией Ф. В. Константинова. 1960—1970.