Немецкий язык

Немецкий язык

       

НЕМЕЦКИЙ ЯЗЫК. — Под Н. яз. обычно разумеется литературный и общегосударственный яз. Германии, Австрии и немецких кантонов Швейцарии, а также совокупность разговорных диалектов масс, объединяемых в понятии верхненемецкого (hochdeutsch) языка, т. е. диалектов средней и южной Германии, Австрии, Швейцарии и немецкой части Эльзаса. В пределах Германии вся территория, расположенная к северу от линии, идущей (с запада на восток) от Дюссельдорфа на Зиген, Кассель, Харцгероде, пересекающей Эльбу несколько южнее Магдебурга и далее через Вюртемберг, Любек на Шпрее, Фюрстенберг на Одере (откуда уже идет граница с польским яз.), принадлежит к области яз. нижненемецкого (niederdeutsch). Кроме того Н. яз. сохраняется в многочисленных немецких поселениях соседних с Германией и Австрией государств: Италии, Венгрии, Румынии, Чехо-Словакии, а также СССР и др. Из всех этих стран немецкое население в наибольшем количестве (до 1 1/2; млн.) живет в СССР, где наиболее компактной массой немцы поселились в Нижнем Поволжье, образуя ныне Автономную республику немцев Поволжья. Заселение немецкими колонистами Поволжья началось во второй половине XVIII века, после манифеста Екатерины II от 1762, призывавшего иностранцев селиться на вновь захваченных русским правительством степных пространствах. Несколько позже, гл. обр. в начале XIX в., немецкие колонисты стали селиться на Украине (в Екатеринославской и Херсонской губ.), далее — в Крыму, Закавказье и около Ленинграда. Позже, с середины XIX в., часть этих колонистов выделилась в выселки (Tochterkolonien), которые образовывались и поблизости с первоначальными колониями (Mutterkolonien) или в более отдаленных местах — Сибири, Казакстане и т. п. Эти немецкие колонисты сохранили свой яз. — верхне- или нижненемецкий — в житейском обиходе, но в прессе пользуются литературным Н. яз.
       

ВЕРХНЕНЕМЕЦКИЙ ЯЗ. — Вся область верхненемецкого яз. распадается на несколько диалектов, к-рые обычно объединяются в 2 большие группы:
       1. собственно или строго верхненемецкие диалекты (oberdeutsch или strenghochdeutscn) и
       2. средненемецкие (mitteldeutsch). Первая группа объединяет наречия: швабское, алеманское с говорами верхнеалеманским (на юге немецкой Швейцарии) и нижнеалеманским (к северу от первого, а также в южном Бадене и Эльзасе), восточно-франкское (в северной части Вюртемберга и Бадена) и баварское (в Баварии, Австрии, Тироле) с дальнейшими подразделениями.
       Вторая группа состоит из наречий: восточно-средненемецкого — с говорами тюрингенским, верхнесаксонским и силезским — и западно-средненемецкого, к-рое распадается на среднефранкское — с говорами мозельско-франкским и рипуарским — и рейнско франкское. Все диалекты верхненемецкого яз. разнятся друг от друга и от литературного яз. как в области фонетики и морфологии, так и в области словаря.
       Разнообразие немецких диалектов выступает с первых же моментов немецкой письменности, к-рая известна нам с первой половины VIII в. (см. Немецкая литература). По самому характеру и классовому — церковно-феодальному — происхождению памятников этот язык, наполненный латинизмами или немецкими переводами латинских терминов, был далек от живого языка масс, хотя и окрашен местными особенностями речи (баварскими, алеманскими, верхнефранкскими). Следует заметить, что знаков латинского алфавита нехватало для выражения всех звуков немецкого языка, почему оставался не отмеченным ряд особенностей немецкой речи: качественные различия гласных (напр. «a» и «e»), далее, такие звуки, как «o», «u», ряд согласных и т. д. В результате с первых же памятников немецкая орфография очень несовершенно передает звуки языка и весьма неустойчива, особенно при указанной диалектальной окраске этих памятников.
       В период раннего феодализма (с VIII по XII вв.) Н. яз., условно называемый древневерхненемецким (althochdeutsch), пережил ряд процессов (напр. совпадение всех гласных окончаний в одном «е», обогащение словаря), уже значительно видоизменивших прежний строй яз. Поэтому в последующую эпоху позднего феодализма, условно называемую средневерхненемецкой (mittelhochdeutsch), мы находим в памятниках уже иную орфографию, больше соответствующую современной. Основные отличия средневерхненемецкого языка от яз. периода капитализма, условно именуемого нововерхненемецким (neuhochdeutsch), заключаются в наличии долгих гласных на месте новонемецких дифтонгов, сохранении звуковых чередований в спряжении глагола (ich half — wir hulfen), меньшей распространенности умлаута и т. п. Ряд других не менее важных фонетических отличий нововерхненемецкого яз. от средневерхненемецкого — стяжение старых дифтонгов, переход «s» в «s» и «z» и др. — скрыт историческим характером новонемецкой орфографии. Несколько расширяется и социальная база письменного яз. Письменность начинает обслуживать более широкие круги господствующих классов. Постепенно язык входит в письменное употребление и у растущей буржуазии, вводится на место латинского в делопроизводство растущих городов и наконец имперской канцелярии. Начавшийся распад феодального строя и рост капиталистич. отношений требуют образования единообразного нац. языка, начатки чего мы видели уже в XIV—XV вв.
       В более же ранний период (XII—XIII вв.) господствующим в лит-pe является яз. рыцарства, опять-таки с местной окраской, но иногда уже сглаженной в целях более широкого междиалектального понимания. Для яз. рыцарства характерно сильное воздействие французской речи, которая проникала в рыцарское общество вместе с политическим и культурным влиянием французского рыцарства вообще. Масса галлицизмов в литературном яз. рыцарства делала этот яз. далеким от языка масс, хотя кое-что с течением времени усваивалось последними и в результате уцелело до настоящего времени.
       Самый вопрос о литературном языке средневековой Германии решался по-разному. Некогда (1820) Лахман утверждал, что в то время существовал единый литературный яз., сложившийся на основе швабского наречия при Гогенштауфенах, но что писцы и копиисты, к-рые записывали со слов поэтов их произведения, вносили в тексты памятников свои диалектальные особенности. Опираясь на наличие этих последних в рукописях средневерхненемецких поэтов, Г. Пауль решительно восставал против мнения Лахмана и настаивал на полном отсутствии какой бы то ни было единой нормы в средневерхненемецком яз. Позднейшие исследования показали, что если нельзя полностью согласиться с мнением Лахмана, все же нельзя отрицать и наличия известного литературного языка феодально-рыцарского класса, отличного от яз. широких масс с уже несколько сглаженными диалектальными чертами. Средневековая Германия имела свой литературный яз. в смысле яз. поэзии определенного класса, но не имела «национального языка», каковой и не мог возникнуть на почве феодальной формации.
       Процесс создания этого единого для господствующих классов литературного яз. в Германии, как и всюду, связан с развитием капитализма.
       Усиление торговых отношений и производственных связей между различными частями страны требовало единого и общего средства связи для заинтересованных в этом классов. Для успешного развития этих отношений новому классу — буржуазии — необходим был более или менее единообразный общий яз., каковым и явился в XVI в. яз. среднегерманской торговой буржуазии, наиболее ярко зафиксированный в произведениях Лютера. Являясь, по выражению Энгельса, официальным представителем бюргерской реформы, т. е. буржуазно-дворянской коалиции в революционном движении Германии XVI в., Лютер своим переводом Библии на немецкий яз. дал образец литературного «общего» яз. на основе верхнесаксонского (средневерхненемецкого) наречия, смягченного в значительной степени элементами имперской канцелярии (последний создался на основе строго верхненемецких диалектов). В яз. самого Лютера эти элементы постепенно увеличивались за счет некоторых слишком специфических верхнесаксонских особенностей.
       Тот факт, что вся сев. Германия пошла ранее южной по пути капиталистического развития, объясняет нам, почему новый литературный яз. был воспринят и там в XVI—XVII вв.
       При этом местный нижненемецкий яз. остался на положении только разговорного обиходного яз., каковым он выступает уже в произведениях севернонемецких драматургов XVII в. Напротив, южная Германия, где феодальный строй держался дольше, до самого XVIII в., упорно не желала признавать литературного яз., связанного с ненавистной реформацией (не надо забывать, что южная Германия, особенно Бавария, осталась католической). Нельзя упускать из виду и того обстоятельства, что переход севернонемецкой буржуазии на верхненемецкий литературный яз. не остался без влияния на последний; влияние это в окончательной форме усилилось в XIX в., с объединением Германии и приобретением Берлином его политической роли в стране. Целый ряд черт в современном литературном немецком произношении, в так наз. Hochsprache, идет из нижненемецкого; таковы в частности произношение звонких «b», «d», «g», произношение «s» как «z» (т. e. русск. «з») в начале слов, открытое качество кратких, закрытое — долгих гласных и некоторые другие.
       В эпоху крестьянских войн и Реформации ярко выступает роль яз. как орудия классовой борьбы в революционных движениях. Ульрих фон Гуттен напр. сознательно отказывается от ученого латинского яз., чтобы обращаться к населению непосредственно на родном яз. Многочисленные памфлеты используют яз. мелкой буржуазии и крестьянства в целях распространения новых религиозных и политических учений. Крестьянское движение получило мощное орудие в виде того же лютеровского перевода Библии, несмотря на то, что сам Лютер оказался ренегатом, «предавшим князьям не только народное, но и бюргерское движение» (Энгельс). В развитии литературного яз. Германии, начиная с XVI в., важную роль сыграли также некоторые внешние влияния, связанные с историческим развитием страны. Еще раз литературному яз. пришлось испытать сильное влияние французской речи в эпоху Тридцатилетней войны и вообще с усвоением французской феодальной культуры, особенно среди немецкой аристократии и военщины, власть которых была надолго упрочена в результате экономического регресса и политического раздела Германии. Французские элементы в устах представителей немецкой аристократии в полной мере можно сравнивать с галлицизмами в речи русского дворянства XVIII в. Та же мода на иностранную речь, необходимая принадлежность хорошего тона пересыпать французскими словами родную речь, одинаково характерна и для русского языка дворянства XVIII в. и для Н. яз. XVII в., когда понятие «a la mode» вызвало и появление прилагательного «alamodisch», являвшегося обозначением того, что соответствует хорошему тону.
       Указанная черта яз. вызвала против себя реакцию в среде того же дворянства и в особенности буржуазии и породила характерный для истории литературного яз. Германии XVII в. пуризм. Уже во время Тридцатилетней войны в стране появились патриотические песни, в к-рых немецкий Michel — олицетворение «подлинного немецкого духа» — жалуется на засорение яз. иностранными словами и призывает сограждан к их полному изгнанию. Но основным образом пуризм нашел себе выражение в кругах протестантской аристократии и крупной торговой буржуазии, в деятельности многочисленных так наз. литературных обществ, возникавших в ряде крупных городов. Члены этих обществ, среди к-рых находились и виднейшие писатели буржуазного класса, много сделали для замены иностранных слов немецкими, и ряд созданных тогда терминов совершенно заменил иностранные. Правда, и здесь было немало курьезов в попытках отдельных лиц (напр. Ph. von Zesen) дать такие замены иностранного слова, к-рые можно с полным правом сравнивать с нашей шишковщиной начала XIX в. Но как бы то ни было пуризм XVII в. имел большое значение для развития литературного языка. Правда, высшая аристократия еще долго пользовалась французским яз., и известно, что Вольтер в середине XVIII в. чувствовал себя при дворе Фридриха II, как во Франции, в смысле возможности объясняться на родном яз. Но пуризм XVII в. окончательно подготовил почву для теоретической работы над языком; работа эта началась с выработки известного канона литературного яз. на основе речи господствующих классов. Эта работа, которая в XVII в. особенно связана с именем писателя и грамматика Шоттеля, развернулась гл. обр. в XVIII в. в трудах Готтшеда и Аделунга. Различные соотношения классов в Германии XVII—XVIII вв. обнаруживаются прежде всего в теоретической работе по оформлению литературного языка и грамматики. С одной стороны, выдвигается теория, что литературный яз. не должен совпадать с каким-либо определенным диалектом, с другой стороны, защищается та точка зрения, что в основе литературного яз. должна лежать речь «образованных» слоев общества (аристократических и крупнобуржуазных элементов) определенной территории, в частности Верхней Саксонии. Этот приоритет одного диалекта и в частности речи определенного класса встретил противодействие со стороны представителей других областей. Лишь постепенно удалось им доказать право на обогащение литературного яз. диалектальными элементами других областей. Только к концу XVIII в., при иной исторической обстановке, эти элементы приобрели окончательно право гражданства, и литературный яз. в произведениях классиков и романтиков получил ту форму, в к-рой он является уже в XIX в.
       В период от 1870 до начала мировой войны развитие Н. яз. проходило под знаком перерастания капитализма в высшую его стадию — империализм. Бурный промышленный рост страны, все возрастающее значение крупной буржуазии, усиление национально-шовинистических тенденций после Франко-прусской войны привели к тому, что литературный яз. окончательно вылился в форму, к-рая ему присуща и поныне, — в форму яз. буржуазного. Буржуазный характер носили также и все мероприятия этого периода по отношению к нормированию яз. В 1885 был основан «Allgemeiner Deutscher Sprachverein», к-рый повел последовательно национал-шовинистическую борьбу против иностранных слов, поставив себе целью «охранение и восстановление истинного духа» Н. яз. Вокруг деятельности этого общества разгорелась борьба, причем застрельщиками в этой борьбе явились представители прусского юнкерства в лице ряда известных ученых и писателей, опубликовавших свой протест 28 февраля 1889 в журн. «Preussische Jahrbucher» — органе прусского милитаризма. В 1898 было нормировано произношение путем создания правил так наз. Buhnenaussprache (немецкого сценического произношения), более или менее односторонне опиравшихся на произношение правящих кругов, т. е. на произношение сев. Германии. Наконец в 1903 Германия получила единую орфографию, после того как за нее с 1880 велась борьба между различными группировками господствующих классов. В области нормирования грамматич. форм в работах 80-х гг. стремятся охранить традиции, установившиеся в литературном яз. в эпоху промышленного капитализма и свидетельствующие о значительном приближении литературного яз. к разговорному яз. буржуазии. Некоторым завершением этого процесса является яз. лит-ой школы натурализма.
       Последующее развитие литературного яз. в XIX в. шло в полном соответствии с историческими судьбами Германии. Рост классового сознания обоих классов-антагонистов и классовой борьбы сказался прежде всего на словоупотреблении и семантике. Революция 1848 и последующие события немецкой истории отчетливо противопоставили буржуазному литературному яз. язык германского пролетариата. В письмах Маркса встречаются уже прямые указания на классовую семантику таких слов, как «коммуна», «социал-демократы».
       К концу XIX и началу XX вв. традиции буржуазного литературного языка предшествующей эпохи приходят в упадок: буржуазия путем своего все растущего классового самоизолирования и в литературном яз. удаляется от живого разговорного яз. и предпочитает надуманные вычурные обороты оборотам живой речи. Так создался язык литературных школ конца XIX и начала XX вв., язык символистов и импрессионистов и др. Завершение этого процесса дано в языке произведений некоторых экспрессионистов (ломка предложения и вычурные новообразования вроде «geballte Finsterniss», «sich aufsteilen» и т. п.). С начала XX века также сильно меняется разговорный яз. буржуазии; в процессе обострения классовой борьбы он принужден воспринять элементы иноклассовые, связанные напр. с революционным рабочим движением (особенную роль при этом играет яз. берлинского пролетариата); большое значение приобретают профессиональные слова и, что особенно характерно, языка деклассированных элементов — процесс, к-рый не закончился еще и в настоящее время.
       Последний период в развитии Н. яз., особенно характерный для усиления классовой борьбы, начинается мировой войной. С одной стороны, в среде буржуазии усиливаются шовинистические тенденции, что проявляется в росте пуризма, в усиленной борьбе против иностранных, особенно французских слов и в усиленной ассимиляторской деятельности по отношению к яз. нацменьшинств Германии и Австрии — деятельности, встречающей полное одобрение, оправдание и поддержку в социал-фашистских выступлениях (ср. напр. Каутский, Национальность нашего времени).
       С другой стороны, как в коммунистической прессе, так и в произведениях пролетарских писателей закрепляется литературный язык пролетариата, использующий лучшие традиции буржуазного литературного яз., но уже сейчас резко отличающийся от него классовым содержанием, словарем, общественно-политической терминологией и т. д. После революции 1918 Н. яз. особенно обогащается политическими терминами, заимствованными отчасти из яз. русской революции (Diktatur des Proletariats, Planwirtschaft, Arbeiter- und Soldatenrat, Bolschewik, Rateregierung).
       

НИЖНЕНЕМЕЦКИЙ ЯЗ. — Обычно в изучение Н. яз. и его диалектов вовлекается и нижненемецкий яз., рассматриваемый как диалект, хотя по существу он является особым языком со своими характерными особенностями. Главное типологическое отличие нижненемецкого языка от верхненемецкого — это отсутствие явления, известного под названием верхненемецкого передвижения согласных и исторически приурочиваемого к VI и VII вв. Согласные «p», «t», «k» в нижненемецком яз. соответствуют в верхненемецком аффрикатам «pf», «ts» (z) в начале слов или фрикативным «f», «s», «x» (ch) внутри слов. Кроме того нижненемецкому «d» в верхненемецком соответствует «t». Так напр. мы имеем в нижненемецком tid, makn, watr, kop, dik, punt, а в верхненемецком соответственно: zeit, machen, wasser, kopf, teich, pfund. Далее, характерными чертами нижненемецкого яз. являются: наличие звонких «b», «d», «g», ясно выраженная и более распространенная лабиализация «ö», «ü», давняя утрата «n» перед «s» и особенно совпадение окончаний всех лиц множественного числа в глаголах в одном «et» (напр. wir, ihr, sie helpet, kummet и т. п.), долгие гласные на месте дифтонгов в литературном яз. и т. д.
       Нижненемецкий язык становится известным в памятниках с IX в., когда на нем писались и литературные произведения; обычно этот древненижненемецкий язык называется просто древнесаксонским, поскольку носителями его были племена саксов, потерявшие свою политическую самостоятельность при Карле Великом. Еще позднее, при начавшемся политическом преобладании южной Германии, нижненемецкий яз. начал все более выходить из литературного употребления. Еще в XVI в. на нем велось делопроизводство и произносились протестантские проповеди в севернонемецких городах, но уже с XVII в. он заменяется в буржуазных кругах верхненемецким яз. и сохраняется лишь как диалект народных масс. Попытка Фосса в XVIII веке использовать родной яз. для литературных целей еще не имела успеха, и только в средине XIX века националистически настроенная буржуазная интеллигенция сумела создать литературный нижненемецкий яз. не столько путем прямого использования яз. крестьянства или мелкой буржуазии, сколько путем подражания верхненемецким образцам. Нижненемецкие писатели, как Клаус Грот, Фриц Рейтер и др., в своих произведениях отразили живую нижненемецкую речь, но в то же время использовали для обогащения яз. и такие приемы, как окрашивание верхненемецких слов в нижненемецкую форму. Следует заметить, что территория нижненемецкого языка, первоначально ограниченная северо-западом Германии, значительно распространилась на восток еще в средние века, где нижненемецкая колонизация вытеснила старые славянские племена поморян и полабов, последние остатки к-рых исчезли уже в XVIII в. Со времени укрепления литературного Н. яз. как яз. господствующих классов, в результате проводимой этими классами агрессивной ассимиляторской политики, граница нижненемецкого яз. постепенно отступает к северу.
       ТАБЛИЦА ЗВУКОВ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА

Гласные звуки

       Краткие гласные — всегда открытые, долгие — закрытые, кроме положения перед «r».
       Дифтонги: «ai», «au», «oi».
       Редуцированный гласный «ə».

Согласные звуки

       Примечание. Немецкая орфография — историческая, откуда многочисленные несоответствия между написанием и звучанием. Так, долгота гласного обозначается «h» (Sohn), удвоением гласного (Boot), долгота «i» посредством «ie», а также совсем не обозначается (Tages). Краткость гласного иногда обозначается удвоением согласного (Blatt). Дифтонг «ai» передается через «ai» и «ei», дифтонг «oi» — через «eu» и через «äu», гласный «ə» в неударяемых слогах через «е». Согласные «s» и «z» передаются одинаково буквой «s» (singen, bester), согласный «š» — буквой «s» перед «t», «p» (в начале слов) и сочетанием букв «sch» в остальных случаях, согласный χ — сочетанием букв «ch», аффриката «ts» — буквой «z», согласный «ν» — сочетанием «ng» (b nge), согласный «f» — буквами «f» и «v»; различие между задненёбными и средненёбными согласными на письме не обозначается.

Библиография:
Общие пособия: Paul H., Deutsche Grammatik, 5 B-de, Halle a. S., 1916—1920; Sutterlin L., Neuhochdeutsche Grammatik, Munchen, 1924; Hirt H., Geschichte der deutschen Sprache, 2 Aufl., Munchen, 1925; Kluge F., Deutsche S rachgeschichte, Lpz., 1921; Behaghel O., Geschichte der deutschen Sprache, 5 Aufl., Berlin, 1928. Синтаксис: Behaghel O., Deutsche Syntax, 3 B-de, Hdlb., 1923—1928. Лексика: Seiler F., Die Entwicklung der deutschen Kultur im Spiegel des deutschen Lehnwurts, 8 B-de, Halle a. S., 1913—1924; Hirt H., Etymologie der neuhochdeutschen Sprache, 2 Aufl., Munchen, 1921. Отдельные периоды Н. яз.: Braune W., Althochdeutsche Grammatik, 4 Aufl., Halle, 1925; Naumann H., Althochdeutsche Grammatik, 2 Aufl., Berlin,1923; Baeseke G., Einfuhrung in d. althochdeutsche Laut- u. Flexionslehre, Munchen, 1918; Michels V., Mittelhochdeutsches Elementarbuch, 3 Aufl., Hdlb.,1921; Paul H., Mittelhochdeutsche Grammatik, 12 Aufl., Bodenbach, 1928; Lasch A., Mittelniederdeutsche Grammatik, Halle, 1914; Moser V., Fruhneuhochdeutsche Grammatik, Hdlb., 1928. Диалекты: Жирмунский В., Проблемы колониальной диалектологии, сб. «Язык и литература», т. III, Л., 1929; Reis H., Die deutschen Mundarten, 2 Aufl., Berlin, 1920; Weise O., Unsere Mundarten, Lpz., 1919; Grimme H., Plattdeutsche Mundarten, Berlin, 1922; Schirmunsky V., Die deutschen Kolonien in der Ukraine, Москва, 1928; Жирмунский В., Проблемы немецкой диалектографии в связи с историческим краеведением, «Этнография», кн. III, 1927, № 1; Его же, Методика социальной географии, сборник «Язык и литература», т. VIII, Ленинград, 1932. Словари: Sanders-Huelfing, Handworterbuch d. deutschen Sprache, Lpz., 1910; Grimm J. u. W., Deutsches Worterbuch, 14 B-de, Lpz., 1854—1923; Paul H., Deutsches Worterbuch, 3 Aufl., Halle a. S., 1921; Kluge F., Etymolog. Worterbuch d. deutschen Sprache, 10 Aufl., Berlin, 1924.

Литературная энциклопедия. — В 11 т.; М.: издательство Коммунистической академии, Советская энциклопедия, Художественная литература. Под редакцией В. М. Фриче, А. В. Луначарского. 1929—1939.