РЖЕВСКИЙ

РЖЕВСКИЙ

        (Суржевский) Леонид Денисович (1905-1986) литературовед, текстолог, писатель. Учился в Моск. пед. ин-те, защитил дис. о языке Грибоедова. Преподавал в ряде вузов, в 1941 — доцент; был мобилизован, раненым попал в плен, где стал членом НТС, после войны остался на Западе. Сотрудничал, а в 1952-55 возглавлял журнал “Грани”. В 1956 участвовал в сб. “Очерки большевизмоведения”. В 1953-63 читал курсы лит-ры и истории рус. лит. языка в Лундском унте (Швеция). В 1963 переехал в США, где читал лекции в Оклахом. ун-те. В 1964-74 работал в Нью-йоркском ун-те; выйдя в отставку, преподавал в аспирантуре Летней школы языков Норвичского ун-та. В 1970 публикует “Прочтенье творч. слова”, в 1972 — “Творец и подвиг” и “Три темы по Достоевскому”. В 1975-76 принимал участие в редактировании “Нового журнала” (гл. ред. Р. Гуль), издал роман “Две строчки времени”. Heзадолго до смерти Р. редактировал сб. стихов И.Елагина “Тяжелые звезды”.

        Взгляды Р. сформировались под влиянием формализма, “Новой критики” и структурализма; его худож. произведения связаны со словообразованием Солженицына. Текст, по Р., является самоценным культурным феноменом, несводимым к утилитарному социологизаторству. В статье “Светофоры на путях советского языкознания” (Грани, 1950, N 10) Р. отмечал ненаучность и методологии Марра (отказ от сравнит.-истор. метода, стадиальность, партийный подход), и внедискуссионность статьи Сталина.

        Подробный анализ культурной ситуации в СССР дан в двух статьях Р., написанных совместно с Н.Оси-повым для “Очерков большевизмоведения” (1956). В статье “Советский язык” Р. писал, что вмешательство партии в языковую область деформировало культуру речи, превратило рус. словарь в советский. Интервенция идет по нескольким основаниям: создание новых слов и словосочетаний, замена лексич. значения слов, ликвидация речевой свободы путем редукции богатства языка к партийным шаблонам.

        В статье “Советский человек” Р. анализирует социокультурную ситуацию в тоталитарном об-ве. Постоянное давление на каждого индивида, угроза доноса выработали двоемыслие. Психика советского человека состоит из области сознательного, бессознательного и “показательного”. Постоянный элемент игры в “благонадежного” присутствует в любой социокультурной практике. Игра имеет место не только у оппозиции, но и у искренне верящих властям. Это самообман, мимикрия. Тяга к знанию, твор. акт подменяются квалификацией, целесообразностью, обусловленной боязнью истины. В творчестве человек находит свою сущность, отличную от коммунистической. Здесь заложена оппозиция двух видов нравственности: официальной и тайной. Советская дрессура по созданию нового человека не удалась, т.к. он сохранил социокультурную деятельность.

        В области культурологич. прочтения текста Р. исследует “связку”: структура, образная система, речевая ткань, образ автора.

        В сб. “Прочтенье творч. слова” (1970) Р. противопоставляет структуру и композицию. Композиция подразумевает внешнее деление текста, структура — анализ членения и функциональной связи компонентов. Она раскрывает архитектонич. гармонию произведения, несет в себе систему образов — творч. представлений автора, данных посредством худож. слова. Речевая ткань — первообъект худож. прочтения, т.к. представляет словарь и строй языка. Эти три компонента объединяются образом автора — творч. самораскрытием художника в собственной данности. В условиях несвободы формой самораскрытия служит тайнопись, близкая по значению аллегории и символу, но в большей степени связанная с целеустремленностью замысла.

        Тайнописи посвящены статьи о “Стиле и замысле “Доктора Живаго” и “Пилатов грех” (анализ булгаковского романа). Самораскрытие образа автора дано в работе об Ахмадулиной. В статье о стиле И.Бабеля Р. писал, что метафоричность языка и ирония, определяющая отношение субъекта повествования к объекту, создают авторский стиль. Две статьи Р. посвящены Солженицыну, у к-рого новаторство в культуре языка достигается посредством заимствований из словаря Даля, живой разговорной речи и собств. словотворчества. Эксперименты в области языка дают Солженицыну возможность создать повеств. конструкцию с особой разговорно-доверит. тональностью. Культурный феномен Солженицына рассмотрен в сб. статей “Творец и подвиг” (1972). В нем Р. развил темы словообразования (“Воскрешение слова”). Он также проанализировал ряд оппозиций, заложенных в романах: “В круге первом” — “два хора”: палачи и жертвы; в “Раковом корпусе” — внутр. конфликт Костоглотова и Русанова. Разбирая “Узел первый”, Р. выявил два сюжетных кольца: динамическое — Воротынцева и статическое — Самсонова; отметил смену полифонич. манеры повествования на монологич. Проанализировав книги Солженицына, Р. пришел к выводу, что его творч. манеру следует отнести к знаменат. реализму — глубинной значимости образов, рождающей параллельные ассоциации, углубляющие прочитанное.

        Посмертно опубликованный сб. “К вершинам творческого слова” (1990) составлен самим Р. Он включает статьи о рус., советской и эмигрантской культуре. Ряд очерков посвящен анализу творчества Пушкина, Л. Толстого, Чехова, И. Елагина, Кленовского. В сб. вошла брошюра “Три темы по Достоевскому”, включена статья, выявляющая общую культурную проблематику в творчестве Достоевского и Пушкина.

        В худож. произведениях Р. показана социокультурная ситуация в СССР и эмиграция через пограничные ситуации, переживаемые героями.

^{Соч.: Между двух звезд. Нью-Йорк, 1953; Прочтенье творческого слова. Нью-Йорк, 1970; Две строчки времени: Роман. Франкфурт на Майне, 1976; Мотив жалости в поэтике Достоевского // Грани. Франкфурт на Майне, 1986. № 142.}

^{Лит.: Брейтбарт Е. Радость творч. слова // Грани. Франкфурт на Майне, 1986. № 142; Синкевич В. Посмертная книга Леонида Ржевского // Грани. 1991. № 159. — Рец. на кн.: Ржевский Л. К вершинам творческого слова. Изд. Норвичского ун-та. 1990. 170 с.}

^{А.В. Мартынов}

Культурология. XX век. Энциклопедия. 1998.

Ржевский

Леонид Денисович Ржéвский (Суржевский) (1905-1986)

литературовед, текстолог, писатель. Учился в Моск. пед. ин-те, защитил дис. о языке Грибоедова. Преподавал в ряде вузов, в 1941 — доцент; был мобилизован, раненым попал в плен, где стал членом НТС, после войны остался на Западе. Сотрудничал, а в 1952-55 возглавлял журнал “Грани”. В 1956 участвовал в сб. “Очерки большевизмоведения”. В 1953-63 читал курсы лит-ры и истории рус. лит. языка в Лундском ун-те (Швеция). В 1963 переехал в США, где читал лекции в Оклахом. ун-те. В 1964-74 работал в Нью-йоркском ун-те; выйдя в отставку, преподавал в аспирантуре Летней школы языков Норвичского ун-та. В 1970 публикует “Прочтенье творч. слова”, в 1972 — “Творец и подвиг” и “Три темы по Достоевскому”. В 1975-76 принимал участие в редактировании “Нового журнала” (гл. ред. Р. Гуль), издал роман “Две строчки времени”. Heзадолго до смерти Р. редактировал сб. стихов И. Елагина “Тяжелые звезды”.

Взгляды Р. сформировались под влиянием формализма, “Новой критики” и Структурализма; его худож. произведения связаны со словообразованием Солженицына. Текст, по Р., является самоценным культурным феноменом, несводимым к утилитарному социологизаторству. В статье “Светофоры на путях советского языкознания” (Грани, 1950, N 10) Р. отмечал ненаучность и методологии Марра (отказ от сравнит.-истор. метода, стадиальность, партийный подход), и внедискуссионность статьи Сталина.

Подробный анализ культурной ситуации в СССР дан в двух статьях Р., написанных совместно с Н.Осиповым для “Очерков большевизмоведения” (1956). В статье “Советский язык” Р. писал, что вмешательство партии в языковую область деформировало культуру речи, превратило рус. словарь в советский. Интервенция идет по нескольким основаниям: создание новых слов и словосочетаний, замена лексич. значения слов, ликвидация речевой свободы путем редукции богатства языка к партийным шаблонам.

В статье “Советский человек” Р. анализирует социокультурную ситуацию в тоталитарном об-ве. Постоянное давление на каждого индивида, угроза доноса выработали двоемыслие. Психика советского человека состоит из области сознательного, бессознательного и “показательного”. Постоянный элемент игры в “благонадежного” присутствует в любой социокультурной практике. Игра имеет место не только у оппозиции, но и у искренне верящих властям. Это самообман, мимикрия. Тяга к знанию, твор. акт подменяются квалификацией, целесообразностью, обусловленной боязнью истины. В творчестве человек находит свою сущность, отличную от коммунистической. Здесь заложена оппозиция двух видов нравственности: официальной и тайной. Советская дрессура по созданию нового человека не удалась, т.к. он сохранил социокультурную деятельность.

В области культурологич. прочтения текста Р. исследует “связку”: структура, образная система, речевая ткань, образ автора.

В сб. “Прочтенье творч. слова” (1970) Р. противопоставляет структуру и композицию. Композиция подразумевает внешнее деление текста, структура — анализ членения и функциональной связи компонентов. Она раскрывает архитектонич. гармонию произведения, несет в себе систему образов — творч. представлений автора, данных посредством худож. слова. Речевая ткань — первообъект худож. прочтения, т.к. представляет словарь и строй языка. Эти три компонента объединяются образом автора — творч. самораскрытием художника в собственной данности. В условиях несвободы формой самораскрытия служит тайнопись, близкая по значению аллегории и Символу, но в большей степени связанная с целеустремленностью замысла.

Тайнописи посвящены статьи о “Стиле и замысле “Доктора Живаго” и “Пилатов грех” (анализ булгаковского романа). Самораскрытие образа автора дано в работе об Ахмадулиной. В статье о стиле И. Бабеля Р. писал, что метафоричность языка и ирония, определяющая отношение субъекта повествования к объекту, создают авторский стиль. Две статьи Р. посвящены Солженицыну, у к-рого новаторство в культуре языка достигается посредством заимствований из словаря Даля, живой разговорной речи и собств. словотворчества. Эксперименты в области языка дают Солженицыну возможность создать повеств. конструкцию с особой разговорно-доверит. тональностью. Культурный феномен Солженицына рассмотрен в сб. статей “Творец и подвиг” (1972). В нем Р. развил темы словообразования (“Воскрешение слова”). Он также проанализировал ряд оппозиций, заложенных в романах: “В круге первом” — “два хора”: палачи и жертвы; в “Раковом корпусе” — внутр. конфликт Костоглотова и Русанова. Разбирая “Узел первый”, Р. выявил два сюжетных кольца: динамическое — Воротынцева и статическое — Самсонова; отметил смену полифонич. манеры повествования на монологич. Проанализировав книги Солженицына, Р. пришел к выводу, что его творч. манеру следует отнести к знаменат. реализму — глубинной значимости образов, рождающей параллельные ассоциации, углубляющие прочитанное.

Посмертно опубликованный сб. “К вершинам творческого слова” (1990) составлен самим Р. Он включает статьи о рус., советской и эмигрантской культуре. Ряд очерков посвящен анализу творчества Пушкина, Л. Толстого, Чехова, И. Елагина, Кленовского. В сб. вошла брошюра “Три темы по Достоевскому”, включена статья, выявляющая общую культурную проблематику в творчестве Достоевского и Пушкина.

В худож. произведениях Р. показана социокультурная ситуация в СССР и эмиграция через пограничные ситуации, переживаемые героями.

Соч.: Между двух звезд. Нью-Йорк, 1953; Прочтенье творческого слова. Нью-Йорк, 1970; Две строчки времени: Роман. Франкфурт-на-Майне, 1976; Мотив жалости в поэтике Достоевского // Грани. Франкфурт-на-Майне, 1986. № 142.

Лит.: Брейтбарт Е. Радость творч. слова // Грани. Франкфурт-на-Майне, 1986. № 142; Синкевич В. Посмертная книга Леонида Ржевского // Грани. 1991. № 159. — Рец. на кн.: Ржевский Л. К вершинам творческого слова. Изд. Норвичского ун-та. 1990. 170 с.

А.В. Мартынов.

Культурология ХХ век. Энциклопедия. М.1996

Большой толковый словарь по культурологии.. Кононенко Б.И.. 2003.