«МОСКВА 20-х ГОДОВ»

        Фельетон. Опубликован: Накануне, Берлин — М., 1924, 27 мая; 12 июня (это последний фельетон Булгакова в «Накануне»). Вошел в сборник: Булгаков М. Трактат о жилище. М.-Л.: Земля и фабрика, 1926, (Библиотека сатиры и юмора) (в сборнике М. 20-х г. напечатана под названием «Трактат о жилище» и с сокращениями). В фельетоне, в частности, описана квартира на Патриарших прудах (М. Бронная, 32, кв. 24), где жил знакомый писателя Иван Павлович Крешков, а также находившаяся неподалеку (М. Козихинский пер., 12, кв.12) квартира упоминаемой в фельетоне Зины — булгаковской знакомой Зинаиды Васильевны Коморской. Отметим, что именно в этом районе Москвы позднее развернется действие московских сцен романа «Мастер и Маргарита». Главная тема М. 20-х г. — жилищный кризис. Его Булгакову довелось испытать на себе, когда вначале пришлось долго добиваться вселения в одну из комнат квартиры №50 в доме №10 по Б. Садовой (Нехорошая квартира), а потом жить в ней с малоприятными соседями. И в дальнейшем, даже после въезда в трехкомнатную кооперагивную квартиру в писательском доме (Нащокинский пер, 3-5, кв. 44) в 1934 г., Булгаков не был удовлетворен своими жилищными условиями, и обещание МХАТа предоставить новую квартиру было важным стимулом для начала его работы над пьесой «Батум» в 1938 г.

        В М. 20-х г. обнаруживаются важные параллели с более значительными булга-ковскими произведениями. Так, образ соседа пьяницы и дебошира Василия Ивановича: «Клянусь всем, что у меня есть святого, каждый раз, как я сажусь писать о Москве, проклятый образ Василия Ивановича стоит передо мною в углу. Кошмар в пиджаке и полосатых подштанниках заслонил мне солнце! Я упираюсь лбом в каменную стену, и Василий Иванович надо мной как крышка гроба», — узнается в «Белой гвардии», когда Алексею Турбину во сне является «маленького роста кошмар в брюках в крупную клетку». Позднее в «Мастере и Маргарите» в образе черта Коровьева-Фагота соединились детали обоих кошмаров — из «Белой гвардии» и М. 20-х г. Коровьев оказывается в Нехорошей квартире, прообразом которой была квартира на Б. Садовой (там жили Булгаков и Василий Иванович), но одет в клетчатое, что роднит его с восходящим к «Бесам» (1871-1872) Федора Достоевского (1821-1881) кошмаром Алексея Турбина.

        В М. 20-х г.. содержится и генезис «ершалаимских сцен» «Мастера и Маргариты»; «В лето от рождества Христова... (в соседней комнате слышен комсомольский голос: «Не было его!!»). Ну, было или не было…». История Иешуа и Пилата, рассказанная Воландом Михаилу Александровичу Берлиозу и Ивану Бездомному, опровергает поддерживаемую Советской властью в 20-е и 30-е годы «мифологическую» теорию происхождения Христианства, отрицавшую историческое существование Иисуса Христа. В булгаковском дневнике «Под пятой» атеистическая кампания 20-х годов, в которой большую роль играли комсомольцы, резко осуждается. Например, в записи от 5 января 1925 г. автор М. 20-х г. возмущался: «Когда я бегло проглядел у себя дома вечером номера «Безбожника», был потрясен. Соль не в кощунстве, хотя оно, конечно, безмерно, если говорить о внешней стороне. Соль в идее: ее можно доказать документально — Иисуса Христа изображают в виде негодяя и мошенника, именно его. Этому преступлению нет цены». Естественно, в подцензурном фельетоне Булгаков не мог столь резко осудить государственный атеизм, поэтому в М. 20-х г. вопрос об историчности Христа как бы остается открытым: «было или не было». Однако из контекста ясно, что автор в реальном существовании Иисуса не сомневался.