Семейство дамановые

        В диких скалистых горах Африки и западной Азии часто заметна кипучая жизнь: маленькие животные величиной с кролика, которые греются на солнце на каком-нибудь выступе скалы, испуганные появлением человека, быстро пробегают по отвесной скале, прячутся в бесчисленных расщелинах и оттуда поглядывают на необычайное для них явление. Это даманы, или жиряки*.

* Отряд даманов включает лишь одно семейство дамановых с тремя современными родами и семью видами. Раньше даманов нередко называли когтекопытными или жиряками. На внутреннем пальце их задней ноги действительно развит раздвоенный коготь для расчесывания шерсти.

        Мнения естествоиспытателей сильно расходились относительно места, которое должны занимать эти хорошенькие обитатели скал среди млекопитающих. Даллас по их внешности и образу жизни относил даманов к грызунам, Окен видел в них сородичей сумчатых животных, Кювье поставил наряду с многокопытными. Теперь же, по примеру Гексли, и это место у них оспаривают и относят к представителям совсем особенного отряда**.

* * Даманов считали родственниками грызунов, зайцеобразных, непарнокопытных. Сейчас почти доказано, что наиболее близкими к даманам современными отрядами млекопитающих являются хоботные и сирены.

        Наружные признаки даманов следующие: туловище вытянутое и овальное; голова относительно большая и неуклюжая, заостренная спереди и сильно сплюснутая с боков; верхняя губа раздвоена; мордочка изящная; глаза маленькие и выпуклые; уши короткие, широкие, круглые, совсем почти скрыты в мехе; хвост едва заметный; ноги средней величины и довольно слабые, нежные ступни вытянуты и имеют на передних ногах четыре, а на задних по три пальца, соединенных до последнего сустава кожей и снабженных, за исключением заднего внутреннего пальца, плоскими копытообразными ногтями, тогда как задний внутренний палец вооружен когтеобразным ногтем; голая ступня покрыта множеством разделенных глубокими трещинами липких присасывательных мозолей. Туловище и конечности покрыты мягким густым мехом; этот мех у корня волнист и потому заменяет недостающий подшерсток.
        Относительно внутреннего строения надо заметить следующее: заостренный вперед череп имеет очень плоское темя; скуловая дуга скуловой костью, отросток которой, направляясь вверх, соединяется с лобной костью, так что височные впадины и глазные орбиты отделяются друг от друга почти сплошным костяным мостиком.
        Позвоночный столб состоит из 21-22 грудных, 8-9 поясничных, 5-7 крестцовых, 5-10 хвостовых позвонков и 7 шейных. Остальные кости вытянуты, лучевая и малая берцовая кости сильно развиты и заметно отделяются от локтевой и большой берцовой кости. Зубная система очень своеобразна. Из резцов боковые выпадают, так что наверху и внизу остается по два резца, разделенных пустым промежутком. Верхние резцы полукруглые, в разрезе трехгранные, на конце заостренные от частого употребления, нижние прямые, почти горизонтально сидят в ячейках, проникающих далеко назад; клыков совсем нет, поэтому между резцами и 7 коренными зубами, увеличивающимися спереди назад, образуется пространство*. Из коренных зубов четыре ложнокоренных и три истинных. Внутренности тоже заслуживают внимания: желудок разделен перегородкой на два мешка; вначале очень узкая толстая кишка расширяется посередине и здесь же с обеих сторон имеет по короткому остроконечному приростку; печень с несколькими лопастями не имеет желчного пузыря; матка двурогая; семенные железы лежат внутри туловища, тотчас за почками.

* Питание преимущественно жестким растительным кормом сказалось на строении резцов — они сходны с резцами грызунов: имеют долотовидную форму, самозатачиваются друг от друга и растут всю жизнь, не образуя корней. В отличие от грызунов резцы даманов широко расставлены, лишены эмали, верхняя пара всегда больше нижней. У самцов верхние резцы всегда крупнее, чем у самок.

        Уже в древние времена даманы упоминаются как общеизвестные животные. Виды, живущие в Сирии и Палестине, кажется, были известны под библейским названием "сафан", переведенным Лютером словом "кролик". В Священном писании говорится, что сафан живет обществами на скалах и отличается слабоумием, зато наделен большим лукавством. Моисей относит сафана к жвачным животным с разделенными пальцами, которых евреи не должны были употреблять в пищу; на этом основании, вероятно, и в наше время в Абиссинии ни христиане, ни мусульмане не едят мясо даманов. В других местностях, а именно в северной Аравии, бедуины не находят ничего предосудительного в этой дичи и усердно преследуют ее. В Сирии дамана до сих пор называют "ранем израэль" - овца израильтян.
        Когтекопытных надо принимать за животных, характерных для гор, лежащих в степях и пустынях. Их разнообразные, трудноразличимые виды населяют горные хребты Сирии, Палестины, Нильских стран, западной и южной Африки; при этом на хребтах выше 2000-3000 м над уровнем моря они встречаются в количестве не меньшем, чем на холмах и вершинах, выступающих наподобие островов, которые придают такой особенный отпечаток степным странам северо-восточной Африки**.

* * Даманы - субэндемики Африки, лишь один вид живет и на Ближнем Востоке - в Палестине, Сирии, Аравии. Встречаются по всей Тропической Африке, включая острова, населяют даже безводные нагорья Сахары, но отсутствуют в горах Атласа и на Средиземноморском побережье.

        Который из видов известных ныне даманов мы выберем для нашего описания, почти безразлично, так как все они схожи между собой по образу жизни, хотя некоторые из них живут на деревьях. Я предлагаю здесь описание жизни скалистого дамана (Procavia capensis) только потому, что сам имел случай познакомиться с ним во время своих охотничьих поездок по Абиссинии*.

* Даман, о котором рассказывает Брем. тогда назывался сирийским (P. syriacus), и его распространение в Африке ограничивали северо-востоком континента.

        Длина этого животного 25-30 см**; мех его состоит из довольно длинных, у корня волнистых, но вообще прямых и тонких волос. Общая окраска имеет бледно-серый цвет с темными или светлыми крапинками.

* * Скорее всего Брем имел дело с молодыми животными. Взрослые даманы достигают длины 60 см (не считая хвоста 1-3 см), могут весить свыше 4 кг. но обычно вес не превышает 1,5 — 2 кг.

        Цвет брюха светлее, а именно бледно-желтый. Разновидности встречаются, кажется, довольно часто. Чем больше в скалах расщелин, тем чаще встречается это животное. Если тихо проезжать по ущелью, то можно видеть, что они сидят рядами или, еще чаще, лежат на карнизах скал; они большие лентяи и неженки и любят погреться под теплыми лучами солнца. Быстрое движение или громкий шум мгновенно вспугивают их — все общество тотчас же оживает - все обращаются в бегство и с проворством исчезают в один миг. Вблизи деревень они встречаются чуть ли не около самых домов и почти не боятся туземцев, даже не прячутся от них, как бы зная, что тут никто и не думает их преследовать, но при виде человека в чуждой для них одежде или с другим цветом кожи они мгновенно разбегаются по щелям скал. Гораздо больше страха, чем человек, внушают им собака или какое-нибудь другое животное. Даже когда им удается хорошенько запрятаться от него в расщелинах скал, они долго еще издают своеобразный звонкий крик, очень похожий на крик маленьких обезьян***.

* * * Сигнальный крик дамана очень пронзителен; одни ученые описывают его как вой, другие - как свист, трель или визг.

        Если вечером или утром слышатся их голоса, то абиссинцы предугадывают приближение крадущегося по скалам их злейшего врага - леопарда, так как известно, что даманы никогда не кричат после заката солнца, если их никто не трогает. Птицы тоже приводят их в ужас. Случайно пролетевшая мимо ворона или даже ласточка заставляет их бежать назад в свое укрепленное убежище.
        Даманы неохотно покидают свои скалы; когда вся трава, растущая на них, съедена, они спускаются в долину, но на вершине скалы всегда остается сторож, при первом знаке которого все общество поспешно обращается в бегство.
        Когда даманы движутся по ровной местности, походка их относительно тяжела; они, подобно носорогам, медленно передвигают ноги и как бы крадутся по земле, боясь, чтобы их не увидели. Сделав несколько шагов, они останавливаются, осматриваются, затем продолжают свой путь. Совсем иное бывает, если они чем-нибудь испуганы. Тогда они начинают быстро прыгать короткими скачками по направлению к скалам, и тут выказывается их быстрота и ловкость. Лазают даманы мастерски, так как нижняя часть их ступни отлично приспособлена для этого; подушечки на ней мягки, но упруги, вследствие чего каждый шаг приобретает уверенность, необходимую при быстром движении по наклонным плоскостям. Они мне сильно напоминают ящериц с липкими пальцами, так называемых гекко, хотя и не могут, подобно этим подвижным животным, ходить по нижней стороне горизонтальных плоскостей, зато в остальном ни в чем не уступят им. Они бегают вверх и вниз головой, почти по отвесной поверхности с такой же уверенностью, как по ровной земле, буквально прилипают к скале, над страшными обрывами, быстро бегают вверх и вниз по углублениям и расщелинам, причем удерживаются в последних на любом месте, упершись спиной в одну стену, а ногами в другую. К тому же они опытные и ловкие прыгуны. Им ничего не стоит сделать прыжок в 3-5 м. Можно видеть, как они скользят, подобно кошкам, со скал, даже если они совершенно отвесны, или висят над пропастью; при этом три четверти расстояния они пробегают, а затем мгновенно отталкиваются от стены, чтобы одним прыжком очутиться на другом камне.
        Швенфурту, как и мне, казалась совершенно непонятной необыкновенная ловкость когтекопытных и умение лазать по самым гладким плоскостям, пока случай не помог ему разрешить эту загадку. Один туземный охотник обратил его внимание на то обстоятельство, что раненый даман в предсмертных муках так крепко прилипает к гладкой скале, как будто прирастает к ней, и вскоре этот исследователь убедился в истине такого показания: когда он однажды хотел снять со скалы раненного им дамана, то встретил такое сильное сопротивление, что должен был употребить значительную силу, чтобы преодолеть его. Внимательное исследование крепких и упругих, как каучук, ступней животного убедило этого внимательного наблюдателя, что когтекопытные могут присасываться к самым гладким поверхностям посредством произвольного сокращения и растяжения средней складки мягкой части ступни. Швенфурт справедливо замечает, что подобное свойство, встречающееся у пресмыкающихся и насекомых, не было замечено до сих пор у млекопитающих и вообще у теплокровных*.

* Последние исследования не подтверждают способности даманов "присасываться" к поверхности. Скорее всего губчатый толстый и влажный эпидермис подошв просто обеспечивает хорошее сцепление с субстратом.

        Отличительной чертой нрава даманов является большая кротость, почти тупость в соединении с невероятной пугливостью и трусостью; они очень общительны, их почти никогда нельзя встретить в одиночку, и если это случается, то можно наверное сказать, что остальных членов общества нет налицо только в настоящую минуту. Раз избранного местожительства они держатся крепко, будь оно очень обширно или очень мало. Иногда их удовлетворяет одинокий большой обломок скалы, и самое большее, если их можно видеть один день на одной, другой день на противоположной стороне его. В хорошую погоду они лежат рядами на удобных камнях, причем принимают самые ленивые позы, поджав под себя передние ноги и вытянув задние, как это иногда делают зайцы. Но и в таких случаях несколько даманов стоят настороже**.

* * Единственные серьезные враги даманов - это крупные орлы. У зверьков выработалось устройство, которое помогает этим дневным животным постоянно следить за небом. Сетчатка глаза дамана "затенена" от попадания прямых лучей сверху "козырьком" радужины. Это свойство глаза дамана привело к появлению легенды, что из всех зверей только лев и даман могут не мигая смотреть на солнце.

        Когтекопытные, кажется, не брезгливы относительно пищи и едят необыкновенно много. Родина их, богатая душистыми горными растениями, всегда доставляет им обильную пищу. Я часто их видел пасущимися у подножия скал совершенно таким же образом, как это делают жвачные. Они откусывают траву зубами и при этом двигают челюстями точно так же, как это делают двукопытные, когда пережевывают жвачку. Некоторые естествоиспытатели предполагали, что даманы действительно пережевывают жвачку во второй раз, но я у тех даманов, за которыми наблюдал, не заметил ничего подобного, по крайней мере во время отдыха. Мне кажется, что они совсем не любят воды или, по крайней мере, весьма редко пьют*.

* Даманы поедают траву, мох, побеги кустарников, листья, кору. Охотно едят насекомых. Могут обходиться водой, содержащейся в тканях растений и животных, употребляемых в пищу. Малая потребность в воде позволила даманам заселить наиболее засушливые части Африки. В поисках пищи даманы могут уходить на 1-3 км от родных скал.

        Так как у самок даманов по шесть сосков, то предполагали, что они мечут большое число детенышей. Однако Швенфурт утверждает, что их бывает не более двух и что они являются на свет очень развитыми. Это сообщение согласуется со словами Рида, который часто видел в Капской области самок с двумя детенышами, но я всегда сомневался в справедливости этого мнения. Во всех тех многочисленных стадах, которые я видел, было так мало детенышей, что можно было заподозрить, будто среди них не более 2-3 плодящихся самок, что, конечно, решительно невозможно допустить. Мне также не случалось видеть самки, окруженной многими детенышами. На этом-то основании я считаю возможным, что самка дамана мечет только по одному детенышу**.

* * Колонии даманов представляют собой несколько семейных групп-гаремов. Обычно самцы выполняют роль часовых, охраняя территорию. Каждая семья занимает свою расщелину между скалами либо роет неглубокую нору. В году обычно один выводок из одного - трех детенышей.

        Охота за даманами не представляет больших трудностей, если этих трусливых животных не тревожили несколько раз раньше. Обыкновенно охотнику удается подстрелить сидящего на некотором расстоянии сторожа. Но после нескольких выстрелов все стадо становится очень пугливым и убегает, издали завидев человека, и показывается снова только в самых высоких трещинах скалы. Живучесть этих маленьких созданий невероятна: даже тяжело раненные успевают добраться до расщелины, где, конечно, всякие поиски их оказываются напрасными.
        Только в Аравии и южной Африке даманов ловят из-за их мяса, напоминающего кроличье. На полуострове Синай бедуины роют яму, выкладывают ее плоскими камнями, закрывают каменной проваливающейся крышкой, поставленной на подпорках. Как только даман примется есть ветку тамариска, служащую приманкой, подпорки сдвигаются с места, крышка падает, и глупенький зверек попадает в тюрьму, стены которой оказывают непреодолимое сопротивление его слабым лапам, не приспособленным к рытью. Таким способом Эренберг во время пребывания в каменистой Аравии приобрел семь даманов. Кафры, как утверждает Кольбе, ловят руками живущих в южной Африке даманов. Один из туземцев, у которого останавливался этот старый опытный наблюдатель, имел девятилетнего невольника, который пас стадо и потому часто взбирался на скалы; он приносил иногда домой такое количество своей любимой дичи, что едва мог ее донести, и возбуждал этим всеобщее удивление, так как никто не мог объяснить такого искусства в ловле этих проворных животных. Впоследствии мальчик выдрессировал собаку, которая помогала ему на охоте. Капканы, расставленные перед входами излюбленных даманами расщелин, могли бы тоже оказать услугу.
        Бедуины в Аравии, как я уже говорил, очень любят мясо даманов. Пойманных живыми они тотчас убивают и потрошат тут же, на месте, так же как и застреленных, и вместо внутренностей набивают ароматическими травами, частью для придания мясу лучшего вкуса, частью для сохранения его от порчи. Другого употребления даманов эти люди не знают, между тем как капские жители умеют извлекать и другую пользу из этих животных. До сих пор кал даманов, смешанный с их мочой (смесь эта у голландских поселенцев называется "барсучья моча"), появляется в продаже под именем Hyraceum. Даже в Европе есть доктора, которые прописывают это средство при известных нервных болезнях. Жаль только, что действие его, как почти всех других заимствованных из животного царства, основано на одном воображении. Но на всякий случай, если Hyraceum действительно может принести какую-нибудь пользу, я сообщаю своим читателям, что на всех скалах земли Богоса можно собрать сколько душе угодно этого лекарства. Благодаря своей страш ной прожорливости даманы оставляют удивительное количество помета; на всех камнях, где они только посидели, он лежит кучами; в щелях же скал его можно набрать целыми четвериками*.

* Даманы оставляют свой помёт только в определенных местах "уборных". Уборные, использующиеся многими поколениями даманов, заполнены метровыми пластами окаменевшего до плотности асфальта гуано, которое используют в лекарственных целях и как удобрение.

        То же самое, что сказано о скалистом дамане, можно сказать о живущем в южной Африке и нижней Гвинее до Конго капском скалистом дамане (Procavia capensis), и об обитающем в восточной Африке дамане Брюса (Heteroxyrax bmcei).

Скалистый даман (Procavia capensis)
        Бюттикофер в Либерии открыл и описал еще один вид, который мы можем назвать древесным даманом (Dendroxyrax arboreils)*.

* В отличие от других даманов древесные ночные животные. Основа их питания - листва, почки, плоды.

        "Этот жиряк, - пишет Бюттикофер, - постоянный житель лесов и деревьев. Уже в первый вечер после своего прибытия я был поражен своеобразными звуками, которые раздавались в соседнем лесу и которых я вовсе не слышал в первое мое пребывание в этих местностях. Это было пронзительное и отрывистое "керр", которое с короткими промежутками далеко разносилось по окрестности; я не знал, приписать ли эти звуки птице или какому-нибудь пресмыкающемуся, но, во всяком случае, никак уж не млекопитающему. Туземцы, однако, утверждали, что виновник этих звуков - млекопитающее, живущее в дуплах деревьев и лазающее по стволам с помощью своих длинных зубов; по их словам, это ночное животное, которое проводит день в дуплах. Назначенное мною высокое вознаграждение за поимку животного соблазнило туземцев, и мне вскоре были доставлены один за другим несколько экземпляров. Все они были принесены мне живыми в корзинах, сплетенных из толстых прутьев наподобие рыбных вершей; предосторожность эта была необходима, потому что зверьки сильно кусались и даже не позволяли дотрагиваться до своей клетки. Яростно грызли они прутья, сильно ударяли передними лапами по земле и ерошили длинные волосы на спине, причем эти волосы на задней части спины большей частью распадались на две стороны, обнаруживая скрытую под ними голую голубоватую полоску. Известно, что эта полоса, встречающаяся у всех когтекопытных, образуется особенной подкожной железой**.

* * Специфическая кожная железа есть у всех даманов, у самцов развита сильнее. Очевидно, используется при запаховои коммуникации. По краям железы растут более светлые и длинные волосы, которые встают дыбом при испуге или раздражении зверька.

        Большая часть этих животных была поймана следующим образом: выход из дупла был на время заткнут, дерево обрублено; затем перед открытым вновь отверстием привязана крепкая рыбная сеть, в которую старались загнать животное, стуча по стволу дерева. Гнезда их находятся обыкновенно на высоте от 2,5 до 5 м на стволах, всегда обвитых лианами и не очень толстых. Однажды мы добыли из одного дупла пару старых даманов с детенышем, которых я несколько дней продержал в клетке. Но раз ночью оба старых жиряка выбрались из клетки, взобрались вверх по косяку двери и ушли через верхнее отверстие в поле. Но детеныш остался, и с ним мне удалось то, что никогда еще не удавалось со взрослыми: он стал почти совсем ручным, и я мог под некоторым присмотром пускать его бегать по комнате. Само собой разумеется, что я жаждал видеть, как он лазает, и это мне тоже удалось сверх всякого ожидания, так как он вскоре стал взбираться по ножке на мой рабочий стол и оттуда по оконному косяку на укрепленную над окном дощечку. Из этого темного уголка он часами наблюдал за моей работой. Лазанье облегчалось ему тем, что животное прижимало голые ступни к обеим сходящимся под углами сторонам четырехугольной ножки стола и оконного косяка и с большой легкостью взбиралось наверх"***.

* * * Древесные даманы очень подвижны бегают по ветвям и почти вертикальным стволам, нередко спускаются на землю. Эти территориальные одиночные животные общаются между собой сигнальными криками. В неволе древесные даманы жили до 7 лет, скалистые - до 11 лет.