Семейство колибри

        "Между всеми другими существами колибри, несомненно, самые красивые по строению тела и по великолепному оперению. Драгоценные камни и металлы, которым человек придает особый блеск своим искусством, нельзя и сравнивать с этими живыми самоцветными камнями. Этих маленьких птичек следует решительно считать образцовыми произведениями природы. Она наградила их всеми своими дарами, между тем как раздала их только поодиночке прочим птицам. На долю этой крошечной любимицы досталось все: легкость, быстрота, ловкость, прелесть движений и богатый наряд. Оперение ее блестит изумрудами, яхонтами, топазами, и она никогда не пачкает его земною пылью, так как в течение всей своей вполне эфирной жизни разве только случайно касается земли. Она постоянно носится по воздуху, перелетает от цветка к цветку и, питаясь их соками, соперничает с ними в блеске и свежести красок. Колибри живут только в тех странах, где растения цветут весь год, и те виды этого семейства, которые летом залетают в умеренный пояс, остаются там очень недолго.
        Они, по-видимому, летят за солнцем, подвигаясь с ним на север и на юг и на крыльях зефира следуя за вечно возобновляющейся весной".
        Так со свойственным ему красноречием пишет Бюфон; однако и все последующие натуралисты, даже самые серьезные, вместе с ним восхищаются этими прелестными птицами. "Каждый остановится, - говорит Одюбон, - пораженный восхищением, увидев одно из этих маленьких чудных созданий, когда оно, шурша крыльями, прорезывает воздух, поддерживается на нем как бы с помощью магической силы или перелетает с цветка на цветок, сверкая, как кусок радуги, столь же прелестное, как и это световое явление". - "Колибри, - сообщает Уатертон, - может быть назван настоящей райской птицей: он носится по воздуху с быстротой мысли, то он на расстоянии руки от человеческого лица, то через мгновение исчезает и вдруг снова появляется и порхает от одного цветка к другому. Иногда он похож на рубин, иногда на топаз, затем блещет изумрудом или сверкает как полированное золото". - "На всем земном шаре, - говорит Бурмейстер, - нет семейства птиц, которое по красоте оперения, стройности телосложения и разнообразию видов могло бы сравниться хотя в некотором отношении с этой замечательной и разнообразной группой американских птиц. Нужно наблюдать эти чудные существа живыми в их отечестве, чтобы вполне понять всю прелесть этих созданий".
        Величина колибри колеблется в довольно больших границах, так как некоторые из них ростом с маленькую мухоловку, а другие не больше шмеля. Туловище по большей части вытянутое или по крайней мере кажется таковым, так как хвост почти всегда длинный; у тех же видов, которые имеют мало развитой хвост, тотчас же бросается в глаза плотное и сильное телосложение. Клюв у них шиловидный, тонкий, длинный, на конце заостренный, прямой или слегка согнутый, иногда такой же длины, как голова, иногда длиннее, иногда по длине равняется туловищу, а изредка еще длиннее его. Ножки колибри необыкновенно малы и нежны. Плюсна иногда оперена, но оперение это мало заметно, так плотно прилегает оно к телу. Пальцы или совершенно раздельные, или у основания соединены перепонками; они покрыты короткими щитками; когти чрезвычайно остры, тонки и почти такой же длины, или же длиннее самих пальцев.
        Крылья очень длинные, большей частью узкие и слегка согнуты в виде серпа.
        Первое маховое перо всегда длиннее других, ствол его толще, чем у других перьев, и еще замечателен тем, что нижняя часть его, по крайней мере у некоторых видов, очень расширена. В кистевой части крыла бывает 9, чаще 10 маховых перьев, а на локтевой всего 6. Хвост состоит всегда из 10 перьев, но форма его очень разнообразна. Многие виды имеют вилообразный хвост, и наружные перья гораздо длиннее средних, у некоторых видов превосходят их в шесть раз или еще более; у других наружные перья только немного длиннее средних. Часто случается, что рулевые перья совсем плохо развиты, так что скорее могут быть названы иглами, а не перьями. Нередко замечается, что хотя хвост вилообразный, но наружные перья закруглены и кончики их образуют дуги. У некоторых, наконец, хвост просто закруглен, и тогда средние перья самые длинные. Оперение довольно твердое и в сравнении с величиною птицы очень густое; в нем почти не замечается пушистых перьев, и оно не прикрывает все тело равномерно, а в некоторых местах перья удлинены. Так, например, у некоторых колибри бывают на голове большие или маленькие хохолки, у других перья на шее образуют воротник или под нижней челюстью нечто вроде бороды. Глаза всегда окружены довольно широким голым колечком. На краях век вместо ресниц растут маленькие чешуевидные перышки. Оперение бывает различным по возрастам и полам, причем различие это замечается не только в окраске, но и в особых украшающих перьях.
        Мы в настоящее время еще слишком мало знакомы с образом жизни колибри, чтобы указать на различия, существующие в этом отношении между отдельными видами этих птиц. Все составленные до сих пор жизнеописания относятся более или менее ко всем колибри вообще. Я постараюсь здесь вкратце изложить все известное мне об этих птицах, но считаю нужным сначала несколько подробнее описать главные виды. Напрасно было бы стараться дать читателям достаточно полное понятие о богатстве форм этого семейства птиц. Недостаток места поневоле принуждает меня к известной краткости, и поэтому совершенно все равно, опишу ли я много или мало отдельных колибри, которых делят теперь на 70 родов и около 400 видов*. Кто желает более подробно познакомиться с колибри, тот должен взяться за изучение специального сочинения о них Гульда или подробной немецкой зоологии Рейхенбаха. В первом из этих сочинений все виды не только изображены, но и описаны, а во втором можно найти по крайней мере изображения большинства этих красивых птичек.

* Сейчас систематики выделяют 112-116 родов и 312—320 видов колибри

Общепонятное разделение колибри на группы и роды довольно затруднительно. Это происходит не только из-за огромного количества видов и недостаточного знакомства с ними, но также вследствие малого роста этих птиц, который препятствует точному определению различий, зависящих от возраста и пола.

Топазовый колибри (Topaza pella)
        Орлиноклювый колибри (Eutoxeres aqaila) и его родичи отличаются главным образом серпообразно изогнутым, довольно толстым клювом и клинообразным хвостом. Описываемый вид на верхней части тела имеет зеленую окраску, а снизу буровато-черную. На горле замечаются темные серовато-желтые продольные пятнышки, на груди беловатые; верхняя часть головы и маленький хохолок буровато-черные, на задней части головы и на надхвостье перья имеют коричневую каемку; маховые перья пурпурово-бурого цвета; последние малые маховые перья с белыми пятнами на конце, рулевые перья блестяще-темно-зеленого цвета, концы их белые, а самые кончики черноватые. Белая каемка хвоста к сторонам делается шире. Верхняя часть клюва черная, нижняя почти до конца желтоватая. Птица эта живет в Боготе (Колумбия).

Орлиноклювый колибри (Eutoxeres аqиilа)
        Один из самых великолепных видов колибри - андская горная звезда (Oreotrochilus chimhorazo). У самца голова и горло блестяще-фиолетово-голубого цвета, спина серовато-оливково-бурая, брюшко белое, а по сторонам светло-бурое. Посередине горлового щитка находится удлиненное треугольное пятно металлически-зеленого цвета, которое отделяется от белого брюшка бархатистой черной полосой. Маховые перья пурпурово-бурые, средние рулевые темно-зеленые, у прочих рулевых перьев наружная часть опахала зеленовато-черная, а внутренняя часть белая; клюв и ноги черные. Самка сверху оливково-зеленого цвета, внизу оливково-бурого, перья здесь имеют светлые каемки, и потому оперение брюшка кажется волнисто испещренным. Грудь у самки белая, но кончик каждого пера светло-бурый. Средние рулевые перья блестящего темно-зеленого цвета, прочие светло-зеленовато-бурые, а у основания белые. Три наружных рулевых пера с каждой стороны имеют по белому пятну на конце внутреннего опахала. Длина тела 12,5 см, хвоста 6 см. Птицу эту встречали только на Чимборасе, на высоте от 4000-5000 метров. Родственные виды живут на других вершинах Анд.
        Топазовый колибри (Topaza реllа) по великолепию своего оперения может соперничать со всеми другими колибри. Темя и полоса, окружающая горло, бархатисто-черные, туловище медно-красное, переходящее в гранатово-красное с золотистым отливом; горло золотистое, при одном освещении отливающее смарагдово- зеленым, при другом - топазово-желтым цветом. Хвостовые покровные перья зеленые, маховые перья красновато-коричневые, внутренние ржавого цвета, средние рулевые перья зеленые, следующие за ними, которые на 8 см длиннее их, каштановые, а наружные - красновато- коричневые. Самка в главных частях зеленая с красноватым горлом, ее окраска менее блестяща, чем окраска самца. Длина этого колибри, вследствие выступающих хвостовых перьев, больше 20 см.
        Топазовый колибри, кажется, населяет одну только Гвиану*, живет он на тенистых берегах рек. Второй, очень похожий вид живет в верховьях Амазонки.

* Топазовый колибри найден также в Эквадоре, Венесуэле и на востоке Бразилии.

        Самый известный относящийся сюда вид - черноухий колибри-фея, или ушастый колибри (Heliothrix aurita). Спина и бока у него ярко-зеленого цвета, у взрослых птиц с золотым отливом, маховые перья черновато-серые с фиолетовым отливом; нижняя часть тела чисто белого цвета, три наружных рулевых пера с каждой стороны также белые, средние же рулевые перья блестящего синевато-стального цвета.
        Под глазами начинается бархатисто-черная полоса, которая, направляясь назад, расширяется и на конце образует каемку синевато-стального цвета. У самца хвост очень длинный и наружные перья его значительно короче других. Самка отличается коротким, широким и на конце округленным хвостом, все перья которого одинаковой длины. Длина тела у самца 15 см, у самки 11 см, длина хвоста у самца 6,5 см, у самки 2,8 см.
        По словам принца фон Вид, черноухий колибри в Бразилии довольно редок, а, по Бурмейстеру, он встречается по всей лесной береговой полосе восточной части Южной Америки на юг до Рио-де-Жанейро. В Гвиане он заменяется очень сходным видом; прочие виды живут на западе Южной Америки**.

* * Сейчас в этом роде выделяют всего 2 вида. Описанный в тексте черноухий колибри заселяет бассейн Амазонки.

        Который из видов самый красивый - трудно сказать они все прелестны. Для описания я выберу великолепного эльфа (Lophornis ornata). Туловище этого колибри покрыто бронзово-зелеными перьями, удлиненные перышки хохолка красновато-коричневые; по задней части спины проходит узкая белая полоса; передняя часть головы около клюва зеленая с сильным металлическим блеском. Перья воротника, которые постепенно увеличиваются кверху, светло-красно-бурого цвета с блестящими зелеными кончиками. Маховые перья имеют темно-пурпурово-коричневую окраску, рулевые перья - темно-красно-бурую.

Великолепный эльф (Lophornis ornata)
        Клюв мясного красного цвета с бурым кончиком. У самки все цвета более тусклые и вовсе нет хохолка, воротника и блестящего пятна около клюва.
        Рогатый колибри (Heliactin cormita) медно-зеленого, не очень блестящего цвета; верхняя часть головы синевато-стального; надглазные лопасти многоцветные и переходят снаружи внутрь от фиолетового в зеленый, желтый, оранжевый и красный цвет. Горло и передняя часть шеи и щеки бархатисто-черного цвета; нижняя часть шеи, брюшко, гузка и боковые рулевые перья белые; маховые перья серые.

Рогатый колибри (Heliactin cor nut а)
        У самки нет надглазных лопастей и шейного щитка. Горло у нее ржаво-желтое; на наружных белых рулевых перьях проходит около середины черная полоса. Клюв черный. Длина тела 12 см, длина крыла 5,3 см, а хвоста 5-6 см. По словам Бурмейстера, этот красивый колибри очень обыкновенен в травянистых степях внутренних частей провинции Минас-Жерайс (Бразилия).
        Знаменщик Ундервида (Ocreatus underwoodi) имеет верхнюю часть тела, брюшко, бока и нижние кроющие перья медно-зеленого цвета, горло и верхнюю часть шеи - ярко-золотисто-изумрудного цвета, маховые перья пурпурово-коричневые, рулевые - бурые, пластинки на концах наружных рулевых перьев черные с зеленоватым отливом.

Знаменщик Ундервида (Ocreatus underwoodi)
        Длина тела 15 см, крыльев 4,5 см, хвоста 9 см. Самка сверху медно-зеленого цвета, снизу белого с зелеными пятнами. Нижние кроющие перья хвоста буроватые, рулевые перья почти одинаковой длины и имеют на конце белые пятна. Эта красивая птица встречается в северной части Южной Америки от Бразилии до Венесуэлы и живет здесь как на берегах моря, так и на горах до 2000 метров высоты*.

* Этот вид живет в Андах.

        Исполинский колибри (Patagona gigas) по величине примерно равен нашему стрижу. Верхняя часть тела бледно-бурая с зеленым отливом, нижняя красновато-бурая, надхвостье серовато-желтое; голова, передняя часть груди и спина покрыты темными тонкими волнистыми полосками. Маховые перья темно-бурые, рулевые имеют ту же окраску, но с зеленым отливом; длина тела 21 см. Этот довольно заметный колибри живет в большей части западных стран Южной Америки*; на крайнем юге этой части света он представляет собой перелетную птицу, которая в известное время года появляется, а затем улетает.

Исполинский колибри (Patagona gigas)

* Обитает в основном в Андах, от Эквадора до Чили и запада Аргентины.

        Его встречали на высотах 4000-5000 м над поверхностью моря.
        Колибри-сафо (Sappho sparganura) на верхней стороне тела карминово-красного цвета, голова и нижняя часть тела зеленая с металлическим отливом, горло светло-зеленое, очень яркое, задняя часть брюшка светло-бурая. Маховые перья пурпурово-коричневые, рулевые коричневые, у основания ярко оранжево-красные, а кончики темно черно-бурые.

Колибри-сафо (Sappho spargamtra)
        Самка сверху зеленая, снизу также зеленая с серыми пятнами; хвост у нее короче и перья его бледно-красные. Колибри этот живет в Боливии.
        Колибри-мечеклюв (Ensifera ensifera) имеет самый большой клюв среди всех колибри, и потому его трудно смешать с другими птичками этого семейства. Длина клюва равняется длине туловища, он слегка загнут вверх, перед концом несколько утолщен, крылья относительно короткие и широкие, хвост средней длины и с вырезкой сзади. Оперение на верхней стороне зеленого цвета, голова медно-красная, нижняя сторона тела, горло и середина спины бронзово-зеленого цвета, бока ярко- светло-зеленые, за каждым глазом маленькое белое пятно. Маховые перья пурпурово-коричневого цвета, рулевые темно- бурые с металлическим блеском. Клюв черно-бурого цвета, ноги желтовато-бурые. Длина тела 22 см, из которых на клюв приходится 10 см, длина крыльев 8 см, хвоста 6 см. Самка на верхней стороне более бледного цвета, на нижней стороне белого с бурыми пятнами. Слабый металлический блеск замечается только на боках; длина ее 17 см, клюв 8 см. Мечеклюв водится в горных странах Венесуэлы и Квито. Геринг находил эту птицу в Венесуэле на высотах от 2000-3000 метров над поверхностью моря, на кустах, растущих под деревьями больших лесов.

Колибри-мечеклюв (Ensifera ensifera)
        Колибри живут только в Америке и более других птиц характерны для этой части света. Они встречаются здесь везде, где только могут расти цветы, от Ситки до мыса Горн. Североамериканский вид колибри встречается на востоке даже на Лабрадоре*; западный североамериканский вид - рыжегорлый колибри, или рыжий селасфорус (Selasphonis rufus) появляется на берегах реки Колумбии и проникает даже до реки Фрейзер и пролива Хуан-де-Фука.

* Речь идет об обыкновенном, или рубиновогорлом колибри (Archilochus colibri).

        Эти, по-видимому, слабые птички встречаются даже на Огненной Земле. Колибри распространяются в Америке не только по всем широтам, но поднимаются и высоко в горы: в Андах они порхают около самой границы вечных снегов, в поясе, расположенном между 4000 и 5000 м над поверхностью моря; они посещают кратеры действующих и потухших вулканов, куда едва ли проникает другое позвоночное животное. Смелые натуралисты, забиравшиеся на высокие горы для научных исследований, находили колибри, высиживающих яйца, на таких высотах, где снежные бури сильно затрудняли восхождение и где, по мнению натуралиста, могли встречаться только кондоры.
        Вообще следует предположить, что каждая страна и каждая местность имеет свои виды колибри. Горные колибри, живущие на высотах, почти никогда их не покидают и только в случае очень дурной погоды спускаются до высоты 900-1200 м; те же виды, которые обыкновенно встречаются в жарких долинах, где почти никогда ветер не охлаждает воздуха, ни в каком случае не поднимаются на высоты. Однако не только отдельные горы и долины, но многие леса и степи, а иногда даже еще более ограниченные местности имеют свои виды колибри.
        Уже из различного строения клюва колибри можно заключить, что почти каждый вид колибри обыскивает только определенные цветы и из других себе добычи достать не может. Впрочем, некоторые виды не очень разборчивы.
        Вследствие зависимости колибри от флоры оказывается, что тропические страны Америки особенно богаты ими. По Валласу, 275 живут в экваториальных странах Южной Америки, 100 (отчасти те же виды) в тропических странах Северной Америки. Однако ошибочно было бы предполагать, что колибри предпочитают леса низменностей, где растительная жизнь достигает своего высшего развития. Удивительные цветы этих лесов, без сомнения, не пренебрегаются ими, напротив, по крайней мере в известное время года колибри порхают над ними и тщательно обыскивают их, но количество видов этих птичек зависит не от обилия цветов, а от их разнообразия. Согласно последним исследованиям, следует принять, что самое большое число видов колибри встречается в гористых странах южной и средней Америки.
        Особенно благоприятной страной для колибри, по-видимому, является Мексика: она служит отечеством более чем пятой части всех до сих пор известных видов этих птиц, и можно предсказать, что, когда эта мало исследованная страна будет лучше известна, там будет найдено еще несколько новых видов колибри*.

* На самом деле предположения Брема неверны. В Мексике обитает примерно 60 видов колибри, тогда как в экваториальной зоне Южной Америки - более 160.

        Мексика соединяет все благоприятные условия для такого разнообразия форм; она заключает в себе все возможные климатические условия, так как в ней находятся высокие горы, на различных высотах которых можно постоянно найти климат, соответствующий всем временам года и всем поясам. Наблюдатель, посещающий эту чудную страну, постоянно окружен порхающими блестящими колибри. Он находит их как в жарких равнинах, так и на снежных высотах, где большое обилие влаги обусловливает появление роскошной тропической рас- тительности, в тех местах, где выжженная солнцем пустыня производит лишь один кактус, и даже там, где еще лежит не вполне остывшая лава, вытекшая из кратера вулкана. "Они украшают, — говорит Гульд, - своей неподражаемой роскошью оперения трещины вулканических пород, оживляют страны, куда люди никогда не заглядывают, они придают некоторую жизнь холодной пустыне". Однако любимым местопребыванием колибри во всяком случае остаются луга со множеством цветов, цветущие кусты прерий и сады. Здесь можно видеть, как они носятся над растениями, порхая с цветка на цветок, и ищут в них добычу с пчелами и бабочками, высасывающими сладкий сок из цветов.
        Еще с точностью неизвестно, можно ли считать вполне оседлыми птицами тех колибри, которые не предпринимают дальних перелетов. Можно предположить, что ни один вид не живет постоянно весь год в одной местности; все они перелетают с места на место, смотря по времени года, а главным образом по времени цветения различных растений, так что, кроме периода гнездования, они постоянно странствуют. Все наблюдатели, которые долго жили в одном месте, единогласно подтверждают, что отдельные виды колибри они видали лишь в известные времена года. По всей вероятности, все колибри более или менее странствуют с места на место. Птицы, живущие на высотах, в известное время года принуждены спускаться в долины для приискания добычи, а те, которые живут в местах, где царствует вечная весна, т.е. растительность постоянно обновляется и весь год можно найти цветы, все-таки кочуют с места на место, смотря по тому, где больше цветущих растений.
        Эти перемещения, однако, не могут называться настоящими перелетами. Регулярно перелетают только те виды, которые живут в северном и южном умеренном поясе. Они появляются там, как у нас ласточки, остаются все лето, устраивают гнезда, высиживают детенышей и при наступлении холодного времени года улетают снова в теплые страны.
        Если хочешь изучить жизнь этих птичек, то прежде всего надо познакомиться с их полетом: он, так сказать, определяет всю жизнь их и вполне характеризует колибри. Ни одна птица не летает так, как они, и, следовательно, их по полету нельзя и сравнивать с другими птицами. "Пока я их сам не видал, - говорит Соссюр, - я не мог себе представить, чтобы птица могла так быстро двигать крыльями, как это делают колибри. Они носятся по воздуху, то подвигаясь вперед с быстротою молнии, то держась на одном месте. Полет их двоякого рода: во-первых, движение вперед с быстротой стрелы, а во-вторых, парение на одном месте. Понятно, что последнее движение требует наибольшего напряжения сил, потому что колибри, чтобы удержаться в равновесии, должен с одинаковой силой двигать крыльями как вверх, так и вниз. Движение это так быстро, что крылья, наконец, делаются совсем незаметными".
        Все другие наблюдатели описывают полет колибри подобным же образом. "Как удивительна, - говорит Гульд, - должна быть организация этих птичек, дающая им возможность производить водить и так долго продолжать дрожательное движение их крылышек! Полагаю, что нельзя сравнивать это движение ни с чем другим, что я до сих пор видал, и оно мне казалось скорей всего похожим на физический аппарат с заведенной пружиной. Эта особенность полета произвела на меня особенно сильное впечатление, так как я ожидал совершенно другого. Птица эта не махает славно крыльями, как ласточка или стриж, но постоянно трепещет ими с удивительной быстротой, когда перелетает с цветка на цветок или проносится по воздуху на большое расстояние над деревьями или над рекой. Когда колибри останавливается около какого-нибудь предмета, то движения крыльев его так быстры, что глаз не может уследить за их движениями, и по сторонам тела птички видишь только туманный полукруг".
        По существующим описаниям нельзя себе составить ясного понятия о направлении полета колибри и о тех фигурах, которые он описывает в воздухе. Быстрота движений так значительна и туловище колибри так мало, что наблюдения делаются почти невозможными. Одюбон утверждает, что североамериканские колибри прорезают воздух волнообразной линией, иногда подымаются вверх, образуя угол около 40°, а затем спускаются снова по дуге; но при этом он добавляет, что совершенно невозможно следить за летящей птицей более 50-60 м, даже вооружившись хорошим биноклем.
        Глядя на них, беспрестанно приходит мысль рассматривать колибри как оперенную бабочку, и это следует понимать не в переносном, а в прямом смысле. "При первых моих шагах на равнинах острова Ямайки, - говорит Соссюр, - я заметил земное насекомое, которое быстро полетело к кусту и стало летать с одной ветви на другую. Я был поражен той необыкновенной ловкостью, с которой это животное увертывалось от моей сетки, но удивление мое еще увеличилось, когда, поймавши его, я заметил, что это вовсе не насекомое, а птица. На самом деле, как внешний вид, так и движения и образ жизни колибри совершенно такие же, как у насекомых". Другие наблюдатели точно так же ошибались, как и Соссюр. Гульд долго убеждал одного господина, побывавшего в Америке, что он в Англии видит перед собой бабочку, а не колибри, а Бэте уверяет, что ему только после продолжительного рассматривания удалось отличить от колибри бабочку титания, которая водится около Амазонки. Индейцы и негры, и даже некоторые белые считают титанию и колибри за одно и то же животное: они видели превращение гусеницы в бабочку и из этого выводят, что и бабочка может легко превратиться в птичку.
        Но удивительнее всего то, что сами колибри в некоторых бабочках видят себе соперников. По наблюдениям Соссюра, колибри устраивают настоящие бои с бабочками, преследуют их с цветка на цветок, бросаются на них, чтобы прогнать, и часто разрывают им крылья. Нападения эти происходят, очевидно, из зависти, из-за жадности над кормом, но очень характерны как для преследователей, так и для преследуемых. Некоторые наблюдатели полагают, что внешние чувства и душевные способности колибри почти такие же, как у бабочек, но при этом, несомненно, их обманывает невинное выражение глаз колибри и доверчивость этих птиц. Необыкновенная ловкость и быстрота движений придают колибри такую уверенность, которая в высшей степени п о ражает н аб л ю дате л я. "Пока н аб л ю дате л ь остается спокойным, - говорит Бурмейстер, - до тех пор и колибри смотрит на него светлыми глазками и выказывает большое спокойствие, но как только пошевельнешься, птичка тотчас же исчезает".
        Когда эти птички устанут от продолжительного полета, то отыскивают себе на деревьях подходящее место для отдохновения. Для этого они предпочитают тонкие сухие веточки или такие, на которых нет листьев на протяжении нескольких сантиметров; к подобным веткам они постоянно возвращаются и так регулярно их посещают, что, по словам Гундлаха, удобнее всего остановиться вблизи подобного места, чтобы наблюдать колибри.
        Земля для них точно так же чужда, как и для ласточек: здесь они совершенно беспомощны, так как ходить не могут. Несмотря на это, колибри садятся на землю, например, когда они слетают вниз напиться.
        По давно сложившемуся мнению, ни один колибри не может петь. Это, по-видимому, верно, однако существует целый ряд наблюдений, которые утверждают противное. Принц фон Вид говорит, что голос колибри состоит из едва заметных тихих звуков, а в другом месте упоминает, что он слыхал у колибри громкий, но короткий призывный звук. Бурмейстер с своей стороны замечает: "Колибри нельзя назвать немыми птицами; когда они садятся на какую-нибудь сухую ветку и там некоторое время отдыхают, то иногда бывает слышен их слабый чирикающий голос. Я часто слышал их и наблюдал птичек, сидящих надо мною в тени между листьями: при издании звука они на мгновение раскрывали клюв и высовывали тонкий расщепленный язык на три сантиметра изо рта". Большинство других наблюдателей говорят только о грубых и резких звуках, которые могут быть переданы как "тир-тир-тир" или "цок-цок-цок".
        Внешние чувства колибри развиты хорошо и довольно равномерно. Все наблюдатели согласны в том, что зрение у колибри очень острое. Это можно заметить по их движениям во время полета, особенно когда видишь, как они хватают на лету совсем маленьких, для нашего глаза невидимых насекомых. Также можно предположить, что слух у них развит не хуже, чем у других птиц, хотя точных наблюдений об этом пока не существует. Чувство осязания, наверно, развито очень хорошо, так как без него этим птицам невозможно бы было доставать себе пищу из глубоких венчиков цветов. "Колибри не знают, - говорит очень верно Бурмейстер, - заключает ли цветок что-либо годное для них; поэтому они, порхая, парят над ним, всовывают свой язычок в глубину венчика и постоянным движением крыльев удерживаются в этом положении, пока основательно не исследуют один цветок за другим". Язык при этом производит почти такую же работу, как у дятлов: он исследует все скрытые уголки, недоступные для других внешних чувств. Тонкое осязание тотчас же замечает добычу и указывает языку, что следует схватить. Развитие вкуса доказывается тем, что все колибри любят сладкое. Об обонянии нельзя сказать ничего определенного, но мы имеем право предположить, что и это чувство не очень слабое.
        Наблюдения над этими маленьким птичками труднее, чем над другими, и потому мнения натуралистов довольно разноречивы. Пока колибри двигаются на свободе, познакомиться с ними можно лишь поверхностно. Порывистость и быстрота их движений, беспокойный живой нрав, незначительная величина и большое число экземпляров значительно затрудняют наблюдения. Однако можно легко убедиться, что колибри очень хорошо умеют отличать друзей от врагов, полезное от вредного, а также что они делаются более доверчивыми, когда их не беспокоят, и, напротив, пугливыми и осторожными при преследовании. В большинстве случаев они выказывают доверчивость, которая часто им приносит вред, но это происходит вследствие их необыкновенной ловкости и уверенности во всех своих движениях. Они, если можно так выразиться, убеждены в том, что могут вовремя избегнуть всякой опасности, и если дело касается их естественных врагов, то эта уверенность вполне основательна. Слишком большое доверие к человеку, конечно, часто их обманывает, а потому они и делаются нередко жертвами своей излишней смелости.
        Прежде чем перейти к описанию их образа жизни, необходимо разъяснить вопрос о пище колибри, потому что именно пища, как уже несколько раз было сказано, в значительной степени влияет на него. Прежде думали, что колибри питается сладким соком цветов или по крайней мере что этот сок составляет главную часть их пищи. "Совершенно естественно, - говорит принц фон Вид, - что при описании путешествий мы часто находим известия об этих маленьких птичках, отличающихся столь привлекательными свойствами, но странно, что до сих пор многие важные сведения о жизни колибри погружены были для нас в какой-то полумрак. К этим неразъясненным вопросам относится и питание их". Понятно, что этим милым созданиям, которые опускают свой длинный тонкий клюв в глубокие венчики цветов, приписывали и пищу, состоящую из сладкого цветочного меда. Так как считали, что их длинный язык имеет вид трубочки, то предполагали, что колибри высасывают им сладкий сок из цветов, о чем и до сих пор читаешь во многих сочинениях. Азара, в других случаях очень добросовестный натуралист, сам не наблюдал этой важной части их образа жизни и потому остался при прежнем ошибочном мнении о питании колибри. Он имел полную возможность делать точные наблюдения по этому вопросу, но его можно упрекнуть в том, что он довольствовался изучением внешнего вида этих птичек; в противном же случае он, без сомнения, вернее бы обсудил вопрос об их пище. Некоторые другие исследователи заметили ошибку, допущенную старыми натуралистами, и между ними прежде всего следует назвать Бадье, который первый указал на то, что колибри питаются насекомыми.
        Этот натуралист еще в 1778 году писал, что для него совершенно понятно, почему все колиори, которых кормили сахарной водой и сиропом, в скором времени околевали, так как они только случайно проглатывают медовый сок из цветов, а в действительности питаются очень маленькими жучками, которые держатся на дне венчика и едят находящийся там мед. Он убивал и анатомировал различных колибри и у всех находил в желудке остатки жуков и пауков. Двух колибри он содержал в неволе и в течение шести недель кормил патокой и мелко толчеными сухарями; но они делались все слабее и скоро умерли, а при исследовании оказалось, что в их пустых кишках находился кристаллический сахар. Брандес около того же времени переводил естественноисторическое описание Чили, составленное Молиной, и пришел к тому же убеждению, что и Бадье.
        Более подробные сведения сообщил Вильсон в 1810 году. "До сих пор предполагали, - говорит он, - что колибри питаются сладким соком растений, и только один или два наблюдателя заметили, что они находили кусочки насекомых в желудке этих птиц, причем появление их объясняли случайностью. Вследствие трудности наблюдения и анатомирования колибри для европейцев мнение это сделалось всеобщим. Я, со своей стороны, могу говорить об этом вопросе с некоторой уверенностью. В прекрасные летние вечера мне случалось видеть, как колибри по получасу гонялись за мелкими, носящимися в воздухе насекомыми, как это делают у нас мухоловки, но с такой ловкостью в полете, которая далеко превосходит наших отечественных птиц. Я анатомировал большое количество этих птичек и рассматривал содержимое их желудка в увеличительное стекло, и в трех случаях из четырех находил, что это содержимое состояло из мелких кусочков насекомых, причем часто случалось находить очень маленьких жучков целиком. Наблюдения моих друзей вполне согласуются с моими. Все знают очень хорошо, что колибри особенно любят большие цветы, похожие на колокольчики, но именно эти цветы и служат местопребыванием мелких насекомых". Буллок (1825) вполне согласен с мнением Вильсона.
        Из новейших наблюдателей об этом предмете подробно сообщают Госсе и Бурмейстер. "Колибри питаются, - говорит первый из них (1847), - как я убедился из собственных наблюдений, почти исключительно насекомыми. Я допускаю, что они вместе с тем пьют и сладкий сок цветов, и знаю, что в неволе их можно некоторое время продержать, кормя медом и сахаром; но что они могут довольствоваться исключительно этой пищей и сохранить при этом свою силу, я решительно сомневаюсь".
        Я намеренно привел выписки из сочинений хороших натуралистов по вопросу о пище колибри, но должен заметить, что одно сообщение из вышесказанного требует еще подтверждения. Теперь едва ли кто может поверить, что колибри высасывают сок из цветов, но нижеследующее сведение, приводимое Бурмейстером, возбуждает новый вопрос. Этот натуралист, как при описании своего путешествия, так и в систематическом изображении фауны Бразилии положительно утверждает, что колибри никогда не ловят насекомых на лету. Он соглашается с Буллоком относительно того, что колибри хватают пауков, но с большой уверенностью отрицает справедливость согласных между собой мнений вышеназванных натуралистов, с сочинениями которых он, без сомнения, знаком. "Я сам видал, - говорит он, - как колибри схватывают маленьких мух с паутин, паря над ними точно так, как и над цветами, и мог ясно рассмотреть, как птичка, то подвигаясь к паутине, то отдаляясь от нее, выклевывала одну муху за другой. Пауки редко мешают птицам в этом занятии и даже прячутся, так как, если они неосторожно покажутся, то колибри не задумается и их схватить, особенно маленьких.
        Питание колибри насекомыми, таким образом, вполне доказано, и в этом теперь никто не может сомневаться. Но колибри никогда не ловят насекомых на лету, и именно вследствие того, что они не могут этого делать, они принуждены вытаскивать их из венчиков цветов. При этом попадает к ним на язык и мед, но это, без сомнения, только приправа, а не главная цель их поисков языком на дне цветков. Следовательно, поэтическое выражение, что колибри целует цветы, не вполне справедливо. Колибри не довольствуется поцелуем, а в цветах ищет и пропитания. Почему эти маленькие птички не ловят свою добычу на лету, как это делают многие наши пташки, легко объяснить, если сравнить тонкий, длинный, с узким отверстием клюв колибри с широким коротким клювом ласточки. Все птицы, которые ловят насекомых на лету, имеют короткий, плоский клюв, широкий зев и длинные щетинки у углов рта. Мы замечаем, что признаки эти находятся в прямом отношении с величиной добычи и ловкостью, с которой птицы хватают ее. Поэтому птица, у которой, как у колибри, клюв имеет признаки совершенно противоположные трем вышеназванным, не может ловить насекомых на лету: она должна их вытаскивать из щелей древесных стволов, как это делают дятлы, или хватать со дна цветов, как это мы замечаем у колибри. В обоих случаях необходим длинный язык, который у дятлов прикреплен к длинным нитевидным отросткам язычной кости, и у колибри имеет почти такое же строение". Из этих слов Бурмейстера ясно видно, что он не наблюдал, как колибри ловит насекомых на лету, но ничего другого из его сообщения вывести нельзя. Вильсон, Одюбон и Госсе слишком хорош ие наблюдатели, чтобы можно было сомневаться в достоверности сообщаемых ими сведений.
        Страна и местность, где живут колибри, растущие там и доставляющие им пищу цветы и другие внешние условия имеют, конечно, большое влияние на образ жизни различных колибри, но и привычки отдельных видов между собой довольно значительно отличаются. Почти все колибри настоящие дневные птицы.
        Некоторые путешественники, между ними Спикс и Мартиус, говорят о целых роях колибри, другие же утверждают, что колибри появляются лишь поодиночке. "Я могу из собственного опыта сказать, - говорит принц фон Вид, - что оба эти мнения верны, так как часто мы в течение нескольких минут убивали очень много колибри одного и того же вида около цветущего дерева, хотя обыкновенно они показываются только поодиночке". Штедман рассказывает, что около некоторых деревьев он видел разом такую массу колибри, что слышно было общее жужжание, как от целого роя ос. То же самое рассказывал мне Рэль, который более 20 лет жил в Венесуэле; онч впрочем, замечал, что появление колибри целыми роями происходит только тогда, когда дерево в начале цветения внезапно покрывается большим количеством цветов. Обыкновенно же колибри появляются лишь один за другим, причем каждый экземпляр остается на одном месте очень короткое время.
        В сравнении со своей крошечной величиной это в высшей степени раздражительные и гневные создания. Они вовсе не признают своей слабости, но так самоуверенны, смелы и дерзки, что, когда им это кажется необходимым, нападают на других животных. Они бросаются с яростью на маленьких сов, довольно больших соколов и даже с очевидной дерзостью приближаются к человеку. Вблизи своего гнезда они поднимаются в воздух на значительную вышину и оттуда стремительно падают вниз с своеобразным свистом, происходящим от быстрого движения их крыльев. При этом они стараются упасть как можно ближе к предмету, возбудившему их гнев, очевидно желая его напугать. Впрочем, иногда они прямо вступают в драку и пытаются употребить в дело свой длинный и тонкий клюв. Буллок, который также рассказывает об их нападениях на соколов, полагает, что они направляют острый, как игла, клюв на глаза других птиц и этим заставляют тех обратиться в бегство. На самом деле происходит, вероятно, так: сокол в борьбе с ними теряет мужество, потому что, вследствие их быстрых движений, не может их рассмотреть и чувствует относительно их свою беспомощность. В высшей степени интересно, должно быть, видеть, как столь больших птиц обращают в бегство малозаметные карлики.
        Кроме времени гнездования, когда колибри храбро нападают на каждое живое существо, приближающееся к их гнезду, птицы эти относятся в высшей степени доверчиво к человеку. Они вовсе не пугливы, дозволяют рассмотреть себя вблизи, спокойно летают туда и сюда перед самым лицом наблюдателя и совершенно беззаботны, пока человек стоит спокойно. Госсе говорит, что они очень любопытны и тотчас приближаются к предмету, который привлекает их внимание. Гундлах рассказывает, что они часто обыскивают цветы букета, который дамы держат в руках; Одюбон и после него Бурмейстер сообщают, что колибри часто прилетают в комнаты, привлеченные поставленными там букетами.
        Ныне еще не вполне известно, остаются ли пары соединенными в течение всего года или оба пола сходятся только во время гнездования. Выводят они детенышей в различное время, смотря по местности. Те виды, которые перелетны, строят гнезда весной, а те, которые живут в средней Америке, делают это, когда наибольшее число растений находится в цвету. У некоторых видов, по-видимому, гнездование вовсе не связано с известным временем года: Госсе положительно утверждает, что он во все месяцы находил гнезда с яйцами хохлатого колибри. "По моим наблюдениям, - говорит он, — большинство колибри выводят детенышей в июне, между тем как Гиль говорит, что это чаще всего происходит в январе. По всей вероятности, большинство видов кладут яйца два раза в год".
        Все виды колибри вьют сходные гнезда и кладут лишь по два беловатых, длинных и довольно больших яйца. "Сходство этих маленьких и красивых гнезд так велико, - говорит Бурмейстер, — что я нахожу излишним описывать их в отдельности, хотя каждый вид относительно материала для постройки гнезд имеет свои особенности. Однако различие это следует скорее приписать местным условиям, именно находящимся в данной местности веществам, из которых можно строить гнездо".
        Общие признаки всех гнезд примерно следующие: главным материалом для постройки служит растительный хлопок, но далеко не всегда настоящая вата; к этому хлопку примешиваются другие твердые растительные вещества, например древесные лишаи, сухие нежные травы и бурые чешуйки папоротников. У некоторых гнезд мы встречаем все эти материалы вместе, а у других только часть из них. Лишаи, употребляемые в дело, бывают очень различны, но каждый вид колибри, по-видимому, предпочитает известный сорт лишая другим и только его использует при постройке гнезда. Самым удивительным в этом отношении следует считать постройку одного солнечного колибри, гнездо которого свито из нежных стебельков мха и листьев без всякого хлопка. Гнездо это снизу оканчивается очень вытянутым острием, и для его постройки, между прочим, употребляется красный бразильский лишаи; гнездо поэтому получает снаружи очень красивый вид, но что еще страннее - красящее вещество, заключающееся в лишае, выделяется вследствие теплоты насиживающей птицы и окрашивает даже яички в ярко-пунцовыи цвет, что в высшей степени поражает натуралиста, который находит подобное гнездо. Особенно удивительна равномерность и яркость окрашивания этих яичек: на них не заметно ни светлых, ни темных пятен, несмотря на то, что лишай не служит равномерной подстилкой для всей внутренней подстилки гнезда; он, как и у других видов, лишь примешан ко мху и вплетен так, что только один конец входит внутрь, а другой висит снаружи гнезда в виде мягкой лопасти.
        Гнезда колибри отличаются не только по постройке, но и по месту, где они устраиваются, и по расположению, причем некоторые виды постоянно строят гнезда на одинаковых местах. Например, гнездо белошейного колибри, которое можно видеть даже в садах предместья Рио-де-Жанейро, устраивается всегда на горизонтальной раздваивающейся ветке. Оно как бы вдвинуто сверху в развилину, так что ветки от него продолжаются в горизонтальном или немного наклонном кверху направлении. Я находил много таких гнезд и, как мне кажется, заметил, что птица выбирает дерево с некоторой обдуманностью, причем предпочитает определенные деревья и на других гнезд не строит. Большинство видов, однако, втискивают свое гнездо между отвесно торчащими соломинами или тонкими ветвями. Я собрал несколько таких гнезд, которые расположены между крепкими стеблями различных диких злаков, так что несколько соломинок служит для них подставками.
        Шомбургк говорит, что гнездо колибри-топаза обыкновенно расположено на вилообразных разветвлениях деревьев, которые наклоняются над рекой, или на висящих стволах вьющихся растений. "Снаружи гнездо имеет цвет дубленой кожи и построено из массы, похожей на трут. Чтобы яички или птенцы не вывалились из этого гнезда, когда ветер качает тонкие ветви, осторожные родители снабдили гнездо широкой каймой, край которой загнут внутрь". Из наблюдений Сальвина оказывается, что по крайней мере у некоторых видов колибри самец участвует в устройстве гнезда, так как колибри, который на его глазах схватил клок ваты почти из-под рук, был самец. В большинстве же случаев главную часть работы, по-видимому, исполняет самка; об этом нам повествует Госсе по собственным наблюдениям. Он рассказывает, что при отыскивании гнезд и яиц он вдруг услышал шум от полета колибри и увидал самку, которая несла в клюве большое количество растительного хлопка.
        Одюбон говорит, что из яичек колибри птенцы вылупляются через 10 дней, через неделю становятся довольно большими, но выкармливаются родителями еще в течение одной недели. Сведение это, кажется, не совсем верно: мы знаем от других натуралистов, что детеныши колибри при вылуплении из гнезда бывают голы и слепы и так беспомощны, что едва умеют открывать клюв, чтобы принимать приносимую родителями пищу. По Бурмейстеру, они вылупляются только после 16-дневного насиживания, открывают глаза только через 14 дней и могут летать через 4 недели, а до тех пор остаются в гнезде, которое расширяется матерью по мере того, как детеныши растут*.

* Установлено, что длительность насиживания у колибри варьирует от 14 до 19 дней, птенцы остаются в гнезде 20-25 дней.

        Все американцы очень любят колибри за его красоту и миловидность и потому охотятся за ними только тогда, когда об этом просит европеец, собирающий коллекции. В прежних описаниях путешествий и естественно- исторических сочинениях говорится, что в них стрелять можно песком или водой. Одюбон пробовал и нашел, что заряд из воды только грязнит ружье, а колибри не убивает. Мельчайшая дробь пригодна для охоты на колибри, но при этом необходимо точно измерить заряд и стрелять на должном расстоянии. В других отношениях охота эта вовсе не трудна и не требует особого искусства. Следует встать под цветущее дерево и в соответствующий момент выстрелить в колибри, который порхает над цветком. Подобным способом можно в течение утра убить их сколько хочешь. Мертвые птички, впрочем, имеют значение только для натуралистов, так как прошли уже те времена, когда знатные мексиканцы украшали свои платья перьями колибри. Впрочем, и теперь в моде украшать дамские шляпы чучелами этих прелестных птичек, а на Всемирной выставке в Париже в 1878 году можно было видеть корсаж дамского бального платья, сшитый из блестящих грудок колибри**.

* * В результате массового истребления в прошлом веке численность многих колибри была подорвана. Сейчас введен запрет на международную торговлю этими птицами, некоторые виды находятся на грани исчезновения и внесены в Красную книгу Международного союза охраны природы (МСОП).

        Кроме человека, колибри, кажется, не имеет других врагов. Едва ли можно предположить, что они часто делаются жертвами хищных птиц или хищных зверей, так как превосходят их в быстроте движений. Птенцы колибри, однако, могут служить добычей лазающих хищников и птиц, которые разоряют гнезда: это видно уже из того, что взрослые колибри с яростью нападают на этих разорителей гнезд. Вообще же следует предположить, что эти живые яхонты чаще всего околевают естественною смертью, что можно заключить из большого числа их, хотя размножаются они не особенно сильно. Прежде много занимались мифическими врагами колибри; рассказывали, например, что большой паук, так называемый птицеяд, ловит колибри в свою паутину и высасывает из них кровь точно так, как у нас крестовик умерщвляет мух. Но наши сведения о жизни колибри заставляют сомневаться в правдоподобии этих рассказов, сообщаемых Сибиллой Мериан и Пализо де Бовуа, хотя нельзя отрицать возможности того, что маленький колибри может запутаться в толстую паутину и быть убитым большим пауком.
        Однако колибри не так глупы: они очень хорошо знают опасность подобных сетей и не только умеют избегать их, но даже пользуются паутиной для своего питания, как это выше описано Буллоком.