Общий взгляд на жизнь животных

        Основатель классической зоологии и наиболее значительный представитель ее в классической древности, Аристотель, разделял известных ему животных на группы: группу живородящих четвероногих, которая соответствует современной группе млекопитающих, за исключением китообразных; группу птиц; группу четвероногих, кладущих яйца; группу пресмыкающихся и земноводных; группу китообразных и рыб. К этим пяти группам животных, "имеющих кровь", в которой мы без труда узнаем позвоночных современной зоологии, он прибавляет четыре группы животных, "лишенных крови". Аристотель не устанавливает двух главных групп, что было совершено в начале нашего столетия Ламарком, который противопоставил друг другу "позвоночных" и "беспозвоночных". Но, конечно, выделенные Аристотелем группы животных, "лишенных крови" соответствуют, беспозвоночным. Эти группы следующие: мягкотелые, к которым он причислял лишь головоногих; мягкоскорлупые, соответствующие ракообразным; насекомые, к которым причислялись также пауки, многоножки и черви; безногие скорлуповатые, именно: одно- и двустворчатые моллюски и морские ежи.
        Лишь в XVIII столетии данная Аристотелем группировка животных была значительно улучшена Карлом Линнеем*, который, проводя точную и определенную научную терминологию, в первый раз разделил все животное царство на последовательные группы высшего и низшего значения и, что было особенно важно, ввел для важнейшей из этих групп - вида - двойное обозначение. Из видов слагаются роды, из родов - семейства, из семейств - отряды; наконец, отряды соединяются в классы. Линней различал шесть классов: млекопитающие, птицы, амфибии, рыбы, насекомые и черви.

* Шведский ученый Карл Линней жил в XVIII в. и создал первую упорядоченную научную систему живого мира, которая лежит в основе всех современных систем. Книга Брема написана во второй половине XIX в.

        Начиная с Жоржа Кювье, мы постепенно пришли к нынешним главным отделам животного царства. Кювье, опираясь на свои необыкновенные познания относительно внутреннего строения животных, разделил царство животных на основании особенностей нервной системы и относительного положения главных органов на четыре типа, отличающихся между собой "планом строения". Он различал позвоночных, мягкотелых, суставчатых и лучистых животных. Преемники Кювье, исправляя и улучшая его классификацию путем разделения и соединения групп, входящих в состав четырех типов Кювье, пришли к установлению большего числа высших групп животного царства, которых соответственно новейшим воззрениям называют стволами животного царства. Мы будем различать девять групп животного царства*: позвоночные, оболочники, моллюски, моллюскообразные, суставчатоногие черви иглокожие, кишечнополостные и простейшие.

* Число важнейших групп животного царства (их называют типами) постоянно увеличивается, по мере того как ученые глубже познают особенности строения и происхождения различных организмов. Некоторые группы животных были описаны в результате сенсационных находок, например в глубоководных океанических желобах (об их существовании Брем и его современники знать не могли). Истинные родственные связи других были обнаружены в результате исследования эмбриональных стадий разви тия. Всего в современной системе животного мира признается существование около двадцати самостоятельных типов.

        Начнем с беглого взгляда на общие признаки так называемых позвоночных животных**.

* * Современное название типа хордовые Chordata. Хорда (спинная струна) соединительнотканный тяж, характерна для всех представителей типа, по крайней мере — на личиночной стадии. Вполне сформированный позвоночник же есть далеко не у всех.

        Все позвоночные отличаются прежде всего внутренним хрящевым или костяным осевым скелетом, на спинной стороне которого залегает главная масса нервной системы; органы пищеварения и дыхания, сердце, мочевые и половые органы лежат на брюшной стороне осевого скелета. По направлению этого осевого скелета на теле позвоночных животных замечается расчленение на ряд последовательных частей. Кроме того, органы расположены таким образом, что все тело распадается на две симметричные половины; симметрия эта, однако, часто нарушается. Ни у одного позвоночного число парных конечностей не превышает четырех, однако не у всех позвоночных достигается или сохраняется это число. Кровь позвоночных, обращающаяся в замкнутой сети сосудов, за исключением бесцветной крови ланцетника, красного цвета, зависящего от кровяных телец, плавающих в жидкой части крови. Органы дыхания все равно, состоят они из жабр или легких, всегда связаны с передним отделом кишечника.
        Среди позвоночных мы будем, согласно господствующим воззрениям, различать пять классов: млекопитающих птиц, пресмыкающихся, земноводных и рыб.
        Прежде казалось, что млекопитающие образуют наиболее резко ограниченный класс позвоночных животных. В настоящее время едва ли можно высказать о них такое мнение. Еще недавно смотрели на обладание молочными железами, служащими для первого питания детенышей, как на самый важный и отсутствующий у всех остальных животных признак млекопитающих. Однако, по Гегенбауеру, молочные железы однопроходных выделяют не настоящее молоко, а потообразную питательную жидкость. Тщательные исследования обнаружили, что у однопроходных эти железы представляют измененные потовые, а не сальные железы, как у остальных млекопитающих. Отличительным признаком млекопитающих могло бы служить наличие у них настоящих волос, однако волосы есть не у всех млекопитающих.
        Теплая кровь, кроме млекопитающих, свойственна так же и птицам; то же относится и к легким, как исключительному органу дыхания. Двойной суставный бугорок на затылочной кости кроме млекопитающих есть также и у земноводных. Даже рождение живых детенышей встречается не у всех млекопитающих, так как однопроходные кладут яйца с твердой пергаментообразной скорлупой, и у ехидны эти яйца довольно долгое время насиживаются в кожной сумке. Напротив, полная грудобрюшная преграда, отделяющая грудную полость от брюшной, представляет действительно отличительный признак млекопитающих.
        Череп у всех млекопитающих отделен от позвоночного столба и состоит из костей, которые соединены между собой довольно однообразно; верхняя челюсть сращена с черепом и находящиеся в ней и в нижней челюсти зубы, как ни различны они по строению и расположению, всегда сидят в отдельных ячейках. Шея образуется по большей части семью позвонками; длина шеи от числа позвонков не зависит, семь позвонков и у жирафа, и у крота. Поэтому в противоположность птицам шея млекопитающих является построенной совершенно однообразно; у птиц же вместе с длиной шеи значительно увеличивается и число позвонков. Грудная часть позвоночного столба образована из 10-24 позвонков, поясничная - из 2-9, крестцовая - из 1-9 и хвост - из 4-46. Ребра и зачаточные ребра встречаются, правда, и на других позвонках, однако обыкновенно под ребрами подразумевают только сидящие на грудных позвонках плоские и изогнутые кости, которые соединяются с грудной костью или прямо, или посредством хрящей, и таким образом ограничивают грудную полость. Число их точно соответствует числу грудных позвонков; но число истинных ребер, достигающих грудной кости, по отношению к числу так называемых ложных ребер, которые соединены с грудной костью посредством хрящей, подлежит многим колебаниям.
        Конечности млекопитающих обнаруживают величайшие различия уже на скелете - так, задняя пара у некоторых китообразных отсутствует вовсе или по крайней мере до такой степени недоразвита, что представляет собой лишь незначительные остатки. Также и на передних конечностях, особенно плечевой пояс и кисть обнаруживают существенные отклонения; ключица может быть очень сильной или вовсе отсутствовать; число пальцев изменяется от пяти до одного, смотря по тому, рука ли это, лапа, копыто или ласта. Развитие костей ног не менее разнообразно.
        Скелет млекопитающих приводится в движение мускулами или мышцами. Эти мускулы, которые мы в обыденной жизни называем мясом, прикреплены к костям и передвигают их в различных направлениях. Я не хочу обременять читателей подробными описаниями их строения, сюда, строго говоря, не относящимися. Ограничусь замечанием, что мускулы стоят в полном согласии с особенностями скелета и образом жизни животного, а эти особенности, по крайней мере отчасти, тесно связаны с внешним видом животного. Вследствие этого у одного животного какой-то мускул отсутствует, у другого он особенно развит. Например, у кита нет настоящих шейных мускулов, а у обезьян они почти так же развиты, как у человека. Те млекопитающие, которые лазают, копают, порхают или хватают, обладают сильными грудными мускулами для сгибания рук; те, которые бегают, имеют сильные мускулы бедра и голени; те, которые пользуются хвостом, как пятой конечностью, имеют сильные хвостовые мускулы; лицевые мускулы весьма сильно развиты у всех хищников. Одним словом, каждое животное представляет соответствующее его образу жизни строение мышц.
        По-разному устроены внутренние части тела млекопитающих. Органы пищеварения, как ни сходны они между собой в общем, довольно разнообразны в своих частностях. Рот всегда снабжен мясистыми губами*, обладающими тонко развитым осязанием.

* Предполагают, что мягкие губы развились в связи с питанием материнским молоком.

        Высшей степени развития зубы достигают лишь у млекопитающих и имеют решающее значение для их образа жизни, а также и для их научной классификации и определения. Строение зубов всегда находится в полном соответствии с родом пищи животного. За ртом следует пищевод, который никогда не представляет зобообразного расширения, как у птиц. Желудок, в который переходит пищевод, - это более или менее тонкостенный мешок, простой или имеющий до трех перетяжек. Совершенно своеобразно устроен он у тех животных, которые после пастьбы еще раз пережевывают пищу во время отдыха и лишь тогда отправляют ее в ту часть, где она переваривается, минуя первые отделы желудка, служащие для ее сохранения. Об относящихся к кишечнику железах, каковыми являются печень, слюнные железы, поджелудочная железа и почки, здесь не место распространяться; достаточно упомянуть, что только у млекопитающих моча отдельно изливается наружу и что в окружности заднепроходного отверстия часто встречаются железы, выделяющие своеобразные, обыкновенно сильно пахучие или даже вонючие вещества.
        Сосуды мало отклоняются от общего типа: сердце и кровеносные сосуды у всех млекопитающих устроены почти одинаково, хотя и здесь замечаются колебания. Сердце имеет два желудочка и два предсердия; артерии отличаются упругими стенками, вены снабжены клапанами; всасывающие (лимфатические) сосуды во многих местах соединяются между собой и открываются одним главным протоком в большую полую вену.
        Грудная полость замкнута грудобрюшной перегородкой; легкие свободно висят в ней и не связаны с особыми воздушными мешками. Дыхательное горло** разделяется на две ветви и имеет одну гортань, которая находится в его верхней части и образована у разных видов из различного числа хрящей.

* * В научной литературе называется трахеей, а ветви - бронхами.

        В связи с гортанью находятся у некоторых млекопитающих своеобразные голосовые мешки. Голосовых связок нет только у китов.
        Мозг и нервы имеют различное строение; мозг полностью наполняет полость черепа, но эта полость часто бывает очень мала, и масса мозга в таком случае крайне незначительна*. Ни у какого другого млекопитающего головной мозг в такой степени не преобладает над спинным, как у человека, и ни у кого большой мозг не развит так, как у него. В этом проявляется превосходство человека над всеми остальными животными. У некоторых низших млекопитающих большой мозг гладок и лишен бороздок; у многих высших он, напротив, достигает необыкновенного развития и имеет в таком случае известные своеобразные извилины.

* В последнее время показано, что для сохранения одинакового "интеллектуального уровня" при увеличении размеров тела размер мозга увеличивается пропорционально площади поверхности тела, а не его объему, как полагали раньше; однако и при этом пропорция не вполне строгая.

        Органы чувств представляют большое сходство в своем строении; лишь у китов встречаются отклонения от общего типа. Носовые раковины по величине и протяжению стоят в соответствии с развитием чувства обоняния; их очень сложная нижняя часть, однако, не связана в такой степени с обонянием, как верхняя, на которой разветвляется обонятельный нерв. У всех млекопитающих, кроме китов, ноздри окружены костями и хрящами, которые обусловливают форму конца морды. У китов ноздри сливаются в одно отверстие; у них есть еще, правда, нос, но, без всякого сомнения, с очень несовершенным обонянием.
        Органы слуха у млекопитающих по большей части совершенны; ухо имеет три полукружных канала и у земных животных - часто очень большую улитку. Зрение не до такой степени преобладает над другими чувствами, как у птиц; всегда парные глаза относительно малы и не обладают внутренней произвольной подвижностью, как глаза птиц. Мигательная перепонка почти у всех сильно недоразвита; веки развиты, часто с ресницами; зрачок круглый или вытянутый вертикально, а иногда продольно. У некоторых млекопитающих, например у слепого крота, глаза покрыты наружной кожей. Мускулы, двигающие глазное яблоко, сложнее и многочисленнее, чем у человека. Вкус гораздо совершеннее, чем у птиц, как можно заключить по мясистому, богатому нервами языку. Язык в высшей степени разнообразен по форме, строению и подвижности; может быть широким и плоским, малоподвижным или длинным и узким, даже червеобразным и вытяжным; иногда со складками по сторонам, иногда усажен роговыми шипами, как язык льва и всех кошек вообще. Под языком иногда находится небольшой придаточный язык.
        Кожа млекопитающих чаще всего покрыта волосами, между которыми следует различать ость и подшерсток, шерсть и щетину, однако в качестве покрова тела встречаются чешуи и иглы, роговые щиты и накожные наросты; некоторые места тела покрыты голой кожей. Вообще покровы в высшей степени разнообразны, хотя все они должны рассматриваться лишь как различные формы одного и того же вещества. Такое же разнообразие обнаруживается и в роговых наростах на концах пальцев, которые бывают плоскими и тонкими, округленными и толстыми, прямыми или согнутыми, тупыми или острыми и, смотря по своей форме, называются ногтями, когтями или копытами.
        Этих общих замечаний достаточно для нашего поверхностного рассмотрения тела млекопитающих. Тот, кто хочет подробнее ознакомиться с этим, найдет достаточно руководств и учебников, которые могут в понятной форме дать ему больше сведений. Наша цель заключается в том, чтобы познакомить читателя с деятельностью тела и души животных, с жизнью всего животного мира, и эту цель мы будем прежде всего иметь в виду.
        Жизнь всех членов этого класса дает нам богатый материал для поучения и развлечения*.

* Вполне возможно, что Брем, будучи сторонником эволюционной теории, активно укоренявшейся в то время в научном мышлении, сознательно вводит в коллективный портрет млекопитающих черты, характерные для городского обывателя того времени и, таким образом, роднящие их с человеком.

        Млекопитающие не так беззаботны, как птицы: они гораздо осмотрительнее и тяжеловеснее, чем пернатые обитатели поднебесья. Им недостает веселой живости и неистощимой жизнерадостности птиц; зато они обнаруживают известную склонность к комфорту и к жажде материальных наслаждений. Но по способности к движению не могут сравняться с птицами. Лишь немногие из млекопитающих любят бесцельные движения взад и вперед ради удовольствия, которые так свойственны птицам. Они имеют более серьезный нрав и избегают бесполезного растрачивания сил. Лишь в детстве и в то время, когда всемогущая любовь снова делает их похожими на детей, они бывают склонны к веселой игре и вполне предаются удовольствию движения. Иное видим мы у птиц. Здесь двигаться - значит жить, и жить - значит двигаться. Птица всегда неспокойна и готова превращать ночь в день, чтобы дать полное удовлетворение своей бесконечной живости. Ее маленькое сердце бьется быстрее, ее кровь скорее движется по сосудам, ее члены кажутся более гибкими и стройными, чем у млекопитающих. Большинство млекопитающих лишь тогда чувствуют себя вполне счастливыми, когда улягутся по возможности удобнее и могут предаться, если не сну, то по крайней мере полудремоте. Лежащая на спине собака, спящая на мягкой подушке кошка и особенно пережевывающий жвачку бык могут служить наглядными примерами моих слов. Подобное "сладкое бездействие" с открытыми глазами встречается между птицами разве что у наевшихся до одурения грифов.
        Нельзя, конечно, сказать, что способность к движению у млекопитающих незначительна: они ходят, бегают, прыгают, лазают, летают, плавают и ныряют. Но значительная масса тела, тяжеловесность налагает оковы и быстрота их всегда менее значительна, чем у жителей воздуха. Даже наземные птицы, страус или казуар состязаются в беге с быстроногим конем или проворной антилопой. Если же млекопитающие пытаются подражать пернатым в движении, то беспомощность их тогда особенно ясно выказывается: летучая мышь есть лишь карикатура на птицу.
        Млекопитающие ходят на двух или на четырех ногах. Один только человек обладает прямостоящим туловищем. Ни одна обезьяна не ходит, держась прямо, как человек; кенгуру, которые перемещаются исключительно с помощью задних ног, не ходят, а прыгают, то есть передвигаются одновременным движением обеих задних ног, и тушканчики, которые передвигают ноги поочередно, не ходят прямо. Все остальные земные животные ходят на четырех ногах и при этом передвигают одновременно или почти одновременно правую переднюю и левую заднюю ногу и наоборот. Исключение составляют слон, бегемот, верблюд, жираф и некоторые антилопы: они попеременно передвигают то обе левые, то обе правые ноги. К подобному роду ходьбы, иноходи, могут быть приучены воспитанием и наши домашние однокопытные. Быстрота движения животных так различна, что общая оценка кажется здесь невыполнимой; притом она измерена точно лишь у лошади. На свободной, ровной дороге самые быстрые скаковые лошади делают по нескольку километров со средней скоростью около 15 м в секунду. Подобная быстрота редко встречается у млекопитающих на свободе. Но как незначительна эта быстрота в сравнении с быстротой полета птиц! Даже медленная ворона могла бы состязаться с беговой лошадью, почтовый голубь скоро обгоняет ее, так как при коротких полетах перемещается за то же время на расстояние в полтора раза больше. Старые голуби гамбургского общества почтовых голубей "Курьер" пролетали от Парижа до Гамбурга за 13,5 часа, в одну секунду по 15,4 метра! расстояние от Франкфурта-на-Одере до Гамбурга за 4,25 часа, по 22,13 метра в секунду! от Лемферде до Гамбурга за 2 часа 38 минут 40 секунд, 22,36 метра в секунду! А если благородный сокол приведет в движение свои мощные, неутомимые крылья для серьезной охоты или стриж - для любовных хороводов, то как ничтожна покажется тогда быстрота благородного коня и даже движение локомотивов, быстрота которых достигает не более 30 метров в секунду, в действительности же некоторые из быстрейших поездов проходят на свободном пути лишь от 23 до 29 метров в секунду!
        Прыганье млекопитающих происходит весьма различным образом. Все звери, которые передвигаются прыжками, как, например, кенгуру и тушканчики, сообщают своему телу движение вперед быстрым вытягиванием согнутых задних конечностей и делают прыжки вместо шагов. Те, которые прыгают, лишь когда нападают или желают преодолеть препятствие, отталкиваются от земли сильным движением всех четырех ног, хотя при этом главная роль все-таки выпадает на долю задних ног. Хвост определяет и регулирует направление прыжка; поэтому почти у всех прыгунов этот орган хорошо развит, у обезьяны так же, как у тушканчика, у кошки, как у кенгуру. В исключительных случаях, например у некоторых обезьян, роль руля играют вместо хвоста задние конечности. Сила прыжка очень значительна. Обезьяна может достать прыжком ветвь, находящуюся на 5 метров выше ее; некоторые виды могут делать еще большие прыжки. Белка безопасно прыгает вниз с высоты в 20 и более метров; олень перескакивает через стену в 2,5 метра высотой, лев может перепрыгнуть через стену в 3 метра; серна - через расщелину такой же ширины; антилопа подпрыгивает вверх на высоту, вероятно, около 2 метров. Прыганье кенгуру почти так же быстро, как бег собаки, тушканчика никогда не догонит бегущий человек.
        Замечательно и разнообразно лазание млекопитающих. Мы встречаем между теми, вся жизнь которых протекает на деревьях, отличных акробатов и фигляров. Не только четыре ноги, руки или лапы, но так же и хвост, играют при этом деятельную роль. Хвост принимает на себя своеобразную роль, он служит органом прикрепления и привешивания тела. Все обезьяны Старого Света лазают, хватаясь за скалы, сучья и ветви четырьмя руками, причем передние конечности сгибаются, а задние выпрямляются, но движение это возможно и в обратном виде. Совершенно иначе лазают многие обезьяны Америки. Они ленивее, осторожнее и медлительнее, чем их отважные родичи в Старом Свете; поэтому и движения их другие. Конечно, они пользуются при лазании руками, но держатся на ветвях с помощью хвоста. Конец хвоста, снабженный сильными мускулами, так крепко обвивается вокруг какой-нибудь ветви или сучка, что одним этим тело достаточно укрепляется и животное получает возможность свободно пользоваться всеми четырьмя конечностями. Этот хвост протягивается вперед, чтобы найти точку опоры, по нему обезьяна вскарабкивается вверх, как по крепко привязанной веревке*.

* Интересно, что у некоторых американских обезьян на конце хвоста есть лишенная волос подушечка, напоми нающая подушечки пальцев. Однако роль хвоста при лазании этих приматов Бремом явно преувеличена.

        Гораздо более неуклюже лазают ленивцы. Их ноги, правда, снабжены сильными когтями, но они употребляют их не столько для того, чтобы цепляться за кору, сколько для обхватывания ветвей и сучьев. Движение по скалам и по крутым склонам гор составляет особый вид лазания, который далеко не безопасен.
        Впрочем, и в лазании птицы едва ли уступят млекопитающим. Белка, конечно, скачет вверх по стволу быстрее, чем дятел, но никоим образом не может так же ловко и изящно спускаться по стволу вниз головой, как поползень, с которым могут состязаться в этом отношении лишь ящерицы. Обезьяны, кошки, белки и некоторые куницеобразные спускаются, правда, таким же образом; но они при этом не лазают, а скользят и, начав движение, не могут удержаться на одном месте, если этому не помогут особые благоприятные обстоятельства.
        Порхание млекопитающих, которое часто неправильно называли "летанием", представляет нам другой род движения, свойственный этому классу. Конечно, и в нем можно заметить некоторую грацию, как и при других движениях, но оно всегда остается только в зачатке и никогда не достигает законченности. У летяг и летучих сумчатых мы видим начало этого искусства. Они пользуются кожей, натянутой между их лапами лишь в качестве парашюта, когда хотят спрыгнуть с высоты вниз; подняться на воздух с помощью движения этой кожи они не в состоянии. Точно так же не способны на большее и маки. Одни только настоящие летучие мыши обладают способностью двигаться в воздухе с помощью летательной перепонки, которая натянута между их конечностями, и особенно между непомерно удлиненными пальцами. Это происходит так: они ударяют по воздуху растянутой летательной перепонкой и таким образом поднимаются и передвигаются вперед. По-видимому, их так называемое летание происходит очень легко. Они делают такие быстрые и крутые повороты, что только хороший стрелок может попасть в них влет, быстро проскальзывают порхающим движением на некоторое расстояние вперед, поднимаются и опускаются ловко и быстро. Хотя поверхность органа летания млекопитающего при взмахе несколько и уменьшается, но сопротивление все же остается ощутительным и снова толкает животное несколько вниз; взмах крыла вниз поднимает летучую мышь, а взмах вверх опускает ее вниз: поэтому она порхает, а не летает*.

* Следует заметить, что летательный аппарат рукокрылых, по меньшей мере, не уступает в совершенстве птичьему. Полет рукокрылых более маневрен, чем в среднем у птиц. Однако такая конструкция крыла накладывает, по-видимому, большие, чем у птиц, размерные ограничения. Поэтому, видимо, рукокрылые не достигли такого разнообразия, как птицы.

        Совершенно иное представляет собой полет птицы! Это самое совершенное и самое величественное из всех движений. И какое в нем разнообразие! Иногда полет имеет вид спокойного парения, иногда он происходит с быстротой стрелы; птица на лету то тихо колышется, то сильно качается, то играет, то незаметно скользит по воздуху; вдруг устремляется вперед по прямой линии и беззаботно порхает. Иногда полет имеет вид торопливого путешествия, иногда увеселительной прогулки; случается, что крылья с шумом пересекают воздух, бывает, что не слышно никакого звука, даже самого тихого. Для полета иногда нужны сильные удары крыльев, иногда крылья вовсе не двигаются. Птица то поднимается на высоту, о которой человек может только грезить, то приближается к воде так близко, что волны смачивают крылья пеной. Полет может быть бесконечно разнообразен, но всегда он остается своеобразным и не может быть назван иначе, как полетом. Только органы летания птиц называем мы крыльями**; крыльями наделяет мысль художника душу, свободную от земных оков; летательная кожа летучей мыши, напротив того, присваивается дьяволу. Конечно, ночной образ жизни летучих мышей дал первый повод к вышеназванному уподоблению, но он, во всяком случае, очень характерен. Несомненна истина: только птица есть существо, свободное от земли; млекопитающее, даже с крыльями, остается привязанным к праху.

* * Как уже отмечалось, полет летучих мышей ни в коей мере не уступает полету птиц. Передние конечности летучих мышей, с помощью которых полет и осуществляется, мы с полным правом можем назвать крыльями так же, как и крылья птиц и ископаемых птерозавров.

        Многим млекопитающим дарована способность жить в воде, плавать и нырять в глубину. Лишь очень немногие млекопитающие не могут держатся на поверхности воды; сюда относятся некоторые обезьяны, например человекообразные и павианы, которые могут утонуть, упавши в воду; это я знаю из опыта. Все остальные млекопитающие тонут, по крайней мере не сразу. Мартышки плавают и ныряют превосходно, летучие мыши долго держатся на волнах; хищные, грызуны, почти все копытные плавают хорошо; один вид сумчатых живет исключительно в воде, а остальные, вероятно, тоже плавают порядочно. Но настоящими водяными млекопитающими следует считать лишь китообразных, морских коров, тюленей.
        Интересно и вместе с тем поучительно рассмотреть органы движения, с помощью которых животные осуществляют плавание. Мы можем для этого взглянуть сначала на случайных пловцов. Нога, снабженная копытами, - наиболее несовершенный орган для плавания, но между копытными мы встретим отличных пловцов, а бегемот - настоящее водяное животное. Рука в этом отношении стоит выше копыта, но требует для плавания, как и для других движений, известную долю искусства. Гораздо легче движение в воде для животных, имеющих лапы. Часто встречающееся соединение пальцев между собой посредством перепонки превращает лапу в более широкое весло, и весло это тем совершеннее, чем шире кожа между пальцами. Впрочем, перепонка не является непременным условием искусного плавания, ибо водяная землеройка плавает, несомненно, так же хорошо, как и утконос, хотя у нее вместо широкой утиной ноги только пальцы, окаймленные жесткими волосками.
        Тюлени стоят посередине между животными, снабженными лапами, и настоящими "рыбообразными" млекопитающими. В действительности их лапы - это уже плавники, ибо пальцы покрыты кожей, соединяющей их, и только когти остаются видными снаружи. У китов нет и этого признака; пальцы тесно и неподвижно связаны между собой посредством хрящей ткани, лишь ласт остается подвижным; задние конечности отсутствуют, а хвост расширяется горизонтально в настоящий плавник: таким образом, кит являет нечто среднее между млекопитающим и рыбой. Такие различия в форме и в расположении органов движения изменяют и способы плавания. Копытные и животные, имеющие лапы, плавая, ударяют ими вниз, как бы ходят в воде и таким образом подвигаются вперед; ластоногие и рыбообразные передвигаются, пользуясь ластами как веслами, т.е. заносят их сквозь воду тонким краем вперед и затем ударяют по воде широкой стороной или же сильно двигают хвостовым плавником в стороны, вверх и вниз, подобно тому, как лодочник передвигает свое судно по волнам одним веслом, укрепляя его на корме и делая им движение то вправо, то влево, но всегда широкой стороной весла. Животные, имеющие лапы с плавательными перепонками, складывают их, передвигаясь вперед, и расширяют при обратном движении: они гребут, как птицы.
        По наблюдениям китобоев, быстрота плавания китов может почти соперничать с быстротой бега некоторых животных; ибо раненый северный кит, по Скоресби, погружается так быстро, что если бы он мог продолжать это движение с той же скоростью, то прошел бы в час расстояние в 12 морских миль, или более 22 километров, это около 6 метров в 1 секунду. Большие киты самых различных видов проплывают, по Пехуель-Леше, расстояния в 6-10 километров, а полным ходом - 18-25 километров в час, что составляет до 7 метров в секунду. А дельфины, карлики среди китов, часто передвигаются еще быстрее, ибо они плавают стадами, весело играя и прыгая вокруг быстроходного парохода.
        Рефлекторные движения внутренних органов у млекопитающих медленнее, чем у птиц. Сердце бьется медленнее и обмен воздуха в легких происходит не так часто, как у птиц такой же величины. Соответственно этому и температура крови приблизительно на 2 градуса ниже. Для водяных животных эта относительная медлительность процессов дыхания и кровообращения представляет большие выгоды; она позволяет им дольше оставаться под водой, чем птицам. Раненый северный кит, по словам Скоресби, может оставаться под водой до 40 минут, прежде чем потребность в дыхании выгонит его наверх. Кашалоты, которые, по наблюдениям Пехуель-Леше, ныряют глубже других видов китообразных, остаются под водой от 20 до 40 минут, а если они испуганы или ранены гарпуном, то даже вдвое больше. Ни одна птица не может выдержать такого продолжительного пребывания под водой. По крайней мере я замечал, что чистики уже через 3 минуты после ныряния снова показывались на поверхности воды, чтобы набрать в легкие воздух. Говорят, правда, самец гаги может оставаться под водой до 7 минут; но я никогда не наблюдал этого. Во всяком случае, можно считать твердо установленным, что все птицы, которые пробыли под водой более 4 минут, поднимаются очень утомленными и мгновенно задыхаются, если их удержать под водой еще некоторое время. Пехуель-Леше говорит, что бегемоты в спокойном состоянии остаются под водой около 2-3 минут, а преследуемые или раненые - самое большое 7-8 минут. В виде справки следует сообщить, что человек может оставаться под водой не более 70 секунд*. Эти данные основываются на наблюдениях, сделанных английскими учеными над водолазами во время ловли жемчуга на Цейлоне.

* Как теперь известно, при определенной тренировке человек может находиться под водой до трех-, трех с половиной минут, уступая таким образом только тюленям и некоторым китообразным.

        Совершенно своеобразна и вместе с тем поразительна замедленность дыхания некоторых млекопитающих во время зимней спячки. Так, сурок, который, по наблюдениям Мангили, летом во время бодрствования в течение двух дней дышит 72 000 раз, а во время зимнего сна в течение шести месяцев он дышит лишь 71 000 раз и, следовательно, потребляет в это время одну девяностую часть того количества воздуха, которое потребно для его жизни во время бодрствования.
        Голос животного находится в тесной связи с органами дыхания. Если мы и в этом отношении станем сравнивать млекопитающих с птицами, то нам тотчас бросится в глаза незначительная сила и малое разнообразие голосов почти всех млекопитающих. Человек - единственное млекопитающее, обладающее более совершенным голосом, чем птицы; его голос стоит так высоко над голосами всех птиц и других животных, что признак этот считали одним из главных при выделении человека в отдельный класс. Членораздельная речь является, конечно, необыкновенно большим преимуществом человека и в значительной мере подтверждает вышеприведенное мнение. Он один может петь лучше самых голосистых птиц и своим голосом не оскорбляет нежный слух, как большинство млекопитающих. Люди, которые резко кричат во время гнева или стрекочут как сороки во время болтовни, составляют исключение, и для характеристики этого голоса мы обыкновенно и сравниваем их с животными. Все прочие млекопитающие должны считаться созданиями, лишенными звучного голоса и способности пения, существами, чуждыми царству звуков, и очень часто даже оскорбляющими ухо человека безобразием своего голоса.
        О пищеварении и отправлении кишечного канала мы не будем много говорить. Пищеварение у млекопитающих совершается очень хорошо, но все-таки не так быстро, как у птиц, а у животных, впадающих в зимнюю спячку, может прерываться на целые месяцы.
        Пока мы занимались чисто телесной деятельностью млекопитающих, мы должны были признавать, что птицы обладают во многом большими преимуществами по сравнению с млекопитающими животными. Иначепредставляется дело, если станем рассматривать душевные способности животных. Органы чувств у рыб, пресмыкающихся и земноводных развиты очень ничтожно и даже у птиц довольно ограниченно; напротив, в классе млекопитающих внешние чувства достигают самой высокой степени развития. В этом отношении они стоят гораздо выше птиц. У птиц хорошо развито только зрение, у млекопитающих - все внешние чувства. Птицы видят лучше, чем млекопитающие, так как их большой глаз благодаря внутренней подвижности отлично может приспособляться к различным расстояниям; но по развитию и деятельности других чувств они стоят далеко позади млекопитающих. У всех млекопитающих более или менее обнаруживается та всесторонность в развитии, которая в человеке достигает полного проявления, и потому млекопитающие по всей справедливости стоят во главе всего животного царства.
        Осязание можно считать тем чувством, которое наименее бросается в глаза, а между тем как хорошо развито осязание у млекопитающих! Огромный кит от незначительного прикосновения к его коже немедленно ныряет; слон тотчас же замечает муху, которая садится на его толстую кожу; быку легкое царапанье между рогами причиняет чувство приятного щекотания; спящую собаку пробуждает самое тихое поглаживание. Правда, у млекопитающих осязание оказывается более слабым, чем у человека, можно сказать, по сравнению с ним они лишены этого чувства*.

* Вне всякого сомнения, чувство осязания у человека развито не сильнее, чем у других млекопитающих. Достаточно вспомнить, что некоторые звери способны охотиться в полной темноте (карликовый тушканчик) или в мутной непрозрачной воде (выхухоль), руководствуясь в основном этим чувством. Брем стоит на антропоцентрической позиции, распространенной в науке в его время, в этом и многих других случаях противопоставляя человека остальным животным.

        У человека кожа обладает таким тонким осязанием, что чувствует даже легчайшее движение воздуха. Но все-таки осязание у животных развито. Осязательная способность гораздо больше в усах; снабженные ими животные осязают почти так же хорошо, как насекомые. Наша домашняя кошка, крыса и мышь очень наглядно показывают, как полезны им усы: кажется, что они лишь обнюхивают предмет; на самом деле они его ощупывают усами, а уже потом распознают посредством обоняния. У всех ночных млекопитающих усы играют очень важную роль при ночных скитаниях, они заменяют во многих отношениях более благородные чувства - зрение и обоняние. Но какого совершенства может достигать чувство осязания знает всякий из моих читателей по своей собственной руке, достигающей высшего совершенства у художника или слепого. Рука - самый совершенный из органов осязания; она если не заменяет вполне зрение, то все-таки во многих случаях успешно играет его роль.
        Чувство вкуса существует, строго говоря, в настоящем своем виде только у млекопитающих. Конечно, в слабой степени оно существует и у птиц, и у остальных позвоночных, так как один род пищи они предпочитают другому. Однако это чувство лишь у немногих птиц, например у попугаев и пластинчатоклювых, получает отдельный орган — язык, который позволяет различать вкус благодаря своей эластичности, допускающей деятельность нервов; между тем, у значительного большинства жвачных язык является настолько отверделым и недоразвитым, что совершенно не может способствовать процессу восприятия вкусовых ощущений. Иное находим мы у других млекопитающих. Здесь способность языка различать вкус замечается постоянно. Но и по отношению к вкусу человек ясно обнаруживает свое высокое развитие: довольно часто встречаются люди, которым это чувство доставляет не только приятные ощущения, но и заменяет многие душевные удовольствия, а для настоящего обжоры вся жизнь сосредоточивается в ощущении вкуса.
        Чувство обоняния достигает у млекопитающих также высокой степени развития. Сравнительный обзор различных классов животных учит нас, что уже у низших животных обоняние одно из наиболее выраженных чувств: я напомню лишь насекомых, которые роями слетаются на запах цветов или издали приманиваются к падали и кучам навоза, а также на большом расстоянии различают своеобразный запах своих самок. У пресмыкающихся и земноводных, напротив, обоняние так плохо, что они не в состоянии отыскать что-либо с помощью него, хотя некоторые наблюдатели и утверждают, что змеи находят своих самок с помощью этого чувства. Между птицами мы находим многих, которые обладают хорошим чутьем, хотя рассказы, будто грифы и вороны чувствуют падаль и другие пахучие вещества на расстоянии нескольких миль, вероятно, основаны на ошибочных и недостаточных наблюдениях. В этих случаях они руководятся зрением. Иначе обстоит дело у млекопитающих. Здесь много животных, у которых обоняние достигло поистине изумительного развития. Собака чутьем безошибочно различает среди тысячи человеческих следов следы своего господина, оставленные несколько часов тому назад; или следует за дичью по ее запаху, причем запах этот она отличает от сотни других. Хотя запах не может быть сильным, он происходит от газа, выделившегося от мгновенного прикосновения сапога хозяина или ноги животного к почве. Ясно представить себе эту степень чутья собаки просто невозможно!
        Также немыслимо для нас то развитие обоняния, которое мы называем "верхним чутьем". Заяц чует спрятавшегося охотника, стоящего с наветренной стороны на расстоянии 30 шагов. Это не кажется нам таким удивительным, потому что даже наши носы, довольно сильно притуплённые воздухом комнат и всевозможными сильными ароматами, могут различать своеобразные запахи домашних животных за 10-12 шагов, а запах кабана на более значительном расстоянии. Но каким образом северный олень чует человека даже на расстоянии 500 шагов, это непостижимо, и я не поверил бы этому, если бы не знал этого из собственного опыта. Африканский слон чует следы человека, оставленные за несколько часов в открытой местности в степи, заросшей кустарником. Нижнее и верхнее чутье для нас одинаково удивительны, потому что мы сами не можем даже приблизительно достигнуть ни той, ни другой высоты развития обоняния. Замечательно, что все животные, обладающие хорошим верхним или нижним чутьем, имеют влажные носы.
        В заключение я считаю нужным привести тот факт, что благоухания, приятно щекочущие малочувствительные носы, для всех животных с тонким обонянием оказываются неприятными: собака с таким же отвращением отворачивается от одеколона, как и от сероводородного газа. Лишь животные с плохим обонянием любят сильные запахи и приходят в неистовство от них, как кошка от валерианы; животные с хорошим чутьем тщательно избегают всех газов, возбуждающих нервы, даже боятся их, так как сильные запахи причиняют им боль, что, впрочем, случается и с людьми, стоящими на низшей ступени образования, так называемыми дикарями.
        Чувство слуха достигает у млекопитающих такого развития, как ни в каком другом классе животных. Самое совершенное ухо птицы всегда стоит гораздо ниже, чем ухо млекопитающего. Птицы отлично слышат, это уже вытекает из их музыкальных дарований: они развлекают и одушевляют друг друга своими прекрасными песнями, и ухо их довольно чутко ко всяким звукам. Но замечательно, что лучшие певуны обладают наименее развитым ухом, между тем, для птиц с тонким слухом, каковы, например, все совы, пение певчих птиц кажется очень неприятным. Почти то же замечается и у млекопитающих. Здесь наружное, а еще более внутреннее строение уха показывает степень совершенства слуха; но эта способность может сделаться столь тонкой, что звуки, кажущиеся благозвучными более тупым или привычным ушам, становятся для чуткого животного резкими и неприятными. У человека чувство слуха, как и чувство обоняния, развито хуже, чем у млекопитающих; но это нисколько не вредит его положению среди природы: равномерное развитие всех чувств значительно возвышает его над всеми животными.
        Впрочем, о действительной остроте слуха у млекопитающих нельзя сказать ничего определенного. Мы в состоянии только говорить об относительной остроте чувства, высота его развития не допускает измерения. Несомненно, очень многие млекопитающие слышат шумы, которые мы не в состоянии различать; но насколько это простирается, не знаем. Достоверно известно, что кошка и сова слышат шум, производимый бегущей мышью, но мы не в состоянии определить, на каком расстоянии они могут отличать тихие шаги от шороха ветра. Ушан слышит, вероятно, шум от полета маленьких бабочек, о движении которых мы не в состоянии составить какое-нибудь понятие с помощью слуха; степная лисица слышит, может быть, даже ползанье жука по песку на порядочном расстоянии; олень улавливает шум шагов охотника на расстоянии 75, а может быть, и 150 метров, но все эти данные недостаточно определенны и не дают нам основания для точного измерения.
        Зрения у млекопитающих никогда не достигает такой остроты, как обоняние и слух. Относительно зрения все млекопитающие стоят ниже птиц, это я уже упоминал, но до какой степени - трудно сказать. Известно, что млекопитающие даже вблизи нескоро узнают присутствие врага, особенно, если он не движется. Можно с некоторой достоверностью сказать, что из дневных млекопитающих едва ли какое-нибудь превосходит человека по развитию глаз и остроте зрения; по крайней мере, я не знаю наблюдений, которые противоречили бы этому. Иначе у ночных животных, они обладают или очень развитыми, или недоразвитыми глазами. Настоящие хищники, бесспорно, имеют самое острое зрение; их глаза так восприимчивы к действию света, что обыкновенный дневной свет становится для многих крайне неприятным. Глаз хищного животного обладает значительной внутренней подвижностью, но подвижность эта не зависит от воли, как у птиц, а непроизвольна и стоит в точном соответствии с большей или меньшей яркостью света. Наша домашняя кошка ясно показывает, как действует свет на ее глаз: днем глаз так закрывается, что зрачок превращается в тонкую линию, между тем, по мере наступления темноты зрачок расширяется. Кошка подтверждает таким образом мнение, что только не особенно хорошо развитый орган может выносить более сильные раздражения. Можно считать правилом, что все млекопитающие с круглым зрачком дневные животные или обладают днем и ночью приблизительно одинаково острым зрением, между тем как животные, зрачок которых щелеобразен, могут проявлять полную остроту зрения лишь с наступлением сумерек.
        Замечательным кажется встречающееся у млекопитающих недоразвитие глаз, которое может обусловливать полную слепоту, как у слепыша. За этим исключением глаза существуют, насколько известно до сих пор, у всех млекопитающих: наш крот, которого довольно часто смешивали с его слепым собратом, обладает глазами, способными к зрению.
        Глаз млекопитающих мы должны рассматривать еще с одной точки зрения: как орган, указывающий на душевное состояние животного. У низших классов он не обладает выражением и не может являться зеркалом души. Мы находим, правда, коварными глаза змеи, злобными - глаза крокодила, у некоторых птиц считаем глаза кроткими, у других строгими, серьезными, мужественными; но только, за немногими исключениями, мы вкладываем в эти выражения собственные наши впечатления. Лишь живой глаз сокола или орла говорит нам об их внутреннем мире. У млекопитающих глаза всегда имеют особое выражение. Здесь мы действительно можем говорить о "выражении лица", а в нем глаза принимают самое большое участие. Поэтому эпитеты: "тупой глаз коровы", "прекрасный глаз жирафы", "кроткий глаз газели", "преданный взгляд собаки", "глупый взор овцы" - совершенно верны, так как у всех этих животных глаза действительно служат верным зеркалом души. Душевные состояния животного выражаются глазами, они заменяют отсутствующую речь. Боль и удовольствие, огорчение и веселье, страх и легкомыслие, забота и радостное настроение, ненависть и любовь, отвращение и доброжелательность находят в глазах немого, но красноречивого выразителя: душа проявляется тут внешним образом.
        От внешнего зеркала души перейдем теперь к рассмотрению душевных проявлений у животных. Нам очень трудно наблюдать душевные проявления животных, потому что при этом мы невольно приписываем им свои собственные душевные способности.
        Млекопитающие обладают памятью, некоторой долей рассудительности. Они способны различать предметы, имеют представления о времени, месте, о цвете и звуках; узнают ранее виденное, наблюдают и, в известной степени, даже рассуждают. Млекопитающие пользуются приобретенным опытом; узнают опасность и придумывают средства, чтобы избежать его; у них есть симпатии и антипатии к известным лицам и предметам, замечается в сильной степени любовь к детенышам и любовь самцов и самок друг к другу, а зачастую - расположение к дружбе, ненависть к врагам и противникам. У этих животных иногда можно наблюдать проявления благодарности, верности, почтения к одним и пренебрежение к другим, радость и печаль, гнев и кротость, хитрость и понятливость. Умное животное рассчитывает, обдумывает, взвешивает, прежде чем действовать; в возбужденном состоянии оно иногда сознательно рискует свободой и жизнью. У животных этих можно подчас заметить готовность жертвовать собой для общего блага, заботу о больных, поддержку слабых. Случается, что млекопитающие делятся с голодными пищей. Они умеет преодолевать желания и страсти и учатся владеть собой, а следовательно, выказывают свободу и силу воли. Они в течение многих лет помнят прошедшее и думают о будущем, собирают и хранят запасы пищи для последующего времени. Различные эти душевные способности определяют характер животного. Млекопитающие могут быть мужественными или боязливыми, храбрыми или трусливыми, отважными или пугливыми, честными или склонными к воровству, иметь открытый или хитрый характер, могут быть прямодушными или коварными, гордыми или скромными, доверчивыми или недоверчивыми, послушными или упрямыми, услужливыми или властолюбивыми, миролюбивыми или задиристыми, веселыми или печальными, склонными к забавам или угрюмыми, общительными или необщительными,дружелюбными к другим или враждебно настроенными против всего света и прочее, и прочее.
        Область распространения млекопитающих очень обширна, она простирается на все моря, материки и значительные острова земного шара. Лишь острова, лежащие в открытом море, которые никогда не стояли в связи с материком, не имеют свойственных им млекопитающих. Однако круг распространения отдельных видов млекопитающих ограничен. Лишь море доставляет своим обитателям большую свободу движения и перемены места, но все же не в такой степени, как воздух птицам.
        На материках круг распространения млекопитающих гораздо более тесный, чем в море. Многие виды имеют весьма маленькое отечество. Все страны Земли по отношению к населяющим их животным поделены на известные области, и эти области названы зоогеографическими. Каждая иззоогеографических областей имеет своих, одной ей свойственных животных.
        Число всех известных видов млекопитающих достигает более двух тысяч*. Из этого числа около 150 видов принадлежат Европе (до 60 - исключительно ей); около 240 живут в Африке, 350 - в Азии, 400 - в Америке и до 140 - в Австралии.

* Сейчас ученым известно около 4 тысяч млекопитающих. Наиболее разнообразны грызуны (более 1500 видов), рукокрылые (около 900 видов) и насекомоядные (около 400 видов). В Европе (не считая Кавказа) живет около 210-220 видов млекопитающих.

        Телесные и душевные дарования определяют образ жизни млекопитающего на данной ему родине. Каждый живет соответственно своей организации и пользуется теми органами, которыми располагает. Млекопитающие более привязаны к определенной местности, чем подвижные птицы, но зато они умеют лучше и многостороннее пользоваться этой местностью.
        Млекопитающие представляют в основном обитателей суши, в воде мы находим лишь менее развитые, неуклюжие и массивные формы; на суше, напротив того, наиболее развитые и благородные. Величайшие земные млекопитающие - карлики по сравнению с китами.
        Можно сказать, что образ жизни животного зависит от величины и строения его тела. Понятно, что рыбообразные или ластоногие млекопитающие плавают, а животные с органами, служащими для порхания, летают; понятно и то, что обезьяна, белка и кошка лазают, крот роет, а многие однокопытные жвачные бегают по земле. Но образ жизни зависит еще и от местопребывания животного.
        В этом отношении можно сказать следующее: обезьяны Старого Света живут на деревьях и скалах, обезьяны Нового Света и полуобезьяны - исключительно на деревьях; летучие мыши носятся по воздуху, а спят на деревьях, в дуплах, в расщелинах скал и стен; насекомоядные живут по большей части на земле, некоторые под землей или на деревьях. Хищники обитают в воде, на земле, на деревьях и скалах, лишь немногие из них ведут подземный образ жизни. Сумчатые живут на земле, в воде, в норах и на деревьях; грызуны есть всюду, кроме моря, но большей частью они живут в норах; неполнозубые обитают на земле, в норах и на деревьях; копытные - на земле, некоторые - в болотах и даже в воде; ластоногие и киты - обитатели воды.
        Каждому наблюдателю должно броситься в глаза, что местожительство животного легко узнается по его внешности. Связь между местом жительства и млекопитающим обнаруживается нередко в характерных для каждого животного внешних признаках, а особенно очень резко и определенно в его окраске. Можно считать общим правилом, что млекопитающие обладают окраской, которая более или менее соответствует преобладающей окраске его местообитания. Чрезвычайная выгода, которую животное из этого извлекает, становится ясной, если мы подумаем о том, что хищное животное должно по возможности незаметно подкрадываться к своей добыче, а слабое животное должно по возможности лучше прятаться от хищника. Одноцветная окраска указывает на замкнутое, определенное местопребывание животного: чисто-желтые животные - всегда жители пустыни, чисто-белые, почти без исключения, - снежные животные. Но все же многие млекопитающие ежегодно меняют свою одежду.
        Наши северные млекопитающие линяют все без исключения и, в сущности, однообразным способом. Когда прошло холодное время года и весна действительно наступила, то разрыхляются корни волос меха, который животное носило до этого времени, и выпадает ость и подшерсток. Одновременно с этим начинают расти новые волосы ости, довольно быстро вырастают и проникают сквозь войлокообразную ткань старого сброшенного меха, который, если он был обилен, еще значительное время остается висеть на теле, в виде клочковатых кусков, и лишь постепенно выцарапывается, стирается и сдувается; скоро после того начинают подрастать волосы подшерстка, развитие которого происходит в более позднее время года. Поэтому летняя одежда млекопитающих, живущих на крайнем севере и в высоких горах, состоит преимущественно из волос ости, между тем как в зимней одежде преобладают волосы подшерстка, а волосы ости с началом холодного времени года и вовсе выпадают.
        Громадное большинство млекопитающих - общественные животные, поэтому они собираются вместе с представителями своего вида и с животными, ведущими одинаковый с ними образ жизни, в малые и большие стада. Никогда эти стада не бывают так многочисленны, как стаи птиц, которые достигают, как известно, громадного числа, иногда до миллиона. У млекопитающих лишь при известных обстоятельствах встречаются общества из нескольких тысяч единиц*.

* Незадолго до выхода работ Брем а. в начале — середине XIX века, на равнинах Африки и Северной Америки паслись стада копытных, насчитывавшие сотни тысяч, а, возможно, и миллионы особей. Однако безжалостная охота европейцев очень быстро уничтожила эти скопления и даже привела к полному исчезновению некоторых видов зверей. В настоящее время самые большие скопления млекопитающих (не считая человека) образуют летучие мыши. В Бракенских пещерах на юге США живет колония небольших летучих мышей бразильских складчатогубов (Tadarida brasiliensis) численностью более 8 миллионов особей.

        Еще более их объединяет нужда: перед огненной линией горящей степи даже явные враги отступают вместе. В больших стадах наиболее сильное и умное животное получает первенство и добивается безусловного послушания. Среди жвачных чести этой удостаи ваются старые, бездетные самки; у других животных, например у обезьян, вожаками становятся самцы, и притом лишь после упорной битвы между соперниками, из которой вожак выходит победителем, внушая всеобщий страх: здесь дело решает грубая сила, там - опытность или добрая воля. Избранный или по крайней мере признанный вожак берет на себя заботу о безопасности всего стада и защищает слабых членов его иногда с самопожертвованием. Некоторые млекопитающие живут отшельниками. Старые угрюмые и злые самцы обыкновенно изгоняются из стада и оттого делаются еще более угрюмыми, а иногда и бешеными. Но есть млекопитающие, которые ведут отшельническую жизнь и с каждым встречным пришельцем тотчас начинают жаркую битву. При этом нередко случается, что победитель съедает побежденного; как известно, и у некоторых племен людей встречается это ужасное явление.
        Большая часть млекопитающих бодрствует днем и спит ночью; однако почти во всех отрядах существуют дневные и ночные животные.
        Некоторые виды не имеют определенного времени для сна, а отдыхают и бодрствуют, как им вздумается: таковы морские животные или звери далекого севера. Среди обезьян существуют несколько видов, ведущих ночную жизнь; летучие мыши, напротив, спят почти весь день, и лишь немногие появляются из своих убежищ, пока солнце еще на небе; среди насекомоядных и плотоядных, грызунов, копытных и жвачных есть очень много ночных животных, причем некоторые беззащитные виды стали таковыми лишь из страха перед преследованием. Сильные и быстро двигающиеся животные, а также живущие на деревьях - большей частью дневные, так как менее опасаются преследований. Было бы, однако, слишком смело утверждать, что все ночные животные трусливее, слабее, глупее и неповоротливее дневных, ибо стоит только подумать о кошках, куницах, оленях и других, которые бодрствуют и днем, и ночью, чтобы убедиться в противоположном. За общее правило, однако, можно принять, что более беззащитные животные, для которых их местожительство не предоставляет достаточной охраны, - чаще всего деятельны по ночам.
        Во время бодрствования большая часть млекопитающих занимается исключительно отыскиванием пищи. Эта пища может быть в высшей степени разнообразной. Известно, что все млекопитающие или растительноядные, или хищники, пожирающие других животных. Животные, питающиеся растительной пищей, едят или целые растения, например: траву, репейники, мох, лишайники, или отдельные части растений: цветы, листья, плоды, зерна, семена, орехи, ветви, сучья, шипы и кору. Хищные животные питаются другими млекопитающими, а также птицами пресмыкающимися, земноводными, рыбами, насекомыми, раками, червями и мягкотелыми; одни едят добычу, умерщвленную ими самими, другие любят падаль; иные не щадят даже себе подобных животных.
        Млекопитающие едят м ного, однако относительно веса менее, чем птицы. Это полностью согласуется с их не такой значительной живостью. После еды они ищут покоя и при этом впадают или в полудремоту, или в настоящий сон. Лишь немногие обнаруживают склонность к играм и бесполезному движению; правда, детеныши умеют своей веселостью расшевелить снисходительных стариков. При хорошей и обильной пище шерсть млекопитающих становится гладкой и лоснящейся, и в клетчатке, и около органов, лежащих в полости тела, отлагается много жира, который служит для поддержания жизни во время голодания. У некоторых растительноядных и насекомоядных животных пища в течение зимы совершенно иссякает. Неспособные к переселению в более теплые и более богатые страны, они неизбежно погибли бы, если бы природа не позаботилась о них весьма замечательным образом. Эти млекопитающие являются настоящими детьми природы, которая охраняет их; в течение долгого времени они не нуждаются в пище извне, а медленно расходуют, впадая в сон, сходный со смертью, накопленный ими жир, т.е. погружаются в зимнюю спячку.
        Когда осень почти оканчивается и наступает зима, животные удаляются в свои искусственные, очень теплые убежища, свертываются и скоро впадают в похожее на сон оцепенение. Биение сердца замедляется, и дыхание соответственно этому необыкновенно ослабляется или прерывается; теплота тела уменьшается; члены становятся негибкими и холодными; желудок и кишечник опорожняются и сжимаются; тело теряет чувствительность. Но только мелкие млекопитающие впадают в настоящую зимнюю спячку; более крупные, такие как медведь, спят по временам, хотя и целыми днями, а вероятно, даже и неделями, но в течение зимы все-таки принимают пищу, но в небольшом количестве.
        Некоторые млекопитающие зимойпредпринимают путешествия, чтобы улучшить свое положение; однако среди них не бывает, как у птиц, настоящих переселений*.

* Некоторые копытные, например голубые гну (Connochaetes taurinus) в Африке, совершают сезонные миграции в несколько сот километров. Настоящие миграции совершают и некоторые летучие мыши, выкармливающие детенышей в области умеренного климата, а к зиме улетающие на 1500-2000 километров к югу. Примером таких рукокрылых могут служить вечерницы (Nyctahts) и нетопыри (Pipistrellus) в Восточной Европе и волосатохвосты (Lasiurus) в Северной Америке.

        Случается, правда, что они оставляют одну страну и перебираются в другую; но путь, проходимый ими, никогда не бывает так длинен, чтобы его можно было сравнивать с перелетом птиц. Мучимые недостатком пищи лемминги, эти живые и привлекательные обитатели северных гор и равнин, собираются вместе большими массами и странствуют сообща, спускаются с возвышенностей и пытаются даже проложить путь через морские рукава, но при этом почти непременно гибнут. Южноафриканские антилопы, северные олени и бизоны, тюлени и киты приступают по той же причине к еще более отдаленным странствованиям; даже некоторые летучие мыши делают ограниченные перелеты; но все эти путешествия стоят бесконечно позади перелетов птиц.
        Жизнь млекопитающих гораздо однообразнее, чем жизнь подвижных обитателей воздуха. Лишь виды, отличающиеся большим развитием умственных способностей, стараются внести в это однообразие некоторые перемены, поддерживая каким-нибудь образом сношения друг с другом; у менее развитых день разделяется между едой и сном, сном и едой. Время течки всегда несколько изменяет образ жизни. У большей части млекопитающих этот период связан с известной частью года: или с весной, или с осенью, иногда и с зимой, смотря по длительности беременности у животного. Детеныши родятся чаще всего весной, которая предоставляет для новорожденных и для кормящих самок более обильную пищу. В период течки млекопитающие становятся совершенно иными, чем в другое время: самцы, которые ранее не обращают внимания на самок, собираются около них и выказывают большое возбуждение, душевное и телесное. Вместе с влечением к самкам растет ревность и ненависть к соперникам: жаркие битвы завязываются между ними, и эти битвы сопровождаются громким криком; даже в душе самого боязливого млекопитающего возбуждаются мужество и жажда боя. Заяц, который олицетворяет трусость, дерется в это время с таким же остервенением, как и лев, хотя и дает своему сопернику лишь сильные оплеухи передними лапами; пугливый олень становится смелым и даже опасным для человека; быки обнаруживают невыразимое бешенство; хищники же кажутся более кротко настроенными по отношению ко всем посторонним существам, чем прежде: их занимает преимущественно любовь.
        Большей частью достаточно однократного совокупления во время течки, чтобы оплодотворить все яички, необходимые для одного помета, хотя число детенышей может колебаться в весьма значительных пределах. Более 24 детенышей сразу не рождает ни одно млекопитающее, уже 14 или 16 редко появляются на свет одновременно. Все большие млекопитающие рождают детенышей в меньшем числе и реже, чем мелкие. У крупных животных беременность продолжается более шести месяцев, они рождают на свет чаще всего одного детеныша; у мелких плод вынашивается в течение трех недель после оплодотворения. Из млекопитающих только однопроходные кладут яйца.
        Новорожденные представляют весьма различную степень развития. У сумчатых они вынашиваются и развиваются лишь после рождения в кожистой складке на брюхе; вышедшие из яйца детеныши однопроходных малы и не сформированы. Большая часть хищников рождаются слепыми и открывают глаза через неделю или две. Но многие млекопитающие появляются на свет очень развитыми и уже спустя несколько часов в состоянии следовать за матерью. Другие, хотя и являются на свет зрячими, но такими беспомощными, что мать должна носить их с собой целыми неделями; мы видим, что дети обезьян и летучих мышей долгое время висят на матери, крепко уцепившись за нее всеми четырьмя конечностями.
        Каждая мать необыкновенно привязана к своим детенышам и, подвергая опасности свою собственную жизнь, защищает их против всякого врага, даже против отца. Самец чаще всего не заботится о детях, напротив, становится иногда опасен, так как пожирает детенышей, если может до них добраться Редко принимает он косвенное участие в уходе и воспитании своих потомков, но бывает, что защищает, если семье грозит опасность. Тем больше делает мать: она одна кормит, чистит, водит, наказывает - короче, воспитывает своих детенышей. Она кормит их своим молоком, охотится для них, лижет и чистит, прячет в убежище и снова уводит домой, играет с ними, учит добывать пищу, держит в повиновении с помощью наказаний, храбро сражается с каждым, кто только осмелится напасть на них. Любовь делает ее изобретательной, дружелюбной, кроткой, веселой по отношению к своему потомству и вспыльчивой, бешеной, злой и сердитой к окружающим. Она живет лишь для своих детей и заботится только о них и, пока они всецело поглощают ее внимание, она в значительной степени теряет интерес к окружающему. Даже самое угрюмое животное приобретает во время материнских забот ребяческий характер и склонность к играм, если этого желает ее детище. Без преувеличения утверждаю, что у самки в глазах можно прочесть любовь и нежность, гордость и радость матери: стоит только наблюдать собаку, кошку, лошадь, козу в обществе своих чад; ни одна человеческая мать не может более гордиться своим ребенком.
        Время необходимое каждому млекопитающему для полного взросления, различно и зависит от его величины. Человек требует наибольшего времени для своего развития, даже слон вырастает скорее его. Вероятно, лишь величайшие морские млекопитающие достигают более преклонного возраста, чем человек. Продолжительность жизни млекопитающего увеличивается или уменьшается соответственно времени, которое необходимо для его полного взросления. Млекопитающих средней величины, достигших десятилетнего возраста, уже можно считать старыми животными; у других старость наступает, вероятно, лишь после 20 лет; во всяком случае, тридцатилетний возраст, в котором человек, как известно, достигает только полного развития, редок между млекопитающими. Старость проявляется точно так же, как у человека, уменьшением сил, поседением волос, выпадением и стиранием зубов, а также и в уменьшении известных украшений: так, у старых оленей развиваются менее значительные рога, чем у животных во цвете сил, у хищников зубы и когти тупеют, у старых слонов часто ломаются бивни или они становятся гнилыми и получают трещины. Мы не в состоянии решить, наступает ли смерть у животных, живущих на свободе, вследствие болезни или только от дряхлости. Больные прячутся обыкновенно в самые укромные уголки; раненые или изувеченные животные у видов, живущих обществами, покидаются товарищами, даже изгоняются ими; они оканчивают свое существование в одиночестве. Мы имеем право предполагать, что животные умирают различным образом, молодыми или старыми, и что в этом отношении они разделяют судьбу человека. Встречаются повальные болезни, которые ужасным образом свирепствуют среди животных этого класса; например мыши, которые иногда размножаются до невероятной степени, погибают в течение нескольких недель в такой массе, что их маленькие трупы, разлагаясь, заражают воздух. Подобные явления наблюдались и у более крупных видов в лесах и на полях Европы, а также и в далеких пустынях.
        Животное стоит непосредственно под властью природы. Смотря по местности и внешним обстоятельствам, оно живет в изобилии или терпит нужду, мерзнет, голодает, томится или внезапно погибает. Нужда гонит его из привычных мест часто в далекие странствования, пока оно наконец не падает в истощении и не околевает. С ним случаются несчастья, в которыхоно само виновато: переломы костей, потеря зрения или органов защиты, что случается от неверного шага, неудачного прыжка, в битве с соперниками. В суровые, снежные зимы, во время продолжительных засух млекопитающие умирают голодной смертью, иногда погибают от от огня и дыма во время степных и лесных пожаров. Их застигают наводнения, и животные, выбившись из сил, тонут в воде; они гибнут в бурю и в сильную стужу, увлекаются за сползающими с высот снежными лавинами, убиваются падающими с гор камнями, раздавливаются падающими деревьями и погибают от удара молнии. А сколько их кончает жизнь под зубами и когтями хищников и уничтожается ловушками, петлями, ядом и выстрелами человека?
        Человек подчинил себе и сделал полезными большое число животных, даже таких, которые не разделяют с ним его жилища; они используются для переноски тяжестей, для езды в экипажах и верхом, для войны и охоты, для почтовой и пастушеской службы, для фиглярства и забавы. Мясо, молоко, сало и жир млекопитающих служат ему пищей. Одни животные доставляют людям мех для одежды, шкуру на кожу, шерсть на пряжу и ткани, другие - рога, слоновую кость, зубы, китовый ус, в конечном счете помет - для удобрения полей. Столько пользы не приносит никакой другой класс животного царства; потому-то и можно сказать, что удобная жизнь, к которой мы привыкли, без млекопитающих была бы совершенно невозможна. Мы видим, как тесно связан человек с этими животными, на которых он наложил свое ярмо.