Семейство тетеревиные

        Самая крупная и благородная из тетеревиных птиц - глухарь (Tetrao urogallus). Его называют еще глухой тетерев, мошняк, моховой тетерев, моховик, у лопарей тюхач. Темя и горло черноватые; шея темная пепельно-серая с черным волнистым рисунком, передняя часть шеи с черноватыми пепельно-серыми волнистыми полосками. Спина черноватая с пепельно-серым и ржаво-бурым налетом; верхняя часть крыльев черно-бурого цвета с ржаво-бурыми волнистыми разводами; 18-20 хвостовых перьев черного цвета с немногочисленными белыми пятнами. Грудь блестящего зеленого цвета; остальная нижняя сторона тела покрыта черными и белыми пятнами, особенно частыми на гузке. Глаза карие, голые брови над ними, состоящие из отдельных, тонких листочков и голые бородавчатые места вокруг глаз - сургучно-красного цвета; клюв рогового белого цвета. Длина тела 90-112 см, размах крыльев 120-144, длина крыла 40^5, длина хвоста 34-36 см, вес 3,5-6 кг.
        Самка на треть меньше самца и очень пестра. Голова и верхняя часть шеи черноватая с ржаво-желтыми и черно-бурыми поперечными полосками. На остальной верхней части тела оперение представляет смесь черно-бурого, ржавого и ржаво-желтого цветов. Рулевые перья на фоне прекрасного ржаво-красного цвета покрыты черными поперечными полосами, горло и сгиб крыла ржаво-красно-желтые, верхняя часть груди ржаво-красная, брюхо на ржаво-желтоватом фоне покрыто преры- вающимися черными и белыми поперечными полосками. Нередко встречаются петухоперые самки, необыкновенно похожие на самцов. Длина тела 72-78 см, размах крыльев 108-112, длина крыла 35, длина хвоста 22 см, вес 2,5-3 кг. Самку глухаря называют глухаркой, глухой курочкой, а на севере копалюхой.
        В прежние времена глухарь населял, без сомнения, все сплошные леса северной Азии и Европы; в настоящее время он во многих местностях совершенно истреблен. Однако область распространения его все еще очень обширна. От Малой Азии, Греции, Кантабрийских гор в Испании она простирается высоко на север до Лапландии и Ледовитого океана и далеко на восток по России до Камчатки и Китая*.

* В Восточной Сибири к востоку от Лены и Байкала, на Камчатке и Дальнем Востоке обитает другой вид глухаря каменный глухарь (Теtrао parvirostris).

        В Англии, Ирландии, Голландии, Дании, затем в Америке, Африке и Австралии вовсе нет глухарей; в очень малом числе встречается он теперь в северной Италии, Франции и Бельгии**.

* * Со времен Брема распространение глухаря еще более сократилось. Сейчас он уже совершенно не встречается в Малой Азии, Греции, Бельгии, в других европейских странах его распространение тоже уменьшилось.

        Прежде всего, глухарь требует обширных лесов смешанного состава и возраста с не заросшими прогалинами, лесными лугами и с влажной, местами болотистой почвой. Там, где есть смешанные леса, он охотнее всего селится в них; затем охотно селится в хвойном лесу, хотя и лиственный может известное время быть его жилищем. Он необыкновенно любит солнечные горные склоны; во всяком случае, эта птица требует высокоствольных лесов, в которых нет недостатка в ручьях, ключах и других водах, и в которых рядом с высокими деревьями встречаются чащи или места, поросшие вереском, низким кустарником и ягодными кустиками.
        Глухарь - оседлая птица, хотя и не в полном смысле этого слова. При продолжительной сильной стуже и глубоком снеге он оставляет иногда свое местопребывание на высоких горах и спускается в более низкий пояс, но при наступлении теплой погоды возвращается на высоты.
        При обыкновенных условиях глухари держатся днем на земле и, если возможно, избирают такие места, куда падают первые лучи утреннего солнца и где есть маленькие открытые пастбища, чередующиеся с деревьями, кустами вереска, кустиками черники и где есть поблизости чистая вода. Здесь они бегают, проползают сквозь низкие заросли и кустарники, отыскивают пищу и поднимаются лишь в том случае, если с ними случится что-нибудь необыкновенное, но они умеют также отлично прятаться, прижимаясь к земле под кустами или у стволов деревьев. К вечеру они поднимаются, самцы и самки отдельно, и с наступлением ночи те и другие взлетают на деревья, чтобы переночевать. Глухари почти никогда не поднимаются до вершины дерева, а обыкновенно остаются на середине его, спят здесь и с наступлением утра спускаются с деревьев. При глубоком снеге, сильном холоде и в таких местах, где бывают снежные бури, глухари спят и на земле, причем под кустами или зарываются в снег. Заметив опасность, глухарь, поднимаясь, быстро сбрасывает с себя снеговой покров. Это я узнал от опытных охотников на Урале.
        Пища глухарей состоит из древесных почек, листьев или хвои, листьев клевера и травы, лесных ягод, семян и насекомых. Самец довольствуется более грубой пищей, чем самка или молодые птицы. "У десяти самцов, зоб которых я исследовал во время тока, - говорит мой отец, - я не нашел ничего, кроме еловых, пихтовых или сосновых иголок и, по-видимому, самец во время тока не тратит много времени на отыскивание пищи, а большей частью ест то, что может добыть в непосредственной близости. На основании совершенно разного вкуса мяса глухаря и глухарки мне кажется вероятным, что глухарь поедает большей частью почки елей, пихт и сосен, между тем как глухарка питается более нежными частями растений. Этим обуславливается, вероятно, то, что мясо старого глухаря твердо и даже при надлежащем приготовлении едва съедобно, а мясо самки, напротив, очень нежно и вкусно. Мясо полугодовалых самцов тоже очень хорошо, но до этого возраста они бегают вместе с матерью и кормятся тем же, чем и она". Я хочу дополнить вышесказанное, прибавив, что глухарь весной в хвойных лесах ест почти исключительно хвою, в буковых лесах буковые почки, а в смешанных предпочитает тоже хвою. Маленькие камешки для переваривания пищи, а также сухой песок, чтобы рыться в нем, безусловно, нужны глухарю. К воде глухарь подходит несколько раз в день.

Глухарь (Tetrao urogallus)
        Из известных мне описаний особенностей нашей дичи я все еще считаю самым подробным и лучшим то, которое мои отец оонародовал в 1822 году. Я приведу его рассказ здесь, и лишь местами буду вставлять несколько слов, причем ссылаясь на книгу "Глухариный ток" лесничего Гейра. Но с тех пор появились два очень подробных сочинения Вурма о глухарях, мы здесь и ими воспользуемся.
        "Глухарь, - говорил мой отец, - неуклюжая, тяжелая и пугливая птица. Походка его быстрая, но далеко не в такой степени, как у полевых куропаток, дрохв, ржанок и куликов. При ходьбе тело его почти горизонтально, лишь немного наклонено назад и несколько вытянута шея. На деревьях посадка его различна. Он держит тело то в горизонтальном положении, то поднимает его, вытягивая при этом шею вперед или вверх. На деревьях держится не только на нижних ветвях, если вершина достаточно крепка, то и высоко на дереве; я часто видел, как самцы и самки сидели на верхушках деревьев. По земле он бегает, когда ищет пищу. Полет его тяжелый, шу м н ы й, ускоряемый быстры м и ударам и крыльев, почти прямой и, без крайней необходимости, непродолжительный. Шум при взлете глухарей с земли на дерево очень сильный. И самец, и самка обыкновенно чрезвычайно пугливы. Их зрение и слух, крайне остры, и они пользуются этой тонкостью чувств, чтобы избежать опасности издали".
        Число яиц в одной кладке колеблется, смотря по возрасту матери. Молодые самки редко кладут более 6-8 яиц, более старые около 10-12. Яйца малы, длиной лишь 60-70 мм, толщиной 48-52 м, а по многим измерениям Вурма, длина их равняется всего 52—62 мм, толщина 40-43 мм. Они продолговаты, спереди закруглены, мало выпуклы, имеют довольно тонкую и гладкую скорлупу, блестящи, с малозаметными порами и на желто-буром или грязно-желтом, реже серо-буровато-желтом фоне разрисованы серо-желтыми, светлыми и каштаново-бурыми пятнами и точками, а иногда и более темными разводами. Высиживание продолжается в среднем 28 дней, при благоприятной погоде иногда одним днем меньше, а неблагоприятной одним больше. Глухарка высиживает яйца с преданностью, поистине трогательной. Так, по словам Гейера, можно, например, по крайней мере, в последнее время высиживания, поднять самку руками с гнезда и снова посадить обратно, причем она не обнаруживает никакого страха и не улетает с гнезда. "Это дает возможность защищать все те гнезда, которые подвержены опасности, устраивая вокруг них заборы и оставляя для входа и выхода промежуток, достаточный для того, чтобы самка могла через него проскользнуть. Этот прием иногда употреблялся в Германии, и самка без затруднения переносит его.
        "Когда птенцы вылупились, продолжает Гейер, - то по прошествии нескольких часов, надлежащим образом обсохнув, они убегают прочь вместе с матерью и, начиная с этого времени, она охраняет их с необыкновенной любовью и заботливостью. Если случится неожиданно наткнуться на выводок, то бывает трогательно видеть, с каким криком и шумом глухарка встречает человека. В одно мгновение все птенцы исчезают; они умеют так хорошо прятаться, что действительно трудно найти одного из них. Этим они обязаны, главным образом своей окраске. Часто, и именно среди валежника, птенцы бывали у меня под ногами, они не умели еще летать и, тем не менее, редко удавалось отыскать одного из них. Печальнее, конечно, судьба выводка, если появится хитрая лиса со своим безошибочным чутьем. Матери иногда удается общеизвестная хитрость: она бежит и порхает в 3-4 шагах от лисицы, притворяется, что у нее подбиты крылья, и, таким образом, отводит лису от птенцов, а затем вдруг поднимается, прокрадывается на то место, где оставила птенцов, и хорошо известными звуками глюк-глюк дает знать, что опасность прошла. Собравши птенцов, она с возможной торопливостью удаляется в противоположном направлении. Если же ей не удается это, то дело оканчивается часто очень печально, нередко не остается в живых ни одного птенца".
        Пища состоит почти исключительно из насекомых. Мать водит птенцов на удобные места, разрывает землю в местах, обещающих поживу, подзывает криком "бак-бак", кладет им на клюв муху, жука, личинку, гусеницу, червя, маленького слизняка и тому подобное и таким образом приучает их есть. Любимую пищу составляют куколки всех видов муравьев. Мать выбегает часто с птенцами на опушки леса, чтобы отыскивать муравейники на лугах и межах. Найдя муравейник, она роет, пока не покажутся куколки, и затем созывает весь выводок, который поспешно глотает этот хороший корм. Когда птенцы подрастут, они едят почти все, что ест и мать. Уже по прошествии немногих недель они настолько оперяются, что могут взлетать на деревья или, по крайней мере, порхать; но настоящее оперение получают гораздо позднее.
        Поздней осенью молодое семейство разделяется по полам: самки остаются при матери; самцы кочуют сообща, подают время от времени свой голос (осенний ток), иногда дерутся и на следующую весну начинают вести образ жизни старых птиц.
        Кроме лисицы и ястреба за глухарями охотится еще много врагов. Старые самцы, правда, хорошо скрываются от большинства врагов, благодаря своей осторожности и жизни на деревьях; напротив, нежные птенцы, а еще более яйца, подвергаются частым нападениям различных хищников, самки становятся добычей крупных хищников и особенно орла и филина. "Даже мелкие виды соколов, - говорит Вурм, - легко одолевают утомленную бегством глухарку, поэтому она чрезвычайно боится их и избегает показываться днем на открытом месте. Безрассудное бегство от хищных птиц гонит иногда глухарей на большие расстояния и в самые странные места: жилища, погреба, дымовые трубы, конюшни, даже в большие города, и некоторые глухари при этом убиваются, налетая со всего размаха на стены и стволы деревьев".
        Яйцам глухарей угрожают все хищные млекопитающие и, кроме того, вороны. К сожалению, они довольно часто попадаются в руки неразумных людей: иной пастух или дровосек лакомится яичницей, которой он обязан не своим домашним курам, а глухарям. Там, где охотой заведуют хорошие лесничие, глухарей щадят. Ни один настоящий охотник не убьет самку: охотятся исключительно на самцов и то лишь во время тока. Это понимает каждый, кому пришлось хоть раз самому выйти в ранние утренние часы, чтобы послушать токующего глухаря, а если возможно, то и убить его. Это действительно охота в полном смысле этого слова: глухарь и во время токования остается осторожным и позволяет перехитрить себя лишь опытному охотнику. Но именно трудность и увеличивает доставляемое охотой удовольствие. "Перед утром при свете месяца, - так описывает эту охоту Кобель, — охотник отправляется в лес; если небо пасмурно, он зажигает факел и идет так, пока не приблизится к месту тока. Дорога тянется часто между старыми деревьями, которые принимают фантастический вид при свете горящего факела, или ведет в чащу кривых деревьев, которые глядят на человека, точно какие-то странные живые фигуры, и настроение становится все более и более напряженным. Время от времени охотник прислушивается среди ночной тишины к токованию, которого он, быть может, ожидает еще более страстно, чем самка глухаря. И когда из лесной темноты раздается щелканье и тихое точение, сердце охотника бьется сильнее".
        Одного неосмотрительного движения достаточно для того, чтобы спугнуть глухаря. "Каждый раз, как охотник услышит главный удар, во время так называемого точения, — учит Гейер, - он приближается двумя или тремя прыжками или большими шагами и затем опять спокойно ожидает следующего точения, продолжая в то же время соблюдать возможную осторожность. Такие прыжки продолжаются до тех пор, пока по звуку токования глухаря не станет ясно, что охотник подошел к нему на расстояние выстрела. Заметив, наконец, птицу, охотник взводит курок ружья, прицеливается, спокойно ожидает следующего точения, стреляет и убивает птицу".
        Сказанное производит впечатление, будто охота эта очень проста, но я по собственному опыту знаю, что в действительности совсем иначе. Охотничья лихорадка овладевает и самым спокойным стрелком; ему становится трудно сдерживать громкое биение сердца, соразмерять шаги, спокойно ожидать следующего точения. Очень часто едва находишь силы, чтобы устоять на месте. Бывает, несмотря на величайшую осторожность, которую соблюдает охотник, глухарь все же своевременно замечает стрелка и улетает, или его предупреждают бдительные самки, или спугивает другая поднятая дичь в то время, когда охотник считает его уже в своей власти. И даже, если охотник счастливо подошел под самое дерево, то ему очень часто бывает трудно увидеть эту большую птицу. Настоящее время для охоты наступает именно в утренние сумерки, а в это время глухаря особенно трудно различить в темной вершине ели, еще труднее верно прицелиться в него.
        Скандинавские, а также русские крестьяне и промышленники относительно редко охотятся на току, считая эту охоту малопроизводительной. В этих странах глухари играют важную роль в пище народа и составляют предмет вывоза. Там их добывают по большей части петлями, и ловушками в засадах и на тех местах, где глухари кормятся, охотятся ночью с факелами, подкрадываются к ним на лыжах, в санях, наконец, ловят с помощью ручной сети, когда птицы прячутся под снегом. Поэтому русское правительство вынуждено издать охранительные законы. Лишь немногие охотники-господа охотятся на глухарей с загонщиками или с легавой собакой.
        О различном употреблении частей убитого глухаря Вурм говорит следующее: "Его большие хвостовые перья идут на веера и даже на экраны перед печами, маховые перья - на метелки, ноги - на ручки пресс-папье и ножки бокалов, из желудочных камешков выделывают мелкие охотничьи украшения и, наконец, лишь тот, кто еще никогда не ел хорошо приготовленного глухаря может хулить жаркое из него. Мы умолчим о суеверном народно-медицинском употреблении его языка, пуха, выделениях слепой кишки, желудочных камешков и т. д.". Мясо осенних глухарей, благодаря остановке половой деятельности, окончанию линьки и более сочной пище, всегда нежнее, сочнее и меньше пахнет смолой, чем мясо самцов, убитых весною на току.
        Тетерев (Lyrurus tetrix). Другие названия - тетерев-косач, обыкновенный тетерев, полевой тетерев. Это довольно стройная птица с сильным, средней длины клювом и ногами, оперенными не только до пальцев, но и между ними. Наружный и внутренний пальцы тетерева одинаковой длины. Крылья короткие, но сравнительно более длинные, чем у глухаря. Хвост, состоящий из 18 перьев, у самок имеет неглубокую вырезку, у самцов он образует характерную глубокую развилину. Это обуславливается тем, что самые длинные нижние кроющие перья хвоста выступают из-под шести наиболее коротких перьев, по длине равных рулевым перьям. Кроме того, эти нижние кроющие перья отгибаются лирообразно, образуя нечто вроде рожков. Таким образом, весь хвост имеет лирообразную форму. Оперение самцов — черное; перья на голове, шее и нижней части спины имеет роскошный стальной синий блеск; на сложенных крыльях - снежно-белая перевязь (зеркальце). Глаза карие, зрачок синевато-черный; клюв черный; пальцы серо-буроватые; брови и голое место над глазами ярко-красного цвета. Тетерка пером похожа на самку глухаря; окраска ее оперения есть смесь ржаво-желтого и ржаво-бурого цветов с черными поперечными полосами и пятнами. Длина самцов бывает 60-65 см, размах крыльев 90-100, длина каждого крыла их 30, хвоста 20 см; вес тела 1,2-2 кг. Самки сантиметров на 15 короче и на 22 уже самцов.

Тетерев (Lyrwus ietrix)
        Косач обыкновенно причисляется к дичи среднего достоинства. Однако Людвиг ставит косача на одно место с глухарем, а Ризенталь пишет: "Существующее мнение, что тетерев должен быть причислен к средней дичи, а не к перворазрядной благородной, так называемой красной, весьма странно и непонятно. Птица эта по своей благородной осанке, по другим особенностям и по условиям охоты на нее не только не уступает ни в чем глухарю, но, говоря беспристрастно, даже стоит выше его. Правда, глухарь больше тетерева, зато последний красивее, его труднее бить, мясо его лучше глухариного и довольно вкусно даже у старой птицы".
        Область распространения косача приблизительно та же, что и глухаря, только он не распространяется так далеко на юг и несколько далее идет на север. В горах Испании и Греции он уже не встречается, в Италии живет только на высоких Альпах, зато попадается там очень часто. В Германии водится во всех областях и провинциях, но отнюдь не во всякой местности, большей частью только в излюбленных им лесах, долинах и горах. Он представляет обычное явление во всей альпийской области, а также в Богемии, Шотландии, обыкновенен в Лифляндии и Эстляндии, в Скандинавии, во всей России встречается до Приамурской области. Всюду и всегда тетерев-косач водится только там, где местность отвечает его потребностям. Он предпочитает дикорастущие, заглохшие, источенные насекомыми, полуразрушенные огнем и бурями рощи, богатые низким кустарником. Живет на березах и предпочитает их всем другим деревьям; в хвойный лес перебирается только в случае крайней нужды. Нигде он не бывает так обыкновенен, как в пространных зарослях березняка: даже маленькая рощица берез в состоянии заставить его поселится в ней. Но и березовые леса заманчивы для него только тогда, когда в них произрастает густой молодняк и низкий кустарник. Он чрезвычайно любит болотистую почву, его встречают даже там, где болотная растительность является преобладающей, оттесняя собой лес и кустарник, хотя в настоящих болотах на топких местах он не водится.
        Тетерев необыкновенно многочислен в северной и средней России, а также по всей северной и Средней Азии на протяжении ее лесной растительности. Во время нашего путешествия по Сибири, мы нашли его повсеместно в районе лесного пояса, а в березовых лесах встречали стаями в несколько сот штук. Путешествуя по северному побережью Байкала, Радде почти ежедневно наталкивался на самок, сидевших на яйцах, а позднее и на тетеревиные выводки. Там же он получил достоверные сведения, что в области нижней Бурей в октябре и ноябре одним только казачьим постом было убито и словлено до 2000 тетеревов. Дальше к северу птица эта быстро убывает в количестве; по словам Моддендорфа, в бассейне нижнего Енисея тетерев еще обыкновенен до 67 градуса северной широты, но двумя градусами выше уже больше не встречается; в районе нижней Оби мы уже не встречали его, начиная от 65 градуса.
        "Тетерев-косач, - сообщает мой отец, который тоже сделал немало превосходных наблюдений над этой птицей, — почти столь же плотен по телосложению, как и глухарь, но во всех своих движениях более ловок, чем последний. Он бегает быстрее глухаря, причем держит тело менее наклонно и более вытягивает шею. На деревьях он держится или прямо, или в горизонтальном положении; то подтягивает шею, то вытягивает ее кверху. Он предпочитает садиться на лиственные деревья и гораздо чаще глухаря спускается на землю. Несмотря на свои короткие маховые перья, летает очень хорошо, двигаясь в прямом направлении, причем делает необыкновенно быстрые взмахи. Часто в один раз пролетает довольно большие пространства. На лету он шумит, но гораздо менее, чем глухарь, и полет его кажется более легким. Тетерев очень чуток. Его зрение, слух и чутье превосходны. Во всех случаях он держится с крайней осторожностью".
        К этому, однако, Людвиг делает добавление. По его исследованиям, обоняние у тетерева развито менее, чем зрение и слух. А Чуди считает тетерева довольно глупой птицей и говорит, что он плохо запоминает местность, и что от преследований его спасают пугливость и дикость, нежели осторожность и соображение. С этим мнением я согласиться не могу, скорее, думаю, что птица эта убеждает нас в противоположном. Тетерев позволяет себя обмануть лишь в очень редких случаях; он склонен быть недоверчивым даже тогда, когда подозрения неосновательны, и при всякой опасности старается тотчас же скрыться. Самки и самцы в разных случаях кричат по-разному. Призывный крик представляет звонкий короткий отрывистый свист; нежные чувства выражаются тихим "бак-бак", крик птенцов - нежный писк. Однако, в пору токования, крик самцов заключает в себе такое разнообразие звуков, какого трудно ожидать от такой молчаливой в другое время птицы.
        Пища тетерева существенно отличается от пищи глухаря: во всяком случае, она нежнее и состоит из древесных и цветочных почек, листьев, ягод, зерен и насекомых. Летом он кормится ягодами черники, брусники, малины и ежевики, зимой — можжевеловыми ягодами, шиповником, ест также почки вереска, березы, осины, орешника, ольхи, ветлы и бука; в исключительных случаях питается молодыми зелеными шишками хвойных деревьев, в чем мы убедились, исследуя зоб одного старого тетерева, но игл он почти никогда не трогает. Столь же охотно, как растительной, питается и животной пищей; к последней принадлежат маленькие кузнечики, черви, муравьиные куколки, мухи, жучки и тому подобное; птенцы почти исключительно выкармливаются нежными насекомыми. Перелеты, которые предпринимаются тетеревами, живущими на севере, совершаются, по-видимому, ради корма. Когда в Сибири наступает пора морозов, по словам Радде, в предобеденные часы тетеревов видят сидящими на вершинах душистых тополей, где они соскабливают с веток смолистые почки; то же самое они проделывают с ветками березы и других лиственных деревьев. Тетерева не отказываются и от зерновой пищи. Наблюдения Людвига показали, что они довольно охотно едят всходы на полях и поспевший овес. Любят также глотать мелкие камешки.
        От глухарей тетерева отличаются большей общительностью. Но и среди тетеревов попадаются самцы, которые проводят дни одиноко и только в пору токования присоединяются к другим птицам; однако, таких тетеревов немного. Старые самцы обыкновенно никогда не разлучаются, самки уединяются только в птенцовую пору и когда молодые достигнут полного оперения, снова сбиваются в стаи. При матери остаются молодые самки; молодые самцы присоединяются к старым и мирно живут с ними вплоть до наступления поры токования. В противоположность всегда небольшим стайкам тетерок, самцы собираются в необыкновенно многочисленные стаи. В Сибири, в начале зимы мы много раз встречали стаи из 200-400 тетеревов, тогда как самок видели только в небольшом числе.
        С первыми весенними днями в полном блеске выступает на сцену жизнерадостное чувство, и даже задор, столь характерные для наших тетеревов, так как едва успеет стаять снег, как они уже начинают токовать.
        Глухариный охотник будет утверждать, что токование его излюбленной дичи нельзя сравнить с токованием другой птицы, однако простой смертный едва ли с ним будет согласен. Даже многие охотники считают тетеревиные тока красивейшим весенним зрелищем. Одно несомненно: тот, кто только раз побывал на этих токах, никогда их не забудет. Они заключают в себе многое такое, что заставляет причислить эти поединки разгоряченных любовью тетеревов к числу привлекательнейших зрелищ. Стоит только вспомнить картину токования: широко шагнувший вперед расцвет весны, оживленную толпу косачей, причудливость их любовной пляски, красоту, ловкость и крики плясунов, далеко разносящиеся и оживляющие лес, и многое другое.
        Для своих токов тетерева выбирают свободные лесные поляны, лучше всего какую-нибудь лужайку или пустырь, или лесную просеку, где древесный молодняк настолько низок, что не может мешать. К вечеру тетерева садятся на деревья и токуют без перерыва вплоть до наступления ночи. Рано утром, когда еще сумерки не рассеялись, они покидают места своего ночлега и слетают на землю. Там, где тетеревов водится много, они собираются на подходящих местах в большом количестве; на севере их слетается штук 30-40, иногда 100. Людвиг описывает: "Первый прилетевший косач садится безмолвно или, шурша крыльями, минут 5-10 остается неподвижно, насторожившись, и только тогда, когда чувствует себя в полной безопасности начинает бормотать, с чего и начинается собственно токование". В марте и в первых днях апреля токование часто продолжается беспрерывно; позднее оно длится целое утро, причем каждый косач в отдельности выказывает ту неутомимость, которая приводит нас в удивление: в Лапландии я слышал токование косача, продолжавшееся без перерыва с 11 часов вечера до 2 часов ночи.
        Токование есть в одно и то же время песнь и пляска любви; когда прилетевший косач вполне убедится, что все кругом спокойно, он, прежде всего, издает весьма оригинальное "чуфыканье". После этого следует так называемое бормотание. Если косач очень возбужден, то чуфыканье и бормотание его кажутся беспрестанно сменяющимися одно другим и почти невозможным становится различить конец и начало каждого колена, между которыми он нередко вставляет каркающие звуки. С косачом редко случается, как это бывает с глухарем, чтобы он забыл обо всем окружающем и, так сказать, сделался глух и слеп; впрочем, я знаю случаи, когда некоторые косачи, по которым давали выстрел во время их бормотания, не только не улетали, но, казалось совсем не слышали выстрела. Движения токующего тетерева оживленны, странны и показывают возбужденное состояние птицы. "Перед бормотанием, - говорит мой отец, давая совершенно верное описание токования тетерева, - косач держит хвост вертикально и, распустив веером, вытягивает кверху шею и голову, перья которой взъерошиваются, и отставляет крылья вбок и книзу. Затем он проделывает несколько скачков, то в одну, то в другую сторону, иногда поворачиваясь кругом, и держит нижнюю половину клюва так отвесно вниз, что она трется о перья подбородка. Во время всех этих движений косач хлопает крыльями и делает полные обороты на месте". Чем тетерев разгоряченнее, тем оживленнее его мимика и, в конце концов, можно подумать, что видишь перед собой обезумевшую и ополоумевшую птицу. Наиболее усердными становятся движения, когда на одно место соберутся несколько косачей, так как в таких случаях они из плясунов превращаются в гневных драчунов. Двое косачей становятся, подобно петухам, друг против друга. С головами, опущенными к самой земле, бросаются друг на друга и одновременно подскакивают вверх, стараясь в это время нанести друг другу удары и щипки. Вновь падают на землю с гневным клохтаньем, несколько раз оборачиваются на месте, сбегаются вновь и подскакивают для новой схватки. Если драка серьезна, с обоих бойцов летят перья; однако, несмотря на кажущуюся злобу, с какой они дерутся, они не наносят друг другу серьезных ран и, глядя на них, я почти склонен думать, что, скорее, они стараются нагнать друг на друга страху, чем нанести вред. Однако случается, что более сильный схватывает более слабого за вихор, протаскивает его, словно пленника, некоторое расстояние, наносит ему еще несколько ударов и принуждает его к бегству. И после всего этого горделиво возвращается на место битвы, чтобы вновь приняться за токование. Впрочем, побежденный самец обыкновенно возвращается на поле битвы и вновь вступает в единоборство или же летит на другой ток, помериться с другими косачами.
        Обыкновенно такой ток приманивает самок, так что самцы по окончании турниров могут получить награду за свои труды. Число самок, прилетающих на тока, бывает очень различно. Я встречал до восьми самок и думаю, что один петух может почитать себя счастливым, если за один ток он добьется любви шести самок. Некоторые утверждают, что в самом начале токования косач не обращает внимания на самок, а токует для своего собственного удовольствия, танцует и распевает от избытка чувств и жизненной силы, и что спаривание происходит лишь в поздние утренние часы. Со всем этим я согласиться не могу.
        В середине мая тетерка начинает готовиться к кладке. Ее гнездо - простая мелкая ямка, которую она разгребает в земле и выстилает самое большое несколькими прутиками. Гнездо устраивается по возможности в безопасном месте, между высокой травой, под небольшими кустами и т. п. Кладка состоит из 7-10, иногда из 12 яиц, имеющих по продольной оси 49 мм, в поперечнике 35 мм. Яйца имеют серо-желтый, бледно-серый или красновато-желтый фон, по которому густо разбросаны темно-желтые, ржавые, оливково-бурые и серые пятна и точки. Тетерка сидит на яйцах, если и не так усердно, как глухарка, то все-таки с горячей преданностью и точно так же всегда искусным притворством старается отманить от гнезда приближающегося врага, а в наиболее благоприятное время с самой глубокой нежностью посвящает себя заботам о своих подрастающих цыплятах. С первых же дней появления на свет тетеревята умеют ловко прятаться, скоро научаются перепархивать и уже по прошествии нескольких недель в состоянии всюду следовать за стариками. Несмотря на это, им приходится избегать много опасностей прежде, чем они окончательно станут взрослыми. Косачи не заботятся ни о выводе птенцов, ни о самих выводках.
        За тетеревами усердно охотятся различные хищники, человек же занимается тетеревиной охотой повсеместно. Самая привлекательная охота на токах, и уже потому, что охотник, даже если ему и не посчастливится, вполне вознаграждается чудным зрелищем тока.
        По всей Сибири в ходу охота на "чучела". Последние состоят из настоящего чучела косача или его подобия, старательно сделанного из пакли, материи и дерева; такое чучело употребляется как приманная птица. Сибирские охотники уверяли меня, что во время одной охоты на чучело они убивали в удачное утро до 40 косачей.
        Особенно усердно охотятся за тетеревами в Тироле и в баварских горах, так как хвостовые перья их являются излюбленным украшением для молодежи и носятся на шляпах. По словам Кобеля, за несколько столетий до настоящего времени, эти перья, укрепленные на полях шляпы, были знаком вызова на состязание. По тирольским сказаниям, черт, когда он является в образе охотника, имеет на своей шляпе половину хвостовых перьев косача, но носит их не на левой стороне, как христианские охотники, а всегда на правой, поэтому его легко отличить от благочестивого человека и таким образом спастись от его опасных козней.
        В местностях, где живут вместе глухари и тетерева, но где самцов глухарей сильно убавилось, глухарки иногда держатся вблизи тетеревиных токов из желания спариться с петухами-косачами. Точно так же случается, что тетерки для той же цели сами присоединяются к холостым самцам глухарей или, по крайней мере, не отказывают последним в их домогательствах. О существовании помеси между косачем и глухаркой узнали только в начале тридцатых годов нашего столетия и в этой помеси склонны были видеть особый вид тетеревиных; однако исследования Нильсона рассеяли все заблуждение вышеупомянутого взгляда, которого, между прочим, долгое время держался и мой отец. С того времени тетерева-межняки не раз воспитывались в неволе, и смешанность их породы была совершенно доказана.
        Тетерев-межняк (Tetrao urogallus x Lulurus tetrix) будучи в большинстве случаев помесью между тетеревом и глухаркой, реже - между глухарем и тетеркой - по форме и окраске занимает почти среднее положение между обоими родителями, но с первого взгляда отнюдь не кажется помесью. Верхняя часть головы петуха-межняка бывает или черная блестящая, или по черному фону испещрена серыми крапинками и тонкими зигзагами. Верхние части его крыльев черновато-бурого цвета вперемежку с серой окраской, поперек рулевых перьев второго порядка идет широкая, грязно-белая полоса, а на концах их такого же цвета каемки.

Тетерев-межняк (Tetrao urogallus х Lulurus tetrix)
        Хвост с неглубоким вырезом, черный, на концах перьев иногда имеет белые каемки. Оперение нижней части тела черное, в передней половине шеи и на зобу с фиолетовым блеском, по бокам с серым налетом и бывает покрыто белыми пятнышками. Перья бедер белого цвета, перья плюсны пепельно-серые. Глаза темно-карие, клюв черного рогового цвета. Самка межняка имеет большое сходство то с глухаркой, то с тетеркой, но всегда меньше глухарки и больше тетерки. Длина самца межняка достигает 65-75 см, самки 55-60 см.
        Межняк встречается всюду, где водятся вместе глухарь и тетерев: в Германии, Швейцарии, но преимущественно в Скандинавии. Там, по словам Нильсона, экземпляры такой помеси убивают и ловят ежегодно в большом числе.
        На Кавказе место косача заступает родственный ему вид кавказский тетерев (Lyrurus mlokoseiwiczi), открытый только в 1875 году.
        Кроме глухаря и косача в европейских лесах живет рябчик (Tetrastes bonasia). По строению тела он похож на вышеописанных родичей, но плюсна у него оперена только на три четверти длины и пальцы голые. Округленный хвост состоит из 16 рулевых перьев; перышки на темени удлинены и образуют хохолок. Оба пола похожи друг на друга по величине и цвету оперения, хотя все-таки отличить их можно. У самки нет черного пятна на горле и окраска оперения не так ярка: в ней заметно больше серого, чем бурого цвета. Длина тела обыкновенно около 45 см, размах крыльев 62, длина крыла 19, хвоста 23 см. Самка на одну пятую меньше самца.
        Область распространения рябчика простирается от Пиренеев до Северного полярного круга и от берегов Атлантического до берегов Тихого океана; но в этой обширной области он встречается не везде, а только в некоторых местностях. Во всех обширных лесах России рябчик немного меньше ростом и в его оперении более заметны белый и серый цвета.
        Рябчик любит прятаться, и потому мало заметен; только редко и случайно можно увидеть, как он перебегает через полянки от одного куста к другому. А в суровое время года сидит на толстых ветвях, прижавшись к сучку и вытянув голову вперед; в этом положении его не всегда легко заметить. Если рябчика спугнуть с ветвей, то он быстро взлетает и прячется на земле в кусках; если же его настигнуть на земле, то садится на ближайшее дерево и оттуда глупо и с любопытством смотрит на нарушителя спокойствия. Если его еще раз вспугнуть, то летит на хвойное дерево с густой вершиной, прячется там в самых темных местах и сидит смирно; иногда незаметно перебегает на противоположную сторону дерева и оттуда потихоньку улетает. Когда рябчик не вполне уверен в своей безопасности, он сидит и ходит, согнувшись, как куропатка; в другое время держится прямо и бегает с вытянутой шеей. Он очень быстр и ловок во всех своих движениях, может также прекрасно прыгать. У самки довольно короткие перышки хохолка всегда прижаты к темени, а самец важно выступает с приподнятым хохлом. Полет рябчика существенно не отличается от полета тетеревов, но по-моему мнению, он совершается с большею легкостью, однако несколько медленнее. И на что я хочу обратить особое внимание, рябчик при взлете мало шумит крыльями, а не хлопает ими громко, как тетерева, и полет его так тих, что быстро летящего рябчика едва слышно. Самцы и самки заметно отличаются по голосу, самки кричат особенно разнообразно.
        Органы чувств у рябчиков развиты, вероятно, лучше, чем у тетеревов, по крайней мере, слух у них отличается необыкновенной тонкостью; относительно умственных способностей они стоят на одинаковой ступени. По образу жизни и нраву они отличаются от всех нами описанных родичей.
        Рябчик в отличие от других куриных, живущих в многоженстве, чаще всего держится попарно или семьями. Уже в сентябре молодой самец выбирает себе подругу, но выводка еще не покидает, под весну они отделяются и принимаются за гнездование. Так же, как и тетерева, рябчики токуют, но танцуют при этом не так характерно, а ограничиваются тем, что ерошат перья на темени, ушной области и шее; нежные чувства к своей подруге изъявляют громким свистом и резкими трелями. Когда самец сильно возбужден, то взбирается на ближайшее дерево, выбирая средние ветви у самой верхушки, и там свистит и разливается без устали почти всю ночь и утро, от заката солнца до наступления дня. На землю токующий рябчик спускается только непосредственно перед спариванием.
        В заботах гнездования он принимает только самое незначительное участие. Тотчас после первого спаривания самка находит себе самое неприметное место под кустом или хворостом, между камней или между папоротниками, устраивает там углубление и в нем несется. Откладывает она 8-10, иногда 12 яичек, которые довольно малы, 40 мм длины и 30 мм ширины, гладки и с блеском; по буро-красному фону они испещрены темно-бурыми пятнами и точками.
        Эти яички она насиживает полных три недели, притом так усердно, что можно подойти к ней совсем близко и все же ее не спугнуть. Русский охотник Сабанеев утверждает, что на Урале наблюдали случаи, когда самки рябчика приспосабливали себе старые чужие гнезда даже на деревьях и высиживали в них своих детенышей. Найти гнездо очень трудно. Место для него птицей выбирается с необыкновенной осторожностью. Самка при приближении врага не вспархивает и не убегает, отводя охотника от гнезда, как тетерев, но в тех случаях, когда вынуждена покинуть гнездо по собственному усмотрению, никогда не забудет тщательно прикрыть яички подстилкой. Вышедших из гнезда детенышей даже трудно приметить. Только что вылупившихся птенцов мать обогревает еще некоторое время в гнезде, пока они совершенно не обсохнут, затем ведет их кормиться на места, самые обильные пищей. Почуяв опасность, она прибегает к многочисленным ухищрениям, которые так присущи всем птицам этого семейства. Серенькие птенчики, по цвету почти не отличающиеся от окружающей почвы, прижимаются к кочкам мха, к камням и корням деревьев так ловко, что нужен чуткий нос лисицы или легавой собаки, а не глаз человека, чтобы обнаружить присутствие их в данном месте. В первое время мать ведет цыплят на открытое, солнечное место, где они ищут себе насекомых, которые в это время составляют их исключительную пищу. Позднее они привыкают к пище взрослых, едят в большом количестве тех же насекомых, ягоды, кончики травяных листьев, семена трав, лепестки цветов и различных растен и й. Очен ь скоро молодежь научается летать, изменяет своему прежнему ночлегу под крыльями матери и все перебираются на ветви деревьев, то высоко, то низко лежащих, и там, прижавшись потеснее, размещаются около, а иногда и под матерью. Когда птенцы начинают летать, к ним присоединяется отец, и тут все семейство образует стайку, которая до самой осени дружно и неразлучно живет вместе. Там, где они водятся в изобилии, их бьют во множестве, так как надо сознаться, что мясо их, бесспорно, самое вкусное жаркое из всех птиц этого семейства.
        Охотятся на рябчиков с легавой собакой или же, что еще интереснее, их подзывают пищиком. Пищик - инструмент очень простой: это дудочка, при помощи которой необыкновенно верно свистят, подражая призывному голосу самца; иллюзия так полна, что рябчики, поддавшиеся обману, немедленно прилетают на зов. Счастье, что для такого рода охоты нужна известная сноровка, иначе говоря, она мыслима только для искусного охотника.

Рябчик (Tetrastes honasia)
        Среди тетеревиных птиц, водящихся в Америке, по моему мнению, заслуживает внимания луговой тетерев (Tympamichus cnpido). Он отличается от других птиц этого семейства двумя длинными пучками, которые спускаются по обеим сторонам шеи. Эти пучки прикрывают на шее голые места двух подкожных мешков, находящихся в сообщении с дыхательным горлом. Пучки состоят из 18 узких перьев. Самец и самка почти не отличаются друг от друга по окраске, а разнятся только тем, что у самца перья на пучках несколько длиннее, чем у самки. Во всем прочем по строению тела луговой тетерев похож на глухаря, но хвост короче, чем у последнего и на голове перышки несколько удлинены. Перья верхней части тела пестрые и покрыты черными, бледно-красными и белыми пятнами, на нижней части тела заметны поперечные бледно-бурые и белые полоски, вследствие чего и происходит такое смешение цветов, которое трудно описать. Длина птицы 45 см, размах крыльев 75, длина пера 20, а хвоста 12 см.
        "Когда я первый раз жил в Кентукки, - говорит Одюбон, описаниями которого я воспользуюсь, - луговой тетерев был там так обыкновенен, что его мясо ценилось наравне с говядиной, и истые охотники считали охоту за ним недостойной себя. На этих тетеревов смотрели так, как в других частях Соединенных штатов смотрят на ворон, вследствие тех опустошений, которые они производят зимой в садах и на плодовых деревьях, а летом на полях.
        Деревенские мальчишки и маленькие негры весь день были заняты тем, что прогоняли этих непрошеных гостей с помощью гремушек и ловили их всевозможными силками и западнями.

Луговой тетерев (Tympcmuchus cupido)
        Случалось, что зимой луговые тетерева приходили на дворы ферм и ели там корм вместе с домашними курами; часто их можно было видеть сидящими на крышах домов и бегающими по улицам деревень. Я хорошо помню, что многих птиц поймали в хлеве, куда они зашли добровольно вместе с индюками. В течение этой зимы один мой приятель убил 40 тетеревов с единственною целью поупражняться в стрельбе; он даже не потрудился подобрать убитых птиц, так как и ему, и всему семейству надоела эта дичина. Мои собственные слуги предпочитали простой шпик жареным тетеревам".
        Рассказ этот теперь звучит очень странно, если обратить внимание на то, что он относится к стране, где несколько десятков лет тому назад можно было купить этих птиц по одному центу за штуку, и где ныне найти их почти невозможно. Луговые тетерева, точно так же как индейцы, покинули штат Кентукки и перекочевали далеко на запад, чтобы избежать кровожадности белых людей. Теперь, если они и встречаются в восточных штатах, то только благодаря охотничьим законам, которые изданы для их охраны.
        В отличие от других тетеревиных, луговой тетерев живет только в безлесных равнинах. Обыкновенным местопребыванием его служат сухие, песчаные поляны, заросшие редким кустарником или низкой травой; он, однако, не избегает обработанных участков земли и даже отыскивает поля, так как они доставляют ему обильный корм. Он живет на земле гораздо чаще других тетеревиных и на деревья садится только в худую погоду или с целью пощипать ягоды и плоды с кустов и деревьев; ночь проводит также на земле, в траве и кустах. Зимой предпринимает странствования, которые в известном смысле можно назвать перелетами, так как они происходят большей частью в определенное время; однако кочевки эти имеют целью найти лучшие кормовые места, и потому они совершаются не повсюду, а только кое-где и не каждую зиму. Многие охотники справедливо считают лугового тетерева оседлой птицей.
        По движениям своим он очень похож на наших домашних кур; во всяком случае, тяжеловеснее и неуклюжее рябчика. Если его вспугнуть внезапно, то он взлетает, но если заметит охотника издали и перед ним находится открытое пространство, то чрезвычайно быстро бежит к ближайшим кустам или в густую траву; там он прячется, прижимаясь к земле. Одюбон видел, как по свежевспаханному полю этот тетерев несся, помогая себе взмахами крыльев; затем спрятался за большую глыбу земли и как бы с помощью волшебства исчез из глаз. По толстым сучьям деревьев он двигается довольно проворно, а на тонких ветвях может держаться в равновесии только при помощи крыльев. Полет его сильный, ровный и довольно быстрый, причем он может лететь долго; шум, производимый крыльями, менее заметен, чем у прочих тетеревиных. Он движется по воздуху, очень часто взмахивая крыльями, затем, опустив их, скользит по воздуху, и в это время осматривает находящееся под ним пространство. При взлете обыкновенно кричит четыре или пять раз подряд. Голос его мало отличается от кудахтанья нашей домашней курицы; во время спаривания самец издает своеобразные звуки. Он надувает мешки по сторонам шеи так, что они по цвету и по форме становятся похожими на небольшие апельсины. Затем нагибает голову к земле, открывает клюв и выкрикивает несколько раз то громче, то тише, трещащие звуки, очень сходные с дробью на большом барабане. После чего опять поднимается, снова надувает мешки и возобновляет свои тутуканья. Как только пора спаривания заканчивается, и воинственное настроение утихает, воздушные мешки съеживаются и в течение осени и зимы значительно уменьшаются в объеме. У молодых самцов они начинают функционировать только в конце первой зимы.
        Пищу луговых тетеревов составляют как растения, так и всевозможные мелкие животные. Летом они пребывают на лугах и хлебных полях, осенью в садах и виноградниках, зимой разыскивают места, где много ягод. К ягодам всех сортов питают особенное пристрастие, также им по вкусу пришлись яблоки. Главную часть пищи составляют хлебные растения: тетерева едят кончики молодых листьев и спелые зерна, поэтому могут навредить как в полях, так и в садах. Но эти птицы приносят и долю пользы, уничтожая личинок, улиток и тому подобных вредных животных. По-видимому, они особенно падки на кузнечиков и если один из членов семейства завладеет этим лакомым кусочком, то все остальные начинают гоняться за ним, чтобы попользоваться хотя бы крохами от вкусной закуски. Не стоит говорить, что они не брезгуют и другими насекомыми, например, обитателями муравейников.
        Там, где луговые тетерева водятся в изобилии, они собираются к зиме в большие стаи, которые только под весну опять раздробляются. Происходит это тотчас после таяния снега, как только появляются первые листочки, причем птицы образуют общества, состоящие из 20 и более штук. Такое общество выбирает определенное место, куда все ежедневно слетаются, чтобы здесь предаваться забавам и пляскам, присущим поре весенних увлечений.
        В тех местах, где луговые тетерева мало пуганы людьми, воркотню и тутуканье их можно слышать не только рано по утрам, но и целый день до вечера; там же, где драчуны знают, что следует бояться сильного врага, после восхода солнца редко можно услышать подобный звук. Самки кладут яйца от начала апреля до конца мая, смотря по тому, где живут - севернее или южнее. Гнездо устраивается не особенно тщательно из сухих листьев и травы, но непременно старательно прячется в густой траве или под ветвями кустов, плотно прилегающих к земле. Яйца, числом 8-12, по величине равняются куриным, около 45 мм длины и 32 мм ширины, ярко-бурого цвета, почти такого же, как у цесарок, и насиживаются 18-19 дней. Детенышей с первых шагов воспитывает и учит мать без помощи отца. Наседка лугового тетерева со своими цыплятами во всех отношениях напоминает нашу домашнюю курицу.
        Птенцов луговые тетерева высиживают один раз в году, если ничего им не помешает; если же яйца пропадут, то птицы приступают ко второй кладке, которая всегда бывает малочисленнее первой. В августе цыплята достигают величины куропатки и уже довольно хорошо порхают, а к октябрю они становятся совершенно взрослыми.
        Все североамериканские хищники, особенно койоты и лисицы, различные виды куниц и вонючек, соколы и совы, могут считаться злыми врагами беззащитных тетеревов; они им приносят вреда даже больше, чем человек, который, наконец, понял, что охота эта скоро прекратится, если не будет запрещена в известную часть года. В тридцатых годах в штатах появился закон об их охране. Закон этот наказывает штрафом в 10 долларов того, кто убьет эту птицу во всякое время, кроме октября и ноября. Вследствие этого закона в некоторых местах число их, вероятно, значительно увеличилось, так как в Европу каждую зиму поступает масса дичи и живых тетеревов. Охота на них ведется различным образом и некоторыми любителями с большим увлечением.
        Одним из самых необыкновенных и интересных видов этого семейства может считаться белая куропатка (Lagopus lagopus). Эти птицы интересны как по образу жизни, так и по особенностям линьки с переменой времени года. Тело их кажется очень сжатым; кроме того, они отличаются маленьким клювом, не очень длинным и не очень толстым, сравнительно короткими ногами, у которых плюсны и пальцы покрыты волосистыми перышками. Крылья средней длины, хвост короткий слегка округленный или прямо обрезанный и состоит из 18 рулевых перьев. Оперение очень густое и обильное, цвет его обыкновенно меняется по временам года. Самец и самка мало между собою разнятся, а детеныши очень скоро делаются похожими на взрослых.
        Белая куропатка по величине представляет почти середину между обыкновенным тетеревом и серой куропаткой; длина самца 40 см, размах крыльев 64 см, длина крыла 19, хвоста 11 см; самка на 2 см короче самца и настолько же меньше его. Зимой оперение их, хотя и отличается простотой, но, тем не менее, оно прекрасно. Все перья, кроме хвостовых, ослепительно белого цвета, хвостовые же совершенно черные, окаймлены белым и белые у основания.
        В брачном оперении темя и задняя часть шеи ржавого или ржаво-бурого цвета с черными пятнами и волнообразным рисунком. Перья на плечах, спине, надхвостье и средние хвостовые перья наполовину черного, наполовину ржаво-бурого или темного ржаво-желтого цвета с поперечными полосами, и все окаймлены белым. Рулевые перья блеклого цвета; большие маховые перья белы, как зимой; малые маховые перья бурые, как и спина. Передняя сторона головы, шея и горло ржаво-красные и обыкновенно без пятен. Перья на голове, верхняя часть тела ржавого или ржаво-бурого цвета с черными пятнами и такой же каемкой. Середина груди черная с ржавыми и белыми пятнами. Брюшко и лапы белые, а нижние кроющие перья хвоста черные с ржаво-желтыми и бурыми полосами и зубчатым рисунком. Под глазами и у углов рта белые пятна. В общем, цвет бывает то ярче, то светлее; случается даже, что перья по ярко-коричневому фону разрисованы черным. В течение лета перья выцветают и блекнут. Самки обыкновенно ярче расцвечены и надевают летнее оперение всегда раньше самцов. Одновременно с появлением темных цветов на зимнем белом оперении, начинает краснеть и увеличиваться гребень, что прибавляет немало красоты птице.

Белая куропатка (Lagopus lagopus) в зимнем оперении.
        Белая куропатка распространена на всем севере Старого и Нового Света, но не везде в одинаковом количестве. На востоке и на севере она встречается повсюду, где есть удобные места: во всей северной России, включая и Прибалтийские губернии, в Сибири, на Скандинавском полуострове, наконец, на крайнем севере Америки. В России мы встречали ее еще в степи между Омском и Семипалатинском; Радде находил ее в восточной части Саянского хребта на высоте почти 2000 м, а именно в широких б зимнем оперении долинах, поросших березняком; мы часто видели ее в тундре Самоедского полуострова. В болотах прусской Литвы белая куропатка предпочитает те области, где лес чередуется с открытым болотом. Любимые места их пребывания не леса, а опушки леса, но почва при этом должна быть сырая, влажная. В тундрах они живут и на холмах, и на ровных местах, и на склонах, и в долинах, так как почва там везде одинаковая.
        На Скандинавском полуострове, напротив, куропатка живет только в средней части гор, а в долинах встречается очень редко и остается там недолго. Это объясняется тем, что жизнь ее связана с березами и ивами, которые растут выше полосы хвойного леса. На плоских возвышенностях Скандинавии и в некоторых местах тундры их очень много, больше, чем других тетеревов. Одна парочка живет совсем близко от другой и участок каждой из них так невелик, что редко имеет 500 шагов ширины. Весной самец ревниво охраняет свои владения и прогоняет всякого пришельца.
        Об этой куропатке можно сказать, что она относительно высоко одаренная птица. Принадлежит к самым подвижным и впечатлительным лесным куриным, которых я знавал, ловка, поэтому редко спокойна, и умеет проворно двигаться при всяких условиях. Широкие, густо оперенные лапы дозволяют ей быстро бегать по топким болотам и по рыхлому снегу, и, по всей вероятности, она умеет даже плавать. Походка ее не всегда одинакова: обыкновенно она семенит мелкими шажками, согнувшись, причем горбит спину и опускает хвост; бежит плавно, следуя всем неровностям почвы; если внимание ее привлечено чем-либо особенным, она взбирается на кочку, оглядывая оттуда все кругом. В случае преследования несется по земле с изумительной быстротой. Когда стоит на кочке и озирается, то вытягивает тело насколько возможно, поднимает голову и кажется тогда очень стройной.

Белая куропатка (Lagopus lagopus) в летнем оперении
        Полет ее быстрый и красивый, он более похож на полет тетерева, чем серой куропатки, но отличается как от того, так и от другого. Поднявшись с земли, птица эта, особенно самец.
        взлетает на высоту около 4 м, затем несется 300, 400, 500 и даже 600 шагов на том же расстоянии от земли, то быстро машет крыльями, то парит, затем взвивается кверху, после чего точно также стремительно опускается и садится на землю.
        Белая куропатка не только умеет прорывать ходы в снегу, чтобы добывать себе из-под него пищу, но, в случае нападения хищной птицы, падает отвесно вниз и, так сказать, утопает в легком снежном покрове. Здесь она ищет убежище в непогоду, укрываясь от резких ветров: иногда можно найти всю стайку, тесно сплотившуюся вместе, причем все птицы зарылись в снегу, только у некоторых из-под снега торчат головы.
        Хорошо развитые внешние чувства помогают куропаткам своевременно узнавать прибли- жающуюся опасность, и они мастерски умеют защищаться, сколько позволяют силы. В большинстве случаев поразительно смелы и отважны. Иногда случается, что самцы, прогуливаясь без самок, ведут себя очень беспечно. Пробегая несколько раз мимо прохожего или охотника, они не торопятся укрыться, будто им необходимо рассмотреть хорошенько такое необыкновенное существо, как человек. При этом самец горбится, приседает, выбирая места тундры, скудно поросшие карликовой березой, воображая, что может там спрятаться, и время от времени вытягивает шею, чтобы поглядеть, что творится кругом.
        Пища белых куропаток по преимуществу растительная, зимой они едят, главным образом, березовые почки, засохшие ягоды, летом нежные листки, цветы, побеги, ягоды, а при случае и разных насекомых, которыми удается поживиться.
        С половины марта куропатки спариваются и вскоре начинают токовать. Самцы продолжают токовать, а самки уже кладут яйца. Они роют неглубокие ямки на солнечных склонах плоских возвышенностей, на заросших пустырях, уже свободных от снега, под кустами малорослой ивы, березы, можжевельника и в подобных укромных местах. Гнездо выстилают сухой травой, иногда другими сухими растениями, собственными выпавшими перьями и даже отчасти землей. Место для гнезда обыкновенно так хорошо выбрано, что его трудно найти.
        Кладка бывает закончена или в конце мая, или в начале июня и состоит из 9-12, а иногда из 15-16 и даже 20 грушевидных, гладких, блестящих яиц около 42 мм длины и 30 мм ширины; цвет их охристо-желтый и покрыт множеством бурых или красно-бурых пятнышек и точек. Самка насиживает с большим усердием, самец же, по-видимому, не принимает в этом деле участия, а служит только сторожем. Он выказывает все свое мужество, и каждого человека или каждое хищное животное, которое приближается, встречает своим предо- стерегающим "габа-у, габа-у". Становится на кочку, а если его вспугнут, то улетает лишь на несколько шагов, и снова начинает кричать, очевидно, желая отвести врага от гнезда. Он упорно защищает свой участок от вторжения других самцов, но случайно пробегающая мимо свободная самка, по-видимому, спутывает его понятия о супружеской верности и он, несмотря на любовь к своей подруге, не прочь провести время и с новой самкой. Наседка же, напротив, в виду опасности остается на гнезде как можно дольше. Сначала она как будто и не замечает приближающейся беды, и покидает гнездо, только когда подойдешь к нему вплотную, причем непременно прибегает к обычным хитростям.
        Если все обстоит благополучно, то хорошенькие цыплята появляются в конце июня или начале июля, и тогда можно встретить целое семейство вместе даже на очень мокрых местах болота. В это время их можно в прямом смысле назвать болотными птицами, так как они легко двигаются на топких трясинах. В первые дни прелестные цыплятки покрыты мягким пухом и поразительно похожи на пучок оленьего мха. Как все дикие цыплята, они чрезвычайно проворны и прытки, легко и ловко перебегают через тину и лужи и в первые дни научаются пользоваться своими маленькими, короткими крылышками. Этим объясняется их искусство избегать всяких встречающихся опасностей. Цвет оперения, тождественный с цветом почвы, обманывает даже зоркий соколиный глаз, местность, по которой они бродят, спасает их от чуткого носа кумушки лисы и от ее родича песца. Живут птенцы весело и беззаботно, понемногу подрастают, меняют свои пятнистые черно-бурые маховые перья на белые, возобновляют их еще несколько раз, и уже в конце августа или в начале сентября бывают ростом почти с родителей. Еще с месяц, говорит Барт, они держатся поблизости гнезда, затем, в конце сентября или начале октября соединяются с другими выводками, образуют стаи, и делаются до того пугливыми, что почти никогда не допускают до удачного выстрела.
        До тех пор, пока склоны возвышенностей не покроются снегом, стаи остаются на тех местах, где они встретились, безразлично, приобрели птицы зимнее оперение вполне или только отчасти. Но, как только выпадет снег, стаи перебираются в долины, лежащие выше, и там держатся у берегов горных озер, поросших березовыми кустарниками. Такие места привлекают почти всех куропаток с огромного участка, и они, предчувствуя снежные метели, собираются сюда тысячами. Испуганные чем-нибудь, птицы с шумом проносятся мимо охотника в виде густых белых облаков, тянущихся на сотни метров. Когда выпадет глубокий снег, который покроет одинаковым слоем горы и долины, стаи эти разбиваются. Когда же и низменности оденутся снежным покровом, то они спускаются туда, остаются здесь недолго и возвращаются в горы, откуда снова спускаются после первой снежной метели.
        Белые куропатки составляют одну из самых драгоценных птиц для охоты. Поразительное их множество дает мало-мальски опытному охотнику прекрасный заработок, поэтому многие обитатели северных стран с особенным увлечением предаются этой охоте; однако только немногие из них охотятся так, как меня учил старый Свайсон. Они убивают самок или осенью, прежде чем выводки успели собраться в стаи, или зимой, когда они скучиваются и живут в березовых чащах сотнями и тысячами. Осенью для этого необходима хорошая легавая собака: с ней в полдня можно убить несколько дюжин куропаток. Я охотился с одним англичанином, который уже шесть лет подряд отправлялся в горы, проводил там несколько недель с целью бить куропаток. Он мог в точности перечислить количество птиц, убитых им, и оказалось, что в одну осень он перестрелял более 400 куропаток. При этом я должен заметить, что норвежцы приходят в ужас от англичан, которые без разбора и без жалости стреляют даже цыплят, пока они еще ростом с перепела или жаворонка, безразлично - годны они на что-нибудь или нет. Норвежские охотники не вязнут в глубоком лесу в самых негостеприимных и пустынных местах, не сваливаются в снежные пропасти, так как у них есть лыжи, на которых они ловко несутся, скользя даже по рыхлому снегу. Они не блуждают по беспредельным и однообразным снежным равнинам, так как слишком хорошо знакомы с родными фиордами. Часто та или другая гора служит им приметой, по которой, сбившись с дороги, все же возможно найти обратный путь. Конечно, следует сказать, что охотник должен быть сильным человеком, не бояться трудностей и не терять присутствия духа даже в густом тумане. Зимой пользуются ружьем реже, чем сетями и силками уже по тому одному, что порох довольно дорог. Место пребывания белых куропаток охотникам хорошо известно и они расставляют сети между березовыми кустами, куда куропатки приходят искать корм. В каком огромном количестве их иногда ловят, можно судить по тому, что один купец в одну зиму мог собрать и переслать 40000 куропаток. Эта дичь идет не только в Стокгольм и Копенгаген, но даже в Германию и Великобританию. Мясо молодых белых куропаток по вкусу не уступает мясу серых и, кроме того, отличается известной пикантностью. Мясо старых птиц нужно долго мочить, чтобы получить хорошее жаркое.
        Кроме человека всевозможные хищные животные преследуют куропаток, не уменьшая в значительной степени их числа. Особенно сильно они страдают от хищных птиц в бесснежные зимы в болотах Литвы.
        Тундряная куропатка (Lagopus mutus). Смотря по местным условиям своей родины, пти ца эта п редставл яет м ножество разновидностей. Даже в одной и той же местности летнее оперение ее бывает различно. На Швейцарских Альпах она в разные времена года так изменяется по цвету, что, по словам Шинца, каждый месяц меняет свой наряд. Глаза темно-карие, клюв черный. Длина птицы 35 см, размах крыльев 18, а хвоста 10 см.
        Куропатки, живущие на севере, по цвету летнего оперения совершенно походят на те скалы, где они селятся. Они обитают в Альпийских горах по всему их протяжению, на Пиренеях, в горах Шотландии, на всех высоких горных вершинах Скандинавии, в Исландии, в горах северной Сибири и вообще северной Азии, в Северной Америке и в Гренландии. Из Альп они иногда залетают в Шварцвальд, из Пиренеев на горы Астурии, Галиции и вероятно из континентальной Азии даже в Японию, если верно, что рисунок, сделанный одним из тамошних жителей, снят с птицы, действительно убитой в Японии. На севере тундряная куропатка встречается на всякой твердой земле, будь это материк или остров значительной величины.
        В противоположность белой куропатке тундряная куропатка живет только на голых местах, поросших кустарником. Поэтому в Альпах обитает выше пояса лесов, близ снегов и льдов, в Норвегии на голых вершинах, покрытых валунами, только в Исландии и Гренландии для гнездования она спускается в более низкие места и даже в низменности непосредственно вблизи моря. Из сообщений Радде следует заключить, что в Восточной Сибири она селится только на высоких горах.

Тундряная куропатка (Lagopus mutus )
        Тундряная куропатка резко отличается от своих родичей по образу жизни. Нрав ее спокойнее, а умственные способности ограниченнее. По бегу и полету они почти равны, даже можно сказать, что у тундряной куропатки эти движения еще легче, нежели у белой. Вообще она редко летит сразу подолгу, там же, где она еще не напугана преследованиями, почти никогда. В одном только она, кажется, решительно превосходит всех своих родичей. "Я несколько раз замечал, - говорил Гольбелль, - что эта куропатка может плавать не только побуждаемая опасностью, но иногда даже и без особой необходимости. В сентябре месяце 1825 года мы стояли с нашей баркой у берегов Гренландии, в так называемой юго-восточной бухте; несколько дней все было окутано туманом до того, что несколько куропаток приблизились к судну. Одна из них так стремительно наткнулась на парус, что была отброшена и упала в воду. Погода стояла тихая, и я велел спустить лодку, думая поживиться упавшей птицей. Но птица с необыкновенной легкостью поднялась с воды и улетела. В следующую зиму мне случилось видеть, как две куропатки при 10 градусах мороза поднялись с утесов близ Годхавна и, не задумываясь, спустились на воду. Кроме того, я видел, как они купались и даже плавали в неглубоких горных водоемах". Голос тундряной куропатки особенный, и ничуть не похож на голос других куропаток.
        Описывая свою первую охоту на тундряных куропаток, Бойе замечает: "Они, как окаменелые, ожидали приближения охотника на скале, которая была скудно покрыта альпийскими растениями, и потом полетели без криков, производя только сильный шум взмахами крыльев". "Их необыкновенная лень, - говорит он далее, - составляет резкий контраст между ними и белыми куропатками. По-видимому, самцы сидят целый день смирно и неподвижно около своих наседок, выбирая почти всегда самые крутые и отвесные места, будто любуясь с вершины обрыва самыми привлекательными картинами". Фабер рисует тундряную куропатку как птицу "необыкновенно смелую и глупую", Гольбелль находит гренландских куропаток "очень простоватыми, доверчивыми". Записывая свои наблюдения, я высказался почти теми же словами, как Бойе. "Первые два самца, убитые мной, были поразительно неосторожны: они не обнаруживали ни малейшего страха, не улетали, а, напротив, ожидали охотника, по-видимому, с величайшим удивлением". Точно так же они себя держат и на Альпах. "В туманную погоду, - пишет Шинц. - чаще всего они бегают по земле и воображают, что достаточно защищены от всяких преследований; но, впрочем, они и при теплой ясной погоде очень доверчивы". И даже тут, по словам Чуди, "на обнаженных горах подпускают к себе человека на расстояние 10 шагов". При холодной погоде они пугливее, зимой собираются в более или менее большие стаи.
        Пища их состоит главным образом из растений. У куропаток, живущих в Альпах, зоб набит листьями ползучей ивы и вереска, почками ели и рододендронов, ягодами брусники, черники и ежевики, различными цветами и т. п. На севере они питаются почками и листьями карликовой ивы и березы, листовыми и цветочными почками разных северных растений и ягодных кустов, растущих на этих высотах, а также ягодами. За недостатком другой п ищи, глотают кусоч ки лишая, которые соскабливают с камней. Если наблюдения Фабера справедливы, то они заготовляют себе запасы на зиму.
        Бедность и негостеприимность мест, где куропатки селятся, нередко пагубны для птиц, живущих в Альпах. Хотя они очень невзыскательны и хорошо умеют переносить бури и непогоды, все же всех невзгод преодолеть не могут. Если зимой при безветрии снег валит целый день, наша птица не подвергается большой опасности; если с гор скатываются лавины, то немало птиц бывает раздавлено глыбами снега; когда же снег покрывается крепкой ледяной корой, то множество куропаток хиреют и околевают с голода. Но не одна только природа относится жестоко и даже враждебно к невинным существам, часто еще хуже с ними поступает человек и остальные хищники. Тысячи и сотни тысяч куропаток погибают ежегодно; некоторые делаются добычей вооруженного охотника и не меньше птиц отсчитывают себе на зубы лисицы и росомахи, многие куропатки истекают кровью в когтях кречетов и белых северных сов.