Семейство американские грифы

        Самый бросающийся в глаза отличительный признак семейства американских грифов - сквозные продолговатые ноздри. Кроме того, эти птицы отличаются более или менее длинным клювом, покрытым при основании верхней его части мягкой восковицей; клюв в своей конечной части сильно согнут и с зубцом, а от восковицы отделен перетяжкой. Эти грифы отличаются сильными ногами с толстой плюсной, длинными, заостренными крыльями, довольно длинным хвостом и голой головой, а также голой верхней частью шеи, эти части обыкновенно украшены кожистыми образованиями в виде гребешков при основании клюва и лба, а также и ярко окрашенными выступами и складками.
        Андский кондор (Vultur gryphus) в значительной степени разделяет участь многих хищников. Его также не оценили и оклеветали, про него рассказывали самые удивительные вещи и верили в них. Только исследователям нашего столет ия удалось очистить от сказок описание его жизни. Благодаря Гумбольдту, Дарвину, Орбиньи и Чуди мы имеем такие сведения насчет этой сказочной птицы, что в настоящее время можем иметь полную уверенность в том, что обладаем ясной картиной ее жизни.
        Оперение вполне взрослого кондора черное, со слабым темно-стальным блеском; перья крыльев - матово-черные, наружные кроющие перья всех трех рядов, а также и шейные брыжи, состоящие из мягких, волосовидных, пушистых, длинных перьев - белые; малые маховые перья на наружной части опахала имеют белую кайму.

Андский кондор (Vultur gryphus)
        Эта кайма на перьях предплечья и плеча становится все шире и, наконец, распространяется на внутреннюю часть опахала, так что плечевые перья белые, а черные только при основании. Зашеек, передняя часть головы и горло - черновато-серые; узкая кожица на горле, как и обе морщинистые складки кожи по обоим бокам шеи у самца - ярко-красные; шея цвета сырого мяса; область зоба бледно-красная. Глаза блестяще-карминного цвета; но у двух мне известных самцов светло-зеленоватые с медным отливом, клюв при основании и на спинке черного, рогового, цвета, с боков и на конце желто-рогового; ноги темно-бурые. По измерениям Гумбольдта, длина самца 102 см, размах крыльев 275, длина крыла 115, длина хвоста 37 см; длина самки 85 см, размах крыльев на 24 см меньше.
        Родина кондора - высокие южно- американские горы. В Андах он предпочитает полосу высотой от 3000 до 5000 м, в Магеллановом проливе и Патагонии гнездится в отвесных ущельях непосредственно над берегом. Он также часто спускается до берегов Перу и Боливии, но, как говорит Чуди, в высоких местах встречается чается в десять раз чаще, чем в низких. По описаниям Гумбольдта, кондор часто летает над Чимборасо, то есть в шесть раз выше облаков, простирающихся над долинами, на высоте 7000 м над уровнем моря.
        Образ жизни и поведение кондора в главных чертах такие же, как и у других грифов. Во время размножения он живет парами, в обыкновенное же время стаями, для отдыха выбирает отвесные выступы скал. Когда кондор взлетает, то поднимается при помощи медленных ударов крыльев; потом он как будто плывет, не двигая уже крыльями. Если один кондор замечает что-нибудь съедобное, то опускается, и все остальные, которые это заметили, быстро следуют за ним. "Иногда совсем непонятно, - говорит Чуди, - как менее чем в четверть часа целые массы кондоров собираются на положенной приманке, тогда как прежде самый дальнозоркий глаз не увидал бы ни одного из них".
        Кондор преимущественно питается падалью. Гумбольдт сообщает, что пара кондоров нападает не только на андского оленя и викунью, но даже на гуанако и телят; они этих животных убивают, преследуют и наносят раны до тех пор, пока те не упадут мертвыми. Чуди подтверждает, что кондоры следуют за дикими и ручными стадами млекопитающих и тотчас же бросаются на околевшее животное. В некоторых случаях они нападают даже на раненых лошадей, которые не могут защититься. Кондоры раздирают и съедают мясо вокруг раны, наконец, добираются до грудной полости, вследствие чего мучимое ими животное околевает. При потрошении убитых викуний и андских оленей охотник всегда окружен стаями кондоров, которые с жадностью бросаются на брошенные внутренности, не выказывая при этом ни малейшего страха перед человеком. Они, вероятно, так же подстерегают пуму, чтобы воспользоваться остатками обеда этого хищника. Кондор очень тщательно наблюдает за стадами коз и овец во время ягнения и пользуется каждым удобным случаем, чтобы стащить козленка или ягненка. Чуди говорит, что стельную корову всегда надо запирать во двор или в загон, защищенный оградой и находящийся поблизости от жилища, и старательно ее здесь караулить, потому что как только она отелится, тотчас появятся гигантские птицы, которые будут стараться овладеть теленком, последний погибает, если люди его не защищают. В странах, населенных кондорами, пастушьи собаки так дрессированы, что во все время пребывания кондора в воздухе они настороже, смотрят вверх и громко лают. На берегах эти птицы питаются трупами больших морских млекопитающих, которые в большом количестве живут около берегов Южной Америки. Кондоры избегают человеческих жилищ и не трогают детей.
        Время размножения кондора падает на наши зимние или весенние месяцы. Спариванию предшествуют со стороны самца любовные игры. По моим наблюдениям над пленными кондорами, я видел, что оба пола буквально токуют, чтобы выразить свои чувства. Гнездо находится на неприступной скале, но едва может назваться гнездом, так как самка часто кладет свои два яйца на голую землю. Яйца, имеющие в длину 108 мм, в ширину 72 мм, одноцветные и блестяще белые. Птенцы появляются на свет одетыми в сероватый пух, растут медленно, долго остаются в гнезде и еще после вылета кормятся и храбро защищаются родителями при грозящей опасности. "В мае 1841 года, - говорит Чуди, - в погоне за подстреленным оленем мы заблудились между гребнями высоких гор и попали на трех высиживающих самок на расстоянии не более 15 м над нами. Они встретили нас таким страшным карканьем и такими грозными движениями, что мы стали опасаться, как бы они нас не спихнули в пропасть со скалистого гребня.
        на котором мы находились и который едва достигал ширины 60 см. Мы могли спастись только поспешным отступлением на более широкое место".
        Индейцы часто ловят кондоров, потому что находят удовольствие их мучить. Они наполняют тело околевшего животного одуряющими травами и кладут его в виде приманки. Слетевшиеся на падаль кондоры, наевшись этого мяса, шатаются, как пьяные; индейцы ждут, пока птицы не наедятся, потом скачут к ним столь быстро, насколько позволяет скорость их лошадей, и бросают лассо в стаю обжирающихся кондоров. Наконец употребляют еще один, особенный, способ ловли, подтвержденный Чуди и другими. Расстилают на земле свежую коровью шкуру, на которой висят куски мяса; под нее ложится индеец с достаточным количеством веревок. "Когда кондоры насядут на шкуру, индеец снизу через шкуру схватывает птицу за лапы и тут же прикручивает к ним веревкой тот кусок шкуры, который мешком охватил лапы. Поймав таким образом несколько штук, индеец вылезает из-под шкуры. Подскакивают другие индейцы, бросают свои плащи на кондоров и уносят птиц в деревню, где их сберегают для травли быков. Кондоры не получают никакой еды в течение целой недели. В назначенный день привязывают одного кондора на спину быка, которого предварительно ранят пиками. Голодная птица раздирает клювом измученное животное, которое к великому удовольствию индейцев в исступлении носится вокруг места зрелища.
        В провинции Гуарохирин, на высоком плоскогорье находится такое место, где этих птиц легко можно поймать в большом числе. Там есть ущелье приблизительно в 20 м глубиной. На его край кладут околевшего лошака или ламу. Вскоре слетаются кондоры, при раздирании животного они спихивают его в ущелье, куда и сами за ним следуют, чтобы его съесть. Наевшись, они уже не в состоянии вылететь из узкого ущелья. Тогда индейцы, вооруженные длинными палками, спускаются вниз и убивают боязливо кричащих птиц". Чуди, который все это рассказал, прибавляет, что он сам принимал участие в такой охоте, при которой были убиты 28 кондоров.
        Королевский гриф (Sarcorhamphus papa) имеет 84-89 см длины, 1,8 м в размахе крыльев, 52 см в крыле и 23 см в хвосте. Даже у старых вылинявших птиц великолепное оперение. Шейные брыжи серые, передняя часть спины и верхние кроющие перья крыльев ярко-красновато-белые; брюшко и нижние кроющие перья крыльев - чисто белые; перья крыльев и хвоста совершенно черные; большие маховые перья снаружи имеют серую кайму; темя и передняя часть головы, одетая в короткие, прямые щетинистые перья - красные; кругловатые бородавки, украшающие клюв позади и под глазом, и припухлая складка, идущая к зашейку - темно-красные; шея и голова ярко-желтые. Глаза серебристо-белые.Самка превосходит самца ростом. У нее имеется высокий, мохнатый, черноватый гребень; клюв при основании черный, в середине ярко-красный, на конце желтовато-белый; восковица желтая, ноги черно-серые. Птенцы орехово-бурые, на спине темнее, на гузке и на нижней части бедер - белые.
        "Как в Перу кондор обратил на себя внимание первых путешественников, - говорит Чуди, - так в Мексике и Южной Америке первое место занимает королевский гриф. Уже Фернандец упоминает о нем. Такое яркое, красивое оперение, не встречающееся ни у одного другого хищника, дает ему право на имя Rex vulturum - король грифов".
        Королевский гриф распространен от 32 градуса северной широты по всем внутренним странам до Мексики и Техаса и встречался даже во Флориде*.

* В настоящее время королевский гриф не встречается ни в Техасе и северной Мексике, ни во Флориде.

Королевский гриф (Sarcorhamphus papa)
        Он появляется в горах только до высоты 1500 м над уровнем моря. Его главное местопребывание составляют девственные леса или долины, поросшие деревьями. Он никогда не живет в степях и горах, лишенных деревьев. По словам Орбиньи, королевский гриф встречается, по крайней мере наполовину реже, нежели кондор. Ночью они собираются большей частью в стаи на низких ветвях деревьев и, по-видимому, возвращаются каждый вечер к определенным местам отдыха.
        С наступлением утра гриф поднимается и летит вдоль леса и его окрестностей, чтобы убедиться, не приготовил ли ему добычу какой-нибудь ягуар. Если ему удалось найти падаль, то он с шумом бросается вниз со значительной высоты, но все-таки сначала садится на небольшом расстоянии и только время от времени бросает взгляд на лакомый кусок. Он всегда осторожен и самым тщательным образом убеждается в безопасности. И только по прошествии четверти часа или получаса дает полную свободу своей жадности. Он иногда настолько наедается, что едва может двигаться. После еды летит к высоко стоящему, предпочтительно сухому дереву и отдыхает на нем в течение нескольких часов.
        Обыкновенно королевскому грифу на падаль указывают всюду распространенные более мелкие грифы, которые раньше королевского замечают ее. "Если даже сотни грифов, - говорит Шомбургк, - находятся на падали, они мгновенно удаляются, как только показывается королевский гриф. Они ждут, сидя на ближайших деревьях или на земле с жадными и завистливыми взорами, пока их повелитель не утолит голод и не удалится. Как только он отлетит, то они снова бросаются на оставленную добычу с жадностью, чтобы проглотить остатки, которыми пренебрег королевский гриф. Так как я часто был свидетелем такого рода сцен, то могу уверить, что ни одна другая птица не пользуется таким уважением и уступчивостью со стороны мелких грифов, питающихся падалью. Когда они издалека завидят, что королевский гриф приближается к падали, на которой они уже работают, то мгновенно отступают, и, когда королевский гриф уже близко, они делают странные движения головой. Кажется, что они на самом деле его приветствуют; по крайней мере, я объяснял себе таким образом их вытягивания головы и поднимание и опускание крыльев. Когда королевский гриф сядет, то они совершенно смирно и с голодным желудком наблюдают за его едой .
        Азара узнал от индейцев, что королевский гриф гнездится в дуплистых деревьях; принц фон Вид сомневается в верности этого показания, а Чуди его подтверждает; Шомбургк ничего не мог узнать на этот счет, Орбиньи не видел даже и гнезда, но слышал то же самое, что рассказывали Азара; Бурмейстер говорит, что королевский гриф гнездится на высоких деревьях, даже на верхушках старых, сухих, сильных стволов. Два яйца, составляющие кладку, говорят, белые. Вылетевших птенцов можно еще целые месяцы видеть в обществе их родителей.
        Вся Америка населена так называемыми индюковыми грифами. Между ними наиболее известен гриф-индейка (Cathartes aura). Птица имеет относительно короткий, но широкий клюв с восковицей, которая покрывает большие, продолговато-круглые, сквозные носовые отверстия; шея голая в верхней части, хвост ступенчатый и плюсны относительно короткие. Спереди голова голая, сзади морщинистая. Еще морщины начинаются у ротовою угла и проходят через середину темени. Спереди они карминно-красные, сзади голубовато-красные, вокруг глаз бледно-красные Голая шея красная, оперенная часть шеи, верхняя часть спины и нижняя часть тела - черные, с зеленым металлически м блеском. Каждое перо верхней части имеет более светлую кайму маховые перья - черные, малые маховые перья украшены широкими, полинялыми, серовато-желтыми краями; рулевые перья несколько темнее, нежели маховые. Радужная оболочка глаз темно-коричневая, клюв желто-роговой, ноги белые. Длина тела 78 см, размах крыльев 164, длина крыла 49, длина хвоста 26 см.

Гриф-индейка (Cathartes aura)
        Урубу (Coragyps atratiis) отличается более тонким и длинным клювом, восковица которого также далеко выдается вперед, тогда как маленькие, продолговато-круглые и сквозные носовые отверстия лежат близко к основанию клюва, а также более коротким, прямо обрезанным хвостом и относительно высокими ногами.
        Этих двух грифов и еще другие сходные виды так часто смешивали между собой, что становится трудным всегда точно определить, к какому виду относятся сведения, сообщаемые путешест- венниками об их образе жизни. Но все они ведут настолько сходный образ жизни, что, если собрать важнейшие наблюдения над ними, то получится, вероятно, верная картина жизни и деятельности каждого вида в отдельности. Поэтому я не ручаюсь за безусловную верность названий, упоминаемых в нижеследующем описании.
        Гриф-индейка распространен по всей Северной, Средней и Южной Америке до Магелланова пролива и от берегов Атлантического океана до Тихого, но не везде встречается одинаково часто. Гриф-урубу принадлежит скорее Южной Америке, в Соединенных Штатах не встречается севернее Каролины, но считается самой обыкновенной птицей в странах, лежащих вокруг Калифорнийского залива, а также в Средней и Южной Америке.
        "Европеец, который в первый раз видит берега Перу, удивляется невероятному количеству черных грифов, которых он встречает у берега на всех дорогах, в городах и деревнях, а также нахальству и доверчивости, с которыми они приближаются к человеку". Они, по-видимому, понимают, что их терпят потому, что они заменяют в городах Южной Америки нашу уличную полицию. Чуди уверяет, "что без этих птиц главный город Перу принадлежал бы к самым нездоровым из всех городов этой страны, так как начальство нисколько не заботится об удалении нечистот. Многие тысячи черных грифов живут в Лиме и ее окрестностях и так доверчивы, что на базаре они скачут среди самой густой толпы". То же самое можно сказать относительно всего юга и даже некоторых мест Северной Америки. К этим птицам относятся не только радушно, но они ограждены от преследования строгими законами.
        Их движения похожи на движения грифов Старого Света. "Они ходят, - говорит принц фон Вид, - высоко выпрямивши тело, почему и походят на индейского петуха; отсюда, вероятно, и их название. Они летают легко, не ударяя часто крыльями и как будто плавая, поднимаются также часто на большую высоту, но обыкновенно не заботятся особенно о добывании пищи, так как она почти всегда находится в изобилии. На покое они сидят с втянутой шеей и нахохленным оперением и тогда не производят благоприятного впечатления". Их внешние чувства очень развиты, но и у них зрение служит главным средством для отыскивания пищи.
        Бурмейстер очень живо описывает один из их пиров. "Большие черные птицы, которые и в Бразилии также очищают дороги от падали, находятся везде. Они слетаются на падаль стаями в 20, 30, 40 штук, выклевывают глаза павшему животному и с нетерпением, как это видно по всей их манере, ожидают той минуты, когда под влиянием солнца накопившиеся в теле газы прорвут гнилую кожу живота и таким образом представят их лакомым ртам вонючие внутренности. Происходит страшная давка, когда наступает, наконец, ожидаемое мгновение. Каждая схватывает по куску вываливающихся внутренностей. В одну секунду мягкие, полусгнившие кишки разодраны и проглочены. Потом наевшиеся грифы садятся, плотно прижавшись друг к другу, на ближайшее высокое дерево и, не спуская глаз с падали, дожидаются, пока она не загниет и не сделается более мягкой, чтобы иметь возможность продолжать пир. От времени до времени один более жадный гриф, при первом дележе получивший недостаточно большой кусок, слетает на выпотрошенное тело, пробует кое-где продолбить себе дыру, теребит края ран и таким образом помогает общему разложению тела. Если другие замечают, что его предприятие удается, то они вскоре следуют его примеру, клюют и рвут тело и съедают одну часть за другой, пока начисто не обглодают костей. В два дня они оканчивают работу, и когда уже ничего не могут получить, то мухи принимают участие в полной очистке костей. Впрочем, грифы бросаются и на свежее мясо, когда в состоянии его разрывать, а также нападают на живых животных и убивают их, несмотря на все опровержения этого факта". "Днем, - говорит Гумбольдт, - черные грифы облетают берега и появляются в индейских стоянках, чтобы украсть что-нибудь съедобное. Но в большинстве случаев им ничего не остается делать, чтобы удовлетворить свой голод, как напасть на твердой земле или в мелкой воде на молодых крокодилов, длиной от 18-20 см. Замечательно хитро эти маленькие животные защищаются некоторое время против грифов. Как только они завидят одного из них, то становятся на задние лапы, поднимают и вытягивают голову и широко открывают пасть. Не останавливаясь, хотя и очень медленно, они поворачиваются к врагу и показывают ему зубы, которые очень длинны и остры у только что вылупившихся крокодилов. Часто случается, что когда молодой крокодил, таким образом, всецело занят одним грифом, другой гриф пользуется удобным случаем для внезапного нападения. Он бросается на крокодила, схватывает его за шею и взлетает с ним очень высоко. Мы это наблюдали много раз по утрам".
        Говорят также про этих грифов, что они воруют чужие яйца: уверяют, что они помещают свои гнезда поблизости гнезд некоторых болотных и плавающих птиц только для того, чтобы иметь вблизи их яйца.
        Мешать грифам во время еды доставляет особенное удовольствие местным жителям. Шомбургк рассказывает, что офицеры крепости Иоаким забавлялись тем, что стреляли из пушек, заряженных маленькими ружейными пулями, в черных грифов, которые собирались около боен крепости стаями в 300^400 штук. В таких случаях часто 40-50 штук из них оставалось на месте. "Наши индейцы, - продолжает тот же писатель, - часто забавляются во время отдыха тем, что привязывают кусок мяса на крючок удочки и отбрасывают его подальше. Тотчас же самый жадный и проворный из грифов хватает мясо, и тогда индейцы делают из него настоящее пугало. Веселые охотники украшают его чужими перьями, которые они прикрепляют мягким воском, срезают его шейные брыжи, сажают ему на голову коронку и посылают его тогда снова в стадо собратьев, где он своим видом приводит их в ужасное волнение. Вскоре он остается одиноким и покинутым до тех пор, пока ему не удается сбросить свой наряд". Грифы страдают также от других хищных птиц. Каракары и химанго нападают на них, когда они, наевшись, набьют зоб, и до тех пор мучат их, покуда они не отрыгнут уже съеденное.
        Чуди говорит, что черный гриф-урубу гнездится в феврале и марте на крышах домов, на церквах, на развалинах и разрушившихся высоких стенах. Кладка, по его словам, состоит из трех беловато-бурых яиц. Этот же наблюдатель сообщает, что грифы-индейки выбирают для гнезда песчаные выступы скал на берегах моря или близкие к берегу небольшие острова; они также в феврале и марте кладут 3^4 яйца, которые круглее и светлее яиц черных грифов. Все остальные наблюдатели, за исключением Аббота, показывают, что оба вида кладут только два яйца и всегда на голую землю, или в ущелье скалы, или под почти свалившимся стволом дерева, предоставляющим птенцам некоторую защиту от непогоды; гнезда строятся также, вероятно, в древесных дуплах или даже в норах под корнями. В южных штатах Северной Америки и в Мексике, среди болотистых пространств, грифы-индейки охотнее всего выбирают для гнезда холм, вершины которого вода не может достигнуть в случае наводнения, или же вырывают под кустом неглубокую яму, которая и служит гнездом. Они очень часто гнездятся среди цапель и других болотных птиц. Оба родителя высиживают, говорит Одюбон, попеременно в течение 32 дней*, и при этом одна из птиц кормит другую, изрыгая перед ней находящиеся в зобу куски падали.

* В настоящее бремя однозначно установлено, что кладки урубу содержат от 1 до 3 голубовато-зеленых с бурыми пестринами яиц, которые птицы насиживают 39-41 день.

        Птенцы кормятся таким же способом, сначала полусгнившим мясом, размельченным на мелкие кусочки, а позднее более крупными кусками.
        Азара нам сообщает, что они могут сделаться необыкновенно ручными и превращаются даже в настоящих домашних животных. Друг этого исследователя имел одного грифа, который мог летать на свободе и провожал своего хозяина, как верная собака, на прогулках или на охоте в поле, даже в более длинных путешествиях; он шел на зов и принимал пищу из рук. Другой гриф сопровождал своего господина в путешествиях, превосходящих 50 английских миль. Всегда держался около экипажей и отдыхал, когда уставал, на их крыше. Но на обратном пути он улетал вперед. И всех извещал о возвращении хозяина.