Кочевничество

        номадизм (от греч. nomás, родительный падеж nomádos — кочующий), особая форма хозяйственной деятельности и связанного с ней образа жизни. Термин «К.» в основном применяется к образу жизни скотоводов аридной (засушливой) зоны, но иногда употребляется и по отношению к более архаическим хозяйственно-культурным типам бродячих охотников и собирателей. К. возникло в ходе общественного разделения труда, при выделении скотоводства в самостоятельный вид хозяйства. Значительную часть проблем, связанных с К., ещё не разработана и среди учёных существует много различных точек зрения. К. зародилось в конце 2-го — начале 1-го тысячелетия до н. э. в среде горно-степных племён Евразии. С ростом производительных сил и заселением новых областей часть племён переходила в степях, полупустынях и пустынях от оседлого и полуоседлого пастушеского скотоводства к подвижному скотоводству. В течение 1-го тысячелетия до н. э. и в первые века н. э. К. получило большое распространение в Центральной, Средений, Западной Азии, Причерноморье, несколько позднее в Северной Африке. Переход к К. способствовал росту поголовья скота, освоению ранее незаселённых областей аридной зоны, развитию связей между племенами. Наиболее приспособленными для К. животными оказались овцы, лошади, верблюды и козы. В арктической зоне в сравнительно позднее время под влиянием южных скотоводческих племён сложилось кочевое оленеводство. Скотоводство, составлявшее основное занятие кочевников и полукочевников, сочеталось, как правило, с др. видами занятий: земледелием, торговлей, охотой. Нередко часть того или иного племени кочевала, а часть была оседлой. В различных природных условиях сложились разные формы кочевания: «меридиональное» (стада перегонялись летом на С., зимой — на Ю.), «пустынное» (кочевание велось от колодца к колодцу или вокруг колодца), «вертикальное» (кочевание с зимних пастбищ, расположенных в долинах, на летние высокогорные) и др. Для К. характерны специфические явления материальной и духовной культуры и устойчивое сохранение пережитков племенной структуры. В кочевые группы для выпаса скота и перекочёвок объединялись обычно племенные подразделения; существовали племена и союзы племён. Идеологически такая форма организации осмысливалась в виде общности происхождения, обычно легендарной, т. к. действительное кровное родство имело место только в мелких кочевых группах.

         О формах собственности и общественных отношений у кочевников-скотоводов в эпохи рабовладения и феодализма в литературе нет единого мнения (см. Феодализм). С глубокой древности у них была развита частная собственность на скот и специфическая, вытекающая из условий кочевого скотоводства, общинная форма собственности на пастбища и источники воды. Но уже средневековые документы свидетельствуют, что вожди и зажиточные скотоводы, используя свою власть и экономическое положение, захватывали лучшие участки пастбищ в личное пользование. Нередко эксплуатация скрывалась под разными формами соседской помощи. Длительное время сохранялись патриархальные формы рабства, продажа рабов, захваченных во время военных набегов. Сущность и характер общественного разделения труда обусловливали во все исторические периоды необходимость экономических, политических и культурных связей между кочевниками-скотоводами и оседлыми земледельцами. Мирные отношения иногда прерывались враждебными столкновениями. В истории нередко образование кочевниками крупных временных объединений («кочевых империй»), иногда превращавшихся в мощные феодальные государства на территориях с оседлым земледельческим населением (государственные образования в монгольское и послемонгольское время в Средней Азии, Иране и др.). Однако в феодальную эпоху в условиях К. производство развивалось очень медленно, что задерживало и развитие социальных отношений. С конца 19 в. начался кризис кочевого скотоводства, вызванный развитием капиталистического животноводства и распространением механического транспорта, вследствие чего часть кочевников перешла на оседлость.

         В начале 20 в. в царской России К. преобладало у казахов, киргизов, части туркмен, бурят, балкарцев, карачаевцев, ногайцев, алтайцев и др. В ряде стран Центральной и Западной Азии и Северной Африки ещё сохранились большие группы кочевников (среди монголов, арабов, курдов, белуджей и др.). Широкий и планомерный перевод кочевников на оседлость при разнообразной государственной помощи имел место в СССР и происходит в МНР.

         Лит.: Маркс К., Формы, предшествующие капиталистическому производству, Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 46, ч. 1; Энгельс Ф., Происхождение семьи, частной собственности и государства, там же, т. 21; Владимирцов Б. Я., Общественный строй монголов, Л., 1934; Першиц А. И., Хозяйство и общественно-политический строй Северной Аравии в XIX — первой трети XX вв., М., 1961; Руденко С. И., К вопросу о формах скотоводческого хозяйства и о кочевниках, в кн.: Географическое общество СССР. Материалы по отделению этнографии, ч. 1, Л., 1961; Батраков В. С., Хозяйственные связи кочевых народов с Россией, Средней Азией и Китаем (с XV до половины XVIII вв.), Таш., 1958; Абрамзон С. М., Формы родоплеменной организации у кочевников Средней Азии, в сб.: Родовое общество, М., 1951; Жданко Т. А., Международное значение исторического опыта перехода кочевников на оседлость в Средней Азии и Казахстане, «Советская этнография», 1967, №4; Потапов Л. Н., Из истории кочевничества. «Вестник истории мировой культуры», 1957, №4; Марков Г. Е., Некоторые проблемы общественной организации кочевников Азии, «Советская этнография», 1970, № 6; Толыбеков С. Е., Кочевое общество казахов в XVII — начале XX вв., А.-А., 1971; Viehwirtschaft und Hirtenkultur. Ethnographische Studien, Bdpst, 1969.

         Г. Е. Марков.