Мартос Иван Петрович

Мартос Иван Петрович [1754, Ичня, ныне Черниговской области УССР, ‒ 5(17).4.1835, Петербург], русский скульптор. Родился в семье мелкопоместного украинского дворянина. Учился в петербургской АХ (1764‒73) у Л. Роллана и Н. Ф. Жилле. Пенсионер АХ в Риме (1773‒79), где изучал и копировал произведения античной скульптуры, пользовался советами П. Батони, Ж. М. Вьена и К. Альбачини. Вернулся в Россию убеждённым сторонником классицизма. Выполнив ряд портретов (бюсты Н. И. Панина, 1780, и А. В. Паниной, 1782; оба ‒ мрамор, Третьяковская галерея), уже в начале 1780-х годов выступил как мастер мемориальной пластики, гармонично сочетающий гражданский пафос, идеальную возвышенность образов с их обаятельной жизненностью. Для его надгробных памятников раннего периода (надгробия: С. С. Волконской, Третьяковская галерея; М. П. Собакиной; оба ‒ мрамор, 1782) характерны строгая архитектоника композиции, тонкая моделировка форм, искусное совмещение высокого и низкого рельефа. В дальнейшем М. уходит от барельефного принципа композиции, обособляя человеческую фигуру от скульптурного фона и монументализируя памятник в целом (надгробия: Н. И. Панина, 1788, Е. С. Куракиной, 1792; оба ‒ мрамор, Музей городской скульптуры, Ленинград). Продолжая часто использовать мотив пирамидальной стелы с включенным в неё барельефным медальоном-портретом умершего, М. всё более разнообразит расположение фигур скорбящих, прибегает к полихромии оттенков мрамора. Воссоздание интимного мира переживаний, свойственное ранним памятникам, с начала 1790-х годов сменяется подчёркиванием обществ, значимости монумента, образный строй которого усложняется и порою даже драматизируется. Произведения М. зрелого периода отличаются общей монументальностью форм, органичной связью с архитектурной средой, ясной замкнутостью композиции, лаконичной выразительностью силуэта; их эмоциональное воздействие с начала 1800-х годов определяется суровой сдержанностью героев в проявлении чувств, особой величавостью образов, призванных воплотить античные идеалы мужества и совершенной красоты (надгробия: Е. И. Гагариной, бронза, 1803, Музей городской скульптуры, Ленинград; Павла I, мрамор, гранит, 1807, «Мавзолей», Павловск). Эти черты наиболее ярко выражены в памятнике Кузьме Минину и Дмитрию Пожарскому в Москве (бронза, гранит, 1804‒18), который был сооружен по общественной инициативе. В нём М. с убедительной силой передал патриотический подъём русского народа, вновь проявившийся во время Отечественной войны 1812. Скульптурная группа обладает большой композиционной и эмоциональной цельностью, не нарушаемой драматическим развитием действия; первоначально поставленный напротив Кремлёвской стены, памятник особенно полно обнаруживал свою смысловую и пространственную связь с ансамблем Красной площади, призывая Пожарского следовать велению долга, передавая ему меч, Минин широким жестом руки указывал на Кремль. Так же удачно местоположение памятника Э. Ришелье в Одессе (бронза, гранит, 1823‒28), несущего в себе многие черты позднего творчества М., в котором становятся заметны ноты ригоризма, склонность к чрезмерной обобщенности форм и в то же время к мелочности в деталях (памятник Александру I в Таганроге, бронза, гранит, 1828‒31). М. известен как крупный мастер монументально-декоративной скульптуры (статуя «Актеон» для фонтанов Петергофа, золочёная бронза, 1801; рельеф «Истечение Моисеем воды в пустыне» на аттике Казанского собора в Ленинграде, известняк, 1804‒07). Преподавал в петербургской АХ (1779‒1835; с 1814 ректор). Оказал большое влияние на формирование многих русских скульпторов 1-й трети 19 века.

Лит.: Коваленская Н., Мартос, М. ‒ Л.,1938; Алпатов М. В., Мартос, в книге: Русское искусство 18 века, М., 1958.

Т. И. Алабина.