Панегирик

Греки заимствовали у египтян обычай говорить речи при погребении усопших и создали впоследствии из этого обычая особый род литературы и ораторского искусства. Уже во времена Солона такого рода речи при общественных похоронах произносились не кем-нибудь случайно, а известным лицом, по назначению. "De moribus aut bene, ant nihil" говорили римляне, и надгробные речи их всегда отличались похвалами, причем первоначальная искренность уступала место риторике, по мере того, как речи эти приобретали официальный характер и стали служить предлогом для похвалы живым. Из панегирических речей древности особенно замечательны речь Перикла в честь павших при Марафоне и Саламине (у Фукидида) и речь Лизия в похвалу сражавшимся с Коринфом. Эти речи имели главным образом целью воодушевить афинян к новым жертвам для блага и спасения отечества. В точном смысле слова П. (от pan — вес и agora — афинский форум) стали называть речь, произносимую перед народом в честь какого-либо лица, города или нации и содержащую в себе похвалу, без примеси критики. Из памятников такого красноречия в Греции сохранился до нашего времени только П. Афинам Изократа (386 г. до Р. Хр.). В римской литературе знаменит П. Траяну Плиния Младшего, по случаю назначения его консулом — образец тонкой и остроумной лести. "Жизнь Агриколы" Тацита — другой пример П. в римской литературе, но уже без всякой примеси лести живому. С распространением христианства похвальное слово умершим приобретает все более характер апологии религии и наставления живым, в духе веры и церковных установлений. Отсюда получили начало П. в день праздника того или другого святого, и те же начала легли в основание житий святых. П. святым и царям пестрели риторическими украшениями и производили на массу впечатление тем более сильное, чем меньше они походили на действительность. В XVI и XVII в. входит в обычай, сочинять панегирики или похвальные слова юмористического и сатирического содержания: например похвала пьянству, подагре, животным и растениям (кошки, крысы, мыши). Особенно знаменита сатира в форме панегирика — "Похвала глупости" Эразма Роттердамского. В XVII в. во Франции вследствие особых условий усиления королевской власти развилась придворная панегирическая хвалебная поэзия. В XVIII в. даже Вольтер, Дидро, Д'Аламбер и др. знаменитые философы века писали П. Екатерине II, Фридриху Великому и т. п. С другой стороны, мелкие литераторы и стихотворцы сочиняют П. Вольтеру и другим значительным лицам и вельможам. Из памятников XVII в. во Франции особенно известны П. Боссюэта священной королевской власти. Другой современник Людовика XIV, Буало, издал в 1666 г. сборник "Discours au roi" — П. королю и монархии. XVII в. создал во Франции специальную литературу академических речей или "похвальных слов", представляющих ряд риторических П. выдающимся государственным деятелям, воинам, ученым, поэтам и т. д. Особенной известностью и значением пользуются собрания такого рода речей Кондорсе, Д'Аламбера, и других академиков. Обычай произносить в торжественные и праздничные дни похвальные слова с целью поучения и назидания перешел и к нам и получил значительное развитие в проповеди, а затем в литературе и даже поэзии XVII и XVIII вв. Проповеди Феофана Прокоповича представляют почти всегда П. Петру. Наука и литература долгое время еще нуждались у нас в покровительстве сильных и знатных; отсюда восторженные П. Петру, Елизавете, Екатерине II и вельможам, сподвижникам этих государей. Зависимость ученых и поэтов от милостей двора создает особый род придворной, панегирической, т. е. неумеренной в похвалах и льстивой литературы. В некоторых одах, напр. Елизавете Петровне, восторженные, превышающие всякую меру похвалы до известной степени служат отголосками общественного настроения, видевшего в воцарении "Петровой дщери" наступление нового, лучшего периода русской истории. Оды и послания Ломоносова (к Шувалову и др.), при всей своей риторичности, также имеют серьезное общественное значение и одушевлены любовью к науке и просвещению. Но этого нельзя сказать о большинстве панегиристов, искателей теплых мест; их льстивые П. не отличаются ни содержанием, ни стилем. Панегирическая литература XVIII в. имеет у нас особенно видного представителя в лице Державина. В XIX в. П. в настоящем смысле слова исчезает.

С. Б—т.